Подставная принцесса

Новый день встретил меня приятной прохладой и вытянутой физиономией моего брата по соседству. Я растолкала невинно посапывающего злодея, на что тот только и мог моргать своими большими, мало что выражающими в столь ранний час глазами. -Ну чего тебе? – Пробурчал он и свесил ноги с моей кровати, всем своим видом показывая, что злодей здесь, не кто иной, как я. -Чего ты здесь забыл? Я всё ещё помню, как ты этими самыми ногами вчера в навоз угодил. -Блохи. Совсем одолели, представляешь? Я думаю, всё дело в моей подушке. – Видимо, стервец и правда не шутил, ибо в следующее мгновение с самым, что ни есть спокойным видом почесал макушку и, развалившись на кровати, полностью исчез под одеялом. - А я думаю, что дело в избегании воды и щётки. И как он справляется с уколами совести? Есть ли она у него вообще? Я пришла к выводу, что таковая крепко спит, и разбужу я её как-нибудь потом. Сейчас надо было заняться необходимыми приготовлениями: помочь матери собраться в дорогу и сбегать в деревню, чтобы договориться с извозчиком. Я сменила ночную рубашку на практичную тунику и штаны, а в довершение откопала где-то на дне сундука мягкие сапоги с короткими голенищами. Я умылась в кадке с водой и вышла на улицу, бегло пожелав маме доброго утра – та была не первый час на ногах и её голову занимали исключительно мысли о визите к королю. Поэтому на мою просьбу взять один золотой, чтобы нанять того, кто мог бы довести нас до города, а заодно, докупить некоторые вещи, она лишь кивнула и снова принялась за дело, насвистывая, какую-то незатейливую мелодию. Я метнулась из избы, по дороге резво швырнув пригоршню сырого зерна квочкам и одному насупленному петуху. Заря только начинала заниматься, плавно перетекая из нежно-оранжевого, в алеющую полосу на линии горизонта. До деревни оставалось вёрст шесть, не меньше, но хорошее настроение и прелестная весенняя погода не дали мне заскучать по пути. Я старалась не цепляться взглядом за чернеющие вдали стволы деревьев - эта мрачная чаща наводила на меня если и не ужас, то какое-то чувство тревоги точно. Прошагав около пятисот саженей, я затормозила и пригляделась: что-то белело среди редких деревьев и кустов, там, где только начинался лес. По мере приближения белое пятно, так сильно выделяющееся на фоне ещё голых стволов, обретало форму, и моему взору предстала белоснежная шерсть животного, слегка посеревшая от вставшего вокруг столпа пыли. Видимо, волчица угодила под запорошённую редким снегом корягу, и теперь не могла выбраться, то беспомощно выгибая тощую шею, то пытаясь зацепиться за что-нибудь ослабевшими лапами. Я немного прошла вперед, не рискуя приблизиться и на расстояние локтя, но та лишь безучастно окинула меня взглядом и смиренно опустила морду. И если мой брат, тотчас же понёсся бы вызволять животное (и вот тут, как пить дать, что голодная смерть приятнее участи всех его зверушек), то я медлила, размышляя, что же лучше: стать обедом для исхудавшего волка, или быть зверски растерзанной собственной совестью. Окончательно отчаявшись придумать что-то, я попыталась найти поддержку в глазах волчицы, но она упорно не желала обращать на меня внимания. Скрепя сердце, я была готова развернуться и на всех парах нестись отсюда, в надежде, что душевные терзания находятся в плохой форме и меня не догонят, но всё же подошла и присела подле зверя. Лапа основательно застряла в глубокой выемке между землёй и корягой, и достать её представлялось возможным только вложив в рывок огромное количество сил. Сомневаюсь, что волчица будет смирно вилять хвостом, пока я буду дергать её за заднюю лапу. Но если перехватить это достаточно быстро... Я что, действительно надеялась обойти волка в ловкости? Сердце бешено колотилось в груди, но я приняла решение и уже тянула руку по направлению к животному, которое в свою очередь молчаливо наблюдало за моими действиями, но никак не выказывая недовольства. Я сочла это хорошим знаком, поэтому зажмурила один глаз от страха и коснулась задней лапы. Ничего не случилось, земля подо мной не разверзлась, а зубов, сомкнувшихся на глотке не ощущалось. Надо было действовать быстро, ведь, кто знает, насколько нетерпеливым бывает загнанный зверь. Я старалась немного раскопать землю, чтобы облегчить процесс. Под ногти набилась грязь, кажется, по руке под туникой полз дотошный муравьишка. Наконец, я смогла приблизиться к хоть какому-то результату: когда до вызволения волчицы оставалось совсем чуть-чуть, та протяжно завыла, дёрнулась и полностью высвободилась. Она обратила на меня свой холодный взгляд, махнула головой, отряхнувшись, вскочила на ноги и унеслась в чащу, оставив меня кашлять от пыли. Мне осталось только пожать плечами, струсить грязь с колен и направиться в деревню. Уже виднелись редкие домики, было слышно блеянье овец и как скрипели колёса на телегах. Около покосившегося плетня, одного из небогатых домишек, зазывала покупателей приятного вида старушонка и предлагала всякого рода выделку: от хорошей кожаной куртки, до узорчатого холщового плаща. Туда я и направилась.