***ЭЙПРИЛ***
— Да где же он? — шипела я, шаря по красному ковру руками. Кто-то постучал меня по спине. От неожиданности я подпрыгнула, ударилась головой об столешницу так, что звёзды из глаз посыпались, и выползла на свет, потирая макушку. Рядом со мной стоял Гарри и с любопытством смотрел на меня. — Если ты прячешься от Макгонагалл после вчерашнего, то место ты выбрала неудачное, — заметил он. — Даже я тебя нашёл. Могу одолжить мантию. — Обойдусь, — фыркнула я, поднимаясь с четверенек. — Как истинный гриффиндорец, буду встречать опасность лицом к лицу! — Ты что-то потеряла? — спросил Гарри, когда я снова опустила взгляд на пол. — М? Да. То есть, нет. Да не важно, — отмахнулась я. Рубин пропал. После нашего безумного вечера я не могу его найти нигде, как бы я ни искала. Стол Гермионы оказался идеальным хранилищем ровно до момента, как в него не влетел Живоглот. Оставалось надеяться на одно: рубин сейчас завалился в такой тёмный и укромный угол, что его никто и никогда не отыщет. Это утешало даже. — Если что, можем поискать после занятий, — предложил Гарри. — Всё равно нам особо заняться нечем. — Разбаловали тебя каникулы, Поттер, — засмеялась я. — Смотри, не ляпни такого при Гермионе. — Что не ляпнуть при Гермионе? — осведомилась Грейнджер, спускаясь по лестнице. Гарри заговорщически мне подмигнул. — Да ничего особенного, — я расплылась в такой лучезарной улыбке, которой позавидовал бы Локхарт. Гермиона неодобрительно на меня покосилась, покачала головой и достала из сумки сложенный свиток пергамента. — Держи, я проверила вчера твой доклад по истории. Где отмечено красными чернилами, там у тебя не правильно. — И когда только успела? — восхитилась я, разворачивая свой доклад. Ой. Красных пометок было многовато. — Просто нашла время. И кстати, не знаю, как ты читала старые книги, но у тебя некоторые имена написаны неправильно. — Наверное, дело в книгах, — сказала я, пытаясь прочесть написанное. Буквы расплывались. — Что ты делаешь? — спросил Гарри. — Читаю, — непонимающе ответила я. — Ты щуришься. — Я не щурюсь, — смутившись, я скатала пергамент. — Спасибо, Гермиона, я исправлю всё, что нужно будет исправить. — А моё эссе по Прорицаниям так и осталось непроверенным! — подал голос Рон, который до того тихо сидел в кресле. — Эйприл, передай Рональду, что проверять его вирши по Прорицаниям — всё равно что сушить феном флоббер-червя. А заодно объясни, что такое фен, — сухо сказала Грейнджер. Мы с Гарри расхохотались. — И вообще, идём. Нам давно пора быть в Большом Зале. Я не хочу опоздать на первые занятия. — Гермиона Грейнджер — гроза всех лоботрясов! — продекламировала я. — Сегодня сама строгость, а вчера так лихо танцевала, эх… Видел бы кузен. Щёки Гермионы налились пунцовыми пятнами. У Рональда заалели уши. Оба решили промолчать, лишь порознь посмотрели на меня с упрёком. Во избежание кары я одним прыжком преодолела расстояние, отделявшее меня от портрета, распахнула его и галантно придержала для остальных. — Эйприл! Я снова вздрогнула. С лёгкой руки Мефисто, да и вообще после событий последнего года я стала жутким неврастеником. Обернувшись, я увидела, что в нашу сторону по коридору со всех ног бегут Люси и Хьюго. — О нет, — простонал Рональд, выбираясь следом за мной. — Что, опять кто-то в беде? — С чего ты взял? — Да потому что слизеринцы сюда просто так не бегают. Только когда что-то случается. — Эйприл, — Хьюго почти что влетел в меня. — Ты вчера видела Ричарда? Ты с ним разговаривала?! Он вчера ушёл к тебе, мы не видели его, он куда-то пропал, ты его видела?! Кузен говорил сбивчиво и торопливо, так что я и могла выцепить из его слов только обрывки слогов и кое-как их связать. Только кое-как переварив информацию, я ужаснулась: — Ричард пропал?! — Ого, а утро становится определённо добрым! — хохотнул Рон. Люси впервые на моей памяти посмотрела на кого-то со злобой. Кожу облепили мерзкие мурашки. — Что произошло? — чувствуя, как пересохло в горле, спросила я. — Вчера вечером Ричард ушёл из гостиной, — начала Люси, ибо Хьюго всё ещё потряхивало от перевозбуждения. — Хьюго говорит, что Рич ушёл поговорить с тобой. И после этого мы его не видели. В спальне его не было, в гостиной тоже. Вы вчера с ним виделись? — Нет, — я почесала переносицу. — У нас вчера такой гвалт стоял, что мы могли и не услышать, если бы он пришёл к гостиной. — Я обернулась к Полной Даме. — Мадам, вчера вечером тут, случайно, не топтался слизеринец? Полная Дама с достоинством ответила, что в её пост никто из чужаков не приближался к гостиной. С тех пор, как её вернули после реставрации, в портрете стало как-то больше надменности. — Он оставил сумку, палочку и мантию, — Хьюго уже мерил шагами коридор. — И вчера он со мной попрощался, будто уходил навсегда. Он просил позаботиться о Люси. Он словно знал, что… — Жаль, что больше нет карты, — вздохнул Гарри. — Не сказать, что я рвался бы его искать… — Гарри! — изумлённо-возмущённо вскрикнула я. Тот сложил руки на груди и скорчил самую серьёзную мину. — Ведь если бы он сгинул, то это явно тебя бы огорчило, — вдохновенно пародируя интонации Ричарда, произнёс Гарри, после чего обезоруживающе улыбнулся и развёл руками. — Я шучу, Эйприл. Хотя, давай честно, твоему брату иногда хочется дать по шее. — Себе дай по шее, если чешутся руки, Поттер! — зарычал Хьюго, наступая на Гарри. Люси предупредительно вцепилась в рукава мантии Блэка. — Тебя помогать никто не просит, обойдёмся. — Хьюго! — рявкнула я. — Держи себя в руках! Если с Ричардом что-то случилось, то нам понадобится любая помощь! — Я сама опешила от своей решительности, хотя и готова была от этих слов с писком напуганной девочки забиться под диван и реветь часа два, не затыкаясь. Ричард пропал. Пропал! Самый благоразумный из всех моих близких просто пропал! А с ним пропал и рубин. Озарившая омрачённое назревающей истерикой сознание догадка заставила меня ахнуть. И не на шутку разозлиться. Ну конечно! Смерть всё же стряс с него должок! Ричард не просто так учился бегать через тени под его указку, он ещё и плясал под его дудку! Он украл рубин! Уж не знаю, как, но наверняка пробрался невидимкой под шумок в гостиную… Шумок-то был о-го-го. Но где он теперь?.. — Хьюго, я иду к Ремусу. Вы с Люси можете пойти со мной, как свидетели, хотя у меня есть какие-то идеи. Гарри, Рон, Гермиона, отправляйтесь на урок. Можете сказать профессору Снейпу, что я упала в колодец, он будет в восторге. Я найду вас на перемене и расскажу всё, что нужно рассказать. Если нет, то увидимся за обедом. Идём, ребята! Последнюю фразу я кричала уже набегу. Меня подстёгивали бежать злоба, досада и… любопытство. Если Ричард куда-то провалился, где он может быть? Сумею ли я найти его в Мире Снов? Или сразу придётся обращаться к мистеру Болку?.. В любом случае, на сей раз мы обязаны рассказать обо всём Рему. Ричард влип по-крупному. И на сей раз держать Люпина в неизвестности попросту опасно. Я уже представляла, каким будет разговор. Перед дверью в кабинет Ремуса мы столкнулись с неприятными обстоятельствами. Она была заперта. Подёргав ручку, я обернулась к Хьюго. — Какой сегодня день? — спросила я. Кузен замялся, бросив взгляд на Люси. — Боюсь, что тот самый, — неуверенно сказал он. Я выругалась. Полнолуние! Как не вовремя! Мы оба взглянули на Люси, которая с самым серьёзным видом смотрела на нас обоих. В воздухе мыльным пузырём висела недосказанность. Взять Люси с собой значило приоткрыть ей тайну Ремуса. А если мы её куда-то отправим, она может попросту что-то заподозрить сама. Но альтернатив у нас было мало, исход так и так будет плохим, а терять время в попытке что-то убедительно солгать нам нельзя. — Идём, — решила, наконец, я. — Ремус в больничном крыле. Надеюсь, мадам Помфри нас пропустит. К нашему удивлению, Люси сухо кивнула и даже не стала задавать вопросов. Может, у неё у самой голова не тем занята? У двери в лазарет возникла небольшая заминка — мадам Помфри, видимо, следуя приказу Дамблдора, старательно делала вид, что Ремуса у неё нет и она понятия не имеет, почему мы ломимся к ней. Не хватало только ей спросить «какой-такой профессор Люпин?». — Мадам Помфри, это невероятно важно, пожалуйста! — увещевали её мы. — Мистер Блэк, мисс Лафнегл, мисс Роджерс, я вам в пятый раз повторяю, что… — Мы знаем, кто такой Ремус Люпин! — не выдержав, выкрикнула Люси. Мы втроём так едва ли не присели. — Нам необходимо его увидеть, и мы знаем, что он у вас после полнолуния! У меня челюсть со стуком упала на грудь. Хьюго выглядел не менее шокированным. Мадам Помфри же, секунду помявшись, попросила подождать и закрыла дверь. Мы с удивлением смотрели на Роджерс. У Люси дрожали плечи и руки, но в её взгляде было столько решительности, что можно было обитые железом двери выбивать. — Люси… А ты откуда знаешь? — немного неуверенно спросила я. Хьюго кивнул и подался чуть вперёд. Взгляд Люси оставался окаменевшим и неподвижным. Пару раз она стиснула и разжала пальцы. — Мама рассказала, — выпалила, наконец, она. — На рождественских каникулах перед моим отъездом. Мама тогда мне много чего рассказала. Люси повернула голову и тяжело посмотрела на меня. Мне на миг стало немного дурно и стыдно. Рейчел рассказала. Много чего рассказала. Насколько много? — А откуда твоя мама знала? — спросил Хьюго, который понятия не имел об истинном происхождении Люси. Та, моргнув, повернулась к нему. Я украдкой с облегчением вздохнула. — Мама работала в бюро регистрации оборотней, когда меня ещё не было, — сказала Люси куда более миролюбивым голосом, нежели только что был её взгляд. — Так они и познакомились. И долгое время встречались. — Да, мне ребята рассказывали про тот ваш неудачный обед, — Хью задумчиво потёр мочку уха. — Так они… Что Хьюго хотел предположить, я не знаю — дверь открылась, и мадам Помфри поманила нас. — Я вас предупреждаю, — на ходу, бросила она. — Профессор Люпин всё ещё слаб. Настоятельно прошу вас особо его не волновать. Если он вскочит и куда-то побежит по вашей вине, я лично запрещу вам навещать больных до конца ваших жизней. — Как скажете, мадам Помфри, — медовым голосом заверил её Хьюго. Ремус лежал на отделённой ширмой постели. Бледнее простыни, измученный и изможденный. Под глазами залегла тенями усталость. Я редко видела Люпина утром после полнолуния, но каждый раз его вид пробуждает во мне желание укутать его пледом и отгонять шваброй каждого, кто посмеет помешать ему отдыхать ближайшие три дня. Откровенно говоря, в Хогвартсе Ремус чувствовал себя куда лучше — помогали лекарства Снейпа. Я знала, что от посещений Воющей Хижины Ремус принципиально отказался, заявив, что эта хибара достаточно душевных травм принесла ему в юности. Вместо хогмидского убежища Рем предпочитал покинуть пределы замка и аппарировать в дикие леса. Он говорил, что к этому его приучила наша мама. Но все это совершенно не отменяло того, что сейчас перед нами лежал едва живой Люпин, больше напоминающий труп. Стоило нам войти, Ремус распахнул глаза и подобрался на постели. Испуганный взгляд замер на Люси. Сама Роджерс стояла между мной и Хьюго, точно нуждаясь в защите, и вид у неё был как у человека, чьи самые худшие опасения подтвердились, но она готова была смириться заранее с любой правдой. — Люси в курсе, — лопнул мыльный пузырь напряженности Хьюго. И на всякий случай добавил: — Не от нас. Люси кивнула, все ещё не в силах вымолвить ни слова. Рем так же коротко склонил голову и повернулся ко мне. — Ричард исчез, — тихим, ещё слабым голосом сказал он. Я поперхнулась заготовленным и тщательно отрепетированным взвинченным воплем с тем же посылом и тупо уставилась на Ремуса. — Так ты знаешь? — Увы, но да, — Ремус с кряхтением попытался сесть, опираясь на жесткую спинку кровати. Увидев немой вопрос в моих глазах, он тяжело вздохнул он и охнул, когда неудачно сел. — На рассвете, когда мадам Помфри великодушно распахнула для меня свои двери, а я уже почти заснул, мне пришло видение. Это ведение ругалось, как портовый матрос, и кляло меня и всех окружающих, на чём свет стоит. И из всех речей прежде, чем я проснулся, я понял то, что Ричард исчез из нашего мира. — Ремус поднял на нас тяжёлый взгляд. Бледное осунувшееся лицо, трехдневная щетина и чёрные круги под глазами делали его устрашающим, даже диким. — Ничего сказать мне не хотите? Слово взяли слизеринцы. Хью и Люси рассказали Ремусу о том, как Рич с ними вчера прощался, а после Люси видела одинокую тень, отражение Ричарда в зеркале и внезапно обжегшую Хьюго татуировку. Я больше помалкивала — признание об обучении Ричарда не было предназначено для ушей Хьюго и Люси. Лишь когда Люпин выжидающе посмотрел на меня, я неуверенно сказала: — Вчера ночью, когда я ложилась спать, я услышала его голос. Мне так показалось, по крайней мере. Вернее… — я замялась, вспоминая те доли мгновения, стёртые из памяти провалом в Мир Снов. — Мне казалось, что я слышала, как Рич звал меня. Но если я вслушивалась, его голос пропадал. А потом я попросту заснула… Я же не знала, что это важно. Ремус кивал и слушал. Он сжимал губы так, что те побелели. В глазах билась тревога. — Судя по вашим рассказам, Ричард сейчас действительно немного не в этом мире. И это очень и очень плохо. — Как это? — опешил Хьюго. — Ричард в Мире Снов? — спросила с надеждой Люси. — И почему это очень и очень плохо? — закончила я. Ремус закрыл глаза и слегка мотнул головой. Мне показалось, что он сейчас со всей силы стукнется об спинку кровати затылком, но он удержался. — Хьюго, про мироустройство тебе может рассказать Эйприл немного позже, — терпеливо ответил он, не открывая глаз. — Люси, я не уверен. Из того… пространства, в котором Ричард мог оказаться, действительно есть путь в Мир Снов, но тогда ему же будет хуже, если он угодит туда. Его ждёт развоплощение. Это, Эйприл, ответ и на твой вопрос. — Он открыл глаза и с болью посмотрел куда-то сквозь нас. — Самое ужасное, дети, что я понятия не имею, что делать. Это нас несколько огорошило. Коготок отчаяния начал впиваться в разум сильнее. Я не знала, что делать. Ремус не знал, что делать. А Ричард тем временем может быть в опасности. И, как выяснилось теперь, не просто в опасности от чего-то потенциально смертоносного. Он мог пострадать просто по неосторожности. — И что нам делать? — спросила я тихо. Делать. Это слово мне нравилось. Это лучше, чем размазывать нюни по тарелке! Я чувствовала прилив уверенности и готовности осушать моря и ломать горы, гонимая тревогой и решимостью одновременно. — Мы должны что-то предпринять! Выяснить, где Ричард, как его вытащить, а главное — понять, что мы можем! Может, мы сумеем с ним связаться, раз он где-то рядом! Мы же его слышали и видели! — Эйприл, — взмолился Ремус. Я расхаживала вдоль его кровати, размахивая руками. Когда он меня окликнул, я как раз на бегу врезалась в дужку, от чего кровать зашлась ходуном. Лицо Ремуса приобрело сероватый оттенок. — Я пока что всё равно не сумею ничего сделать в ближайшие несколько часов. Я и руками шевелю с трудом! Как только я оклемаюсь, клянусь, я отправлюсь к Дамблдору. Может, мы вместе что-то придумаем. Может, мы свяжемся с Алексом. Если нет… Люси, я надеюсь, твой дедушка нам не откажет в помощи. — Не откажет, — мрачно, но твёрдо сказала Люси. — Но мистер Люпин… Мы же не можем всё это время просто сидеть и ждать! Мы изведёмся все. — Да уж, — подхватил Хьюго, которому только повод дай уроки прогулять. — Я так точно не сосредоточусь на том, что говорят профессора, зная, что мой друг хрен знает где. Рем, я хочу помочь. Может, я в кои-то веки реально смогу что-то полезное сделать для Ричарда! Может, у тебя есть хотя бы примерный план, что мы втроём можем сделать, пока ты приходишь в себя? Сходим к Дамблдору, к примеру. — Нет, — отрезал Ремус. — Исключено. Вы трое отправитесь на занятия. Я знаю, что медлить, возможно, опасно, но я не хочу, чтобы вы полезли в это дело. И не хочу, чтобы вы трое тоже пострадали. Мало ли что. — Вы говорите, как мой дедушка, — тихо-тихо сказала Люси. Ремуса словно палкой по лицу ударили. — Мистер Люпин… Ремус. Мы же можем. Хотя бы попытаться. Я, затаив дыхание, переводила взгляд с Рема на Люси. Я не знала толком, что именно между ними происходит, но понимала одно: трое близких Ремусу людей пришли просить разрешения и инструкций, как рискнуть собой и здоровьем, чтобы отыскать четвёртого самого близкого человека. Ва-банк, дамы и господа. — Я могу заснуть и спросить совета Вентум, — предложила я. Ремус вздрогнул и удивлённо на меня посмотрел. — Заберусь поглубже в Мир Снов, чтобы меня никто не будил, отыщу Вентум, а заодно попрошу Нейта узнать у других обитателей Мира Снов, не видели ли они Ричарда. Или могу попытаться снова увидеть во сне книжную лавку Болка, может, он всё объяснит. Никакого риска. Рем медленно кивнул, обдумывая. После этого он ещё более медленно, точно слова из него тащили клещами, произнёс: — Хорошо. В моём кабинете ты найдёшь снотворное. Люси, пожалуйста, проследи, чтобы Эйприл не выпила больше трёх капель, хорошо? Пока она спит, возьми все свои инструменты для гаданий. Даже если это будет старая колода карт. Попробуй узнать хоть что-то, вдруг сработает. Хьюго, твоя задача — присматривать за девочками и помогать по мере сил. — Хью разочарованно вздохнул, но Рем приподнял руку: — В ящике моего стола лежит Карта Мародёров. Попробуй отследить по ней, вдруг Ричард объявится в замке раньше, чем мы его найдём. Тогда поспешите к нему, я не знаю, в каком состоянии он выберется с Изнанки. — Грудь Ремуса спазматически содрогнулась, Люпин попытался сделать вдох, который дался ему со второй попытки. — Как только я приду в себя, я отправлюсь к Дамблдору. В крайнем случае, попрошу портрет привести его. — Вам нужна наша помощь? — спросила Люси, подавшись вперёд. Ремус слабо качнул головой. — Спасибо, Люси, но мадам Помфри обо мне позаботится. Идите, ребята. Люси, Хьюго отправляйтесь в свою гостиную и возьмите всё, что необходимо Люси. Прил, задержись на минутку. Слизеринцы с сомнением переглянулись. Слабо звучащий голос Ремуса уже почти шелестел, нам всем было совестно, что мы попросту так его оставим, пусть и понимали, что ничем ему не поможем. Да и сам Рем ясно выразился, что хочет побыть со мной наедине. С большой неохотой Люси и Хьюго покинули Больничное крыло. Как только захлопнулась дверь, Ремус схватился за рёбра и сполз на подушках с мученическим стоном. — Больно? — сочувственно спросила я, шаря взглядом по тумбочке возле кровати. Вдруг там есть обезболивающее. — Терпимо, просто тяжело, — признался Люпин. — Я три часа назад только перекинулся в человека, из них час лежал на холодной земле и вспоминал своё имя. Не говори только Ричарду, он переживает, когда я рассказываю ем о трансформациях. — Когда найду, не расскажу, — усмехнулась я. Взгляд Ремуса стал снова серьёзным. — Эйприл, то видение, которое посетило меня на рассвете, — начал осторожно он. — Оно в потоке ругани обронило фразу: «Запутался в тенях и в них же провалился». Ты знаешь, о чём речь? Я кивнула, как мне кажется, к большому разочарованию Ремуса. Видимо, он до последнего надеялся, что бранящийся призрак — плод воспалённого трансформацией воображения. Я рассказала ему всё. Рассказала про то, как Кларисса меня поймала во сне полтора года назад, напомнила, как она лишила меня эмоций, и как Ричард отправился в моё сознание, чтобы их вернуть. Я рассказала о договоре со Смертью, а после — об уроках и его фокусах с тенями. Да, я обещала не говорить поэтому мне казалось, что я попросту предаю Ричарда и его доверие. Каждое слово давалось тяжело, точно я пыталась глотать стекло, но иного выбора у меня не было. Ремус слушал с совершенно окаменевшим лицом. Наверное просто потому что ни одно лицо не может вместить в себе столько горечи, ужаса и тревоги одновременно, вот и застыло на пороге предела. — Пожалуйста, не злись на него, — тихо сказала я, переведя дыхание. — Ричард хотел, как лучше. Он не говорил тебе, боясь, что он тебя разочарует. И он верил, что всё делает правильно. Ремус молчал, продолжая смотреть в потолок. Спустя долгую минуту он прикрыл глаза и что-то беззвучно прошептал. Я подалась вперёд, но услышала только: «…прости, Марс…». После этого Рем всё же открыл глаза и посмотрел на меня. — Иди в мой кабинет, Эйприл, — надтреснутым голосом попросил он. — И прошу тебя, не ввязывайся ни во что. Я склонила голову. Казалось, на затылок легла пудовая гиря с надписью «Стыд!». Лишь отойдя на пару шагов, я остановилась и спросила: — Рем. Ты видел маму? — Ответом было шуршание одеяла. Я обернулась. Ремус с лёгким удивлением смотрел на меня. — Гарри тоже её видел. На рассвете, где-то между тем, как проснуться, и тем, как снова заснуть. На границе сна и яви. — Мы помолчали. В глазах Ремуса отражались мои собственные эмоции: те же надежды и те же вопросы, на которые, как оказалось, у нас у обоих не было ответа. Мы просто друг другу кивнули. Оборачивать хрупкую надежду в слова было опасно — каждый толкует её, как может, по-своему, а это может разрушить надежды другого. Да и свои тоже, если сформулирует неверно. Я пожелала Люпину скорейшего выздоровления и бегом помчалась к двери............................
— Что такое? — выпалила я, останавливаясь около слизеринцев. Те замерли у двери в класс Защиты от Тёмных Искусств и спорили шёпотом, но оживлённо. Я перевела дыхание — бежать из больничного крыла до класса на третьем этаже, при всех стараниях Мефисто и тренировках, было чересчур. Я на лестнице даже подумала, не включить ли в программу тренировки ещё и бег по замку. — Там профессор Снейп, — шепнула Люси, когда я остановилась рядом. Я выругалась в который раз за это утро. В едва приоткрытую дверь я видела, как слизеринский декан с самой сердитой гримасой в мире перебирает бумаги Ремуса. Интересно, он хотя бы наедине с собой хоть изредка бывает не хмурым? Дверь в кабинет, видневшаяся за спиной Снейпа, была закрыта и маячила нам желанной целью. — У тебя будут идеи, воробей? — поинтересовался Хьюго, когда я отшатнулась от двери и сама задумчиво нахмурилась. — Может, что-то в духе той говорящей куклы, которая была год назад? Она была прикольной. — Может и будут, — я стряхнула с лица волосы и открыла сумку. После нападения Вероны большая часть моего имущества осталась валяться на дне чаши фонтана, даже мышь и та уползла. Тем не менее, некоторые детали мне удалось сохранить, а набор дурацких механизмов пришлось восполнять. Каникулы были слишком нагружены домашними заданиями, чтобы их делать, так что несколько полезных волшебно-механических штукенций мне снова удалось собрать. Из сумки я достала резинового утенка, разобранную машинку с моторчиком на пружине и маленькую коробочку с раструбом и заводным механизмом. — Хью, положи эту штукенцию на лестницу и покрути ручку раз семь, — скомандовала я, отдавая ему коробочку. — После этого спрячься. Люси, подержи утенка. Я покрылась в сумке и достала скотч, примотав уточку к маленькому пластмассовому прямоугольнику с колесами и моторчиком. — Она тяжёлая, — заметила Люси, придерживая игрушку. — А то ж! — с гордостью сказала я. — Уточка с секретом. Я поставила утенка на пол возле двери и дала Хьюго отмашку, отведя уточку назад. Пружина надсадно затрещала, заводя крохотный допотопный моторчик. Со стороны Хьюго раздался громкий гогот близнецов Уизли, записанный мной при помощи магии и плёнки от старого фотоаппарата Колина Криви. Я постучала волшебной палочкой по крохотному фитилю, который тут же медленно начал тлеть, и разжала пальцы; уточка на колёсиках вкатилась в класс. — Бежим-бежим- бежим! — шепотом протараторила я, увлекая Люси с собой в кладовку для швабр. Надеюсь, Хьюго успел спрятаться. Из класса донеслось издевательское «КРЯ!», зловещее «вшшшшш» и звучное «ВВВШШШПОХ!», а после отборнейшая брань главного зельевара Хогвартса. Тут же снова послышался смех близнецов и торопливый удаляющийся топот трёх пар ног. Я неделю таскалась за Уизли и Ли, записывая их хохот и походку, и старания себя окупили. Дверь в класс распахнулась так резко и экспрессивно, что ведра и швабры в кладовке содрогнулись, после чего до нас донеслись удаляющиеся шаги. Я приоткрыла дверцу, выглянула и сложилась пополам от беззвучного хохота, глядя, как Снейп, с ног до головы перемазанный белой липкой субстанцией, мчится к лестницам. О, на такой вариант я и рассчитывать не смела! — Хьюго! — выскользнув из кладовки, окликнула я. Кузен тут же материализовался рядом, сжимая в руках мою голосовую обманку, которая тихо похрюкивала на последних оборотах завода. — Что это было? — восхищенно спросил он. Я не ответила, поманила его в класс и присвистнула. Утёнок массового поражения сработал лучше, чем я предполагала. Весь класс был залит белоснежной липкой субстанцией, каждая парта, стены, люстра, скелет неведомой твари, висящий под потолком, рабочий стол, потолок. В эпицентре взрыва покоился обрывок желтой резины и примотанные к нему колесики. Моторчик попросту испарился. — Ремус тебя прибьет, — восхищенно захохотал кузен. — Оно хоть отмоется? — спросила Люси, переступая через кляксы. — А то! — заверила их я, поднимая останки взрывной утки. — Это всего лишь сметана, желатин и кое-что из «Зонко». Пары заклинаний «Эванеско» хватит. Большими прыжками я приблизилась к двери в кабинет. Заперто. Конечно. Я достала волшебную палочку и постучала по ручке, вспоминая простейшее заклинание, когда услышала решительное «Эванеско!». На миг я отвлеклась. Люси стояла посреди кабинета, где был эпицентр взрыва, и проводила своей палочкой по воздуху, стирая следы моего саботажа. — Лу, у нас мало времени, — заметил Хьюго. — Тогда помогай, — посоветовала Роджерс. — Я не хочу, чтобы близнецам и Ремусу влетело от Снейпа. Эйприл, не отвлекайся. — Как скажете, мой генерал, — удивленно пробормотала я и снова взялась за ручку. Когда мне удалось вспомнить, как произносится слово «Алохомора», ребята уже закончили, а за дверью в классную комнату уже слышались шаги. «Быстрее!» — шикнула я. Люси и Хьюго скользнули внутрь, я вбежала последняя и тихо прикрыла дверь. Люси ткнула палочкой в ручку. — Коллопортус! — Замок щелкнул. Мы скукожились у двери, боясь дышать. Разгневанный невнятный голос Снейпа смешался с нотками недоумения и не меньшей ярости. После мы услышали голоса близнецов и профессора Макгонагалл. Кажется, наш декан советовала Снейпу не отвлекать её по пустякам. Снейп же тихо бесновался, но не мог ничего сказать путного: состав преступления отсутствовал, хоть я и подозревала, что пару пятен ребята могли пропустить, да и сам Снейп наверняка принёс изгаженную мантию как вещдок. — Мы выставили его идиотом, — радостно зашептал Хьюго. — Не привыкай к хорошему, — посоветовала я, не сдержав улыбки. — Как думаете, он ещё там? — шепнула Люси, приникнув к двери ухом. — Наверняка. У него же скоро урок, — предположила я. — Жаль, что нет звукоизоляционного заклинания. — Если и есть, я его не знаю, — пожал плечами Хьюго. Люси в знак солидарности развела руками. — Тогда будем поменьше трепаться и шуметь, — решила я и аккуратно разулась, сложила ботинки в сторонку и в одних носках легко и бесшумно прошлась по кабинету. Люси и Хью последовали моему примеру. Каждый старался двигаться как можно тише, хоть Хью и пытался нас рассмешить, прокрадываясь к столу Ремуса с комичностью кота Тома из мультика «Том и Джерри». Юмор мы не оценили — слишком были поглощены тем, что вслушивались в происходящее за запертой дверью. Снейп что-то бухтел, звенел звонок, раздался гомон и гвалт входящих в класс учеников. В эти недолгие две минуты мы могли позволить себе перебрасываться короткими фразами в полный голос. Я отыскала на полочке бутылочку со снотворным, которое мы сами создали. Люси решительно отобрала её и показала мне несколько замысловатых жестов руками. Я удивлённо на неё уставилась. Роджерс на мгновение подвисла, изумлённо моргая, потом тряхнула головой и беззвучно хихикнула, смущённо отведя глаза. — Извини, — тихо сказала она. — Меня немного переклинило, будто с Мириам говорю. Хотя было бы удобнее, если бы вы понимали язык жестов. Нам не пришлось бы перешёптываться. — Научишь? — шёпотом в один голос спросили мы с Хьюго. Кузен самозабвенно копался в ящике стола в поисках Карты Мародёров. Люси покивала и повернулась ко мне. — Ремус просил тебя проконтролировать. — Я сама варила это снотворное, я знаю, как оно работает, — проворчала я. — И всё же. Я выразительно повела руками, мол, поступай, как знаешь. Люси собственноручно откупорила бутылочку и капнула три капли в чашку, после чего залила её водой из старенького чайника. — Не пей вина, Гертруда! — с притворным ужасом шёпотом возопил Хьюго. — В бокале яд, ей больше нет спасенья! * — Позёр, — засмеялась я, глядя, как вода в чашке приобретает насыщенный фиолетовый цвет. — Ну что, все готовы? Учтите, следующие несколько… хм… наверное, полтора часа точно вы меня не добудитесь, даже если зарядите в пушку и выстрелите в сторону Дурмстанга. — Мы уж постараемся воздержаться от такого досуга, — хихикнула Люси, похлопав по сумке. В миг она стала серьёзной. — Береги себя. Уж не знаю, что там с тобой будет, но… — Не волнуйся, — улыбнулась я, присаживаясь на софу. — Я иду сугубо поговорить с хорошими друзьями, ничего эдакого. Люси кивнула и опустилась на пол. Хьюго, склонившись над расцветшей на пергаменте Картой, показал мне два больших пальца. — Если найдёшь Рича, дай ему от меня в лоб, — попросил он. — И верни его обязательно. — Сделаю всё невозможное, мой капитан! — отсалютовала я и снова посмотрела на фиолетовую жидкость в кружке. — Джеронимо… Я осушила до дна горьковатую смесь, осторожно поставила кружку на пол и прислушалась к ощущениям. Вроде как ничего не изменилось, по прежнему готова встать и бежать марафон. Люси, которая уже разложила на полу перед собой колоду карт, мешочек с рунами, спиритическую доску и несколько свечей, с любопытством посмотрела на меня. Я пожала плечами и опустила голову на подлокотник, полагая, что так сон придёт быстрее. Стоило голове коснуться жёсткой обивки, как сон мигом заключил меня в свои объятья............................
Ноги мои почти сразу стукнулись об пол хижины Тони. Для меня это стало неожиданностью — я ожидала, что придётся драпать с арены. Кто знает, вдруг Мефисто всё ещё там ошивается. Тем не менее, мне повезло. — Нейт! — заорала я, подбегая к Гертруде и Садовой книге. Мышь вздрогнула и подняла на меня острую мордочку. — Зачем же так кричать, юная леди? — мигом отчитала меня она. — Экстренная ситуация, — коротко бросила я и снова позвала: — Нейт! Немедленно явись сюда! Раздался треск, после грохот и невнятный рык. Я обернулась, сжимая в руках обложку Садовой книги. Нейт лежал ничком на полу, наполовину обернувшись медведем. Бурая шерсть втягивалась под кожу, когти исчезали, на голове в ворохе взъерошенных каштановых волос всё ещё торчали круглые уши, которые никак не желали сползать вниз. Мальчик тяжело поднялся и с упрёком посмотрел на меня, отряхивая заляпанный краской комбинезон. — Можно было так не кричать, я тебя и в первый раз услышал. — Прости, но это срочно, — выдохнула я и открыла Садовую книгу. Чужие сны замелькали перед глазами. — Ричард исчез. — Снова вы разминулись? Или похитили? — с живостью спросил Нейт, проводя по голове руками. — Он… провалился на Изнанку, кажется, — несколько неуверенно сказала я. — Мне нужно его найти, но это не так-то просто. Может, он отправился в его старые сны… Или по следам в старых снах можно будет его там найти. — А мне-то делать? — поинтересовался друг. — По запаху искать? — Если бы ты мог, было бы идеально, — фыркнула я. — Пожалуйста, сходи к Охотникам, спроси Еву, вдруг она знает что-то. Она как-то более продвинутый Сноходец, чем я. И если наткнёшься на Ричарда, постарайся привести его в хижину Тони. — А ты? — Я буду искать Вентум, — решительно ответила я. — И ты тоже, если встретишь… — Да-да, отправить его или её в хижину. — Юная леди, вы не хотите услышать советов старших? — осведомилась Гертруда с ноткой раздражения в писклявом голоске. Руки, лихорадочно листавшие страницы, замерли. — Вашего брата сейчас нет в Мире Снов, но даже если бы он был, вы ничем ему не поможете. Если Ричард провалился в Изнанку и телом, и разумом, он развоплотится, попав в Мир Снов. Даже если ему удастся удержать плоть, что сомнительно, то ему мало будет просто проснуться, ведь он даже не спит. — И что мне-то делать? — с отчаянием спросила я. — Ничего, — отрезала Гертруда. — Максимум, что вы можете… — А-а-а-ага-а-а! Мелкая! Испуганно икнув, я обернулась и едва не уронила Садовую книгу на пол. У стены, которая была разрисована порталами в другие сны, нетвёрдо стоя на ногах, покачивался Мефисто. Тонкие губы беса змеились в безумной усмешке. — А то я думаю, что это наш мир так кукожится. А это ты пришла и отлыниваешь от тренировки! — Хмельным заплетающимся языком выдал он. — Марш на плацдарм, пока лишних кругов не добавил! — Мне некогда, Меффи, — бросила я, содрогаясь от отвращения. Алая радужка была поглощена неадекватной бездной зрачков. Сладкий дух Анестезии осязаемым облаком витал вокруг беса. — Я от тебя ушла всего три часа назад, и сейчас заснула не для тренировок. — Ложь! — возопил он и схватил меня за локоть. Когти с треском проткнули мантию. — Ты отлыниваешь, Лафнегл. Думаешь, Меффи не слышал, что ты там ноешь своему дружбалею? Слы-ы-ы-ышал! «Ах, он меня истязает! Ах, я больше не буду тренироваться!». Неженка. — Мефисто, прекрати! — окликнул беса Нейт. Тот, продолжая безумно выпучивать глаза, повернулся к нему и оскалился. — Ручной мишка подал голос? Ай-ай, как же страшно! Не отращивай клыки и когти, я даже если буду вдрабадан тебя уделаю! — Ты и так вдрабадан! — Рявкнула я, пытаясь высвободиться. — Отпусти, Мефисто! Мне нужно искать брата! — Тебе нужно тренироваться! — с безапелляционностью неадекватного человека заявил Меффи. — Ты клялась, что не будешь ныть и отлыниваешь! А ты только и делаешь, что ноешь и ноешь. Мефисто терпел, а ты теперь… Нейт схватил Мефисто за плечо и попытался оттащить его от меня, но пальцы беса сжались сильнее, я вскрикнула от боли, которая была отнюдь не иллюзорной. Меффи отмахнулся от Нейта и играючи пихнул его ногой. Нейт кубарем покатился в угол комнаты и провалился в один из пейзажей, исчезнув из хижины. — Отпусти! — в бешенстве прорычала я, вцепившись свободной рукой в лапу Мефисто. Тот повернулся ко мне. От запаха Анестезии хотелось тошнить. В чёрных глазах плясали фиолетовые и золотые искры, совсем как у Квентина. — Мефисто, я ночью приду на Арену, я не надолго заснула! У меня мало времени, ты понимаешь?! — Так не теряй его напрасно! — просто ответил он и пихнул меня в белый проём сна об Арене. Я споткнулась и пропахала носом гладкий камень. Не теряя времени, я тут же вскочила на ноги и вовремя: в пол в паре дюймов от меня вонзилось ржавое копьё. — Мефисто! — заорала я. — Я не собираюсь с тобой тренироваться! Не сейчас, ни позже, никогда! — Я была в той стадии бешенства, когда мозг от языка отключается, когда препоны перед правдой больше не стоят, и когда с губ срываются все те мысли, которые не было смелости озвучить. — Ты — садист! Ты — моральный урод! И я сорок раз пожалела, что я уговорила тебя меня тренировать! — Как будто ты не знала, с кем ты связалась, мелкая, — хрипло хохотнул бес. Я промолчала и развернулась, чтобы выйти из этого сна и оказаться где угодно, лишь бы подальше, но стоило мне занести ногу, как я ощутила, как бес схватил меня за волосы и с силой рванул. — Нетушки! Ты отсюда не уйдёшь! — Отвали! — заверещала я, пытаясь вырваться из железной хватки, но лишь потеряла равновесие и рухнула. Мефисто тащил меня в центр арены. — Ты понятия не имеешь ничего о моральных уродах и садистах, мелкая, — щеря клыки, шипел Мефисто. — И хрена лысого Мефисто даст тебе уйти с этой арены и отделаться малой кровью, ясно? Ты ничего не умеешь. И будь эта арена такой, какой была в моё время, ты и минуты не продержалась бы против настоящего бойца. — Пусти меня! — орала я. Он не отстанет, он не слышит, он пьян, как скотина! Если я не отобьюсь от него, я потеряю время и не сумею ничего выяснить у Вентум. Пальцы сомкнулись на рукояти меча. Бронза рассекла воздух и с треском резанула по ткани старой куртки. Мефисто разжал от неожиданности пальцы и инстинктивно отшатнулся. Я перекатилась и мигом оказалась на ногах, выставив перед собой меч отца. Бронзовый орёл грозно распахнул эфес-крылья, кончик клинка слегка покачивался от дрожащих в ярости и тупом страхе пальцах. Бес смотрел на меня с обаятельной лукавой усмешкой, но глаза его стали безжалостными и дикими. От отвёл руку в сторону, и в ней возник меч. Короткий, как мой, настоящий, не тренировочная болванка. Я ощутила, как трясутся коленки. — Что, решила бросить вызов? — промолвил Мефисто, обходя меня кругом. Я поворачивалась следом за ним, не выпуская из поля зрения. — Хочешь больше не учиться? — Ты и вообразить не можешь, насколько, — процедила я. — Тогда… Ангард*! Звуки команды смазались и утонули в звоне клинков — стремительной серой молнией Мефисто рванул ко мне и нанёс удар, который мне едва удалось отвести. Руки двигались сами собой, мозг отчаянно верещал, отдавая команды, голова лопалась от боли из-за тасканий за волосы. Ярость тупым горячим облаком билась об сознание, заставляя хрипло дышать и наносить удары со всей силы. Мне хотелось сделать Мефисто больно, мне хотелось поставить его на колени за каждую рану, за каждый синяк, за каждую смерть, которую я переживала на этой поганой Арене! Клинки скрестились, Мефисто по ту сторону мечей приблизил лицо — достаточно лишь дёрнуть, чтобы стесать кончик носа — и прошептал: — Эт ву прэ*? Или ты уже приступила? Слабовато, мелкая. И он с силой пихнул меня ногой в живот. Опрокидываясь на пол, я решила, что у меня глаза из орбит вылетят, такой силы был удар. Несколько секунд я корчилась и кашляла, пытаясь вернуть дыхание. Чудом мне удалось перекатиться в сторону, когда Мефисто нанёс новый удар. Я поднялась на ноги и снова подняла меч. — Ангард, сволочь, — хрипло проговорила я, чем вызывала у Мефисто приступ хохота. Пока тот хохотал, я набросилась на него с мечом. Клинки зазвенели в воздухе, ноги выводили замысловатый танец, тело едва успевало уворачиваться от новых тычков, но сколько раз подлые удары Мефисто достигали цели, я не могла даже сосчитать. Моё тело вновь болело, щёку рассекло, на другой наливался синяк, руки были изранены, но рукоять меча я не выпускала. Я была в ярости, и эта ярость, казалось, прикипела мой меч к ладони. Я кружила вокруг беса и тут же получала удар кулаком в нос, едва не падая на землю. Боль скручивала всё сильнее, сильно накатывалась и усталость. Меч в руках слегка мерцал, как плохо работающий телевизор. Но не было и речи о команде «Стой!», не было мысли и о том, что это лишь тренировка. В кои-то веки всё происходящее было взаправду, сдобренное настоящей злобой и ненавистью к существу напротив меня. Я впервые в жизни хотела кого-то убить. Мефисто занёс меч для удара. Алые глаза сверкнули безумным блеском, на лбу выступила испарина. Я выставила клинок, чтобы парировать, но в миг, когда меч Мефисто опустился на него, он просто исчез из моих рук. Растаял, как дым, как самое обыкновенное наваждение. Да он, по сути, наваждением и был. Я не успела даже ужаснуться. Клинок раскроил мою грудь и с ужасающим звуком вошёл в плоть. Я умерла мгновенно. Когда такое происходит регулярно, холод забвения перестаёт пугать, и остаётся только одна мысль, которая каждый раз приводит меня в ужас: «Что если этот раз — последний?». Я боялась, что однажды теория Мефисто даст сбой, и я умру на самом деле. Ледяная пустота отступала медленно. Зубодробительный холод и ноющая боль прямо по середине груди вытягивали меня к жизни. Я безвольной кучей валялась на земле, дрожа всем телом и постепенно оживая. Тело ещё не слушалось, но глаза открылись. Рядом на корточках сидел Мефисто и кривил губы. Мне стало отвратительно его видеть. Отвратительно ощущать этот мерзкий сладкий запах, отвратительно смотреть в равнодушные стеклянные глаза, отвратительно его присутствие, его анестезийная горячка, его мерзкая усмешка! Я ненавидела его больше всего на свете. Даже Верона не удостаивалась таких сильных чувств, когда пытала меня и Гарри в лесу. И ненависть жгла меня огнём изнутри. — Ты — ничтожество, — спокойным голосом произнёс бес и стёр с щеки каплю крови — одно из тех малых повреждений, которые мне всё же удалось ему нанести. — Бесполезное, ничего не умеющее ничтожество. — Он поднялся. — Не думай, что тренировки окончены. Чёрта с два. Либо Меффи доведёт тебя, либо выучит. По крайней мере, теперь у тебя будет мотив учиться, мелкая — порубишь меня в колбасу. А уж если и помирать, так Мефисто хочет достойно. А не от руки неумелой неуклюжей девчонки. Урок окончен. Я разрыдалась. Позорно разревелась, как маленькая девочка. От обиды, от боли, от жестоких слов. В тот момент я попросту сломалась, лёжа на холодном шершавом камне и приходя в себя, я ревела раненым зверем и не могла остановиться. В груди жгли злые слова и презрительные нотки в голосе того, кого я долгое время считала своим другом. Даже когда Мефисто выворачивал меня наизнанку на тренировках, он мог сказать что-то ободрительное, как-то пошутить. А сейчас он меня попросту растоптал. — Какая неприятная ситуация… Не злись на него, пожалуйста. Ты хорошо дралась, просто он подлее и опытнее. — Незнакомый голос заставил меня вздрогнуть. Я поднялась на локте и изумлённо крякнула. На одной из поваленных колон, скрестив ноги по-турецки, восседал мальчишка до ужаса похожий на Квентина. Такое же лицо, разве что более округлое, как у нашего Хьюго, такие же фиолетовые торчащие во все стороны вихры. Под сложенными на коленях руками виднелись дыры в джинсах, под джинсовой курткой была надета футболка с лицом Джека Николсона и шедшей под ним надписью: «Here's Johnny!»*. Он был действительно похож на Квентина, который ещё не был сражён анестезийной зависимостью. Разве что глаза были не пустые и не безумные, а старые-старые и будто бы присыпанные пеплом. — Вентум, — просипела я, едва садясь. Всезнающее существо даже не попыталось мне помочь, хоть я бы и не отказалась от помощи. Потом до меня начал доходить смысл сказанного им. — Ты издеваешься?! Не злиться? Он меня растоптал и уничтожил! Он нализался своей дрянной Анестезии и… — Поэтому я и прошу тебя его простить, — миролюбиво ответил Вентум. — Я знаю, через что он прошёл, и знаю, насколько ему самому будет больно и стыдно, когда он придёт в себя. Мефисто — сложное существо. Я знаю и это. Такова моя сущность — знать. Только не жди от него слов извинений. — Я вообще не хочу его больше видеть, — простонала я, хватаясь за грудь, которая продолжала саднить. После чего тряхнула головой и подняла на Вентум глаза. — Тебя нашёл Нейт? — Нет. Ты во мне нуждалась, я пришёл. Это тоже часть моей природы, раз уж именно ты меня воплотила в жизнь. — Какие привилегии, — пробурчала я и кое-как встала. — Вентум, мне нужна помощь… — Я знаю. — Ещё бы! — вспылила я. — Тогда, может, ты знаешь, как я могу помочь Ричарду, и расскажешь мне? Я вкратце изложила Вентум всё, что узнала от Хью и Люси, и всё, что знала я сама. Какое-то время он думал, после чего посмотрел на меня и продолжил молчать. — Ты знаешь, как мне ему помочь? — снова спросила я. — Знаю, разумеется, — он склонил вихрастую голову на бок. — Никак. — Что… — Вопрос сорвался в стон отчаяния. Торговаться с Вентум мне не хотелось: каждая клеточка тела болела, и близился миг пробуждения. — Насколько я могу судить из сказанного, он на Изнанке. Я не знаю об Изнанке многого, я — существо Мира Снов, и только. Но этих знаний мне хватает, чтобы сказать: ты не можешь помочь твоему брату. Только существа, поселившиеся в том измерении могут его выручить. И те, кто может там свободно передвигаться. Ты не можешь точно. Ты не создана для этого. Вернее, не для этого. — Вентум, ты говоришь околесицу, — пробормотала я, снова хватаясь за голову. Она стала тяжёлой. Верный признак того, что я скоро проснусь. — Но я должна что-то предпринять. Я же могу хоть что-то. Что угодно. Вентум долго на меня смотрел, ничего не говоря. После чего он поднял глаза цвета зелёной нежной листвы к небу и произнёс нараспев: — Тонкого времени оборваны нити, сквозь прорехи в Мир выскользнет Пустоты пленник. — Он опустил глаза и выжидающе на меня уставился. Я недоумённо замерла. — Это из пророчества Люси… — Это всё, что я могу тебе сказать, Эйприл. Извини. Не умею изъясняться конкретнее, хотя порой хочется. Но это — самое близкое из всего того, что было сказано когда-либо. Ричард справится, Эйприл. Но ни ты, ни Люси, ни ваш кузен, ни ученик Книготорговца ему не помощники. Его судьба в руках других существ. Я открыла уже рот, но ощутила сильную тряску, будто я ехала в поезде, который нёсся по выщербленной дороге вниз по отвесному склону. — Прил! Прил, проснись! Эйприл! — Меня трясли нещадно. Вентум только и успел мне отсалютовать, когда весь сон точно выключили и опустилась тьма. Я открыла глаза. Рядом с софой, на которой я лежала, сидел на коленях Хьюго и тряс меня, точно я была маракасом. — Что? Что такое? — промямлила я — губы слабо слушались. Щёку и грудь продолжало жечь. За окном уже тёмным пятном размазывались по небу сумерки, в кабинете горели свечи, откуда-то взялись два зеркала.Хьюго и Люси, продолжавшие сидеть на полу, выглядели взволнованно. — Мы сумели связаться с Ричардом! — возбуждённо воскликнул кузен.