***РИЧАРД***
И отправились три бравых рыцаря выручать принцессу из темницы. Интересно, хоть кто-то из сказочных героев, этих придурков в латах, на конях и с плюмажами на шлемах хоть на десятую долю боялся так же, как боюсь я? Наверное, нет. Уверен, каждый из них знал, что в конце их ждал хэппи-энд. Мы этого не знали. Что уж там, моя уверенность в удачном исходе была устойчивой, как колченогий табурет. Сириус и Хью явно чувствовали себя не намного увереннее. Кузен сжимал в руках биту, которую лет десять назад явно забыл предыдущий хозяин машины. Сириус держался за руль так крепко, что костяшки белели. Все молчали. По большей части из-за волнения. А волнение, в свою очередь, было подстёгнуто словами Сириуса о том, что машину он водил в последний раз лет в семнадцать. «Да ладно, — сказал он маме. — Вряд ли это сложнее, чем водить мотоцикл!» Мимо мелькали когтистые лапы деревьев, нависающие над дорогой. Свет фар скорее размывал темноту перед нами, чем освещал путь, оставляя на откуп только кусочек сырого асфальта и делая силуэты деревьев куда более объёмными и жуткими. У меня было страшное ощущение того, что за Люси мы едем прямиком в преисподнюю. План был, с одной стороны, прост, с другой же практически невыполним. Проникнуть в дом глубокой ночью и забрать Люси, в случае чего, Роджерс будет один, а нас — трое. Но у нас нет ни магии, ни оружия, двое из троих — подростки, один из которых не то чтобы очень ловок и силён. «Но у которого есть в рукаве козырь», — шепнул внутренний слизеринец. Я тряхнул головой. Нет. Так нельзя. Нельзя и всё тут. Я не могу мучить Роджерса, мне нельзя использовать против него тени, потому что… «Потому что он заслуживает этого. Он заслуживает хотя бы перелома. Жнец ведь учил тебя сдвигать предметы, верно? С силой вывернуть руку, которой он бил Люси, которой целился из ружья в Хьюго, которой он убил собственную жену… Разве хруст одной-двух жалких косточек — много? Вряд ли. Этот ублюдок ещё легко бы отделался». …потому что мне это может понравиться. Я зажмурился и вспомнил лица своих двойников из видения. Безумная кровожадная усмешка. Акулий безразличный взгляд. Манжеты в крови. Если я допущу хотя бы малейшую возможность того, что я стану похож хоть на одного из них, я проиграю. Я погибну, меня попросту не станет, будут только они. И первая ступень — шанс того, что пытка Роджерса мне может понравиться. Да, он заслуживал наказания. Но не такого. Но не так, не от моей руки… Ну, а если станет поздно, и один из тех двойников займёт моё место… Я всегда сумею вернуться. Сириус потушил фары и припарковался на некотором расстоянии от дома Роджерсов. Он заглушил двигатель, медленно выдохнул, обернулся к нам, и бита в руках Хьюго, фигурально выражаясь, выбила из его головы всё то, что он хотел нам сказать. — Хьюго, убери это, — все же сказал он строго. — У нас спасательная операция, мы не будем драться с Роджерсом. — А вдруг придётся, — заупрямился Хью. Сириус быстрым движением выхватил у него биту. — Если и придётся, то уж точно не вам. — Только тебя амнистировали, а ты собираешься вломиться в чужой дом, похитить ребёнка и напасть на сознательного гражданина Великобритании? — Мой рот против воли разъехался в усмешке. Сириус вздохнул и прикрыл глаза. — Об этом я и хотел сказать, мальчики. По факту, мы совершаем преступление. Поэтому давайте без шума и быстро. Если повезёт, мы не попадёмся Роджерсу на глаза и просто тихо уведём Люси. Мы кивнули. Сириус кивнул в ответ, бросил биту и первым вышел из машины. — У нас хоть план есть? — шепнул я, отворяя калитку. К счастью, та открылась бесшумно, хоть я и ожидал, что она заскрипит на весь Свонбрук. Сириус покачал головой. — Идём через кухню, — предложил Хьюго. — Если кто заметит, что мы взламываем входную дверь… — Светлая мысль, сынок, — похвалил Сириус. — Ведите. Задняя дверь была, разумеется, заперта. Сириус махнул нам рукой и присел у замочной скважины. После достал что-то из кармана, развернул, и в свете полной луны я увидел полный набор самых настоящих отмычек. Пока мои глаза округлялись, Блэк подобрал нужные и принялся ковыряться ими в замке. Я посмотрел на кузена. Удивительно, что на улице не стало светлее, так ярко светились его глаза от восторга. — Ты где этому научился? — спросил он. — Ну, — Сириус что-то сквозь зубы процедил и посмотрел на нас. — Мы были Мародёрами, ребята. А тут без некоторых особых навыков просто не обойтись. Особенно когда собственная мамаша запирает в комнате без еды на неделю. — Замок щёлкнул. — Ха. Поздравляю, парни, теперь мы официально преступники. Не чувствуя собственных коленей, я вошёл в тихий тёмный дом, который когда-то, с ума сойти, казался мне таким уютным и милым. Этой ночью ничего подобного. Я вздрагивал и всматривался в каждую тень, опасаясь, что оттуда с рыком выйдет Сэм. Однако кухня, до рези в носу пахнущая моющим средством, была пуста. Мы тихонько прокрались к коридору. — Значит так, я пока попытаюсь найти подвал и взломаю дверь, — шепнул Сириус. — Вы бегите наверх, в комнату Люси, соберите всё самое важное. Мантии, котёл и прочее барахло мы докупим, так что обязательно возьмите палочку и то, без чего Люси точно обойтись не сумеет. Всё делаем быстро и тихо, ясно? Мы кивнули и в кромешной тьме пробрались к лестнице. То и дело кто-то из нас налетал на мебель, и каждый раз мы с Хьюго испуганно замирали, опасаясь появления хозяина дома. Проходя мимо гостиной, мы увидели тусклый свет. Я осторожно заглянул внутрь. Беззвучно работал телевизор. На диване, возле которого валялось несколько бутылок, лицом вниз лежал Роджерс и тихо храпел. Хьюго закрыл дверь, метнулся куда-то в темноту, пока я слепо моргал (даже тусклый свет от телевизора был ярок для кромешной темноты коридора). Ночь для меня окрашивалась в яркие новые тона тьмы. Одно из пятен шевельнулось и оказалось Хьюго, который притащил тяжёлый стул, об который мы споткнулись по пути, и подпер дверную ручку. — Если что, хоть время выиграем, — заговорщически прошептал он, достал из кармана фонарик и, уже явно не боясь быть замеченным, включил его. Мы, наконец, нашли лестницу. Я опасался, что ступеньки начнут скрипеть под ногами, предательски выдав нас, но, к счастью, самым громким звуком стал стук упавшей на ковёр фоторамки, когда Хьюго задел её рукой. Горе-спасатели, чёрт возьми. Дверь в комнату Люси была заперта. Какое-то время мы нерешительно топтались с мыслью позвать Сириуса, но после Хьюго, всучив мне фонарик, потянулся к причёске и достал из вороха волос заколку. — Ты спишь с ними что ли? — спросил я. — Не, машинально в волосы воткнул, когда тётя Марс подняла меня пинком ноги. Блэк склонился к двери, задумался, запихнул шпильку в замок и начал в нём сосредоточенно ковыряться. Пример отца его явно вдохновил, единственной проблемой было то, что Хьюго не обладал навыками взлома. «Дверь — иллюзия в мире теней. Шагни сквозь неё, тебе даже искать тень не нужно: весь мир вокруг тебя — уже тени» Нет. Я вспомнил то, что мне сказали сегодня днём. — Хьюго, хватит. Шпильки работают только в глупых фильмах. Здесь настолько слабый замок, что его можно вынести хорошим ударом. Кузен обиженно засопел, когда я отвёл луч фонарика в сторону. Потом всё же встал и, пару раз легко подпрыгнув, со всей дури ногой впечатал в дверь. Что-то оглушительно затрещало, но второй удар выбил замок. Щепки от дверного косяка посыпались на пол. Хью, потеряв равновесие, начал заваливаться, я едва-едва успел его поймать. — Ай, — только и сказал он, потирая голень. Мы шмыгнули в комнату. Всё ещё не решаясь зажечь свет, я шарил фонариком по темноте, в которой серебристым светом переливались танцующие в воздухе пылинки. А пыли было достаточно. Хьюго открыл шкаф, но тот был пуст. Я заглянул в тумбочку и под кровать, но не обнаружил и там ничего полезного. Чемодан, котелок, мантии, горы книг, палочка, свитки — всё попросту исчезло, точно Люси не то что никогда не была ведьмой, а её вовсе не существовало. При этом в комнате определённо было прибрано — малочисленные вещи убраны по местам, полки заняты магловскими книгами, постель аккуратно заправлена. Но никакого следа пребывания Люси. Мы с Хью переглянулись и услышали грохот внизу и торопливые шаги. Ноги и руки сковало ужасом, мы не додумались даже спрятаться, когда в коридоре зажёгся свет и в дверном проёме выросла тень Роджерса. — Какого, мать вашу, чёрта… ТЫ! — Налитые кровью глаза вперились в меня. — Я предупреждал тебя, пацан, что если увижу ещё раз, выброшу в окно! А теперь ты вламываешься в мой дом посреди ночи! «Скрути его! Заставь его тень связаться в узел и посмотри, что будет!» И я почти прислушался к соблазнительному шёпоту внутреннего голоса, ведь Роджерс надвигался прямо на нас, но тут раздались шаги, и за спиной Сэма выросла новая тень. — Прошу прощения, мистер. Роджерс обернулся и тут же получил увесистый удар в челюсть от Сириуса. Покачнувшись, Сэм всё же устоял на ногах и с глухим рыком бросился на дядю в темноту. Звуки ударов и громкая брань переместились на лестницу, мы с Хью выбежали следом. Сириус как раз ловко вывернулся из захвата и прописал такой апперкот, что я почти видел летевшие из глаз Роджерса искры. Тот на сей раз, треснувшись в узком коридоре затылком об стену, осел и перестал двигаться. Сириус, тяжело дыша, убрал что-то в карман и хмуро посмотрел на нас, вытирая кровь из разбитой брови. — Вы какого дьявола шумите? — прошипел он. — Искали вещи Люси. — Классный удар, па, — восхищённо сказал Хью. Сириус хмыкнул и обвёл взглядом комнату. — Нашли что? — Вообще ничего. — Ладно, чёрт с ним. Я не знаю, сколько этот хмырь проваляется овощем, так что надо поторапливаться. Если повезёт, он не вспомнит, что мы тут были. — А если вспомнит? — с беспокойством спросил я. — Он меня узнал. — Тогда эту проблему будем решать потом. Идём, говорю. Уже не беспокоясь о том, какой шум мы производим, мы сбежали по лестнице вниз и торопливо пошагали к двери в подвал. Она была уже приоткрыта. Не чувствуя под собой ног, я шагнул вперёд первым. Меня не отпускало ощущение, что, если я опущу фонарик на ступени, то снова увижу кровь, растекающуюся по ним. — Люси, — тихо позвал я. Подвал ответил молчанием. — Люси, ты там? В душу закралось жутковатое и с тем глупое чувство: что если это был только сон? Что если Люси даже не в подвале? Слова Саммерса могли ничего не значить, Леотта могла просто привидеться, все те знаки — только следствие разыгравшегося воображения и беспокойства о Люси. И тогда мы совершенно напрасно посреди ночи, словно воры, прокрались в дом Роджерса и вырубили его. — Люси! Я спрыгнул со ступенек и быстрым шагом ринулся туда, где за загромождением коробок я видел её во сне. Щёлкнул выключатель. Тусклая лампочка озарила подвал. Тени, сгруппировавшись, уползли к стенам и к углам, сгустившись там, где в робком маленьком комке сжималось тельце напуганной девочки. Свет слабо блеснул на цепи. За моей спиной раздавались удивлённые возгласы. — Чёрт побери! — Вот же сукин сын… Сукин сын… Хорошо, что мы встретили Роджерса раньше, чем нашли Люси. Я подбежал к ней и осторожно коснулся плеча. Люси открыла глаза и испуганно шарахнулась в тень, неловко подворачивая ногу. — Не бойся, это мы, — тихо сказал я, протягивая руку. Сердце больно защемило. Я будто пытался приручить раненного испуганного зверька. По крайней мере, в карих, ещё сонных глазах, и вправду мерцал ужас. — Ты мне снишься или ты есть на самом деле? — хриплым голосом спросила она. Я невольно усмехнулся. — А когда одно мешало другому? Она всхлипнула и рванулась ко мне. — Нашёл, — прошептала она, заключая в объятья. — Нашёл, — эхом откликнулся я, осторожно обнимая в ответ. — Лу! О, чёрт бы его, что он делал с тобой? — Хью будто бы из-под земли вырос между нами, схватил Люси за плечи и с профессионализмом доктора-дилетанта осмотрел её. — Ты ранена? Что-то болит? «Скажи, что болит у тебя, и сразу же заболит у него» — Н-ничего, Хьюго, правда… почти, — пролепетала Люси, отводя взгляд. Я не мог отвести от неё глаз. Запавшее от переживаний и, похоже, голода лицо, тусклый синяк на щеке. Синяки разноцветными пятнами расцветали на тонких руках, в одном из мест, на предплечье, они были в форме пальцев. Нога, опутанная цепью, неловко волоклась и каждое движение ею причиняло Люси боль. Льняные локоны спутались и потемнели. Ночная рубашка грязнела разводами и, кажется, каплями крови. Никогда в жизни мне не хотелось так сильно причинить кому-то зло. Люси перевела взгляд на стоявшего за нашими спинами Сириуса. Тот неловко помахал рукой. — Не волнуйся, мы тебя не съедим. — Нужно как-то снять цепь, — Хьюго деловито посветил фонариком вдоль цепи и упёрся в замок, висящий на трубе. Такой же замок, пусть и поменьше, висел на петле, сковавшей ногу Люси. — Па, сможешь сломать? — Я же не супермен, — Сириус обвёл взглядом подвал. — Тут должен быть какой-нибудь резак или чем там маглы вскрывают такие штуки? — Отмычками? — подсказал я. Сириус грустно вздохнул, засунул руку в карман и достал небольшую палочку. — Всё, что осталось. Я этот замок едва взломал, но отмычке явно пришёл конец. Так что будем искать. Хьюго, ты — туда, я — туда. Рука Люси вцепилась в моё предплечье. Она упёрлась лбом в моё плечо и судорожно выдохнула. — Где он? — Наверху, — я заставил голос не дрожать от злобы. — Сириус его вырубил, когда мы с Хьюго пытались найти твои вещи. Палочку и всё остальное. — Они и не здесь, — Люси покачала головой. — Сэм отнёс их в хижину Тони несколько дней назад. У меня в груди точно камень образовался размером с её голову. Хижина Тони… Кипящая ярость взбрыкнула в душе, но вырвалась из груди лишь резким выдохом. Люси удивлённо посмотрела на меня. — Что-то не так? — Всё, — коротко ответил я и мягко вернул её голову на своё плечо. Мне не хотелось, чтобы она видела моё лицо. — Но скоро всё будет хорошо. Обещаю. — Вы же не причините ему вреда? — Только раз ты так просишь. Я скосил глаза на цепь. Слишком долго. Чем раньше мы окажемся вдали от Свонбрука, чем скорее этот проклятый дом окажется позади, тем быстрее я остыну. По крайней мере, всё и вправду окажется позади. Моя тень была густой и длинной от света лампочки. Я вытянул руку, чтобы тень от неё легла на цепь, и сосредоточился. Я пытался представить себе, как сжимаю тонкое, но крепкое железо, как разрываются звенья, но цепь оставалась цепью. Люси шевельнулась в моих руках, но я жестом остановил её и свободной рукой прижал к себе. Маленькую. Хрупкую. Избитую. Искалеченную этим ублюдком, который убил её мать, который бил её саму, которому она дала шанс! Которого она продолжала защищать! Я сжал кулак и ощутил, как под пальцами скользнул металлический холод, но мне было уже наплевать. Я был в ярости. Она переполняла меня с головой, жгла изнутри горячим пламенем и заставляла голову идти кругом. Я цеплялся за Люси, иначе давно бы сорвался с места и… Раздался скрежет, а после — металлический лёгкий перезвон. Я опустил руку и бездумно уставился на горку металлической стружки, в которую превратились несколько звеньев ближе к замку. Ничего себе… — Идём, — я осторожно поднял Люси на ноги. Она слегка покачнулась и привалилась ко мне. Я перехватил её за талию. — Нашли! — Хью вбежал в круг света из глубины подвала со здоровенным болторезом в руках. — Мерлинова борода, убери это, — проворчал я. У Хью отвисла челюсть. — Это вы как? — Там несколько звеньев были ржавые. Рассыпались от одного прикосновения, — солгал я. Люси немного хмуро посмотрела на меня, но не сказала ничего. Хью пожал плечами. Из темноты вышел Сириус. Он не задавал вопросов. Дядя просто кивнул и развернулся к выходу. Хью тем временем аккуратно срезал остатки цепи с ноги Люси. Лодыжка была испещрена кровоподтёками. Хью склонился над ногой Люси, картинным жестом отпорол кусок собственной рубашки и заботливо перевязал её ногу. Мы поспешно, насколько хватало сил у Люси, прижимавшейся ко мне, выбрались из сумрака подвала в темноту коридора. Не успели мы сделать и пары шагов в сторону двери из освещённой лунным светом кухни, как позади нас раздался невнятный человеческий рык. Сириус глухо выругался. Мы обернулись, и Люси вскрикнула. В серебряно-молочном ярком свете, пошатываясь, на нас наступал очнувшийся Родждерс, который уже явно потерял элементарный дар изъясняться внятно. Словно одичавший безумный пёс, вращая глазами и истекая кровью, он с решимостью ковылял к нам. Я инстинктивно перехватил Люси крепче и завёл за свою спину. Тень стелилась за ним хвостом, но мне достаточно было её лишь увидеть. Я ощутил руками покалывание, сосредоточился, направил в ладони всю свою волю и тряхнул ими, точно сбрасывая напряжение. Незаметный жест, который выбил из меня все силы, точно меня подушкой, набитой гирями, двинули в грудь. Но эффект был ошеломляющий. Тень Роджерса метнулась, увлекая своего хозяина за собой, к ближайшей стене. Сэм впечатался головой с характерным стуком и рухнул на пол. Я непроизвольно захрипел, судорожно хватаясь за стену и пытаясь глотнуть хоть немного воздуха в лёгкие. Люси, вцепившись в рукав моего свитера, глухо охнула. Я перехватил её руку дрожащими пальцами и мягко сжал. Сириус, уже напружинившийся для прыжка, недоумённо замер и подозрительно посмотрел на меня. А я взглянул на что-то блестящее на его пальцах. Мы посмотрели друг на друга. «Я не расскажу им, если и ты не расскажешь» Мы одновременно кивнули. Сириус снова запустил руку в карман, пряча кастет. — Идём. Марс заждалась. — Он же не умер? — шёпотом спросила Люси. — Убьёшь такого, — проворчал Хьюго. — Пойдём скорее, а то очень уж он быстро оклемался. Не хочу увидеть в зеркале заднего вида, как он бежит по ночной трассе за машиной с ружьём наперевес. Мы выбрались из жуткого дома и поспешно поволоклись к припаркованной в стороне машине. По дороге нога Люси подвернулась и она, не проронив ни звука, оступилась и буквально на мне повисла. Я даже сперва не осознал, в чём дело, только взглянув в лицо, по которому текли слёзы, понял. — Сириус! — позвал я. Дядя обернулся и подбежал к нам. — Больно? — заботливо спросил он. Люси кивнула, стиснув зубы. Тогда Сириус перехватил её из моих рук, закинул её руку себе на плечо и легко, точно она ничего не весила, поднял. — Так, мальчики, теперь точно бегом! У машины мы оказались практически через несколько секунд — мы неслись по мокрой высокой траве со всех ног. Я будто бы и не дышал, штанины противно прилипали к ногам, а яркий свет безумной полной луны окрашивал мир вокруг в совершенно чёрно-белые тона. И только когда зарычал двигатель старого Шевроле, когда вспыхнули фары, а мы уже сидели, вцепившись пальцами в сидение, я сумел выдохнуть. Машина тронулась с места, взяла вираж на разворот и со всей доступной скоростью ринулась прочь из Свонбрука. Я откинулся на спинку сидения, продолжая сжимать руку Люси и борясь с оцепеняющим забытьём. Но все было позади. Она снова была со мной. Все, что будет дальше, не имело никакого значения.....................
— Несите её сюда, быстрее! Мама и Честа уже были наготове. Они встретили нас на пороге дома. Сириус, пробежав мимо мамы с Люси на руках, ринулся вглубь дома. — Третья спальня северного крыла! — крикнула мама брату, пока тот нёсся по лестнице. После чего обернулась к нам: — Всё прошло хорошо? — Ага, — полный энтузиазма Хьюго так и мерцал от воодушевления. — Мы сперва вломились в дом, тихохонько так, а потом дверь ка-а-ак загремит! Мы её просто с ноги вынесли, тётя Марс! А потом Роджерс такой на Ричарда тыкает пальцем: «Ты-ы-ы-ы! Я тебя из окна выкину, щенок!», и папа ему р-р-раз в челюсть! А потом мы… — Хью, давай потом, — одёрнул я кузена. — Мам, Люси… — Да, верно. Идите пока спать. — Я вряд ли усну теперь. — Я тоже. — Тогда на кухне стоит чай, но уже почти шесть утра. Если не хотите объясняться с Ремусом сами. — Вряд ли мы дождёмся его прихода, — косо усмехнулся я. — Но я хочу знать, как там Люси. Иначе приду и буду стоять над душой. — Вряд ли это понравится самой Люси, — улыбнулась мама. Она потрепала меня по волосам. — Я горжусь тобой, мой милый. С этими словами она ушла наверх, туда, где одной маленькой пациентке требовалась неотложная помощь. Я чувствовал себя пустым. Даже не опустошенным, а именно пустым. То, что случилось сегодня ночью… Казалось мне одновременно и правильным, и нет. Будто я и впрямь сделал что-то хорошее, но сделал это как-то не так. Будто я на шаг ближе стал к Смерти. И к Ричарду, который был сыном Тоневена. С ума сойти. Пару дней назад мне и в голову это не пришло бы. Хью уцепил меня за ворот рубашки и шутливо потащил в сторону кухни, где соблазнительный запах чая полноправно властвовал над всеми прочими ароматами. Только получив в руки чашку чая, я понял, как я устал. И понял, что, в целом, все прошло хорошо. — Ну, — Хьюго многозначительно посмотрел на меня поверх чашки, делая раздражающе-шумный глоток. — Что «ну»? — вяло огрызнулся я. — Я думаю, всё прошло отлично. — Я тоже, — осторожно ответил я. — Неужели? — Хьюго… — Я уже привык, что с вами, Лафнеглами, или кто ты теперь, всё время происходит всякое… странное. Но сегодняшнее было немного из ряда вон. Так что выкладывай. — Не понимаю, о чём ты, — я вяло пытался отбиваться, но пристальный взгляд кузена пригвоздил меня к месту. — Ты бы видел себя со стороны, — перегнувшись через стол, прошептал кузен. В его голосе не было ни злобы, ни негодования, ни упрёка. Только удивившее меня беспокойство. — Знаешь, чего я испугался больше всего, когда этот псих выпрыгнул на нас на кухне? Что ты его голыми руками порвёшь. Супермен, я всё понимаю, но… чёрт побери. Ты так даже на Малфоя не смотрел никогда. И, честно говоря, я не готов поверить, что этот олух так просто споткнулся. Не готов, Рич. Что ты сделал? Я оторопело смотрел на него. Хьюго… Неужели ты действительно всё понял? — Ладно, — довольно быстро сдался он. — Не хочешь — не говори. Только я очень тебя прошу… Не пугай меня так больше, ладно? Раньше ты никогда таким не был. И сейчас… да что там, за последние полгода, ты очень сильно изменился, Рич. Я пристыженно отвёл взгляд и уставился на сахарницу, стоящую между нами. Немного сосредоточившись, я заставил её проехаться из одного конца стола в другой, просто потянув за тень. Хьюго во все глаза смотрел на неё, после чего требовательно снова уставился на меня. — Я умею так. И ещё пару фокусов в запасе, — признался я. — Сам не знаю, почему, но догадываюсь. — Потому что ты — сын Смерти? — балгоговейным шёпотом спросил Хьюго. — Нет, — я резко помотал головой. — Потому что я — сын мамы и Тоневена. Двух носителей Талисманов. Ты же знаешь о Талисманах, верно? Штуки, которые способны подарить возможность вывернуть Вселенную наизнанку. — М-да, тётя Марс что-то такое говорила вчера днём, — кузен задумчиво поскрёб голову. — И? Думаешь, поэтому? — Если верить Болку, то да, — я неопределённо дёрнул плечом. — Но… я же и не сразу научился, понимаешь? Он учил меня почти что с Рождества. — Болк? — Нет… — В горле пересохло, слово встало колом, но я выдавил его через силу. — Отец. — Класс. Теперь ты — не Супермен, а Люк Скайуокер. Ну и что дальше? Отправишься на поиски маленького сморщенного зелёного наставника? Или сразу на Тёмную Сторону? — Нет, — я снова помотал головой. — Не хочу. — А похоже. — Хьюго. — Да ладно. Шучу. — Я не злой. И не хочу быть злым. Я просто… я просто хотел всех защитить. Тебя, Эйприл, Люси, потом и маму, когда та снова появилась. Вот и всё. И если есть возможность, то почему бы и нет? — Наверное потому… что ты теперь умеешь, — Хью развёл руками. — Я помню, как ты едва не засунул Драко в камин на втором курсе. А теперь у тебя есть навыки. Я вздохнул. Хьюго знал меня хорошо. Слишком хорошо. Но мне нечего было ему ответить. Я сам себе не верил, говоря то, что не стану использовать тени во зло. В каком-то смысле, сегодня и использовал. «Да разве? — взбунтовалась часть меня. — Ты защищался. Защищал себя и дорогих тебе людей. Как Эйприл говорила? Она учится фехтовать для защиты, максимум — ранить, чтобы отпугнуть. Да, это хирургия. Но ты можешь научиться ей. Сам. Без помощи Жнеца, просто держа себя в руках, просто чаще выбираясь на бег Охотников, просто держась ради тех, кого ты любишь. Разве это невозможно?» — Вот что, — Хью залпом допил горячий чай, поднялся и назидательно положил мне руку на макушку. — Не сходи с ума, понял? Ты — мой самый близкий друг, кузен. И моё огромное сердце будет разбито вдребезги, если ты станешь вдруг чернокнижником или что-то в этом духе. И не только моё, смекаешь? Поэтому, ради Люси, меня, Эйприл, Рема, твоей мамы… могу продолжать этот список полночи… Не будь козлом, ладно? Я от неожиданности поперхнулся воздухом. Хью, подмигнув мне, пожелал спокойной ночи, и вышел из кухни. За окном, словно летний душистый фрукт, зрело утро.........................
— С ней всё будет хорошо, — сказала мама, за утренним (утро наступило много позже полудня) чаем. — Бедняжка больше переволновалась. Стресс был тот ещё, но ничего такого, что я не могла бы исправить за полчаса и пару-тройку зелий. От себя могу сказать, что ей повезло. Роджерс относительно хорошо с ней обращался. — Я всё ещё не могу поверить, что вы сделали это за моей спиной, — устало сжал веки пальцами Ремус. — А что ещё оставалось, Лунатик? — необычайно серьёзно спросил Сириус. Совсем уж серьёзно воспринимать его слова мешало то, что он намазывал на щёки тёмно-синие тени Андромеды, вырисовывая узоры. — Ты бы видел Роджерса… — Надеюсь, не увижу, — буркнул крёстный. — Но чувствую, что его визит не за горами. — Как и визит Саммерса, — проворчал я. — Готов поставить Принцессу на то, что скоро он явится за Люси. — И чёрта с два мы её отдадим, — заявил Сириус, завершая спираль на скуле. — Вот с этим, пожалуй, соглашусь, — Ремус вяло ухмыльнулся. — Ох и наломали же вы дров. — Ну, дело сделано, — пожала плечами мама. — Что толку теперь уже распыляться? Ей всё равно лучше будет здесь. Мама поцеловала Ремуса в макушку и перевела взгляд на Сириуса. — Нет. — Но Марс! — Сириус, нет! Ты не поедешь к Дурслям в таком виде. — Да ладно. Представь их лица! — Это несерьёзно. Брат и сестра долго смотрели друг на друга. После чего мама вздохнула. — Я позвоню им и перенесу встречу. Я в любом случае буду занята Люси. И без Эйприл за Гарри мы всё равно не поедем. — Вот это несерьёзно, сестрёнка! — крикнул ей вслед Сириус. Но мама уже ушла. И тут же, стоило двери закрыться, она распахнулась, и в библиотеку ворвался с диким индейским улюлюканьем Хьюго, разрисованный похлеще отца, ещё и щеголявший перьями в дикой распущенной шевелюре. — Не шевелись! — крикнул я. Хьюго икнул и испуганно замер, занеся вверх импровизированный томагавк из топорика для рубки мяса. — Где колдограф? Я обязан это запечатлеть и прислать копии Грейнджер и Гринграсс! — Да ну тебя, — хохотнул кузен, падая на диван. — Как там Люси? — В порядке. Пока ты наводил марафет, приходила мама. — Ну и слава Мерлиновой упряжке. А ты сам к ней не заходил? Я виновато покачал головой. Я проснулся позже всех — давешние фокусы с тенями выбили из меня все силы. Не дожидаясь выразительного взгляда Хьюго, я лениво потянулся и встал с кресла. Три одинаковые лукавые усмешки обратились ко мне. Дёрнув бровью, я, вопреки их ожиданиям, подошёл к окну и выпрыгнул в сад, щедро поливаемый жаркими солнечным светом. В конце концов, Люси нужно дать время отдохнуть как следует. Я шагал по саду и физически чувствовал на спине три немного удивлённых взгляда (и почти наверняка одно пожатие плечами). Знакомой тропой я вышел к полю подсолнухов. Золотые цветы ещё не распустились, поэтому всё пространство, что не было оккупировано ими, захватили мелкие луговые травы, робко жмущиеся к кайме бывшего озера. Я бездумно срывал их, порой поглядывая на хрустальное голубое небо и улыбаясь собственным мыслям, невзирая на убийственную духоту, от которой мозг плавился будто сыр. Только на западе, над Свонбруком, тлела темнотой стена тяжёлых туч. Я хмуро покосился на неё, размышляя о том, что у природы определённо есть чувство драмы. Некоторое время, дойдя до дальнего края поляны, я размышлял о том, чтобы всё же добраться до хижины Тони тенями и поискать, не уцелело ли хоть что-то в пепелище каким-то чудом. Я решительно помотал головой. Нет. Вернуться туда было бы безумием. Я помнил руины. Даже со всей мощью теней, даже выложившись по полной, я вряд ли найду хоть что-то более ценное, чем унция пепла от палочки. Сидя в тени раскидистого ясеня на берегу озера, я отделял сор от цветов, в силу собственного вкуса пытаясь соорудить что-то, напоминающее букет. Вряд ли дарят пожухлое или нечто с дырявыми лепестками. Тонкие и упругие стебли покорно складывались в какое-то подобие эстетического веника. По крайней мере, уверен, что Эйприл именно так и назвала бы результат моих стараний. Жара давила на виски. Скрутив букетик тонким крепким стебельком, я положил его на колени и, откинувшись головой на шершавый ствол, заснул. В сумбурной, навеянной душным воздухом и запахом трав дремоте я видел корабль. Но на сей раз я не был на нём. Не больше настольной фигурки, он парил где-то высоко-высоко, до куда я не мог бы дотянуться. Пены облаков разбивались о недосягаемый для меня причал, к которому уже, казалось, вот-вот должен пристать корабль. Наконец-то. Бесконечное плавание завершится. Но должно ли?.. Я обернулся. Воздух вокруг меня был искристым, точно наполненный кристалликами льда и осколками зеркал. Он мерцал ярче звёзд. Он был прекрасен. Густая, чернильная тьма, которая ближе к далёкому и низкому горизонту светлела бирюзой, неподвижно замерла, и только тонкая тропка серебра едва переливалась своим блеском. Я стоял на ней и не мог заставить себя шевельнуться. Я был поражён. И в душе было непередаваемо хорошо. А там, среди блеска осколков, среди овечек облаков, была она. Ловила ладонями серебро и хрусталь. Смеялась. И танцевала под тихий и переливчатый звон, точно кто-то мягко касался ледяных колокольчиков пальцами. Светлая, будто светящаяся. Я улыбнулся. Сделал шаг ближе, но понял, что вместе со мной сдвинулась темнота ночи. Серебряная дорожка под ногами подёрнулась пеленой сумрака. Я поднял ладони. Они были чёрными, мерцающими крупицами блестящих звёзд. Будто я сам был ночным небом. Воплощением темноты. На миг мне стало страшно. Я не хотел затмевать её сияния. Но, боги и демоны, как же я хотел её коснуться. Где-то бесконечно внизу затарахтел двигатель самолёта. На серебряную дорожку приземлилась чёрная бабочка, хлопнув крылышками. Вздрогнув, я очнулся. И тут же, не чувствуя под собой ног, вскочил, подхватил букет и побежал домой. Домой, домой, домой, к ней. Я должен её увидеть вживую. Я должен её коснуться. Но на подъездной дорожке я увидел то, что предпочёл бы не встречать ещё долго. На пороге нашего дома стоял Сэм Роджерс. Пошатываясь, держась за голову, он барабанил в дверь и требовал, чтобы её открыли. Я шмыгнул в тень дерева, незаметно в ней растворился и одним коротким скачком оказался в тени дома. Прижимаясь к иллюзорной стене, я приблизился в тот миг, когда дверь всё же распахнулась и Роджерс едва не влетел внутрь сугубо по инерции. Но тот, моргая, отступил назад. После его взгляд снова наполнился гневом. Я осмелился выглянуть чуть дальше. В сумрачном коридоре стоял Ремус. И, Мерлин, какой у него был взгляд. Спокойный, сдержанный, но за ним таилась такая ярость, что в пору было бы бежать прочь и зарывать голову в песок. — Я предупреждаю тебя, уходи, — строгим тоном сказал он. — И не подумаю, — огрызнулся Роджерс. — Вы вломились в мой дом! Вы украли мою дочь! — Ты держал в подвале мою дочь на цепи. Если ты хочешь отправиться домой в целости, а не в напёрстке, я говорю тебе: убирайся! Челюсти Роджерса стиснулись так крепко, что даже в полумире я услышал, как скрипят его зубы. Глаза наливались яростью. Он, глухо зарычав, сделал шаг к Ремусу. Люпин с быстротой молнии направил на него волшебную палочку, и мужчина точно на стену налетел. — Тебе меня не запугать, грязное вшивое грешное отродье, — зарычал Сэм. — С божьей помощью или с помощью ружья, но я её заберу. Ты — никто. Я воспитывал её, я растил её, и, если понадобится, я вырву её из этого ковена и выбью из неё всё это грязное дерь… — Империо. Бессмысленно-яростный взгляд стал просто бессмысленным. Роджерс поник, точно расслабился, и выжидающе уставился на Ремуса. — Ты больше к Люси не притронешься. Ты не найдёшь дорогу к этому дому. Ты не попытаешься её вернуть. Она — не твоя дочь. И теперь уже ты — никто. А теперь убирайся, Роджерс. Убирайся и никогда не приближайся к моей семье. Для собственного блага. Не стоило Ремусу говорить последнее. Не стоило. Оглядываясь назад, я понимаю, какую ошибку совершил мой крёстный. Нет, не накладывая заклинание. Формулируя. Жнец говори мне потом не раз, что в любом желании, любом приказе, любом требовании формулировка — самое главное. Тогда же я в немом восхищении следил за тем, как понурая фигура безумца тащится в сторону ворот. Я понял, что возле них даже автомобиля не было. Неужели Роджерс пришёл по шоссе от Свонбрука пешком?.. Некоторое время кончик подрагивающей палочки был направлен в спину Сэма. Как только закрылась створка, я услышал, как Ремус выдохнул. Долго, с гудящим стоном. — Я об этом пожалею. Дверь захлопнулась. Я хотел прислониться к стене головой, но забылся и провалился сквозь неё. От неожиданности я выпал из тени в библиотеке. По счастью, пустой. Несколько секунд я ждал, не зайдёт ли Рем, готовил для себя оправдания, даже перебрался поближе к окну, но дверь оставалась закрытой. В который раз с облегчением выдохнув, я вышел в коридор и поднялся по лестнице к северному крылу. На пороге в отделённую для Люси спальню я столкнулся с мамой. Та, стряхивая с лица усталость, провела по нему ладонью и несколько бездумно несколько мгновений смотрела на меня. После ухмыльнулась: — Ты не торопился. Я неопределённо помахал в воздухе букетом, который, вот чудо, всё ещё держал в руке. Улыбка мамы ещё больше потеплела. — Люси уже не спит, если что. Но лучше ей немного отдохнуть. Комната зукоизолирована. На всякий случай. — На какой? — непонимающе моргнул я, на что мама повела плечами. — Она пережила сильное потрясение. Как человек, который побывал в её шкуре, могу сказать, что иногда сильные эмоции… требуют выхода. Меня так же похищали и, поверь, я знаю, какие это эмоции. И знать, что кто-то может услышать… некомфортно. — От… Эд и Ремус тебя спасли? — незнамо зачем спросил я. Взгляд расфокусировался, точно мама нырнула в омут воспоминаний. — В каком-то смысле. В каком-то смысле, они меня тогда спасли. В каком-то… в общем, не важно. Иди к ней. Она уже спрашивала, где ты. — Хорошо, мам, — серьёзно кивнул я. Мама машинально покивала головой в ответ, после чего со вздохом приобняла меня. — Вы молодцы. Я очень вами горжусь. Я прижался щекой к её плечу и выпалил: — Я люблю тебя, мам. Рука на плече немного вздрогнула. — Я тоже люблю тебя, Ричард. Вас с Эйприл. И ты не представляешь, насколько. Представляю. Раз я видел, как правильный во всех отношениях Ремус применил против магла Непростительное заклятие, что бы сделала мама, окажись на его месте… Ха. В последствии я узнал и это на собственной шкуре. Мама отстранилась и тихой кошачьей походкой побрела куда-то прочь. На миг я задумался, расскажет ли Ремус ей о том, что он сделал. Впрочем, это уже его тайна. Я пару раз по привычке стукнул в дверь и несмело её толкнул, чувствуя, как слабеют колени. Первое, что бросилось в глаза — свет. Высокие и широкие окна были закрыты мягким светлым тюлем, который, точно паруса, раздулся, стоило сквозняку скользнуть следом. Комната была залита тем же мягким и нежным светом, какой я видел в минувшем сне. Следующее, на что упал взгляд — три маленькие тёмные точки, рядком пробежавшие по хрупкому обнажённому плечу. — Ой. Сдвоенное, немного испуганное оханье вспорхнуло птицей в тихой комнате. Я поспешно зажмурился и на всякий случай отвернулся. Следующей птичкой был лёгкий и переливчатый смех. — Я стучался, — краснея, пробормотал я. — Правда? А я и не слышала. Подожди секундочку. Я не удержался и чуть приоткрыл один глаз. Из-под ресниц я увидел, как Люси, одетая в длинную ночную рубашку с тонкими лямочками, метнулась к висящему на стуле халату и накинула его на себя. Тактично дождавшись нового смешка и разрешения открыть глаза, я позволил себе вставить перед собой букетик, точно надеясь, что он скроет мои пунцовые щёки. Люси снова хихикнула. — Спасибо. Тёплые пальцы коснулись моих, и по позвоночнику прошла дрожь. Пока я справлялся с собственными эмоциями, пытаясь изгнать из воображения три родинки на плече, она уже упорхнула к кровати. — Знаешь, ванная — самое лучшее, что создавало человечество, — поделилась Люси. — Особенно с теми зельями, которые мне дала твоя мама. Я уже не помню, когда мне было так хорошо. — Охотно верю, — хмыкнул я, закрывая дверь. Получилось несколько громче, чем я планировал — сквозняк выхватил створку из моей руки и оглушительно хлопнул ею. Люси болезненно вздрогнула. Я почувствовал прилив чувства вины. — Извини. Всё хорошо. — Наверное, стоит перестать шугаться всякого шороха, — понурилась девушка. — Но… — Всё хорошо, — повторил я. — Здесь тебя никто не обидит. А самое страшное, что тебе грозит — внезапное явление Хьюго в костюме индейца чероки. — Да, они с Сириусом уже заглядывали, — заулыбалась Люси. Подумав, она спросила: — А где Эйприл? Уж она-то наверняка раз пять ко мне забежала бы. Я изо всех сил попытался не услышать упрёка в её словах. — Она пока что у Уизли, — признался я. — Она… Решила там погостить немного. Думаю, с приездом Гарри она вернётся. — А. Гарри тоже будет здесь жить? — Сириус всерьёз намерен оформить опеку. — Каким же шумным будет дом, — с улыбкой проговорила Люси. — Да, но я знаю несколько тихих местечек. Где, при желании, нас никто не найдёт. Щёки Люси вспыхнули. Она перевела взгляд на букет, который продолжала сжимать в руках. — Ричард… Спасибо. За то, что вы… — Не надо, не благодари, — горячо сказал я. — Мы сделали ровно то, что должны были, я… Я с ума сходил, Люси. Всё это время, начиная с Кингсс-Кросс, я не находил себе места. Я боялся за тебя. Правда. Но теперь всё будет хорошо. По-другому. Обещаю. Она не сказала ничего. Посмотрела в окно. Потом серьёзно взглянула на меня. — Скажи мне. Только честно, ладно? — В душе всё замерло. Она спросит о цепях. Или о Роджерсе. И мне придётся лгать… — Ты знал о Ремусе? Я не сдержал вздоха облегчения. — Знал. С прошлого лета. Я не говорил потому что… — Он сам просил. Знаю. — Вы говорили? — Нет. Просто я догадываюсь. Если честно, я побаиваюсь этого разговора. — Не так, как он, поверь, — невольно хохотнул я и задумался. — Но… знаешь… Ремус, кажется, привязан к тебе. И настроен серьёзно. Ты же дашь ему шанс? — Что? Конечно, да! Признаюсь, по началу… — Тебе будто небо рухнуло на голову. Но после всё встало на свои места. Верно? — Ты подслушивал? — поморщилась она. — Нет. Просто пережил недавно нечто схожее, — не совсем покривил я душой. — Рем любит тебя. Правда. Он — полная противоположность Ро… Люси снова болезненно скривилась. Я прикусил язык. И, наконец, приблизился к ней. — Мы все за тебя горой. И он — особенно. И я… в лепёшку расшибусь, но не дам тебя в обиду. Никому. Никогда. — Никогда, — повторила она. Потом подняла на меня глаза. Я протянул руку и дотронулся её ладони, чувствуя, как грудь точно перетянуло жгутом. — Люси… Она порывисто меня обняла. Так искренне, так нежно… Я хотел раствориться в этом мгновении. Мгновении света, небывалой лёгкости, как будто целая стая бабочек выпорхнула из меня и кружила вокруг, кружила, кружила. Я зарылся в её волосы, ещё влажные после ванной, и глубоко вздохнул. Я был счастлив. «Я никогда тебя не отпущу». Знал бы я, чем эта мысль для меня обернётся…