***ХЬЮГО***
Хьюго устало протёр глаза, оторвавшись от созерцания Карты Мародёров. Эйприл спала. Люси тихонько бормотала что-то над своими картами. За стеной что-то бубнил Снейп. Время замерло. Поиски Ричарда не продвигались никак, и Хьюго сильно сомневался, что они сумеют хоть как-то хоть что-то сделать. Рем сказал, что кузен провалился куда-то за пределы нашего мира, что в рамки мировоззрения Хьюго не укладывалось совершенно. Какой-такой иной мир, если он только один? Признать вслух, что мыслит он поверхностно Блэк был готов только если кто-то ему растолкует, что к чему, а лучше просто покажет. Но единственные сведущие люди сейчас были вне досягаемости: одна спала, другой пропал, третий приходил в себя на другом конце замка. Впрочем, Хьюго давно привык, что с Лафнеглами вечно творится всякая чертовщина, связанная со снами. Понимал мало, но хотя бы принимал. Наверное, детские рассказы Ричарда о волшебных снах, прошлогоднее участие самого Хьюго в возвращении Эйприл эмоций через сон, эпидемия кошмаров и кома в волшебном городе Никогда помогли ему осознавать, что мир не так прост, как он есть, но ему попросту никто не объяснил правил игры. Да и не жаждал он их знать, пока Хьюго сам в неё не втянут. Люси устало вздохнула, смела карты и закрыла лицо руками, поставив их на колени. Хьюго оторвал взгляд от карты: — Не клеится? — Люси помотала головой. — Может, чаю? — Роджерс подняла на него взгляд злого волчонка, Хью поспешил, смеясь, поправиться: — Из пакетика. Уверен, у Ремуса есть что-нибудь такое. Люси, по-прежнему, ничего не говоря, снова кивнула и потянулась к костяшкам. Хью заметил, что когда Люси не знает, что делать дальше, она бросает две кости и вдумчиво смотрит на выпавшие цифры, будто они могут натолкнуть на мысль. — Мятный, ореховый, жасминовый, эрл-грей или просто чёрный? — Ореховый. — Я тоже буду ореховый. Короткий диалог не оживил атмосферу. Скорее наоборот, подчеркнул напряжённую тягучесть воздуха, которого можно было не вдыхать — пить. Завитки чайного пара стелились над чашками, будто прижатые тревожным духом. Мимолётное желание капнуть крохотную капельку зелья успокоения, с которого Прил заснула сладким сном, мигом было отметено Блэком, как абсурдное. Как бы ни хотелось расслабиться, нельзя, пока Ричард не найдётся. Хьюго тихо подошёл к Люси, поставил обе чашки на пол и присел рядом с ней. Люси настойчиво перекатывала кости в пальцах, пришлось Хью их мягко забрать. Тогда Роджерс вцепилась обеими руками в кружку, точно в ней было всё спасение. — Мы найдём его, — сказал Хьюго. — Так или иначе, но не успокоимся, пока не найдём этого балбеса. А если и нет… Ну, Лафнеглы всегда выкручиваются. Эйприл в этот момент слабо заворочалась и что-то тихо пробурчала, но не проснулась. Короткий миг настороженности тут же испарился. — Я чувствую себя беспомощной и бесполезной, — Люси сказала это так тихо, будто пыталась доверить чаю страшный секрет. — Я не знаю, чем помочь Ричу, все мои гадания — пустая трата времени. — Добро пожаловать в клуб, — невесело усмехнулся Блэк. — Хьюго всегда стоит в стороне, а чудеса случаются как-то сами собой. — Но я не хочу быть беспомощной, — Люси сжала кулак так, что Хью побоялся, что ручка чашки отколется. — Всегда так. Что-то происходит против моей воли, а я только сижу и хлопаю глазами и пытаюсь понять, что мне нужно делать, а всё уже случается, потому что всегда есть кто-то, кто сильнее меня, кому я попросту не могу сопротивляться, потому что… Она задохнулась и оборвала фразу. Хьюго заметил блестящие в глазах слёзы. Рич поделился с ним своими соображениями по поводу Сэма Роджерса, но ему потребовалось много времени, чтобы убедить Блэка не приставать к Люси с вопросами. Но сейчас Рича рядом не было. — Лу, — Хьюго бережно обнял Люси за плечо. Та тут же к нему приникла, дрожа всем телом. — Мы не дадим тебя в обиду, ты же знаешь… — Вы не всегда рядом. Пожалуй, это только укрепило уверенность Хьюго в подозрениях Лафнеглов. — Да, но… — Давай не будем, — твёрдо произнесла Люси, но, что странно, не отстранилась. Год назад Хьюго был бы счастлив такому раскладу. За дверью Снейп давно уже закончил урок. Поворчав и побурчав после ухода учеников, он попытался войти в кабинет. Когда ручка пришла в движение, Люси и Хьюго вздрогнули и сжались в неподвижный комок. Хью готов был поклясться, что бой сердца отдавался у него на зубах сильным частым пульсом. Люси же окаменела, даже не дышала. К огромному облегчению, Снейп только что-то проворчал, шлёпнул бумаги на пол у двери и удалился. Только и хлопнула дверь класса, и лишь после этого раздался шумный вздох облегчения. — Жуть, — на Люси не было лица. Когда она попыталась отпить чай, фарфор так сильно стучал по зубам, что это услышал даже Хьюго. — Лу, можно спросить кое-что? — нерешительно окликнул он, когда девочка поднялась, чтоб поставить кружку на стол. Та обернулась и приподняла брови. — Ты сказала, что Рейчел тебе много чего рассказала на каникулах, — с лица Люси слетела вся краска, — насколько много, если не секрет? — Секрет, — осипшим голосом отозвалась та. — Почему ты спросил? Хьюго поднялся, чтобы говорить с ней на равных. — Потому что мы тут одни, если это секрет, то я его никому не разболтаю. Эйприл не в счёт, она спит. А ещё потому что ты давно уже сама не своя. — Интересно, почему, — ядовито бросила Люси и тут же смутилась своих интонаций. — Извини, Хью, но… мама… — Я понимаю, Лу. — И всё равно лезешь. — Если секрет разделить с другом, становится легче. — Мама просила не говорить. — А если я попробую угадать? — То не удивлюсь, что окажешься прав, — буркнула Люси и отвела взгляд. — Рем — твой отец, — даже не изображая, что решил подумать, припечатал Хьюго. Люси снова замерла, остановив пальцы над одной из разбросанных по столу свечей. Хьюго видел, как напряглась её шея, как дрожали замершие руки, как остекленел взгляд карих глаз. Люси медленно повернула голову и посмотрела на Хьюго сквозь пелену льняных локонов. — Давно ты догадался? — её шёпот был таким тихим, что Хью скорее поверил бы, что это птица бьёт крыльями за окном, нежели кто-то говорит на расстоянии каких-то трёх футов от него. Он запустил руки в карманы и пожал плечами. — Я же не дурак, Ремуса хорошо знаю. Честно скажу, что уверен не был, но… Где-то с начала этого года. Люси посмотрела на него несчастным взглядом и, как показалось Блэку, вздохнула с облегчением. — Вы об этом не говорили? — Пока нет. Мне, если честно, страшно… и он сам молчит. — В его духе — Рем стеснительный дядя. — Как думаешь, Ричард и Прил знают? — Думаю, да. Прил — карманный гений, пока не витает в облаках и не ходит в синяках. А Рич… Ну, ему мог доверить тайну Ремус. У них вообще отношения доверительные. — Люси тихо улыбнулась. — Как ты сама вообще… ну… приняла это? Расстроилась? — Не то что бы, — повела та плечами и принялась катать по столешнице свечу. — Конечно, сперва я чувствовала себя так, будто мне небо на голову свалилось, но… Ремус — хороший человек, он всегда был ко мне добр, вы с Ричардом всегда говорили о нём столько всего доброго и так искренне… Но я всегда считала отцом Сэма, а он… — Люси осеклась, точно подавилась словами. — Он просто стал куда страннее, чем раньше. Я когда-то думала, что отец это тот, кто был всегда рядом, как Ремус и Ричард. Если честно, то… больше я в этом не уверена. Хьюго осторожно кивнул, чувствуя, что подобрался к горячей теме вплотную. Было два пути: невесть зачем выудить у Люси признание, пока они доверительно беседуют тет-а-тет, или отступить и не бередить свежие раны. — Я болван, — внезапно рассмеялся он, хлопнув себя по лбу. Люси недоумённо на него уставилась. — Я забыл, что у меня к чаю шоколад был. — Нам ещё долго тут сидеть, уверена, что это не последняя чашка, — Люси с облегчением и благодарностью улыбнулась и потянулась к миске с водой и краскам. Хью бросил обеспокоенный взгляд на Эйприл. Кузина лежала неподвижно, лишь пару раз её дыхание становилось болезненно-прерывистым. Хью хотел попытаться её разбудить, но Люси не дала, дескать, если сейчас они с Ричардом удирают от неприятностей, то лучше Эйприл остаться и помочь брату, иначе добрых разбудивших она потом скрутит в бараний рог. Блэк только плечами пожал и вернулся к Карте. Пусть ему и досталось самое бесполезное занятие, это было лучше, чем вовсе ничего. От скуки он водил взглядом по изображению замка, по которому, как муравьи, роились туда-сюда точки-ученики и профессора. Ремус всё ещё был в больничном крыле, но хорошей новостью было то, что к двери в лазарет приближался Дамблдор. Круто, может, они что-нибудь придумают. Малфой и Поттер со своими компаниями топтались на втором этаже, похоже, обмениваясь «любезностями». Близнецы Уизли с закадычным приятелем Ли крались в сторону пустовавшего зала наград. Профессор Трелони, как обезумевшая муха, вилась внутри своей башни. Дафна и Астория Гринграсс шагали на урок по уходу за магическими существами… Этот день был настолько обычен, что не верилось, что они с Люси добровольно заперли себя в кабинете, чтобы искать сверхъестественно пропавшего Ричарда. Хьюго хотелось наорать на каждую точку, чтобы они вмиг начали лихорадочно носиться мухами по замку и искать кузена. Их вон сколько, поиск бы занял пару минут. Хью, скучая, попытался найти точку с подписью «Гермиона Грейнджер». По его прикидкам, она должна была сейчас бежать на Нумерологию… ага. Вот она, и впрямь бежит. На миг точка вильнула в один из классов и… исчезла. Хьюго непонимающе заморгал, думая, что ему примерещилось, но нет. Гермионы в классе не было. Хьюго гипнотизировал взглядом пустое пространство класса, пока он не наполнился учениками. Вошла профессор Бабблинг и… вот же она. На первой парте, как ни в чём не бывало. Как это? Карта сбоит? — Хью, ты мне не поможешь? — позвала его Люси. Блэк нехотя отошёл от карты. Роджерс решила опробовать новый способ, как она выразилась, сфокусировать ясновидение на одной конкретной задаче. Для этого требовались полумрак, зеркала и свечи. Вместе ребята установили друг напротив друга два напольных зеркала, чтобы в каждом из них появился коридор. Пока Хьюго занавешивал шторы, Люси зажгла свечу и села за одним из зеркал, напряжённо уставившись в пространство за стеклянной поверхностью. — Думаешь, поможет? — Спросил Блэк, встав рядом. — Бабушка рассказывала про этот способ, как про один из самых старых, суеверных и дурацких, а потому — рабочих. После этого они замолчали. Хьюго тоже уставился в зеркало, толком, не веря в то, что может случиться хоть что-то. Кривой коридор подрагивал от колыхавшегося огонька свечи, будто желе на тарелке. Хьюго краем сознания подумал, что позавтракать и пообедать ребята уже не успели. Он начал завидовать Эйприл — во сне не голодаешь… Так прошло минут пятнадцать. Люси, казалось, не мигала, но по глазам Хьюго видел, что она ушла в себя. Блэк заметил, что Роджерс до дрожи напоминала фарфоровую хрупкую статуэтку в сумраке класса и медовом свете тысяч свечей-отражений одной единственной настоящей. Трогательную, беззащитную, но определённо с железным стержнем внутри. Уже не совсем овечка, но всё ещё милая канарейка. Хьюго оставил неподвижно сидящую Роджерс и отошёл к шкафу Ремуса, надеясь найти хоть какие-то запасы продовольствия. Может, у него завалялись хоть какие-то печенюшки?.. В бесплодных поисках прошло ещё какое-то время. Хьюго развернул шоколадку. Предложил Роджерс, но та одними губами отказалась. Блэк умял её всю и тут же горько пожалел, что шоколадка была одна. Интересно, в бездонной сумке Прил есть что-то? Надсадный хриплый вздох со стороны зеркал отвлёк его. Блэк одним прыжком оказался возле Люси и машинально уставился в отражение. И тут же заготовленный обеспокоенный вопрос встал колом в его горле. В череде зеркал появилось движение. Далекая-далекая темная фигура, крохотная и неясная замаячила на границе отражения. Она росла, словно приближаясь. Словно она со всех ног мчалась к замершим слизеринцам. Хьюго не мог отвести взор. Неприятный холодок пробежал по его спине. Чувство страха медленно, но верно поднималось откуда-то снизу живота. Когда фигура уже почти была различима, Люси вздрогнула и чужим насмешливым ледяным голосом сказала: «Ну уж нет, дорогая, не сегодня!». Зеркала задрожали, отражение пошло рябью. Одно из зеркал стремительно накренилось, искажая коридор. Хьюго только и успел оттащить впавшую в транс Люси прежде, чем оба зеркала с оглушительным грохотом и зубодробительным звоном рухнули, как костяшки домино. Осколки брызнули во все стороны, очнувшаяся от забытья Люси вскрикнула и закрыла лицо мантией, Хьюго бранился так, что услышь его Андромеда, скормила бы ему кусок мыла. Одна только Эйприл безмятежно спала, не заметив произошедшего, тогда как у Хьюго чёрные круги поплыли перед глазами от того, как билось сердце. У испуганного зайца пульс и то медленнее. Аж рёбра заныли. Люси вскрикнула ещё раз и хлопнула себя по шее сзади. Хьюго хотел спросить, что такое, но его запястье точно на миг прижгло со страшной силой. Второй раз за сутки татуировка Альгиз давала о себе знать. Защита от зла, как же, их тут только что едва зеркалом не прижало. — Лу, ты как? — облизнув пересохшие губы, выдавил Хьюго. Люси с круглыми, как у совы, глазами уставилась на него. — Что это было? — Ты впала в транс, чужим голосом что-то рявкнула, а потом оба зеркала решили, что обнимашки для них — необходимая вещь, вот и ринулись навстречу друг другу, но они не были созданы, чтобы быть парой, и судьба-злодейка разбила обоих, чтоб не было повадно, — Хьюго был на грани истерики, даже одной ногой за этой гранью, нервное хихиканье срывалось с его губ. С болтовнёй испуг и истерика медленно сходили на нет. Он готов был молоть языком всё что угодно, хоть речитативом гимн Великобритании, это помогало хоть как-то успокоиться. «Несу бред — значит существую», сказала как-то Эйприл после одной из бессонных ночей. Хьюго для себя открыл, что этот способ вполне себе действенный. — Ничего не помню, — лепетала Люси, медленно подходя к осколкам зеркала. — Я, кажется, задремала, пока смотрела на огонь. А потом ты меня отдёрнул, раздался такой грохот… Но я не помню, чтобы говорила что-то. — Можно подумать, с тобой такое впервые, — всё ещё покачиваясь на волнах угасающей истерики, выдал Блэк. — Или забыла, как предсказала нападение мирового змея на школу? Но сейчас да — голос был явно не твой. — И что это было тогда? — повторила Люси. — Спишем на полтергейста, — Хьюго помахал перед её носом запястьем с татуировкой. — Тебя же тоже обожгло, а? Значит, тут было злое злодеюнство. Пока Люси приходила в себя, Хьюго с поднятой рукой носился по кабинету и размахивал знаком Альгиз, приговаривая: «Будет жечь — найду злодеюна, найду злодеюна — схвачу за хвост, схвачу за хвост — будет карманный злодеюн». На последнем слове он успокоился и встал, как вкопанный. Истерика отхлынула, как волна прибоя. Татуировка больше не жгла, сил быть несерьёзным не было. Хьюго обернулся к Люси, которая выковыривала из осколков оплывшую погасшую свечу. — Надо их починить. — Думаешь, сможем? — спросила Роджерс неуверенно. — Мы отрабатывали «Репаро», но на кружках и мисках. Тут слишком много осколков, мы будем вечно их собирать. — Ничего, Кай сумел, и мы сможем, — хохотнул Хьюго. Люси невольно улыбнулась. — Давай хоть попробуем. Одновременно, что скажешь? — Хорошо, но сперва обуемся. Ребята надели ботинки, поставили рамы зеркал в вертикальное положение, смели швабрами осколки в одну кучку поближе к голым остовам и вооружились палочками. Сперва им не удавалось синхронно произнести заклинание, но, скоординировав действия и добившись единодушия, они всё же приступили к починке зеркал, как совсем недавно чистили класс после диверсии Эйприл. Зеркала собирались медленно. Осколки серебристыми пчёлками и мошками парили туда-сюда, сталкиваясь и сбивая друг дружку с курса. Когда было собрано три четверти первого зеркала и половина второго, Хьюго ощутил, как от напряжения на его лбу выступила испарина, а руки начинали дрожать, точно он держал в каждой по пудовой гире. Люси сама покраснела и каждое новое «Репаро» выцеживала сквозь плотно стиснутые зубы. Какое-то немыслимо долгое время спустя работа была закончена. Хью на всякий случай постучал по обоим зеркалам под неодобрительный взгляд Люси и резюмировал, что они справились отлично. — Впрочем, кто от нас иного ожидал? — самодовольно сказал он, вытирая рукавом лоб. — Эх, показать бы результат Флитвику… — Прил так и не проснулась, — сказала Люси, проведя ладонью по лбу спящей Лафнегл. Та, плотно сомкнув губы и сдвинув брови, что-то вяло прорычала. — Счастливые часов не наблюдают, — пожал плечами Хьюго, рассматривая себя в отражении. — А кто может быть счастливее спящего? — Прил счастливой не выглядит. — Она просто не осознаёт своего счастья. Люси неопределённо хмыкнула и потёрла виски пальцами. — Ты помнишь, что видела в отражении перед тем, как зеркала рухнули? — Спросил Хью. Люси удивлённо посмотрела на него и помотала головой. — Я же сказала, я будто задремала, но… — Но? — Но… У меня было ощущение, будто бы я… как бы выразиться? Открытая дверь. И что кто-то может вот-вот ворваться в эту дверь и выбежать… куда-то. — Люси энергично потёрла щёки руками, после чего порывистым жестом обхватила плечи, точно закрывая «дверь». — А потом меня точно с ноги захлопнули, и тут ты меня оттаскиваешь, стоит жуткий грохот… кошмар. — А я видел человека, — задумчиво протянул Блэк, вертя в руках волшебную палочку. — Вернее, его силуэт. Он бежал по коридору и становился всё больше, но тут ты таким жутким голосом сказала, дескать, не сегодня, дорогая, и зеркала начали падать. — Люси закрыла губы руками, но тут же сбросила их на колени. — Ричард?.. — Может быть, — пожал плечами Хью. — Но почему тогда «дорогая»? — Может, это было обращение ко мне? — предположила Роджерс. — Может. В любом случае, я бы не рискнул ставить вновь зеркала так же. Вдруг опять решат рухнуть, я же отключусь их чинить, да и ты белее творога. И кислее сметаны. — Ну спасибо. Молчание. — Я сделаю чай. Молчание разбавилось постукиванием кружек, шорохом пакетиков и бульканьем закипающей воды. — Есть идеи, что делать да… — Хьюго обернулся с кружками и замер на полуслове. — Лу, а ты отчаялась, я смотрю? — Это лучше, чем ничего, — проворчала Люси, кладя на пол доску уиджи. — В Хогвартсе много приведений, а ещё Пивз, который становится невидимым. Да и Ричард, вроде как, ещё не помер. «Надеюсь», — про себя добавил Хьюго, протягивая чай Люси. — Всё равно. Я уже сказала, лучше, чем ничего, — упрямо посмотрела на него Роджерс, отпив чай. — Помоги лучше свечки расставить. За окном постепенно темнело. Хьюго смотрел на то, как гаснет луч багрового закатного солнца, ласково пригревшийся на занавеске, и думал, как же прошло время. Целый день минул, а они так и не сдвинулись с мёртвой точки. Сумрак в кабинете сгустился, когда ребята зажгли свечи. Почерневшие и подурневшие тени разбежались по стенам и полу, заплясали на потолке вокруг жёлтых всполохов. От отражения в зеркалах казалось, что в классе даже светлее, но это только подчёркивало уродство кривых теней. Даже тень Хьюго показалась ему невыразимо жуткой, а уж его-то тень чаще была образчиком элегантности. Наверное, пережитые за день треволнения сделали своё дело и превратили Блэка в пугливого пессимиста. Надо это лечить. Вот спасут Ричарда — будут лечить. Хорошим ужином, для начала. — Подойди, тут лучше вдвоём, — позвала Люси. Хьюго послушно приблизился и сел напротив Люси. Девочка положила пальцы на лёгкую стрелочку, лежащую на стилизованном изображении солнца. Хью последовал её примеру, едва касаясь фанерной стрелки. — Попробуй сконцентрироваться на Ричарде, — прошептала Роджерс. Хьюго хотел бы поднять всё это действо на смех. Что уж там, если бы он застиг Лаванду Браун за подобным занятием или, скажем, Дафну, покоя он бы им не дал. Но по выражению лица Люси он видел, что та уже цепляется за соломинку. Хьюго придал лицу сосредоточенное выражение. Люси недовольно на него покосилась. — Блэк, хотя бы постарайся! — Ты что, мысли читаешь? — Если профессор Бинс или профессор Макгонагалл верят такому твоему «сосредоточенному» лицу, то я знаю тебя гораздо лучше них! Соберись давай! Хьюго проворчал нечто неприятное и всё же начал усиленно думать о Ричарде. Настолько усиленно, что когда Эйприл за его спиной беспокойно заворочалась, едва не взлетел на люстру в испуге. Сердце решило наверстать по числу ударов всё, что было упущено сонным ритмом эпидемии кошмаров, билось оно, по крайней мере, как пятикурсники в преддверии СОВ. Но Прил даже не проснулась, хоть её дыхание уже и было менее глубоким. Просыпается, видимо. —Тьфу блин, — с досадой выругался Блэк. — Мало того, что пока мы тут зарабатываем сердечный приступ за сердечным приступом, она дрыхнет, так ещё и пугает до полусмерти. — Соберись, — коротко рыкнула Люси. — Есть, мэм. Хьюго снова начал думать о кузене. Вскрывать сундуки памяти и вытряхивать их. Почему-то память нырнула сразу в прошлое: как ребята были ещё совсем детьми и носились по поместью в Дербишире или гуляли с Нимфадорой по набережной в Дартмуте. Хьюго с ошеломляющей ясностью вспоминал все детские приятные моменты. Зимние игры под присмотром Ремуса, чтение большой и красочной книги Льюиса Кэррола под одеялом с фонариком на двоих, бесчисленные рассказы Ричарда о волшебных снах и бесчисленные придумки Хьюго, как бы набедокурить, не вызвав гнева Андромеды. Бесчисленные кексы от Честы с чаем на маленькой уютной кухне, бесконечно сбитые коленки у него и бесчисленное ричардово «я же говорил» по любому поводу. Пойманные бабочки, сорванные яблоки, раздолбанный велосипед Теда, ароматные книги, совместные простуды… знакомство с Эйприл, ещё мелким воробушком, вылетевшим из каминного отверстия с её безумным «Джеронимо!». Хьюго точно куда-то провалился. В один жуткий миг он представил, что всего этого не было. Что этого не будет. Что Ричард исчезнет из его жизни раз и навсегда, оставляя только огроменную зияющую дыру в его, Хьюго, существе. Задыхаясь от нахлынувших и пронёсшихся за десяток секунд мыслей и воспоминаний, Хьюго отдёрнул руки и прижал их к груди, сдерживая просящиеся слёзы. Минувший день был полон пинков под дых, но память, собственная память, отправила самообладание в нокдаун. — Хью… — Я в порядке. Люси подалась вперёд и ласково провела по собранным в хвост непослушным волосам. Хьюго задрожал всм телом. Его так гладили только Меда и тётя Марс. Он поднял на Люси взгляд. Её карие тёплые глаза лучились такой нежной добротой и заботой, что последняя соломинка всё же переломила хребет слону. Хьюго разрыдался. — О, Хью… Люси обошла доску и обняла ревущего Хьюго, который был уже не в силах держаться и хорохориться. А тот плакал, будто ему снова было пять лет и он понял, что он больше не увидит любимой кузины. Это всё было настолько слишком… Он год тянул улыбку, перебрасывал тоску в гнев, отбивал насмешки остальных по поводу отца, лелеял ростки надежды на то, что он сумеет доказать его невиновность, он хорохорился и притворялся бесстрашным наглым болваном, слизеринским королём, и как бы не чувствовал он себя краешком сознания размазавшимся придурком, он уже попросту не мог держать в себе всё, что накопилось за минувшие годы. Да и кого стесняться? Люси всяко не выдаст. А Прил, если проснётся… она — семья. Уж если кто и поймёт, так это она. «Прекрати размазывать нюни, придурок!» — докричался до Хьюго голос здравого смысла. — «Тебе нужно найти Ричарда, иначе поводов пореветь будет больше! А пока их нет, марш спасать кузена с идиотской спиритической доской!» Судорожно вздохнув, Хьюго отстранился от Люси и смущённо ей улыбнулся. Та тоже плакала, но улыбалась тепло и заботливо. — Я не скажу Ричарду, как мы тут обнимались, — внезапно выдал болтливый язык Хьюго. Люси покраснела до корней волос, но отмахнулась. — Не думаю, что он будет в обиде, — пробормотала она смущённо и снова посмотрела на Хьюго. — Тебе лучше? Блэк кивнул и предложил заняться делом. Нечего тянуть кота за провода, и без того целый день пытали несчастное животное. Стоило подумать Хьюго о котах, как раздалось звонкое «мяу». Хью и Люси вздрогнули и обернулись. Из приоткрытого шкафа вытёк сгусток тени и медленно прошествовал к слизеринцам. Свет превратил кусочек тени в… Тень. Кошка жёлтыми глазами уставилась на слизеринцев, после чего снова мяукнула. — Вот ты где, бродяжка, — ошеломлённо протянул Хьюго. — Ты тут весь день сидела? А мы и не заметили. Ты видела её, Лу? — Люси помотала головой. А Хьюго заметно приободрился. Появление Тени он счёл добрым знаком. — Ну вот. Ты в курсе, что твой хозяин исчез? Если знаешь, где он, можешь нам рассказать. — Кошка в ответ задумчиво зевнула и вспрыгнула на подлокотник софы. — Молчит, как партизан. Ну, начнём? Люси серьёзно кивнула и снова положила пальцы на стрелку. Хьюго последовал её примеру. — Ричард, ты нас слышишь? — тихо спросила Люси. К громаднейшему удивлению Хьюго, стрелка пришла в движение. Нехотя она вздрогнула и поползла в сторону кружочка, в котором золотом было выведено: «Да». Люси изумлённо крякнула. Кажется, она сама не ожидала, что сработает. А у Хьюго открылся рот, и все пережитые эмоции лавиной вывалились на доску в форме ругательств. — Чёрт возьми, идиот! Мы тебя весь день ищем! Ты просто бессовестная мерлинова дрянь! Только попробуй, найдись, я выверну тебя наизнанку! Ты хоть представляешь, как мы тут волнуемся?! Стрелка снова дрогнула и поползла к буквам. — И-З-В-И-Н-И-Т-Е…- прочёл Блэк и снова разразился негодующими воплями. — Извините?! Да я тебя до гробовой доски прощать не собираюсь! Ты мне моральную компенсацию до пенсии выплачивать будешь, если доживёшь! А ты не доживёшь, я… — Хьюго! — прикрикнула Люси. Внутри Хьюго точно шарик лопнул. Эмоции схлынули. — Успокойся. — Я спокоен, как танк в морозной степи, — совершенно искренне ответствовал Блэк. — Тогда разбуди Эйприл. Хьюго развернулся и, спотыкаясь, бросился к кузине. — Прил! Прил, проснись! Эйприл! — Что? — Эйприл распахнула серо-голубые глаза и уставилась на Хьюго так, будто не узнала его. — Что такое?.. — Мы сумели связаться с Ричардом! — едва помня себя от воодушевления, прошептал Хью. Эйприл тяжело встала и охнула, схватившись за солнечное сплетение. Хьюго её подхватил и с беспокойством посмотрел на побледневшую кузину. На её щеке появился роскошный синюшный фингал, высвечивающий бледный старый шрам под глазом. — Мерлин, что с тобой было? — Поболтала с одним другом, — с презрением, непонятным Хьюго, выплюнула Эйприл и тяжело опустилась около Люси. — Это спиритическая доска? А вы отчаянные. — Мы уже всё перепробовали, — развела руками Люси. — Так вы нашли его? — Эйприл потёрла лицо руками. Стрелка сама собой покатилась по доске. — Я-С-А-М-С-Е-Б-Я-Е-Щ-Ё-Н-Е-Н-А-Ш-Ё-Л, — прочла Эйприл. — А это точно Ричард? Вдруг Пивз стал невидимым. — Он бы тогда нас уже обложил неприличностями, — возразила Люси. — Или поймали другого призрака, — Хьюго плюхнулся возле Прил. — Эй, докажи, что ты Рич! Стрелка вздрогнула, как показалось, раздражённо, и снова начала елозить по буквам. Она не показала и половины, когда красный, как помидор, Хьюго поймал её и смущённо пробормотал: — Стопроцентно, это Ричард. Такое знал только он. — Блэк, ай-ай-ай! — Весело рассмеялась Эйприл, пока Люси недоуменно хихикала, прикрыв рот ладонью. Со смехом сошли последние остатки сна, теперь кузина прищурилась, обводя взглядом каждую тень в кабинете. — Рич, если ты сделал то, что сделал, и попал на Изнанку так, как я думаю, я тебя задушу собственными руками. — С-Т-А-Н-О-В-И-С-Ь-В-О-Ч-Е-Р-Е-Д-Ь. Очень смешно, — буркнула Люси. Её лицо просветлело от облегчения. — Э-Т-О-С-Д-Е-Л-А-Л-М-Е-Ф-И-С…Кто? — Хьюго непонимающе посмотрел на Эйприл. Та прикрыла синяк рукой и проворчала, что это личное. Стрелка заелозила. Хьюго присвистнул. — Мистер Лафнегл, какая невоспитанность! Я вам потом рот с мылом вымою, или чем ты возюкаешь стрелкой? — Прекратите отвлекаться, — потребовала Люси. Эйприл и Хьюго тут же выпрямились и присмирели, точно их отчитала Макгонагалл. — Ричард, ты и правда на Изнанке? Стрелка мотнулась к кружочку «Да». — Ты сумеешь выбраться? «Нет». — Мы можем помочь тебе? — Не можем, — буркнула Эйприл и снова потёрла синяк, зашипела и опустила руку. — Я разузнала кое-что. Вернее, ничего я не узнала, только то, что никто Ричарду не поможет. Стрелка ожила. «В-Р-Е-М-Я» — В каком смысле? — Вентум сказал, что… «Тонкого времени оборваны нити»… Это связано? — спросила Эйприл. Хьюго почувствовал себя невыразимо тупым, а Люси побелела ещё сильнее. «Н-Е-З-Н-А-Ю» Последний манёвр дался стрелке тяжело. Она ползала медленно, будто бы устав. «С-Л-О-М-А-Т-Ь-В-Р-Е-М-Я» — Класс. А реки вспять не повернуть? Или, может, уговорить солнце взойти на западе и закатиться на востоке? — проворчал Хьюго. — Или достаточно разбить пару часов? Свои не дам, это папины. — Заткнись, Хью, — бросила Эйприл. — Ричард, ты знаешь, как можно сломать время? Стрелка осталась неподвижной. Ребята долго гипнотизировали её взглядами прежде, чем понять, что она уже и не двинется. — Ушёл, — резюмировала Эйприл и похлопала себя по щекам, задела синяк, снова сморщилась. — Так… расскажите, что я проспала?***РИЧАРД***
Я устало ухнул, почти по-совиному, и откинулся спиной к зеркальной глади. Тень медленно отползала от стрелки и растворялась в желтоватом свете свечей. Короткий разговор отнял у меня все силы, я чувствовал себя так, словно пробежал пару километров в гору по мокрой глине. Самое обидное, что разговор ничего не дал, равно как и попытки Эйприл узнать что-то у Вентум. При мысли о том, что она ещё и подверглась нападению безумного беса, в груди вскипала желчная ярость, впрочем, бессильная. Я вымотался. Я понятия не имел, что мне теперь делать, и снова хотел лишь спать. И немного есть. Печенье, подаренное Судьбой, я схомячил в один присест, да и не так много его там было. Я невесело подумал о том, что, скорее всего, умру в зазеркалье попросту без еды и воды. — Тень, — я позвал кошку и тяжко поднялся. Ребята сидели на полу, Хью и Люси рассказывали, как пытались меня искать. История с разбившимися зеркалами меня потрясла, хотя казалось бы… Может, снова происки Клариссы? — Я же говорила, что он здесь, — услышал я звонкий громкий голос. Вздрогнув, я обернулся и ощутил, как впервые после того, как я ушёл от Судьбы, у меня отвисает челюсть. В серебряном мареве, на носках покачиваясь на границе небытия и отражения кабинета, стояла Линара Лафнегл и усмехалась. — Ты так и не выбрался, племянничек? — осведомилась она, склонив голову. — А говорили, что ты шустрый. — Заблудился, — машинально ответил я. — Линара, вы тут и вправду? — Вкривду. — Очень смешно. — Малыш, я понятия не имею, где «тут». Но то, что я — вправду, это да. Это я могу засвидетельствовать, пусть и не дальше Изнанки. — Не дальше? — разочарованно протянул я. — Так вы не знаете, как отсюда выбраться мне? — Отчего же? Знаю! — Весело махнула рукой та, что некогда была моей Принцессой. — Пойдём, познакомлю вас, наконец! Я недоумённо и сдавленно охнул, когда она растворилась в серебряном густом мареве. Едва стоя на ногах, я поплёлся за ней, стараясь не упускать из виду отблески цветных пятен одежды Линары, которые были единственным свидетельством того, что она где-то рядом. Линара долго петляла по пустоте, изредка ей удавалось вынырнуть прямо перед моим носом и отпустить колкость. Я шагал и уже ничего не соображал. Я устал. Я готов был растянуться прямо в серебряном тумане и заснуть на несколько лет. — Э, нет, племянник, — отрезала Линара. — Спать тут тебе не советую, иначе застрянешь, потеряешься. Ты удерживаешься в твоём зазеркалье силой своей воли. Этой же силой можешь шагнуть в любое отражение вообще, она говорила, что Смерть так и путешествует иногда. — Она?.. — Но если ты заснёшь, то всё, адьёс! Ты не найдёшь дороги домой ни-ког-да, — по слогам произнесла она. — Так что не дрыхни. Я промямлил нечто невразумительное, но тут на затылок легла лёгкая, но ощутимая ладонь оказавшейся позади меня Линары, и меня втолкнули в одно из отражений. — Жди! — Приказала Линара и исчезла в пустоте. Ждать. Чего, интересно? Я осмотрелся. Меня принесло туда, где я начал — женскую спальню Гриффиндора. Пустую по обе стороны отражения. Пусть уже и вечерело, но ложиться спать было рано. Интересно, кто-нибудь ищет нас с Эйприл и Люси с Хьюго? Всё же исчезли на весь день… Я походил по комнате, прогоняя сонливость. Такое количество свободных кроватей было слишком сильным искушением, пусть в привычные дни я бы ни за что не заснул бы в такой красной спальне. Тень за мной так и не пошла. Я был один, и на меня снова обрушилось давящее со всех сторон чувство безнадёги и одиночества. Зеркало было крохотным, отражение не вмещало всю спальню, я начинал снова ощущать дрожь серебряного тумана, норовящего хлынуть сквозь невидимые и непостижимые барьеры. Когда мозг уже и думать забыл о том, чтобы ждать чего-то, а начал приводить аргументы в пользу того, чтобы уйти в туалет Плаксы Миртл, где было много зеркал, я ощутил прикосновение холодной ладони к плечу. — Не оборачивайся, — прозвучал за спиной голос. Я будто околел, замер на месте и не мог посметь шевельнуться. Голос был одновременно знакомым и чужим. В нём звучали сдержанная ярость, недовольство и… что-то ещё. Искушение обернуться было неимоверным. — В прошлый раз мне такое советовал Жнец. Спас мне жизнь, — ладонь вздрогнула, но не исчезла. — А кем будете вы? — Давай пока остановимся на том, что я человек, стоящий за твоей спиной, — ответил голос. — Человек. Уже обнадёживает. Почему мне нельзя оборачиваться? — Потому что чудеса не любят, когда на них смотрят. — Аргумент, — я устало прикрыл глаза, но тут же их распахнул. Если долго моргать, можно заснуть. — Вы меня отсюда выведете? Молчание. После чего ладонь надавила на моё плечо, побуждая сделать шаг вперёд. После чего ещё один. И ещё, и ещё. Рука властно подталкивала меня к серебряному мареву. — Я поверить не могу, что ты впутался в договор со Жнецом, — внезапно зло проговорил голос. — Ты же умный мальчик, Ричард, как же ты попался на его удочку? — Вас это так беспокоит? — Ты отдал ему рубин, так что да, — после некоторой паузы, ответил голос. Мы уже шагали по серебряному мареву, после чего остановились. — Чем он важен? — Понятия не имею, но я загривком чую, что он сделает из него машину уничтожения половины населения человечества. Я непроизвольно хихикнул. «Загривком чую», какая знакомая, человечная фраза. — Тебе кажется это смешным? — Я просто буду надеяться, что попаду в половину, которой повезёт, — всё ещё невольно веселясь, сказал я. Рука отпустила моё плечо, после чего ощутимо ущипнула меня за ухо. — Ай! — Успокойся, ладно? Мне тебе ещё объяснять, как выбраться. — Так… вы расскажете? — я не поверил своим ушам. Вздох. — А что поделать?.. Ответ был странным. Одновременно обречённым и… снисходительным. Так качают головами, когда смотрят на шального котёнка, по глупости влезшего на высокий шкаф. Надо снимать, а что поделать, но как трогательно он пищит. Даром, что крошечное сердечко вот-вот остановится от ужаса. — Я караулила этот рифт почти полгода, не знаю, когда он откроется заново, — говорил голос, пока мы шагали. — Но, может, тебе повезёт завтра. Или даже сегодня. — Правда? — моё сердце восторженно заколотилось, я хотел со всей восторженной верой в лучшее обернуться к моему Вергилию и обнять её от избытка чувств. Ладонь на плече сжалась сильнее. — Правда-правда, ты не оборачивайся. — Как Орфей, — зачем-то сказал я. — Когда возвращался из подземного царства в обществе Эвридики. А вы со мной выберетесь, если я не буду оборачиваться? — Нет, — ответил голос. Теперь в нём звучали лёгкие нотки сдержанного смеха. — Но если обернёшься, останешься без инструкций, а мне понадобится ещё одно чудо. Тем временем мы вышли в отражение. Оно было таким же сумрачно-кривым, каким я запомнил гостиную Гриффиндора. Я понял, что мы в оконном отражении. И как бы ни истекали оплавленным стеклом очертания окружающего мира, я узнал библиотеку. — Она. Я остановился, едва не влетев в стул, на котором кто-то сидел. Мне понадобилась огромная работа фантазии, чтобы узнать в искажённом силуэте Гермиону Грейнджер. — Гермиона? А что Гермиона? — Удивился я, подавляя желание обернуться. — У неё есть Маховик Времени. — Что?! — я подпрыгнул, голова начала оборот, но я тут же схлопотал прохладный, но крепкий подзатыльник. Странно, ладонь казалась такой миниатюрной, а удар такой сильный. — Ой. Откуда у Гермионы Маховик? И зачем? — Меня больше беспокоит то, что кто-то доверил ребёнку машину времени, — проворчала провожатая. — Но сейчас нам это на руку. На протяжении всего учебного года Гермиона использовала его, чтобы попадать на несколько уроков одновременно и успевать выполнять домашнюю работу. Своими необдуманными действиями она попросту износила время, как скряга изнашивает последние ботинки. Оно уже всё в дырах из-за неё. Ещё пара-тройка, и протрётся не время, а сама реальность. Ты понимаешь, Ричард? — М-м-м-м… что-то вроде старой ветоши, да? Если она вся в маленьких дырочках, то с каждой новой всё больше вероятность того, что она станет последней каплей, и вся ткань порвётся. Верно? — Верно, — в голосе звякнула гордость. — Проблема заключается в том, что реальность… то есть, явь, она не так пластична. И моментально заштопывает себя, как бы её ни решетили. Я сник. — Вы предлагаете мне попытаться проскользнуть в это самое решето, пока оно себя не заштопало, да? — угрюмо спросил я. — А если я не успею? — Успеешь, — твёрдо ответил голос. — Я подтолкну, если что. Ты меня хорошо понимаешь. — Я только что пил чай с существом, которое говорит сплошь загадками. Вы хоть даёте себе труд изъясняться по-человечески, — я вздохнул так устало, что показалось, будто выдохнул последние крупицы стойкости. Мне хотелось превратиться в желе. Лежать себе на тарелке, колыхаться… Кажется, безумие Хью и Прил, когда они устают, заразно. — Не отвлекайся, Ричард. Хоть меня это и беспокоит, но сейчас не о Судьбе. — Я крякнул. Она знает про Судьбу? — Тебе нужно следовать за Гермионой и караулить момент, когда она снова будет использовать Маховик. Когда почувствуешь, что она его применяет… Как бы объяснить, на что это похоже?.. Отражение в такой момент стремится слиться с реальностью через те самые дыры, о которых я говорила, но… — Всё в отражении становится таким же, как в оригинале, а серебряный туман пропадает? — догадался я. Вздох облегчения. — Хорошо, значит, ты это пережил. В общем, твоя задача, Ричард… это слушай внимательно! — Напрасное добавление, я и без того был сосредоточен и внимателен как никогда. — Ты должен уцепиться за твою подругу когда она появится в мире и когда начнёт исчезать. Маховик сам тебя протащит, и ты будешь на свободе. — А вы точно со мной не сможете пойти? — спросил я, в глубине души зная, кто стоит за спиной. — Реальность не поперхнётся, если мы с вами вдвоём протиснемся через неё. — Точно не смогу, Ричард, — засмеялся голос. — Ты сделан из другого теста, ты протиснешься и в небольшую дыру, а мне нужен рифт, большой и самостоятельный настолько, чтобы вселенная, психанув, швырнула меня оземь в реальном мире как можно театральнее. Может, твой финт ушами сумеет износить Изнанку ещё больше, а может закроет возможность появления рифтов навсегда, так как реальность осознает, что через неё могут выпрыгивать люди. Но из нас двоих ты спасёшься точно. Тем временем Гермиона закрыла книжки (все десять одним отточенным движением), половину из них сбросила в сумку, скатала пергамент, что-то крикнула мадам Пинс и быстро зашагала прочь из отражения. — Самое сложное — поймать её перемещающейся возле зеркала, — посетовала моя спутница, подталкивая меня за Гермионой. — Поэтому я скорее делаю ставку на завтрашний день. Но уверена, что тебе повезёт больше, чем мне. Мы оказались в коридоре с доспехами. Гермиона остановилась, воровато огляделась и достала нечто на золотой цепочке. Ладонь на плече ощутимо сжалась. — Тебе везёт, — горячий шёпот опалил ухо и шею. — Теперь главное — подобраться и в нужный момент вцепиться в неё. — Пойдём со мной, — я в отчаянном порыве попытался схватиться за руку, как маленький ребёнок, но ладонь ловко увернулась и легла мне на спину. — Мам, пожалуйста. Пожалуйста, пойдём. Я сам тебя вытащу, лично, своими руками. Ответом было напряжённое молчание. Только дрогнули пальцы на спине. Моё сердце заходилось глубоким стуком.***ЭЙПРИЛ***
Как же у меня всё болит! Все побои Мефисто перешли со мной в реальность. У меня ужасно болело солнечное сплетение, в которое он меня пнул, не говоря уже о раскалывающейся голове. Никогда больше к нему не приближусь на пушечный выстрел. А если и приближусь, скручу в бараний рог, сожгу до тла чёрным пламенем и попляшу на пепелище джигу. Я отчаянно скрипела зубами и брела по коридору. История Люси и Хьюго была ужасной в безрезультатности, но слова Вентум и Ричарда о том, что мы ничего не можем, припечатали меня окончательно. Пока что я хотела только выпить обезболивающего и найти кого-то из друзей. Я пропала на весь день, наверняка Гарри, Рон и Гермиона сходят с ума. Люси и Хью отказались присоединиться — Блэк заявил, что хочет ограбить кухню, иначе ему придётся сожрать Малфоя и погибнуть от отравления. Люси, которая выглядела настолько потрясённой, что я её почти не узнавала, последовала за ним, вцепившись в краешек мантии. А я отправилась в библиотеку. Во-первых, я знала, что Гермиона будет там, а поговорить и поплакаться кому-то мне хотелось. Во-вторых, после удара Мефисто в живот, есть мне не хотелось совершенно — я опасалась, что это напрасный труд. А потом, поплакавшись в жилетку Гермионе, поднимусь в лазарет к мадам Помфри, бить челом, молить о обезболивающем и рассказывать Ремусу, какие мы неудачники. Горе-спасатели. Я вырулила в коридор, в котором стояли доспехи, и увидела Гермиону. Та стояла ко мне спиной и что-то сосредоточенно вертела в руке. Я хотела её окликнуть, но воздух сгустился так, что было его не вздохнуть. Гермиона начала мерцать, как картинка в плохо работающем телевизоре, после чего раздался душераздирающий треск, эхом прокатившемся по доспехам, и изумлённый возглас Грейнджер. Я помчалась к ней, когда треск повторился, и на ковёр рухнули два тела: ошарашенной Гермионы и… — Ричард! — Не веря своим глазам, я подбежала к севшему брату и сгребла его в охапку. Тот ошалело смотрел в сторону, дёрнул меня за кончик волос и показал в конец коридора. Там шла в нашу сторону вторая Гермиона, которая, не сделав и пары шагов, растаяла. — Что это было? — Что вы сделали? — Ричард, откуда ты взялся?! — Ребята, вы понимаете, что вы наторили?! — Гермиона стояла пунцовая от гнева. Я её не слушала. Переполненная счастьем и здоровым изумлением, я обнимала брата и, кажется, рыдала, лопоча что-то дурацкое и бессвязное. Ричард, кажется, тоже плакал, но молча. Я была нечеловечески счастлива. Мой брат жив! Он спасся, он вышел сухим из воды, он не свихнулся… кажется. Но главное, что он был со мной. Рядом, здесь, живой и материальный. Когда Хьюго рассказал, как его перекрыло после того, как он представил, что Ричарда больше никогда не будет в его жизни, я сама разревелась, а тут… Я сегодня такая плакса, хоть у Миртл забирай место в её сортире. Но я была счастлива. Я была невероятно счастлива. Ричард был здесь. Со мной. Живой, тёплый, материальный, плачущий, шепчущий что-то о маме, чего я не слышала, не слушала… — Вы сломали время! — рявкнула Гермиона, о которой мы начисто забыли. — Вы хоть понимаете, что вы, чёрт возьми, сломали время?! — Не чини его, — Ричард поднял на неё блестящие синим огнём глаза. В них было что-то странное, пугающее. — Не чини. Мы не расскажем про Маховик. А ты им пользуйся почаще, хорошо? — Вы сошли с ума? — обречённо прошептала Гермиона. Ричард нервно рассмеялся. — Безумцы всех умней, мисс Грейнджер. После этих слов брат потерял сознание.