Это — мой Дом!

      Гниль занавесила темной тканью окна нашей спальни давно, потому солнечные лучи не способны проникнуть сюда. В нашей комнатке, рассчитанной на четверых, мы обитали в вечной темноте – словно мы кроты. Она считает, что это улучшит наше зрение и реакцию. А я просто по жизни с ней согласна. Впрочем, я-то уже привыкаю к этой мгле, словно живу под землей. Но вот новенькая сутки напролет натыкается на все возможное. Наша комната – обитель хлама, потому преград на пути Кудряшки великое множество. Так и сегодня, я просыпаюсь оттого, что кто-то наступает мне на ногу. Не кричу – уже привыкаю. Такова вечная моя участь – спать около двери. - Извини, - шепчет та, не представляя, что лишь прогоняет мой сон своим голосом. Я тяжело вздыхаю. И так, ведь, каждое утро – наверняка, маленькая стрелка часов едва перевалила за шесть. Кудряшка обожает рано вставать, а я терпеть не могу вставать вместе с ней. Но приходится, ибо она, в попытках покинуть комнату, каждый раз задевает меня. Что ж, снова пойду за ней. Очередной длинный день настает, к чему он приведет меня? Встаю, догоняю Кудряшку, в тысячный раз спрашиваю: - И чего тебе так принципиально вставать в такую рань? Обычно после этого вопроса мы расходимся в разные стороны. Я просто иду чуть дальше по коридору, падаю на один из постеленных там матрасов. После, лежу и обдумываю свою жизнь, пока девчонки шуметь не начнут. Но не сегодня. Я замечаю нечто странное. Оно валяется на полу в женском коридоре, там ему абсолютно точно не место. Это единственное, что я точно знаю. По халату и штанам – со спины узнаю Безумца. Делаю крохотный шажок ближе – этот идиот лежит на животе, при этом лицом впечатывается в грязный пол. Отлично, этот гений умом не блещет – реально без ума. Пару сантиметров до матраса не дополз. Тут, весьма кстати, Кудряшка начинает визжать – это ее обычная истерическая реакция на происходящие странности. Не затыкаю ей рта, просто качаю головой. Учитывая, что этот странный субъект даже ухом не повел, я начинаю сомневаться в его живучести. Чуть ли не бирку умершего на него вешаю. Оглядываюсь по сторонам: сейчас самое время для эффектных появлений. Знаете, бабский коллектив Дома делится на четыре вида, если сортировать нас по реакциям на вопли. Первые - любопытные сплетницы, выскакивающие тут же. В их мозгах нет чувства самосохранения, они выпрыгивают из комнат с воплями: "Что стряслось?" При этом, их лица такие бледные, ожидающие каких-то любовных трагедий. Для них – это вопль отчаяния бедняжки, которой изменили или же просто бросили. В основном, это бабы Козла, вернее, его бывшие. Вторая группа – это солидарные истерички, как я их зову. Они терпеть не могут соло, зато обожают хор. Так и сейчас: выскакивают и подхватывают крик. Теперь вопль Кудряшки теряется на фоне остальных голосов, слившихся в единый хор. Таким лишь бы поорать, ей богу. Третьи просто продолжают тусоваться в своих комнатах, как ни в чем не бывало. Ну, этакие пофигисты. Убивают кого-то? Насилуют? Ой, да зачем это им – они лучше просто продолжат спать или красить ногти, или бровками займутся. Четвертые – самые адекватные, на мой взгляд. Услышав вопль, они выскакивают, не забыв прихватить с собой что-то тяжелое. Не важно, кто там. Да хоть маньяк из фильма ужасов – бабы готовы дать отпор. Готова поспорить: если залезут на нашу территорию хоть десять Доберманов – девчонки выстроятся в ряд и изобьют их как следует. Ибо сила бабья великолепна. Скажите Гнили, что девчонки ни на что не способны: вы – трупы.       Так вот, нас окружает собственно почти весь наш бабский коллектив. Половина напугана, стоят в пижамах и перешептываются. При этом, они не сжимают нас плотным кольцом – боятся подойти. У Безумца не совсем здóровская репутация, знаете ли. Подхожу к нему, пинаю: хочу убедиться, что он вообще живой. Безумец недовольно что-то урчит – пока не мертвый. Тут уж бабы дают волю своим языкам, начинают на беднягу шикать со всех сторон. - Боже мой, что этот ненормальный вообще здесь делает? – шепчет кто-то. Да, та баба больше обрадовалась бы маньяку, чем Безумцу. По крайней мере, действия и мотивы первого хотя бы возможно предсказать. А вот что забыл здесь бывший вожак Крыс – тайна, покрытая туманным мраком. - Он мой гость, - слышу я голос Гнили, оборачиваюсь. Та стоит у меня за спиной. Тут же вспыхивают споры. Девки возмущаются, что Гниль посмела привести в приличное место такого ненормального взрывоопасного Безумца. Что ж, никого не волнует, что эти девахи и сами переодически приводят сюда странных парней. Особенно здесь частый гость - Козел; каждая к нему гостеприимна. Он же местный красавчик, не то, что этот странный тип с засаленными волосами. - Дебильное утро, - шепчу я, зевая. - Бабы, может, проявите хоть капельку уважения? – В разговор вмешивается Сплетница. – Человека чуть не убили прошлой ночью. Чуть не убили? Интересно - кто? Хотя нет, лучше не интересоваться, а то еще и меня приплетут к этой истории. Но Гнили почти всю ночь в комнате не было. - Ладно, Фиалка, помоги мне оттащить его к нам, - говорит Гниль, я как всегда слышу приказные нотки в ее голосе. Я привыкаю подчиняться ей точно также, как привыкаю и к комнатной темноте. – Он очень тяжелый, я еле дотащила ночью досюда.       Безумец не просыпается даже тогда, когда мы обе хватаем его за руки и тащим по полу, словно безжизненный манекен. Ему абсолютно все равно, даже при столкновении с ножкой столика - никак не реагирует. Я начинаю завидовать такому крепкому сну. На нас все пялятся, между тем, сама я пару раз спотыкаюсь от такого внимания. Так что Бестия приходит мне на выручку и оставшиеся сантиметры до комнаты мы преодолеваем втроем. Гниль указывает на мою кровать, они закидывают это храпящее тело на мою чистую постель. С его халата падает ошметок грязи, о ботинках я вообще молчу. Я готова закричать. Почему именно моя кровать? - Гниль, почему оно здесь? – задается вопросом Бестия. Её рыжие локоны в ужасном беспорядке. Естественно, никто не успел с утра привести себя в порядок. Я тоже хочу это спросить, но не решаюсь. В итоге, просто сажусь на пол, ибо кровать занята, а стоять мне надоедает. - Он теперь с нами жить будет, точно! – восклицает Гниль, резко наклоняется и поднимает что-то с пола. – Безумец – наша новая вешалка. Будем на него наши шляпы вещать, ну как отлично ведь? И она, и впрямь, нахлобучивает на его голову черную любимую шляпу Бестии, та лишь произносит, скрипя зубами: - Гниль, это не смешно. Мне все это кажется жутко наигранным, словно Гниль немного растеряна, но демонстративно пытается доказать нам: все под контролем. Такова была она: скрытная и сильная одновременно. Я мечтала быть похожей на нее. В ней был твердый стержень, ее слово было негласным законом для нас. И если Темный Лорд держал в узде весь Дом, Гниль заправляла у нас, у девчонок. Эта ее территория – здесь и ее правила. А те, кто были против, быстро как-то затыкались. Эта усмешка на ее губах, действительно, жуткая. Но я не боюсь Гниль, в отличие от многих. Я просто уважаю ее. - Да знаю я, что это ни сколько не смешно. Но следует смеяться, в конце концов, время-то пока есть, - отзывается Гниль. Я понятия не имею, о чем она, честно. - Гниль, ты понимаешь, во что втягиваешь нас? – Бестия улыбается, но я знаю, что она передает с этой улыбкой все свое недовольство. У Бестии много улыбок, но ни одна из них не обозначает радость, уж поверьте. - Это всего лишь Безумец, боже мой! – восклицает она. – Я ведь не принесла к нам в комнату бомбу замедленного действия. Он нам нужен, и это всё, что вам сейчас нужно знать. Всего лишь шесть утра, давайте поспим хоть немного. «Всего лишь Безумец», - вот только любопытно в чьем мире Безумец был обычным человеком. Не ненормальным психопатом, а обыкновенным милым парнем, рядом с которым ты бы себя чувствовал комфортно. - Фиалка, мы спать, пригляди за ним, - просит Гниль, - разбуди нас, когда спящий принц проснется. Бестия бросает на меня сочувствующий взгляд, я мысленно вздыхаю. Обещаю выполнить просьбу, как и всегда. Двигаюсь ближе к своей кровати, облокачиваюсь головой.             Возможно, Гниль закрыла окна, потому что не хотела видеть хаос этой комнаты. А здесь ведь действительно черт ногу сломит. На полу валяются ложки, вилки, расчески, чего здесь только нет… И главный вопрос: откуда всё это? Из какого мира примчалось сюда? Явно не из Наружности… Чем дольше я здесь, тем менее реальными кажутся мои воспоминания. Я даже стала забывать лица людей, которых любила в прошлой жизни. Кажется, все это произошло не со мной – с кем-то другим. Просто кто-то поделился со мной этим рассказом, а я просто запомнила. Кажется, что в этом месте я была намного больше, чем просто три года. Три года, а Бестия до сих пор считает новенькой. Забавно… Для нее я тут всего лишь жалкое мгновение, а для меня прошла вечность. За столь долгий срок я изменилась… Вернее, меня изменили, а я позволила с собой это сделать. Хотя нет, я не просто изменилась: я стала другой. Ведь когда я пришла в Дом, то начала все с нуля. Словно кто-то опустошил меня полностью, отобрав все привычное. Вот и осталась лишь я – пустая и одинокая. Так начался мой путь. Меня никто не принял в первый день. Никто, кроме Гнили. Она улыбнулась, я доверилась этой улыбке, не зная, что она фальшива. На самом деле, Гниль не умела улыбаться по-настоящему, как и Бестия, в принципе. И суть не в том, что в их сердцах пылала жестокость или нечто в этом духе. Нет, они умели быть искренними, вот только быть сильными было необходимее. Именно это Гниль и сказала мне в тот день. Знаете, Дом не принял меня такой, какой я была. Он стал ковать из меня нечто новое, нечто такое, чего никогда не было во мне. Но все же я благодарна этому миру. Хотя бы за то, что он от меня не отказался. По этой причине я и не сопротивлялась особо, позволяя лепить из себя нечто не свойственное мне.       Зеваю, хочется спать – пост покидать нельзя. И тут мой сон как рукой снимает чей-то истошный вопль. Конечно, я сразу догадываюсь, кому он принадлежит, ибо орут мне прямо в ухо. Нагло так и абсолютно бессовестно. Но я спокойна, меня не вывести из себя. Думаю, мне не нужно как-то будить остальных. Безумец и сам прекрасно с этим справился. А этот ненормальный не затыкается, так еще и начал размахивать руками в разные стороны. Что за придурок, а я между тем, всё еще спокойна и не испытываю злости к такому невоспитанному гостю. Оглядываюсь, Безумец брыкается, задевает меня рукой, бьет прямо по щеке. Что вообще происходит? А он вопит то ли «не подходи», то ли «уйди». Теперь понятно, почему соседи по комнате не особо жалуют этого ненормального. Я думаю, надо разбудить его, потому что дважды поднимать весь женский коллектив чисто из-за его персоны как-то перебор. Только я, значит, подползла к нему - этот парень, который в явном неадеквате, снова ка-а-ак пихнет меня. Я не удержала равновесие и полетела обратно на пол. Ударилась плечом, едва не заорала. Но я спокойна, всё еще. На самом деле - уже нет. Вовремя так проснулись и Гниль, и Бестия. А я уже почти была готова схватиться за подушку. Обе они подбежали ко мне, Гниль оценила ситуацию молниеносно и лишь скомандовала: - Фиалка – окна открой; Бестия – воды! - Что? - растерянно переспрашиваю я, не веря, что действительно можно позволить солнцу войти в наш темный мир. - Живо! - лишь восклицает Гниль, а я гляжу на Бестию и бросаюсь к шторе. Движением руки сдираю ткань - и чуть не ослепла в это же мгновение. Столько солнечных лучей примчалось к нам на выручку в это мгновение! Я даже на секунду зажмурилась. Не знаю, сколько так простояла. Но, обернувшись, увидела вбегающую в комнату Бестию и усмехающуюся Гниль. Я подошла чуть ближе, как раз в ту минуту, когда Гниль без промедления выплеснула содержимое бутылки прямо на Безумца, что, в принципе, ерунда сущая. Намного большей трагедией для меня является тот факт, что пострадала моя постель. И все – превосходная тишина возникает лишь на мгновение. Но это самое счастливое мгновение за всё это утро. - Да что за хрень?! - восклицает Безумец, под нашими удивленными взглядами скатываясь вниз. Оказавшись на полу, он принимается его как следует лупить кулаками, при этом приговаривая. – Какого лешего я все еще живой? Боже мой, чертов идиот Витязь, гореть бы ему в аду. Ведро помоев ему на завтрак. Что за идиот… Какого лезет в чужие дела? Помереть спокойно со счастливой улыбкой нельзя… Эти альбиносы вечно всё портят… Никто не перебивает его монолога, хотя лично меня он ужасно бесит. Особенно, когда меняет интонации своего голоса, нарочито говоря каким-то хриплым басом. Итак, а спонсор этого дня вопрос: кого мы притащили себе в комнату? И главное: зачем он Гнили? Нет, есть еще один, заключительный: когда Гниль позволит выгнать этого странного типа отсюда? Последнее волновало меня больше всего... Но, увы, жизнь в Доме весьма странная вещь. Ничего никогда не случается так, как хочется тебе. Особенно это проявляется у таких, как я. - Знаешь, я думаю простого «спасибо» Витязю вполне хватит, - советую ему я, при этом он бросает на меня очень странный взгляд. Изначально мне становится страшно, мне просто кажется, что такими взглядами обычно проклинают людей. С другой стороны, немного успокоившись я твердо принимаю решения, что никогда больше в жизни не заговорю с ним. Никогда – это значит никогда, совсем никогда. - Фиалка, нам нужно кое-что обсудить с ним, ты можешь постеречь, чтоб ушей не было? - просит меня Гниль, я рада такому поручению. Конечно, сидеть под дверью подобно собачка не очень здорово, но так я буду вдалеке от этого безумного и ненормального парня. Так такая перспектива меня вполне устраивает.       Закрываю дверь с другой стороны, сажусь прямо на пол. Снова вспоминаю все. Меня многие называли собачкой Гнили, у которой нет собственного мнения. Надоедливой липучкой, которая выполнит любой приказ своей хозяйки. Но мне плевать на их мнения. В самом деле, едва переступив порог Дома, я стала пустым холстом. А на чистом пространстве можно написать всё, что угодно и никто не будет возражать. Гниль любит рисовать на людях, делая их кем-то. И я верила, что однажды она сумеет сделать из меня совершенство. В нее я верила сильнее, чем в себя. Я понимала, что без нее я стану никем, пустышкой. Но также я понимала, что меня все вполне устраивает. У меня внутри нет ничего. Ни целей, ни мечты, ни идеалов… У Гнили внутри целый мир, я просто следую за ней, помогая осуществить ее задумки. Как по мне, помогать кому-то бороться за чужие идеи и принципы намного лучше, чем не делать ничего. Возможно, я не права. Возможно, меня осудят. Но, как я упоминала ранее, мне все равно. Я была Бесцветной, а теперь я способна здраво рассуждать. Я знаю, что обрела некую силу благодаря Гнили. И я буду благодарна ей за это, за то, что она подарила мне фиолетовый цвет, кличку и новую жизнь. Меня зовут обратно минут через десять, хотя может, прошло и больше. Я слишком задумалась, поэтому мало что способна была заметить. А в этом Доме время прозрачно. Да, оно здесь: витает прямо по коридорам. Время нашего мира не вечно. Но в тоже время эти грустные мысли приходят лишь изредка. В основном я позволяю себе забыться, раствориться в стенах Дома, не думая о страшном будущем, которое я проведу в Наружности. - Нам нужно по делам, останься с Безумцем пока, - спустя пару минут оглашает Гниль, я снова мысленно вздыхаю. Но в тоже время понимаю: ей виднее. - Но… - лишь тихо шепчу я, но Гниль слышит любой шорох. - Да? - переспрашивает она. - Сколько мне сидеть с ним? - я не понимаю, почему я должна сидеть с таким бугаем, как Безумец. Неужели, он не может позаботиться о себе сам? Взрослый мальчик, на вид… - Полагаю, сколько мне будет угодно тебя терпеть, - слышу я голос с пола. Конечно же, это Безумец. - Слушайся его, это важно, - шепчет мне она, Бестия кивает. И обе они исчезают, оставляя меня в моём личном аде. Сейчас самое время обернуться и улыбнуться фирменной улыбкой Бестии «а-ля фальшивость». Так и делаю, говорю, сжимая зубы: - Рада тебя приветствовать здесь, если ты хочешь, то можешь немного еще поспать. На самом деле уже было бессмысленно спасать мою постель, поэтому как-то все равно. Пусть лежит, все равно придется стирать.