Тёмная лошадка

Собравшийся возле портала отряд на несколько минут задержался, готовясь. Кто-то глотал эликсиры, ускоряющие реакцию или дающие силу, орчанка-воительница с руганью отбросила щит, почти пополам разрубленный ударом Саурфанга Смертоносного. Кинув последний взгляд на эти приготовления, Артас жестом развеял иллюзию. Крики Болвара всё ещё звучали, но это заклинание, по словам магессы, создавшей его, закончится само, как только кто-то пройдёт через портал. Схватке не должны мешать колдовские мелочи. Жёсткий контроль Нер’Зула исчез так же быстро, как и появился, и сейчас Артас использовал оставшиеся до появления паладинов минуты, чтобы размяться, почувствовать, что твоё тело – в полной мере твоё. - А ты уверен, что именно тебе надо драться с этим Фордрингом? - старый орк даже думал осторожно, точно признавая недавнюю неправоту. Кажется, он проникся грозной мощью Испепелителя. Или что-то скрывает, но это сейчас не важно. - У меня счёт к Фордрингу. Из-за него я потерял Могрейна и Акерус. К тому же, - взмахнув клинком, король вновь занял своё место на троне, - бой с Иллиданом был слишком давно. Я вновь хочу настоящей схватки. - Зато Ангратар был недавно. - А чтобы этот бой не стал Вратами Гнева… не говори под руку. Впрочем, не похоже было, что Нер’Зул собирался вмешиваться в бой. Эта краткая вспышка, стремление любой ценой поддержать Саурфанга точно измотало орка, и теперь Артас чувствовал от шамана только угрюмую усталость. Портал запульсировал, и первый из отряда Фордринга – дреней, от которого явственно тянуло Светом, возник перед Ледяным троном. Всё же у паладинского командира есть чутьё – более эмоциональный воин, пожалуй, кинулся бы в атаку, заметив Короля-Лича, а этот сделал шаг вперёд и замер, прикрывая приход сторонников. Неплох. Увидев на троне величественную фигуру, Фордринг не почувствовал страха. Ещё стоя перед порталом, он догадывался, что не так всё просто с этой их вылазкой. Бой с алхимиком, бой с молодым Саурфангом – схватки должны были поднять на уши всю Цитадель. А если стража не тревожится, значит, всё идёт так, как нужно повелителю Ледяной Короны. С другой стороны, если они и так пойманы, то лучше встретить опасность лицом, а не позволить нанести удар в спину. Рядом с троном безжизненно висел прикованный пленник. Лишь немного не дождавшийся прихода спасителей. Или, вернее, приманка, которую пытали, пока она не стала ненужной. - Ты убил его? - здесь, в сердце владений Короля-Лича, Тирион Фордринг говорил так, точно сам был правителем, выносящим приговор преступнику. - Не совсем, - король поднялся с трона. Один из отряда швырнул в него заклинанием, но огонь, казалось, погас в воздухе, даже не коснувшись наплечника.. – Знаешь, в чём твоя ошибка, Тирион Фордринг? Ты старательно ищешь в людях хорошее. Даже сейчас ты хочешь верить, что на самом деле я не желаю вас убивать. Что Фордрагон жив. Что по какому-то своему капризу я позволю вам забрать Болвара и уйти. Что ты сумеешь закончить тот разговор, начатый в Соборе Тьмы. А мне надоело с тобой разговаривать. До этого Король-Лич говорил спокойно и размеренно, и воины невольно замерли перед ним, точно птицы перед змеёй. Это спокойствие завораживало не меньше, чем его кажущаяся неуязвимость. Когда выросшие из пола ледяные глыбы сковали отряд, кто-то успел вскользь метнуть ещё заклинания, кто-то напряг все силы, прорываясь, но лёд давил с неумолимой силой, заточая бойцов. На свободе остался только Фордринг. - А теперь ты будешь драться, - со злой усмешкой закончил Артас. И Фордринг бросился вперёд. Тирион сам поразился, что его атака не оборвалась в первый же миг. Слишком много в ней было эмоций, слишком много страха за свой отряд, приведённый, по сути, даже не на бой, а на издевательскую казнь, боли из-за замученного Болвара, горечи из-за всех разбившихся надежд Мурадина и Джайны, что под доспехом Короля-Лича ещё есть человек, а не только чудовище. Но Фордринг был слишком опытен, чтобы даже в такой миг позволить себе ошибки. Тело точно само собой держало равновесие на обледеневшем полу, наносило и отбивало удары, вернее, сводило их – Артас был сильнее, и паладин не мог себе позволить жёсткие блоки. Но даже такие столкновения вызывали странные вспышки, осыпая противников искрами. Первый миг ярости схлынул, сейчас Фордринг дрался с холодной головой. И с каждым ударом осознавал – у него мало шансов в этом бою. Противник был выше и сильнее. И не уставал. То ли страх перед Испепелителем, то ли желание развлечься заставляло Артаса держать глухую оборону, хотя его ответные выпады и были опасны, но в основном Фростморн отбивал, а не наносил удары. Только нежить и ученик дварфа в этой обороне мог стоять хоть целую вечность. А у Фордринга за спиной в ледяных глыбах медленно умирали его воины, а тело постепенно начинало предавать. Он уже чувствовал, как сбивается дыхание – то ли из-за ядовитого дыма, которого они все наглотались в схватке с алхимиком, то ли от холода и простой старости. Взмах Фростморна вынудил паладина отшатнуться. На мгновение его взгляд встретился с горящими синим огнём глазами. Лицо Короля-Лича скрывал шлем, но Тирион мог представить издевательскую усмешку существа, полностью уверенного в своей силе. Здесь, возле Ледяного трона, все призывы к Свету точно меркли. А может, то, что Артас раньше был паладином, и сейчас как-то защищало его, но когда пол под его ногами буквально вспыхнул, он даже не пошатнулся. «Пора». До сих пор Фордринг ни разу не прибегал к полной силе меча, слишком грозным был Испепелитель, слишком легко было с ним в руках чувствовать себя воплощением Карающего Света. Но теперь… время пришло. Лезвие ослепительно засияло, и заточённые во Фростморне души взвыли, почуяв этот Свет. Казалось, Тирион помолодел на 20 лет – так легко вёл его Испепелитель. Казалось, сам клинок не скован, а соткан из чистого Света. Только звон, когда мечи столкнулись, и Фордринг уверенно отвёл выпад противника, доказывал, что под этим сиянием есть и металл. Но когда Испепелитель взметнулся, нанося удар, он был невесомым – как слитые свет и ярость. Фордринг бил, целя в голову противнику, пытаясь одним ударом закончить бой. Его клинок точно сам желал уничтожить нежить, и всё же паладину совсем немного не хватило быстроты. Артас успел вскинуть меч и чуть свести удар Испепелителя. Зубец короны срезало, точно молнией, Тирион почти не почувствовал, что всё же попал в противника. А потом сокрушительный ответный удар отшвырнул Фордринга на одну из ледяных глыб. Кажется, Король-Лич всё же перестал играть, и начал сражаться. Верно, если бы не эта глыба – с закованным в неё дренеем – паладин бы упал. А так, хоть и полуоглушённый ударом, он остался на ногах, вцепившись левой рукой в лёд. Испепелитель ещё пылал и вёл в бой, но Тирион уже не в силах был следовать за ним. Ловя губами морозный воздух, он ждал, когда враг атакует. Но Король-Лич не шёл вперёд, а медленно, неуверенно отступал. Шаг, ещё шаг. «Может, столкновение клинков рядом с лицом лишило его зрения?», мелькнула мысль у Фордринга. А его грозный противник сделал ещё один шаг назад, каменная плита со скрежетом провернулась под весом закованной в доспехи фигуры, и он исчез. Ледяные глыбы, удерживавшие отряд Тириона, пропали. Забыв о всех врагах, паладин бросился приводить в чувства своих воинов. После яростного сияния Испепелителя сейчас мир плыл, как в тумане, но Фордринг, спотыкаясь, переходил от одного бойца к другому, раз за разом убеждаясь – живы. Кого-то пришлось лечить - орчанка так яростно вырывалась, что острый осколок ранил её, кто-то долго приходил в себя, гномиха-магесса надрывно кашляла, но старый командир всё же не привёл своих на бойню. Они поднимались, помогали друг другу встать… - Сэр Фордринг, тут…, - могучий таурен аккуратно разогнул цепи на руках Болвара и опустил безжизненное тело на пол. Тирион, уже плохо понимая, что делает, коснулся мертвеца целительным Светом. Фордрагон дёрнулся, точно от удара, но открыл глаза. Белые губы шевельнулись: - Это ловушка.