Dreams and Mirrors

***ЭЙПРИЛ***

      Мама.        Мама… мама! Чёрт возьми, мама!        Я не могу поверить в то, что вижу её перед собой на самом деле. Живую, настоящую, овеществлённую. Ощущение иллюзорности происходящего меня словно пыльным мешком ударило по голове: казалось, что стоит моргнуть, и она исчезнет, как наваждение, что стоит сделать шаг к ней, и я проснусь в собственной постели.        Но она здесь. Я не сплю, мне она не мерещится. Так почему же я не бросаюсь к ней со слезами, с объятьями, со всем, что накопилось за годы? Я стою, окаменев, и не смею даже шевельнуться.        Потому что Марисса была зла.        — Я исчезла на девять лет, но вас и на день, похоже, нельзя оставить, судя по тому, что творится здесь и сейчас! — продолжала шипеть она, лишь усугубляя ощущение нереальности. Её указательный палец ткнулся в сторону Сириуса, который стоял с раскрытым ртом. — Сириус Блэк, я двадцать лет говорила тебе, что ты идиот, и скажу это снова! Ты идиот! Ты — беглый преступник, тебя разыскивают даже маглы, Хогвартс из-за тебя оцепили дементоры, а ты мало того, что сюда явился, так ещё и додумался прислать Гарри чёртову метлу! Да ещё и детям отправить подарки! У тебя мозги в Азкабане ссохлись? Тебя могли выследить в два счёта!        Сириус Блэк, отсидевший двенадцать лет в Азкабане, человек, чей вид и чьё имя вселяют ужас, мой грозный дядя, стоял, потупив взор, точно нашкодивший школьник. Судя по его лицу, он этим был не менее озадачен, чем все остальные собравшиеся.        Указующий перст тем временем переместился на Ремуса:        — С тобой у меня будет отдельный диалог, Люпин! У тебя было только одно дело, чёрным по белому прописанное в завещании, ты умудрился не выполнить его! Что же до вас, юная леди, — я вздрогнула, когда мать повернулась ко мне, — тебе мне тоже есть что высказать! Твой брат уже выслушал от меня всё, что я думаю по поводу вашей общей глупости!        У меня вспыхнули щёки, жар пополз на шею. Меня отругала собственная мать. Воскреснув передо мной лишь пару минут назад, она меня уже отругала. На глазах Снейпа и друзей. Мерлин, как же стыдно…       Мама сделала глубокий вдох, прикрыла глаза, и лицо её разгладилось.        — Боги, как же приятно выговориться… — В возникшей в её словах паузе прорезался вопль заверещавшего Скабберса. — Во имя всего волшебного, почему эта тварь всё ещё крыса? Чем вы тут занимались?        — Да понимаешь, — нервно расхохотался Сириус. — У нас тут то Нюниус разводит драматизм, то покойники оживают, да ещё и пацан наотрез отказывается расстаться с любимцем.        Ремус и я одновременно издали нечто похожее на придушенный смех. Нервы не выдерживали и у нас, лично мне хотелось сесть на корточки, обхватить голову руками и раскачиваться из стороны в сторону. Если меня ещё и с головой одеялом накрыть, я буду вовсе счастлива.        На губах мамы мелькнула усмешка.        — Так и быть, сделаю и это за тебя.        Она шагнула, было, к Рону, но тут в ей дорогу перегородил Снейп. Он был безоружен, я всё ещё сжимала в руках его волшебную палочку, но на его лице была решимость, как минимум, остановить прущий танк.        — Даже не думай.        — Это ещё почему, Северус? — холодно осведомилась Марисса. — Боишься правды? Или боишься, что человек, из-за которого погибла Лили Поттер — не тот, кого ты винил все эти годы?        Лицо Снейпа перекосило такой гримасой ужаса, что меня саму пробрало.        — Замолчи.        — Ах, подожди, — мама картинно приложила ладонь к щеке, напомнив Ричарда. — Ты ведь и так знал, что это не вина Хранителя, верно? Если бы не чей-то болтливый гадостный язык, то заклинание Фиделиуса не понадобилось бы, и Лили была бы жива!        — Закрой рот!        Взревев, Снейп бросился на… меня, пытась отнять палочку. От неожиданности мозг начал работать быстрее, заклинание сорвалось с языка само собой:        — Экспеллиармус!        Грянуло не одно, а сразу четыре заклинания, вылетевшие ещё и из палочек Гермионы, Гарри и Ричарда. Взрыв сотряс хижину до основания, с потолка ручейками прыснула пыль, полыхнула ослепительная вспышка, и Снейп попросту вылетел через дверь, осев у стены безвольным мешком. По лицу из-под волос струилась кровь.        — Браво, — восхищенно произнесла мама, глядя на нас по очереди. — Какое единодушие.        — Мы напали на учителя… — ошалело бормотала Гермиона, с таким ужасом глядя на палочку, точно та должна была превратиться в змею прямо у неё в руке. — Напали на учителя…        — Не могу сказать, что он не заслужил, — усмехнулась я.        — Зря вы это сделали, — Блэк, сдвинув брови, взглянул на Гарри. Но в глазах, вопреки словам, плясали джигу бесенята. — Надо было предоставить его мне.        — У тебя был шанс, Бродяга, — хмыкнул Ремус. — Спасибо, ребята.        — Это ещё не значит, что я вам верю, — жёстко сказал Гарри.        — Дурак, я целый год перед тобой распиналась! — вспылила я, непроизвольно подбегая к нему.        — Да даже если предположить, что крыса Рона — действительно Петтигрю, зачем тогда вообще его убивать? — Гарри тяжело посмотрел на Сириуса. — Тот наверняка спрятался, зная, что вы убьете его, как моих родителей.        — Гарри, не Сириус был Хранителем тайны Поттеров, — грустно сказала мама и с осуждением посмотрела на Блэка. — Мой брат пытался быть гениальным стратегом, решение сделать Хранителем его было бы настолько очевидным, что даже Тёмный Лорд не усомнился бы в его подлинности. Но Сириус убедил твоего отца выбрать Питера, как самого неочевидного из друзей. Маленького, слабого, никчемного Питера, который уже тогда был предателем! Из-за того, что мы не распознали его, Лили, Джеймс и Эд погибли.        — Ты-то откуда знаешь? — спросил Блэк.        — У меня было много времени подумать. Очень много.        Мама шагнула к Рону и при села возле кровати, на которой он лежал, продолжая сжимать в руках крысу. Скабберс, похоже, уже устал верещать, и теперь молча вяло дёргался в руках Уизли. Тот прижал его к груди сильнее.        — Малыш, отдай, пожалуйста, — мягко попросила мать. Рон помотал готовой.        — Всё, что вы наговорили, — бред. Хоть наизнанку вывернитесь, я вам не верю! И не доверяю.        — Болван, — букркнул Ричард.        Мама вздохнула, наклонилась к Рону и что-то зашептала. У того начали пламенеть уши, потом пошли пятнами щёки и шея. Когда мама умолкла, она отстранилась и молча протянула руку. Рон всучил ей крысу.        — Я не расскажу Молли, не бойся, — мама подмигнула. — Некоторые вещи могут оставаться между крестником и крёстной, не находишь?        Лицо Рона будто озарилось догадкой. Похоже, только тут он её и узнал.        — Извольте, господа, — Марисса протянула вновь завизжащего Скабберса Ремусу и Сириусу.        Блэк повернулся ко мне и неожиданно тепло улыбнулся.        — Можно?        — А, — я растерялась и посмотоела на чужую палочку в руках. — А, да, бери.        — Спасибо, Эйприл. За многое. — Голубые глаза вспыхнули огнём.        — Готов, Сириус? — окликнул Ремус.        — Давай вместе.        Моей руки коснулись горячие пальцы. Ричард бесшумно приблизился ко мне и взял за руку, затаив дыхание. Я перехватила его ладонь и почувствовала, что у меня в животе точно рой огненных саламандр. Только бы это всё оказалось правдой… Я поймала на себе взгляд мамы. Она пыталась ободряюще улыбнуться, но сама едва дышала.        Хижину озарила яркая голубая вспышка, и к ногам мамы рухнул неказистый, больной на вид коротышка с крысиными чертами лица. Тёмные глазки испуганно метались по комнате, чаще всего устремляя взгляд к двери.        — Ну здравствуй, Питер, — мрачно промолвил Ремус. В глазах Люпина зажегся не хороший огонёк. — Давненько не виделись.        — Р-р-ремус… С-с-сириус! М-м-марисса! Мои друзья! Мои старые добрые друзья!        Палочка Сириуса взметнулась вверх, но Ремус его остановил.       — Мы тут, Питер, беседовали о том, как погибли Джеймс и Лили. И вообще о той ночи. Боюсь, ты пропустил кое-какие подробности, пока визжал на кровати…        — Ремус, — задыхаясь, вымолвил Петтигрю, капли пота, выступили на его одутловатом лице. — Ты ведь не веришь ему, правда? Он пытался убить меня, Ремус… Они — психи, они оба! Ты не можешь им верить, нет, Ремус! Ты же всегда был разумнее нас всех! Вспомни! Блэк слетел с катушек, когда умерла Марлин, а Марисса… Вспомни Блэк-Лэйк! Вспомни, что стало с младшим Тоневеном!        Мама сгребла Петтигрю, одним жестом поставила его на ноги и прижала за шею к стене. Питер сдавленно взвизгнул.        — Ты убил Эда. Ты убил Лили и Джеймса. Ты лишил меня брата. Назови мне хоть одну причину, по которой я не должна выцарапать тебе глаза прямо сейчас, — зашипела она. — Психи, говоришь? Возможно. Вот только тебя это никак не спасёт.        — Марисса! — окликнул её Ремус.        — Он предатель! — зарычала она уже на него, не разжимая хватки, в которой у Петтигрю начало белеть лицо.        — Ну уж нет, если кто его и убьет… — прошептал хрипло Блэк.        — Мама, стой! — крикнул Ричард. Мама обернулась. — Вспомни, зачем мы здесь! Его жизнь — доказательство невиновности Сириуса! К тому же… — внезапно лицо брата исказила жуткая усмешка. — Азкабан хуже смерти.        Сириус опустил палочку и с уважением взглянул на племянника.        — Он прав. Питер не заслужил милосердной быстрой смерти.        — Но сперва пусть признается, — неожиданно для себя сказала я. — Пусть сознается во всем! Перед Гарри и остальными! Мы год доказывали невиновность Сириуса, пусть он подтвердит!        Гарри посмотрел по очереди на меня, потом на Сириуса, на Питера, снова на меня и кивнул. Гермиона рядом с ним, кажется, не дышала. Рон был на грани обморока — его любимец только что превратился в мерзкого тридцатипятилетнего мужика.        — Я хочу его услышать, — твёрдо сказал Гарри. — Отпустите его. Пожалуйста.        Мама с сомнением покачала головой, но пальцы разжала. Петтигрю шмякнулся на пол, как мешок картошки, и скукожился в комок.        — Говори. — В голосе Ремуса звенела сталь.        Петтигрю несколько раз судорожно вздохнул, снова метнул взгляд на дверь, которую ему закрывала мама, сглотнул и поднял на нас глаза.        — В-в ту ночь, тринадцать лет назад, я пришёл к дому Лили и Джеймса, чтобы убедиться, что они в порядке… Но застал лишь пепелище…        — Ложь! — Одновременно отрезали взрослые, Петтигрю вздрогнул так, будто его ударили палкой.        Ричард приблизился к Петтигрю и присел на корточки. Занесший руку для затрещины Сириус заинтригованно замер. Брат вкрадчиво посмотрел в глаза трясущегося от ужаса человека и заговорил мягким голосом, какой бывал у Ремуса, но в то же время несколько жутким, без теплоты, с ноткой угрозы.        — Ты лжешь, и я могу тебя понять, почему. Ты боишься, что если правда откроется, даже Ремус может передумать проявлять милосердие к тебе. Но подумай вот о чем: рядом с тобой стоят два человека, что провели в заключении долгий срок, и у них может попросту не хватить терпения наблюдать, как ты извиваешься и увертываешься от правды. Мы с моей сестрой пытаемся спасти твою шкуру, так подумай, что для тебя выгоднее: умереть сейчас или остаться жить и отправиться в Азкабан, откуда один заключённый уже сбежал? Азкабан, может, и похуже смерти, но это всё же жизнь с надеждой на избавление. Подумай, Питер, тебе предлагают сделку, и лучшего предложения ты не получишь сегодня.        — Боги… — Мама была перепугана до бледности, лицо Ремуса застыло, а я не могла сдержать восхищенного вздоха. Мой брат говорил, как настоящий слизеринец, но говорил толково, убедительно и вкрадчиво. Сделка, выгода, предложение… Я бы пыталась давить на честь и чувство стыда, но грош цена была бы моим стараниям — Рич нашёл подход. Не знаю, чему испугались мама и Рем, я была горда и братом, и факультетом Слизерин в целом. Не только таких капризных высокомерный идиотов, как Малфой, воспитывает факультет.        Во влажных глазах что-то заметалось. Немного ужаса, немного надежды. Питер дрожал всем телом, но когда Ричард выпрямился и отошёл ко мне, он заговорил:        — Я… Джеймс сделал меня Хранителем… Он доверял мне. Доверял, Гарри, потому что знал, что я был его лучшим другом и не предал бы никогда нарочно…        Сириус подался вперёд, но властная рука Ремуса его остановила.        — Но Вы-Знаете-Кто… Он все узнал. У него шпионы есть везде, он узнал, что я храню тайну Поттеров. Он пытал меня… Пытал…        — Правду, Питер, — тихо, но жёстко сказала мама. Петтигрю втянул голову в плечи. — Или ты считаешь, что мы поверим, что кто-то мог тебя найти, если бы тебя спрятал Сириус? Надежнее него защитные чары возвожу только я во всей Британии.        — Но он нашёл…        — Питер.        — Я… Я… — крысиные глазки заблестели от слёз. Не раскаяния — отчаяния. Его приперли к стенке. — Я… Меня к нему привели! Заставили присягнуть под страхом смерти! Он запугивал меня тем, что убьет меня, как бы поступили вы?!        — Я бы скорее сдох, чем стал предателем! — взревел Сириус, в плечо которого Ремус по-прежнему цеплялся. — Я бы скорее умер, чем предал бы Джеймса!        — Успокойся. Мы получили признание. Вам этого достаточно? — Ремус посмотрел на нас. Я готова была возмутиться, что Петтигрю корчит жертву, но тут выступила вперёд Гермиона.       — Э-э-э… мистер Блэк… Сириус… — робко проговорила она.       Услыхав эти слова, Блэк вздрогнул и внимательно взглянул на девочку: очевидно, давно отвык от подобной вежливости.       — Позвольте вас спросить, как… как вам удалось выбраться из Азкабана без помощи темной магии?       Блэк чуть нахмурился, глядя на Гермиону, но не потому, что рассердился — казалось, он обдумывает ответ. Я чувствовала, что у меня сейчас закипит мозг: он выдавал столько головокружительных теорий. Мог ли дядя быть Сноходцем, как мама? Мог ли получить помощь извне? Что если против тварей, что стерегут преступников работает не черная магия, а светлое колдовство, как Патронус, которым Сириус мог владеть?       — Сам не знаю как, — медленно произнес он. — Думаю, единственной причиной, почему я не потерял рассудка, была мысль, что я невиновен. Ее не назовешь счастливой мыслью, дементоры не могли высосать ее… но она сохранила мой разум и самосознание. А когда приходилось уж совсем круто, я превращался у себя в камере… становился собакой. Вы же знаете, дементоры ничего не видят, они воспринимают людей только через их эмоции… И они ощущали только, что мои чувства в эти часы делаются менее… менее человеческими, менее сложными. Хуже всего было лет девять назад, когда Ремус прислал письмо, что ты исчезла, — глаза Сириуса поднялись на маму. Та вздрогнула и посмотрела на Люпина. — Я не превращался в человека несколько недель, да только выл иногда. Скорее всего, дементоры думали, что я схожу с ума, как все остальные узники. Это их не беспокоило. Но я был очень слаб, и не было никакой надежды, что я с ними справлюсь без волшебной палочки… Летом я увидел Питера на той фотографии… Я догадался, что он в Хогвартсе, рядом с Гарри, рядом с Хьюго. Идеальная позиция для нападения, если однажды он проведает, что Темный Лорд вновь набирает силы…       Петтигрю мотал головой, безмолвно шевелил губами, но, будто загипнотизированный, не сводил глаз с Блэка.       — …Я не сомневался, он нанесет удар, когда будут союзники… Продаст им последнего Поттера. Кто тогда посмеет сказать, что он предал Волдеморта? И его примут назад с почестями… Так что видите, я должен был действовать… Ведь я единственный знал, что Питер еще жив…        Мы с Гарри переглянулись. Мы вспомнили слова Артура, сказанные Молли и Ремусу в «Дырявом котле» ночью перед отправлением в Хогвартс: «Стражи сообщают, Блэк говорит во сне и произносит всегда одни и те же слова: «Он в Хогвартсе».       — И у меня в голове как будто зажегся свет. Дементоры не могли мне помешать. Это не было счастливым чувством, это была навязчивая идея, она придавала мне силы, проясняла ум. А при мысли, что я не только достну Питера, но ещё и увижу сына, увижу племянников… У меня появлялся смысл снова жить и бороться. И однажды вечером, когда дементоры принесли еду, я выскользнул в открытую дверь в облике пса… Им настолько сложнее улавливать чувства животных, что они были сбиты с толку… Я был так истощен, что сумел пролезть сквозь решетки… В обличье пса переплыл пролив, побежал на север и так добрался до окрестностей Хогвартса… Все это время жил в лесу… Занимался тем, что спасал ребятишек. Эйприл дважды, да ту девочку… Люси, да? Только однажды вышел — уж очень захотелось посмотреть квиддич… Ты летаешь так же здорово, как твой отец, Гарри… А ты, Эйприл… Точно Линара в юности.       Я улыбнулась ему от переполнявших меня чувств. Дядя попытался скривить рот в ответной улыбке, но не сумел. Он посмотрел на Гарри, и тот первый раз не отвел взгляда. В зелёных глазах стояли слёзы. Мне хотелось его обнять.       — Поверь мне, — прохрипел Блэк. — Поверь, Гарри. Я не предавал Джеймса и Лили. Я бы скорее сам умер.       И Гарри верил. Верил, я видела это по его глазам. Он верил мне, он верил дяде, он верил своим собственным глазам. От избытка чувств он просто кивнул.       Петтигрю взвыл, но Ремус, лицо которого исказила тоска, коротко повёл в его сторону палочкой и приказал: «Силенцио!».       — Ответь мне только на один вопрос, Сириус, — Люпин повернулся к старому другу. — Почему ты не сказал нам? Мне, Эду, хотя бы Мариссе? Неужели ты считал нас шпионами?       — Прости, Лунатик. Не хотели рисковать. И ты, Марс, прости. Я понимаю, что ты в меня верила, но я и словом не мог обмолвиться, боялся, что ты…       — Что? Буду как Тоневен? Идти по головам друзей и отправлять на заклание близких? — мрачно спросила она, глядя на брата. — Сириус, мы всегда были с тобой против всего мира, а ты решил, что я предам ещё и тебя. Болван неотесанный.       — На самом деле, я боялся, что ты просто придёшь и прибьешь меня, — внезапно развеселился Сириус. — Ты страшна в гневе, прямо как и сейчас, а сам Петтигрю у тебя восторгов никогда не вызывал.       — Я бы и теперь дала по голове, но тут дети. — Мама глубоко вздохнула. — Нечего нам тут делать. Свяжите его, мальчики, да пойдём отсюда, пока министр не уехал. Бросим подарок к его ногам.       — Не знаю, Марс, — в голосе Ремуса возникли кровожадные интонации. — Может, убьём? Из-за этого выродка погибли Лили, Джеймс и Эд.       — Не только из-за него, Ремус, — мама устало провела ладонью по лбу. — Но нам нельзя его убивать. Ричард прав — если Питера доставить живым и влить в глотку Сыворотку Правды, Сириуса могут оправдать. Я не хочу, чтобы Хьюго был сиротой дольше, чем он заслуживает. И так страдал мальчик ни за что, да и брат не заслуживает вечно прятаться.       Сириус задумчиво кивал, уйдя с головой в себя. После чего внезапно, будто очнувшись, пнул Петтигрю, корчившегося на полу.       — Спасибо бы сказал племяннику, кусок дерьма. Единственный, кто за тебя готов был вступиться, остальные бы прикончили и глазом не моргнув. Хотя свежий труп…       — Нет, — Гарри подошёл к Сириусу и, что удивило всех, положил ладонь на его руку, все ещё державшую палочку на прицеле. — Нельзя его убивать. Не тебе и не профессору Люпину так точно.       — Гарри, ты его защищаешь?       — Отец не хотел бы, чтоб его друзья становились убийцами. Тем более из-за такого, как он.       Лицо Сириуса переменилось. Он очень медленно кивнул и отошёл от Петтигрю. Мама улыбалась, глядя по очереди на Сириуса, на Гарри, на нас с Ричардом. Я улыбалась в ответ. Я гордилась своими мальчиками, что разумным Ричардом, что великодушным Гарри.       Ремус связал Петтигрю, как до этого его самого спеленал Снейп.       — Если попытаешься превратиться, Питер, учти, мы сразу тебя убьем, — погрозил ему палочкой Блэк. — Согласен, Гарри? Ричард?       Мальчики кивнули.       Наколдовав на сломанную ногу Рона шину, Ремус помог ему подняться с постели. Тяжело опираясь на меня и Гарри, он поднялся. Сириус и Ричард проверяли, жив ли Снейп, перебрасываясь тихими смешками вполголоса.       — Жив, к несчастью, но удар был хороший, — резюмировал дядя. — Люпин, дашь детям по пятнадцать очков за подвиг?       — Ещё чего, — фыркнул тот.       — Надо бы ещё это к кому-то приковать, — Сириус брезгливо мотнул палочкой в сторону Петтигрю.       — Ко мне, — вызвалась я. — От меня он точно не сбежит.       — И ко мне, — вставил Рон, ковыляя вперёд. Истинную сущность Скабберса он принимал как личное оскорбление.       — Дети, вы уверены? — тихо спросила мама.       — Да он хилый, — повела я плечами. — Дайте мне ещё меч или хотя бы палку, я стану идеальным конвоиром.       Ричард единственный расхохотался от этих слов. Остальные попросту недоуменно переглянулсь и пожали плечами. Сириус сотворил из воздуха тяжёлые наручники и за левую руку сковал меня и Питера. Пока он возился, брат поднял с пола обломок ножки стола и вручил мне.       — Не гладиус Эда, но ни в чем себе не отказывай, — великодушно сказал он.       Тем временем мама села на освободившуюся кровать, закрыла лицо ладонями и уперлась локтями в колени. Чуть помедлив, Ремус подошёл к ней, опустился на колени, осторожно коснулся её рук и что-то тихо зашептал. Мама отняла их от лица и устало и бледно улыбнулась. Их пальцы переплелись.       У меня во рту почему-то стало кисло.       Зато Ричард улыбался, лучась искренним счастьем. Хоть кто-то.       — Голуби мои, вперёд, на свежий воздух! — скомандовал Сириус, который и сам воспрял духом. — Если повезёт, у меня будет возможность сказать сыну сегодня спокойной ночи.       — Я… Я пойду вперёд, если вы не против, — тут же вызвался Ричард, бледнея. Ремус и мама на миг прервали тихую беседу и посмотрели на него с озабоченностью. Я удержалась от того, чтобы хлопнуть себя по голове. Ну конечно, лаз под деревом узкий. Чудо, что Ричард, с его клаустрофобией, вообще полез сюда. Тогда, может, его подгоняла спешка, но сейчас ничто бы не спасло брата от панической атаки. Я разве что, но моя левая рука была прикована к преступнику.       — Нам пойти с тобой, родной? — мягко спросила мама. Ричард помотал головой и, кивнув мне, молча вышел в коридор, где тут же растворился в темноте. — Гордец.       — Весь в тебя, — хмыкнул Сириус. — Ну, идём?       Мама тяжело поднялась, опираясь на Ремуса, и посмотрела на меня. Забыв о наручниках, я рванула к ней, но вопль Рона, наступившего на больную ногу, вернул меня к реальности. Но мама подошла сама.       Она меня обняла. Порывисто, крепко, мягко. Холодные пальцы чуть дрожали, губы коснулись моей макушки, а я не могла поверить в происходящее, обняла её свободной рукой и снова ощутила себя пятилетней девочкой. Объятья, о которых я так давно мечтала, а я даже слов не могла подобрать, чтобы выразить свои чувства. В горле встал комок, а из глаз ручьями текли слёзы.       — Я горжусь тобой, воробушек, — ласково гладя меня по волосам, сказала она. — Не могу не ругать за оплошность с рубином, но я всё же тобой горжусь.       Я сдавленно всхлипнула.       — Какая прелесть! Я бы вас обнял, но пока эта крыса в такой непосредственной близости, я и шагу не ступлю близко.       — Ничего, я напомню, будешь должен, — невольно засмеялась я, поднимая голову и глядя на улыбавшегося Сириуса.       Мама отстранилась, напоследок потрепав меня по волосам, и подошла к брату. Сириус был выше неё, крупнее, несмотря на то, что его можно было описать словами «тощий» и «жилистый», глаза горели диким огнём. Но они были похожи, одного поля ягоды, как говорят. И не столько внешне, сколько по чему-то неуловимому — манера держаться, улыбаться, говорить… Я никогда не думала, что увижу их вместе.       — Ты оброс, — смешливо фыркнула мама.       — А ты постарела, — не остался в долгу Сириус.       — Видела бы тебя наша матушка, какой бы удар её хватил.       — Да брось, она наверняка знала, что из меня получится отменный уголовник, — Блэк запустил пятерню в растрепанные волосы. — Не удивлюсь, если это она наворожила мне такую судьбу.       Они обнялись. Сириус, кажется, как и я сама, только-только начинал понимать, что мама на самом деле есть.       — Я же думал, что всё…       — Я тоже.       — Ты же больше не исчезнешь?       — Я постараюсь.       — Уж постарайся. Знать, что тебя нигде нет, хуже, чем знать, что ты есть, но просто не можешь меня видеть. Ну, сестрёнка, пойдём отсюда. Надеюсь, мне больше не понадобится возвращаться в это проклятое место.       Мама усмехнулась и первой вышла из комнаты, напоследок подмигнув мне. Сириус пропустил вперёд себя Гермиону и Гарри, сам пошёл следом, левитируя бессознательного Снейпа с помощью волшебной палочки. Дальше шагали мы с Роном, тащущие Петтигрю в кандалах, и замыкал шествие Ремус, державший Хвоста на прицеле палочки.       — Сириус, можно вопрос? — окликнула я через какое-то время.       — Конечно, воробушек, спрашивай.       — Как ты нам подарки отправлял? В смысле, украл патефон и ворона? Или…       — Да нет, что ты, — засмеялся Блэк. — Признаюсь, что с «Молнией» пришлось повозиться, но потом я вспомнил о Честе и попытался её позвать. Что удивительно, она откликнулась. Я попросил её найти на чердаке куртку, решил, что для Хью это будет хорошим подарком. Потом подумал, что в марте я вас так и не поздравил, так что уговорил её ещё купить патефон, ибо слышал, как ты в Хогсмиде о нём говорила. С Ричардом пришлось импровизировать… В общем, Честа всё купила, запаковала и отправила, благо, что домовикам не нужно пользоваться услугами почты. Она меня ещё подкармливала, за что ей огромное спасибо — я бы не выжил, питайся я только объедками из «Трёх Мётел» и «Кабаньей Головы».       Я улыбнулась. Ну вот, одним секретом меньше. Бьющийся макушкой об низкий свод лаза Снейп поднимал настроение ещё больше.       Мерлин, могло ли быть лучше? Мама вернулась, Сириуса скоро оправдают, неужели мы снова будем жить одной семьёй? Не верится, но надежда наполняла меня как гелий в воздушном шарике. И надежда небеспочвенная — повод к радости плелся, скованный со мной и Роном одной цепью. И я не дам ему испортить всё.       — Понимаешь, что это значит? — спросил Сириус у Гарри, когда мы медленно продвигались по туннелю. — Разоблачение Петтигрю?       — То, что ты теперь свободен, — услышала я ответ Гарри.       — Да… А скажи, ты знаешь, что я твой крестный отец? А хотя да… Та ваша перепалка с Эйприл.       — Теперь мне за неё стыдно, — хмыкнул Гарри. — Да, я знаю.       — Хм–м… Твои родители назначили меня твоим опекуном, — с некоторой неловкостью продолжал Блэк, — если с ними что случится…        У меня пошла голова кругом от радости. Если Сириус собрался предложить Гарри то, о чем я думаю, я брошусь дяде на шею, невзирая на груз Петтигрю.       — Я, разумеется, пойму если ты захочешь остаться с дядей и тетей… Но ты все-таки подумай. Мое доброе имя восстановлено… может, если бы ты захотел… э-э… другой дом…       — Ты хочешь, чтобы я жил с тобой? — воскликнул Гарри. Мне показалось, что в тоннеле стало даже светлее, хотя до выхода было очень далеко.       — Если вы оба скажете «нет», вы разобьете мне сердце! — не выдержала я. Мама звонко расхохоталась.       — Я знал, что ты будешь против, — совсем смутился Блэк — Я просто подумал…       — Что? — У Гарри тоже сел голос. — Да. Я мечтаю расстаться с Дурслями! А дом у тебя есть? Когда можно туда поехать?       — Дома у Сириуса нет пока что, но мы всегда будем рады приютить вас троих, — выставила мама. — Да ведь, Ремус?       — Спрашиваешь!       — Троих? — Гарри чуть обернулся. — А тре… А, Хьюго! Мерлин, я буду братом Хьюго Блэка?.. Я никогда не думал, что я это скажу.       Будь потолки повыше, а руки посвободнее, я бы прыгала от радости и хлопала в ладоши. Рон рядом со мной чуть скривился, но все равно он улыбался: он был рад за друга.       — Так ты согласен…       — Ещё бы!       Я не видела лица Сириуса, но я готова была поклясться, что он улыбается. Гермиона впереди нас едва слышно шмыгала носом. Я обернулась к Ремусу. Тот шёл с самой тёплой, ни к кому не обращенной улыбкой, став будто бы лет на десять моложе.       — Гарри, а мы с тобой будем жить вместе, — как бы между прочим, ввернула я. Поттер споткнулся и едва не упал, но Гермиона успела его подхватить.       — Как это «вместе»? У вас такой большой дом?       — Поместье дяди Альфарда вмещало в себя всю нашу семью, а это очень много, — весело сказал Сириус. — Кто там сейчас живёт?       — Я, Ричард и Эйприл, — ответил Ремус. — Часто Хьюго, иногда на каникулах ночует Люси. Дом большой, но я боюсь, что нам все же придётся потесниться.       — Оккупировали дом всякие Люпины и Лафнеглы!       — Если тебе не нравится, я сама лично построю тебе шалаш в саду, будешь жить отдельно, — откликнулась мама.       — Ты и двух палок связать в шест не сможешь, сестрица, какой шалаш? — Сириус хохотал во всю от избытка эмоций. Интересно, давно ли он смеялся в последний раз?       Снаружи над школой повисла душистая тёплая ночь. Ричард стоял возле лаза под Гремучей Ивой, держа ногу на сучке, что заставлял дерево покорно замереть. Ветер ласково пришёлся по моим волосам, когда я с упоением вздохнула.       — Вы не торопились, — сказал брат, помогая нашей процессии выбраться.       — Это ты у нас шустрый, — весело ответила я. Брат посмотрел на меня с удивленной улыбкой. — А Гарри теперь будет жить с нами! И Сириус! И Хьюго! И мама! Ричард! О боги, Ричард, а вы вообще откуда взялись?       — Если верить тебе же, то узнаешь где-то через час, — загадочно ответил брат. Когда я переспросила, он подмигнул и поравнялся с Ремусом.       Наша процессия, не делая остановок, двигалась в сторону замка, разливавшего во тьме медово-золотой свет окошек. Пики высоких башен царапали укрытое тучами небо. Я предвкушала, как вот-вот войду в школу, с ноги распахну дверь в директорский кабинет, вывалю Питера к ногам Фаджа и провозглашу: «Вот! Я же говорила!». А потом побегу за Хьюго, чтобы увидеть его лицо, когда он узнает, что Сириус здесь, в школе, оправдан и хочет его видеть.       А потом мы будем жить долго и счастливо.       …       Ага. Как же.       Облака разъехались, заливая долину молочно-белым лунным светом.       — Ремус? Ремус! — В голосе брата звенела паника.       Мы остановились и обернулись. Люпин окостенел, руки и ноги у него дрожали, дыхание стало прерывистым.       — Бегите… Бегите! — из последних сил провыл он.       — Он не принял сегодня лекарство, он опасен! — воскликнула Гермиона.       Мама вихрем промчалась мимо и оттащила вырывающегося Ричарда от крёстного.       — Нужно вернуть его в хижину!       — Мы не успеем! — ответил Сириус, тряхнув палочкой. Снейп упал на землю. — Уводи детей!       Я потянулась к Ричарду и почувствовала движение слева. Петтигрю резко и с силой дернул наручники и боднул Рона головой в живот так, что тот сложился пополам, задыхаясь. Я выругалась так, что даже Мефисто присвистнул бы, и замахнулась на пытавшегося бежать Питера, но тот в отчаянной попытке укусил меня в запястье, скованное наручником. Я завопила от неожиданности и боли, и мой крик слился с волчьим воем. Непроизвольно я обернулась. Вместо Ремуса на поляне лязгал клыками огромный бурый волк. Воспользовавшись моим замешательством, Петтигрю выхватил из моего кармана палочку, заливая мантию моей кровью, сочащейся из прокуса, и оглушил Рона. Я отняла у него палочку, но уже не из руки, а из лапы. Выскользнув из наручников, Петтигрю уменьшился и почти исчез в траве.       — Сукин сын, стой! — закричала я под вой волка и рык пса.       — Эйприл, вернись! — услышала я крик матери, но я уже бежала туда, где мелькнул голый хвост.       — Сириус! Люпин убежал в лес, Петтигрю превратился! — за спиной я услышала голос Гарри.       Я мчала вниз по склону в сторону леса, высматривая облезлый голый хвост, который уже и виден не был, когда в меня с невообразимой силой что-то врезалось. Что-то живое. Сцепившись, мы кубарем улетели в кустарник. Я ожидала, что это будет Ричард или Гарри, села, открыла рот, чтобы наорать на идиота, но поперхнулась воздухом.       Рядом со мной сидела я сама. С перевязанным запястьем, без мантии, с крысоловкой в одной руке и с сумкой наперевес.       — Послушай, у нас нет времени на удивление, — заговорила другая я. — Слушай меня внимательно, иначе всё пойдёт кувырком.       — Но…       — Помолчи! — Я послушно закрыла рот. Другая я выжидающе на меня смотрела. Потом меня озарила догадка:       — Маховик! — произнести мы одновременно. Я — восторженно, она — удовлетворенно.       — Отлично, разобралась. Теперь слушай, отправляйся в сторону замка через лес…       — Там Ремус, — всставила я и спохватилась. — А. Если ты здесь, то я буду в порядке.       — Пару раз почти наложишь в штаны, но да, — ухмыльнулась другая Эйприл. — Слушай внимательно. Ориентируйся на Восточную башню, иди, никуда не сворачивая. Лучше беги. Там ты найдешь фонтан, возле фонтана там сейчас мама.       — Но…       — Другая её версия, она только что прорвалась с Изнанки. Она слаба, ей нужно в госпиталь. Дай выпить это, — она всучила мне красное зелье. — Возьмешь у Помфри на тумбочке. Забудь о Ричарде и остальных, они будут в порядке, обещаю! Найди маму, это важнее всего! Либо ты её найдешь либо Вселенная схлопнется!       — Хорошо!       Я уже вскочила, но рука властно меня опустила вниз.       — Дослушай сперва, — торопливо заговорил двойник. — Прямо сейчас я побегу к озеру через тот же лес, выйдя на берег, отсчитаю сотню шагов влево вдоль воды, пока не увижу старый трухлявый пень. Под пнём сидит Петтигрю. Запомни это! А теперь беги!       Не успела я задать ещё вопрос, как она сорвалась с места и умчалась в лес.