***РИЧАРД***
— Сними это, ради всего волшебного. — Нет. — Хьюго, сними, я тебя очень прошу. — Да ладно, Рич. Это поможет разрядить обстановку. — Люси приезжает с похорон матери, ты и впрямь считаешь, что шутовской колпак разрядит обстановку? — Ну… да. Она сама мне подарила его на Рождество. — И я жалею, что с той поры я не скормил его флоббер-червям. Я облизнул пересохшие губы и спрятал дрожащие пальцы в карман пальто. Небольшой побочный эффект моего обучения. И не сказать, что высокая плата за новые умения. Я стал учеником Смерти. Не буду лукавить и говорить, что понятия не имею, как так вышло, или что он меня долго убеждал. Нет. Как-то всё само собой получилось. Мы оба увидели возможности в этом сотрудничестве. Он — возможность стрясти с меня долг. Я — возможность научиться чему-то. По началу это даже пугало. Когда Смерть стоит за спиной, пропадает охота делать ошибки, а от этого напряжение только возрастает. Но я был прилежным учеником, терпения и усидчивости мне всегда было не занимать, я же не Хьюго. А послушав рассказы Эйприл об обучении у Мефисто, я убедился ещё и в том, что мне достался вполне лояльный педагог. По крайней мере, я не умирал каждую ночь и не ходил искалеченным каждый день. Разве что я был слегка уставшим и немного заведённым. Что, в принципе, должно было решиться в грядущее же полнолуние — Нейт обещал снова взять меня на Охоту. Всё шло хорошо настолько, что даже подозрений не вызывало. Я надеялся, что хоть в этот период подвохов быть не должно хотя бы для разнообразия. Слишком много всякого свалилось нам на головы за последний год. Истекая клубами дыма, из-за частокола обнажённых угольно-чёрных деревьев выехал алый паровоз, курсировавший между Хогсмидом и Лондоном. Я встрепенулся и поспешно сдёрнул шарф с носа. Хьюго рядом со мной пританцовывал, позвякивая бубенчиками на шапке. Когда поезд поравнялся с платформой и начал тяжело тормозить, кузен поспешно стянул шапку и спрятал за пазухой. Я довольно улыбнулся. Немногочисленные приезжие выходили из вагонов. Мы с Хью тянули шеи, чтобы увидеть хоть мельком знакомую фигурку. Но несмотря на то, что пассажиров было мало, Люси видно не было. — Может, она приедет завтра? — Протянул с сомнением Хью. — Не говори ерунды, — отмахнулся я. Вдруг в толпе взгляд зацепил знакомую шапку. — Вот она! Люси! Со школьной сумкой наперевес она шла между стайкой престарелых ведьм и двумя колдунами, которые гораздо оживлённее чесали языками, чем перебирали ногами. Услышав мой оклик, Роджерс вздрогнула и подняла глаза. Мы помахали ей руками — подойти не давал грузный дядька с целой тележкой птичьих клеток, который никак не мог решить, направо ему идти с платформы или налево. Люси ускорила шаг, вцепившись в лямку сумки обеими руками и опустив голову. Не удержавшись, я ринулся ей навстречу, подавив желание нырнуть в тень и вынырнуть прямо перед носом Люси. Но я понимал, что это не то позёрство, которого стоит держаться, да и уместно было бы настолько же, насколько уместна шапка шута на голове кузена. В два прыжка одолев разделявшее нас расстояние, я подскочил к Люси. Та остановилась как вкопанная и немного удивлённо, точно не узнав, посмотрела на меня. — Рич… — Привет, — выдохнул я, не зная, куда деть себя и свои руки. Повисла тихая пауза, в которой мы пристально изучали друг друга. Я видел, как она осунулась и будто бы потемнела от переживаний, как едва тлели живым огоньком карие глаза, под которыми залегли тёмные круги. Я видел едва заметные трещинки на её губах, похожие на заживающие ссадины, точно она их кусала до самой крови. Что видела перед собой сама Люси, одному Мерлину известно. Я надеялся, что я не изменюсь из-за своей учёбы, а даже если и да, то могла ли Люси своим провидческим даром это заметить? Сомнения развеялись, когда она, судорожно вздохнув, подалась вперёд и уткнулась лбом в моё плечо. — Знал бы ты, как я рада вернуться, — громко прошептала она. — Я тоже рад, — ответил я, поглаживая её по спине. Сама фраза меня несколько насторожила. — Кхм… Привет, Лу. — Тихонько кашлянул за моей спиной Хьюго. Люси оторвалась от меня, одарив неловкой скомканной улыбкой, подошла к кузену, который развёл руки в стороны, и шагнула в его объятья. — Нам тебя не хватало, наша милая овечка. — В ответ прозвучал придушенный горький смешок. — Как ты?.. — Н… нормально, — Люси отстранилась и завела прядь волос за ухо. — Насколько это вообще возможно. Давайте не будем об этом, хорошо? Не хочу, чтобы то, что было в Лондоне и Свонбруке тянулось за мной ещё и сюда. — Как скажешь, — я положил руку ей на плечо, немного выше локтя, и ободрительно бережно сжал. Однако этот дружеский жест был принят несколько не так, как я ожидал: Люси зашипела, скривилась, как от боли, и отшатнулась от меня, схватившись за плечо. — Что с тобой? В карих глазах вспыхнули ужас и смятение. Люси поспешно отвела взгляд и сильнее стиснула плечо. Я заподозрил худшее. — Снова дверной косяк?.. — Да. Дверной косяк. Не заметила, когда шла… — На кухню? — Подсказал я ей, когда Люси замялась. Она посмотрела на меня умоляющими глазами. — Люси, с тобой точно всё хорошо? — Нормально, — тихо, но твёрдо ответила она. — Пожалуйста… не спрашивай меня, Рич. Прошу тебя. Мы с Хьюго переглянулись. Тот помотал головой и стиснул губы. Я отмахнулся. — Хочешь, сходим в «Три метлы»? — Предложил кузен, мигом становясь между нами на всякий случай. — Или в «Сладкое королевство», мы тебе купим шоколада. Хотя мы уже купили тебе три плитки, но много шоколада не бывает, да ведь? — Если честно… — Люси нахмурилась. — А… профессор Люпин в школе? Или снова куда-то уехал? — На сей раз в школе, — заверил я её. Болк больше не требовал Рема к себе, а полнолуние минуло неделю назад. — Если хочешь, можем посидеть у него в кабинете, наверняка он у себя. — Было бы здорово, — Люси бледно улыбнулась и отвернулась, остановив взгляд на замке, высящемся из-за деревьев. По пути мы молчали, сосредоточившись на том, чтобы твёрдо стоять на ногах в разъезжающейся грязи. Разве что Хьюго ворчал под нос, что за века существования волшебное сообщество не сочинило заклинание, которое делало бы дороги сухими, а обувь — грязеотталкивающей. Мы скупо посмеивались, но от комментариев воздерживались. Поравнявшись с последними домиками Хогсмида, мы увидели поспешно улепётывающего Рональда, который во весь опор нёсся к замку. — Ого, — присвистнул Хьюго. — Чего это он? Опять наговорил Гермионе гадостей, и она, наконец, решила его закопать? — Боюсь, что в таком случае мы бы увидели ещё и догоняющую его Гермиону, — заметил я. — С лопатой наперевес, — добавил кузен. Мы представили это чудное зрелище и заулыбались. Я был не против буффонады, а Хью был бы только рад, если бы Рон сгинул с его горизонта. Правда на его фразу «Уизли больше, Уизли меньше… кто заметит?» Люси посмотрела на него так, что в пору было бы ей самой давать в руки лопату и занимать места в первом ряду. Причину тараканьих бегов мы узнали несколько позже, только когда добрались до класса защиты от тёмных искусств. —…в высшей степени безрассудно и безответственно! — Услышали мы резкий и до странного агрессивный выкрик Ремуса из-за закрытой двери. Мы замерли и обменялись недоумёнными взорами. К моему удивлению, Люси приложила палец к губам и приникла к двери ухом. Мы повторили её манёвр. — Вас чудом спасли в прошлый раз! Вы все трое знаете, что где-то рядом разгуливает убийца, и вы ни на миг не задумались о том, что будет, если эта Карта попадёт в дурные руки! Лонгботтом теряет пароли от вашей гостиной, так что в неё может влезть кто угодно, воровка разгуливает по территории, убийца в бегах, в конце концов! Я понимаю, почему молчали Гарри и Рон, но ты, Эйприл! — Гарри дважды спас меня с помощью этой карты, — раздался глухой отклик сестры. — К тому же… мы знали, что ты её отобрал бы… — Да! Отобрал бы. И сейчас я, Гарри, не верну тебе Карту. — Раздался громкий судорожный вздох, тихие шаги и скрип стула. — Поймите, ребята, что я не смогу всё время приходить вам на помощь. Ни я, ни чёрный пёс, ни чьи-то предсказания не можем уберечь вас, если вы продолжите рисковать собой… — Молчание. После чего Ремус заговорил совсем тихо, так что мне пришлось вдавить ухо в шершавую поверхность двери. — Я надеялся, что-то, что вы оба слышите при приближении дементоров, окажет на вас воздействие. Гарри. Эйприл. Посмотрите на меня. Ваши родители отдали жизни, чтобы спасти ваши. Некоторые — добровольно пожертвовали собственным существованием, чтобы вы могли жить. И чем же вы отплатили им? Поставили на кон против их жертвы пакет магической ерунды и сладостей. У меня сжалось сердце. Я отшатнулся от двери, даже не слушая, было ли что-то там дальше. То, что сказал Ремус, то как сказал… Боги. А ведь я вчера сам не возражал, чтобы Эйприл шла в Хогсмид, даже не задумавшись об опасности. Стоило настоять на том, чтобы она осталась в замке. Ещё и Карта… Почему я не рассказал о ней Ремусу ещё зимой? Решил, что это не моё дело, должно быть. Но если бы Карта попала в руки Вероны в ту ночь, если бы она выпытала, как её использовать… Какой же я идиот. Что тогда проку от всех моих уроков со Смертью, если я сам веду себя как конченный кретин?! — Рич? Что случилось? — Окликнула меня Люси. Я помотал головой и заставил себя улыбнуться, но встревоженность из взгляда подруги так и не пропала. От необходимости отвечать меня избавил Хьюго, отскочивший от дверей и скомандовавший: «Шухер!». Тут же к нам вышли подавленные Гарри, Рон и Эйприл. Сестра даже пристыженно втягивала голову в плечи, хоть её уже никто не ругал. Однако, увидев нас, она встрепенулась. — Люси! — она подошла к Роджерс и порывисто её обняла. — О, нам тебя не хватало, тут такой дурдом… — А что случилось-то? — Спросил я гриффиндорцев. — Вы решили снова посетить Хогсмид? — Ага, и Гарри нас скомпрометировал, забросав Малфоя грязью, — ответила Прил, отпуская Люси. Хьюго радостно захохотал. — Тот доложил Снейпу, а ваш декан устроил Гарри головомойку. — Не могу его за это винить, — мрачно буркнул я. Поттер смерил меня злобным взглядом. — Потом подоспел Рем и спас нас, но после уже сам читал нам нотации. — Ты хотела сказать: «Кричал так, как он обычно не кричит»? — Уточнил Хью. — Теперь уже я не могу его за это винить. Слышал же, как утром ты ему пообещала, что останешься в замке. — Знаю-знаю, — Эйприл потёрла переносицу. — Просто… Не удержалась. Ясно? — А теперь он отобрал мою Карту, — проворчал Гарри, нахмурив брови. — Если это гарантирует вашу с Прил сохранность, то сделал он правильно. — Будто бы тебе есть дело. — До Эйприл есть, — я засунул руки в карманы и напустил на себя равнодушный вид. — Ну и до тебя в том плане, что, если ты сгинешь, сестра расстроится. За свои слова я получил аж два уничтожающих взгляда от Гарри и Рона и два тычка в рёбра от Люси и Эйприл. Уизли буркнул: «Пойдём, ребята», и первым поспешил прочь по коридору. Гарри отошёл немного, но остановился и выжидающе посмотрел на Эйприл. — Думаю, у Ремуса мне больше нечего делать, — вздохнула Прил, посмотрев на меня немного виновато. — По крайней мере, меня он видеть не настроен уж точно. Увидимся за обедом? — Увидимся, — кивнули мы. Гриффиндорцы скрылись, свернув к лестницам. — Дом в Девоне продам, чтоб хоть месяц воздух не сотрясался от каких-нибудь оказий, — с нарочитым драматизмом продекламировал Хьюго. — Это не худшее, что с нами случалось за последний год, — заметила Люси и толкнула классную дверь. Хьюго пристыжено примолк и сбросил мину высокомерия с лица. Ремус сидел в кабинете, положив локти на стол и обхватив ладонями голову. Когда мы вошли, деликатно постучавшись, он вздрогнул и поднял лицо. В один миг в его выражении застыла досада, но после оно моментально переменилось: — Люси? — Руки тут же упали на разложенный на столе пергамент, в котором я узнал Карту Мародёров. — Не знал, что ты сегодня приедешь. — Да… я только с поезда, — немного невпопад ответила Роджерс, опустив взгляд. — Дедушка решил, что мне лучше вернуться в школу пораньше, хоть отец… в общем, настаивал, чтобы я осталась. — Ну… Саммерс прав, — попытался выправить я неловкую паузу недосказанности. — Тем более, что скоро экзамены. — Заварю-ка я чай, — Ремус вскочил, едва не свернув чернильницу со стола. — Ты не голодна? — Перекусила в поезде. — А у нас, если что, есть пакетик сладостей из «Сладкого королевства», — ввернул Хьюго и хитро сощурился. — И не только у нас, насколько мы знаем. — Подслушивали? — Ремус, не оборачиваясь, наполнял чайник чаем, хоть я и заметил, как напряглась его спина. — Просто услышали обрывки фраз, — пожал плечами кузен. — Прил и Поттер снова бедокурят? — Давайте не будем об этом, — миролюбиво свернул с темы Ремус, взмахом палочки заставляя чашки скользнуть на стол. — Всё, что Эйприл должна знать, я ей сказал. Надеюсь, ей хватит здравомыслия проявлять большую осторожность. «Здравомыслие? Она у садиста учится фехтованию во сне. О каком здравомыслии идёт разговор?» — Будем надеяться, — сказал я вслух. Какое-то время мы вели беседу ни о чём, стараясь отвлечься от терзавших нас мыслей. Люси рассеянно рассказывала о приезде Леотты, Ремус сетовал на близнецов Уизли, которые пытались выкрасть Красных колпаков и нарядить их в лепреконские наряды, Хью выпытывал у крёстного, что он собирается нам устроить на грядущем экзамене. Я украдкой следил за Роджерс. Она то и дело поправляла рукава свитера, оттягивая их вниз и пряча пальцы, поглаживала предплечья или теребила высокий воротник. Не сказать, что это было необычно, но… меня не мог не беспокоить её «удар об дверь». Пока Ремус пытался объяснить Хьюго, почему он не станет завышать нам оценки даже несмотря на родство, дружбу, лимит доверия и «Да брось, Рем, ты знаешь, на что мы способны!», я осторожно потянулся своей тенью к тени Люси. Фокус был простой и незаметный, хоть и осваивал я его какое-то время через пот и через силу. Смерть говорил, что так я мог бы манипулировать предметами, влияя на их тень. Или людьми. Но для этого нужно хорошенько ещё подучиться. Пока я мог только… как бы выразиться? Чувствовать объект? И брать немного на себя, как я делал это с Эйприл. Как только тени соприкоснулись, меня словно бы сдавило. Я чувствовал себя так, словно бы снова оказался в заколоченном гробу — мёртвая и затравленная неподвижность, но какая-то… внутренняя. И сквозь неё я ощущал боль. Туповатую, как после давнего ушиба. Но она была, и её было много. Боль вспыхивала бледной тенью на плечах и предплечьях, на рёбрах, запястьях, спине и шее. Её отголоски перемигивались, как гирлянды, каждый раз, когда Люси двигалась и машинально касалась своих рук. И либо на неё напала банда дверей, либо Люси нам откровенно лгала. — С тобой точно всё в порядке? — Услышал я её голос. Я разорвал контакт и пару раз слепо моргнул. Кузен, крёстный и Люси настороженно смотрели на меня. Я мотнул головой. — Да. Просто немного задумался. «И кто ещё должен спрашивать, о порядке», — с грустью думал я. Может, Люси потом расскажет? Когда мы окажемся одни. Или хотя бы не при Хьюго. — Я бы хотел поговорить с Люси наедине, если вы не возражаете, — Ремус сложил пальцы домиком и посмотрел на нас поверх них. — И в то же время я очень тебя прошу, Ричард. Найди свою сестру и объясни ей ещё разок, почему ей следует перестать лезть на рожон. Вдруг у тебя это получится лучше. — Помню, я как-то пытался с ней поговорить, — протянул я, потерев подбородок. — А спустя две недели после беседы она вместе с Люси отправилась в Тайную Комнату сражаться с исполинской змеёй. — Ага. А потом собрала компанию в поход на пикник с акромантулами, — поддержал меня Хьюго. — Нет, Ремус. Эйприл так просто не сдастся. Если шило попало ей в задницу, оно останется там навечно. — Это у неё наследственное, — вздохнул крёстный. — И всё же, надеюсь, ты хотя бы за ней присмотришь. Завершающая нота разговора была такой явной, что большего говорить не пришлось. Мы с Хьюго встали и вышли из кабинета, оставив Ремуса и Люси. У двери Хью обернулся ко мне. — Будешь ждать Люси? — Спросил кузен. — Да. Не хочу пока оставлять её одну надолго, — рассеянно сказал я, всё ещё переваривая то, что ощутил минуту назад. — А ты хочешь слинять? — Мне очень стыдно, но я хочу узнать историю о Малфое в грязи из первых уст, — Хьюго сложил руки молитвенным жестом и состроил щенячью морду. — Можно? Можно? — Да иди, Мерлин с тобой, — отмахнулся я. — Я расскажу тебе во всех подробностях! — крикнул Хьюго, пробираясь между рядами парт к выходу. — И так, будто я сам там был! — Я не сомневаюсь! — Крикнул я в ответ. Дверь закрылась. Какое-то время я стоял, машинально вслушиваясь, но из кабинета Ремуса голоса доносились тихие. А после и вовсе оборвались. Воровато оглянувшись, я сосредоточился на своей тени. Она медленно поползла вверх по двери, расширяясь. В глазах заплясали точки, когда я, удерживая тень, нырнул в неё, погрузив голову в сумрачный размытый мир полутонов. Дверь стала не материальнее тумана, я попросту заглянул сквозь неё. Люси и Ремус стояли у стола, обнявшись. Роджерс прятала лицо на груди моего крёстного. Тот заботливо поглаживал её по плечам, глядя куда-то поверх неё. Плечи девочки мелко вздрагивали, Ремус шептал утешительные слова. Смущённый и ошарашенный я подался назад и выскользнул из мрака. У меня было странное чувство. Будто бы украл кусок чего-то чужого. Или как будто украли кусок у меня… Дверь в класс снова приоткрылась, и я нервно вздрогнул. В проём просунулась чёрная голова и уставилась на меня укоризненным взглядом янтарных глаз. — Тень, — с облегчением вздохнул я. Кошка величественно прошагала ко мне навстречу. Я подобрал питомицу и прижал к себе. — Ну и где ты заплутала? Я давненько тебя не видел. — Кошка мяукнула и ткнулась головой в мою щёку. — Впрочем, бродяжка есть бродяжка, а ты меня даже за хозяина считаешь. Пойдём. Подождём Люси в гостиной................................
Жмурясь от яркого солнечного света, я неспешно прогуливался около виадука. Погода стояла великолепная, сладкий весенний воздух приятно щекотал ноздри, на диво лёгкий ветерок колыхал робкие пучки юной зелени и теребил полусгнившие осенние листья, пережившие холода под плотными сугробами. Шотландская весна была на удивление ласковой, особенно памятуя о том мартовском вечере, когда Эйприл была похищена. Руны закончились для меня немного раньше — Эрни Макмиллан неправильно написал рунические знаки и поджёг себя, свою парту и соседку по парте. Профессор их потушила так, что отделались они только испугом, но пожар вызвал такое оживление, что продолжать урок было невозможно. Особенно под аккомпанемент стука зубов перепуганного и немного подмороженного Эрни. Профессор Бабблинг не выдержала и отпустила нас на все четыре стороны. Я решил пойти навстречу ребятам, возвращавшимся после урока по заботе за магическими существами. Несмотря на мой скепсис, Хью и Люси не желали отказываться от этой дисциплины: Люси она нравилась, пусть и ухаживала она только за флоббер-червём, а Хью говорил, что не собирается бросать мою Сьюзан на произвол судьбы. «Коль тебе хватило безжалостности откреститься от своего флоббер-червя, то не думай, что во мне нет благородства взять её под своё крыло!» — пафосно-драматично рассуждал он. Я отмахивался. Чем бы дитя ни тешилось, в самом деле. Внизу по склону холма показалась процессия третьекурсников, ведомая Хагридом. Впереди понурого великана шагала троица Малфоя, которая то и дело хихикала и оборачивалась. Хагрид шёл, едва переставляя ноги. От Эйприл я узнал, что Хагрид проиграл дело с Клювокрылом в суде, и это придавило его пуще прежнего. Глядя на покрасневшие и опухшие глаза великана, я не удержался от мысли, что правильно поступил, что отказался от уроков в пользу рун. Мне там делать было нечего. Люси шла рядом с Хагридом и что-то ему горячо говорила, доверительно держась за рукав куртки. Только когда они приблизились, я услышал: — …с дедушкой. Он знает Комиссию, он может на них повлиять! — Уверяла Хагрида Люси. — Может, он сумеет добиться, чтобы Клювокрыла выслали в питомник, а не… — С-спасибо… — шмыгнул носом Хагрид. — Добрые вы, ребята… да бесполезно это. Поди-кось с ними справься. Комиссия у Малфоя в кулаке… — Поверь, если кто и может запугать комиссию пуще Малфоя, так это Саммерс, — вздохнула Эйприл и повисла на рукаве великана с другой стороны. — Мы это так не оставим. — Я… я вот что думаю, — Хагрид потряс головой, стряхивая в кустистую бороду слёзы. — Пусть у Клювика последние-то денёчки будут вольготные… мой это долг… Коготки жалости стиснули сердце. Мне искренне было жаль Хагрида и тем более было жаль Клювокрыла, который, по сути, ни в чём не повинен. Мы все видели, как Хагрид переживает, мы сами переживали. Даже в слизеринской гостиной на Драко косились с упрёком, но, по большей части, девчонки. Эйприл, Гермиона, Рон и Гарри выворачивались наизнанку, чтобы помочь, но разве мы, дети, много можем, когда против нас толпа взрослых и умудрённых волшебников? Интересно, а почему на суде сам Дамблдор не присутствовал? Вот уж у кого язык должен быть подвешен перед комиссиями выступать. Хагрид повернул обратно в хижину, пряча лицо в огромный носовой платок. Люси, Хьюго и гриффиндорский квартет провожали его взглядом. Стоило мне к ним приблизиться, как раздался хохот: — Ха-ха-ха! Разревелся! Вздрогнув, мы единым разом обернулись. Малфой и его шайка стояли у виадука и покатывались со смеху. — Вы видели что-нибудь более жалкое?! — воскликнул Драко. — И это наш учитель! На языке уже повернулось что-то едкое, Эйприл, Гарри и Рон бросились к нему, но Гермиона опередила нас всех. Размахнувшись, она залепила Малфою такую пощёчину, что тот покачнулся. Мы остолбенели, разинув рты, Крэбб и Гойл замерли в позе тотального изумления. — Не смей так говорить о Хагриде, злобная дрянь! — Гермиона размахивалась снова, но Рон схватил её за отведённую ладонь. — Гермиона… — севшим голосом проговорил он, но та его лишь стряхнула. — Не мешай, Рон! — рявкнула она. — Да, Рон, не мешай! — радостно воскликнул Хьюго. Гермиона достала палочку и нацелила на Малфоя, едва дыша от ярости. Драко отшатнулся и упёрся в брюхо Гойла спиной. — Пошли, — буркнул он, когда понял, что Гермиона пока не собирается делать ничего. Я испытал лёгкое разочарование, глядя на затылок толком безнаказанного Малфоя. — Хью, не надо… — раздался голос Люси. — Тунде Фачем! Хлоп! Рука Малфоя сама взметнулась, и он отвесил себе же оплеуху, да такую смачную, что Драко пришлось вцепиться в перила, чтоб не упасть. Вся троица припустила бегом по мосту. Не удержав улыбки, я обернулся и одобрительно кивнул ухмылявшемуся Хьюго, который всё ещё целился волшебной палочкой. Люси смотрела на него с лёгким укором, пусть в глазах и светилось удовлетворение. Гермиона повернулась к кузену и, к моему огромному удивлению, широко ему улыбнулась. Тот ответил ей тем насмешливым поклоном. — Браво, мисс Грейнджер, — Эйприл театрально похлопала в ладоши. — И браво, мистер Блэк. Какая экспрессия, какие эмоции, какое… — Не могу видеть, как он самодовольно расхаживает по замку с видом победителя, — с отвращением выпалила Гермиона. — Гарри, хоть с метлы навернись, но ты должен выиграть финальный матч! Я не вынесу, если он победит! — Эй! — возмутился Хьюго. Гермиона перевела взгляд на него. — На счёт победы не знаю, но в конце матча могу ему бладжер в нос засандалить, чтоб не повадно было. Хочешь? — Не хочу, — упрямо потрясла гривой волос девочка. — Хочу, чтоб он проиграл! Проиграл! Проиграл! Без обид, Хьюго, но это уже личное! — Вряд ли победу в квиддиче можно сравнивать с победой над Клювокрылом, — задумчиво проговорил я. Гриффиндорцы вздрогнули, точно только сейчас меня увидели. — Малфой выжмет из этого всё до последней капли, а проигрыш просто не даст ему нового повода. Гиппогрифа всё равно казнят… — Не казнят, — прозвучал твёрдый ответ. Мы все удивлённо повернулись к побелевшей Люси. В глазах полыхала невероятная решимость. — Мы не допустим. — Думаешь, твой дедушка… — Даже если он ничего не добьётся, мы костьми ляжем, чтобы Клювокрыла не казнили. — Она посмотрела на меня в упор, и я ощутил, как по позвоночнику бежит холодок. В последний раз я такое ощущал в присутствии Жнеца. — Не так ли? — Так. Разумеется, так, — автоматически выпалил я. Люси кивнула, перехватила сумку покрепче и первой из нас всех двинулась по виадуку в сторону замка. Все устремлённые ей в спину взоры были исполнены восхищения. — Классный удар, Грейнджер. — Спасибо, Блэк. — Всё равно не будешь за меня болеть на матче? — Не играй ты с Малфоем, я бы подумала. Но я могу надеяться, что ты просто не свалишься с метлы. — Какое великодушие! Хью и Гермиона, беседуя в обычной для них манере, тронулись к Хогвартсу следом. Рон, возмущённо надувшись и пробормотал что-то вроде «А меня она обнимала. А тебя она обнимала?!», потопал за ними, стремительно разбавляя их диалог. Эйприл сделала шаг, но я уцепил её за мантию и кивком головы показал Гарри, что лучше бы ему исчезнуть. Привычно недоверчиво покосившись на меня, он посмотрел на Эйприл. Сестра вздохнула: — Топай. Скажи Флитвику, что я припозднюсь. Гарри ушёл. Эйприл, обернувшись ко мне, приподняла брови в ожидании завязки приватной беседы. Я же внимательно её рассматривал. Лучше сестра выглядеть не стала. Пару дней назад она вовсе прихрамывала, а сейчас на её лбу красовался синяк. Вкупе с шрамом под правым глазом и растрёпанными волосами Эйприл выглядела как побитая жизнью бродяжка. — Я правильно понимаю, что ты не поговорила с Мефисто? — осведомился я. — А я правильно заметила, что у тебя в последние недели трясутся руки как у старика? — огрызнулась сестра. Я сжал пальцы в кулак в карманах мантии. — Меня хотя бы не избивают каждую ночь. — Всего-навсего заставляют выворачиваться наизнанку. — Кто бы говорил, — я вздохнул. — Прил, это не моё дело, наверное, но я бы на твоём месте… — Думай о своём, будь добр. — Не могу, меня беспокоит то, что и ты ходишь «ударившись об кухонную дверь»! — Какую ещё дверь? — моргнула сестра. Я вздохнул и сжал пальцами переносицу. —Люси. — В горле противно запершило. — Ты не замечала, что… она начала ходить в закрытой одежде? — Не сказать, что она до этого увлекалась откровенными вырезами и оголёнными руками, — фыркнула сестра, но беспокойство тучкой скользнуло по её лицу. — Думаешь, что она?.. — Уверен, — я в задумчивости потёр ладони. — И мне кажется, что это может быть связано с Роджерсом. Я рассказал Прил, как Люси перепуганная прибежала к нам летом, щеголяя синяком на щеке. Сестра выслушала меня и медленно кивнула. — Ты уверен? — В серых глазах всё ещё было сомнение. — Ты сам не овладел своими… фокусами. Ты мог ошибиться. А в тот раз Люси и впрямь могла удариться об дверь, всё же, всякое бывает. — Может, ты и права, я могу ошибаться, — признал я. — Но если нет? Нам нельзя закрывать глаза на худшее. — Тоже верно, но что мы можем сделать? — протянула Прил. — Я даже не уверена, что мы можем о чём-то спросить саму Люси, она же ничего не скажет. Испугается или постесняется. Может, Ремусу?.. — Только не ему, — отрезал я. — Не думаю, что он отреагирует правильно. Если Сэм причиняет Люси вред, Рем его на британский флаг порвёт. Может, Саммерсу? — Тогда рвать на британский флаг поедет он, — хмыкнула Прил. — Анонимное письмо совету попечителей? — Чтобы возможная грязь всплыла наружу? — Дамблдор? — Я тебя умоляю! — грустно рассмеялся я. — Если дело не касается Гарри Поттера, он и палец о палец не ударит! — Ну, а что ты сам предлагаешь?! — обозлилась Эйприл. — Сидеть сложа руки и ждать у моря погоды?! В Хогвартсе она в безопасности, но что будет летом? — Не знаю, иначе бы с тобой не разговаривал! — я запустил пальцы в волосы и закрыл глаза. — Может… может, мы можем предложить Ремусу как-то пригласить её пожить с нами летом? Или всё же рассказать Саммерсу, пусть хоть что-то сделает для внучки полезное — заберёт её в Лондон. — А если Сэм потребует её назад? — Уж кто-кто, а Саммерс сможет противостоять Роджерсу. — Я непроизвольно улыбнулся, представив это зрелище. — В любом случае, у нас две… нет, три задачи: не дать Роджерсу добраться до Люси и не говорить Ремусу… — А третье? — Сделать то, что сказал Хагрид, — я пожал плечами и посмотрел в сторону виадука. — Пусть эти месяцы в Хогвартсе для неё станут счастливыми. Эйприл кивнула. Обменявшись взглядами, мы зашагали к дверям в замок. Мы и так опоздали на занятия. — Тебе не кажется, что мы слишком много скрываем от Ремуса? — спросила Эйприл. Чувство вины придушенно заскулило во мне. — Мои уроки с Мефисто, твои — со Жнецом, история с Люси… а до того была ещё Карта. Он же твой опекун. — Да, но, честно говоря… — я вздохнул настолько же тяжело, насколько тяжкий камень был на душе от осознания, что я лгу Ремусу. — У меня язык не повернулся бы. Я боюсь, что он будет в бешенстве — и при этом абсолютно прав. Мы и так его весь год расстраиваем. — Лучше было, когда он был дома, а мы здесь попадали в беду за бедой? — хмыкнула Прил. — По крайней мере, ему было спокойнее, а мы успевали решить наши проблемы до того, как он о них узнавал, — засмеялся я. — Представь, если бы он преподавал на первом курсе? Тролль, Цербер, Запретный лес, Норберт, Волдеморт в затылке профессора… Кошмар! — Для начала, половины наших бед не было бы, если бы он преподавал, — рассмеялась Прил. — Или забыл, что все проблемы были сугубо из-за того, что Квиррелл страдал буквальным раздвоением личности? Но даже если и так… да. Хорошо, что Рема не было в школе. Он бы поседел ещё больше, узнав, что мы прыгнули в пасть к Церберу. Или опоясывали ноги тролля. Мда… Не живётся нам нормально, братец. — И вряд ли дальше будет лучше. — Думаешь? Я многозначительно пожал плечами. Понимай, мол, как знаешь................................
Все пасхальные каникулы, выпавшие на конец апреля, мы предваряли наш план по отвлечению Люси от бед всего мира. Не сказать, что нам удавалось это на сто процентов: Хьюго то и дело тренировался, подгоняемый Маркусом Флинтом, который не желал плестись в хвосте у Гриффиндора который год подряд; Эйприл вбрасывала идеи, по большей части, связанные с нарушением порядка: ночные прогулки по школе, несанкционированные вылазки в Хогсмид, попытки найти ванную старост или кухню без помощи подсказок старших или отобранной Карты Мародёров, предложения выкрасить Малфоя в пурпурный цвет, который не отмылся бы до Рождества. Большинство задумок Люси справедливо отвергала. Свою лепту в отвлечение Люси от горестей мира вносили преподаватели: в свете грядущих экзаменов по самый нос завалили нас домашней работой, даже Ремус не пощадил. Мы искали и здесь хоть какие-то плюсы: осада библиотеки, показушные перепалки Хьюго и Рона, попытки Эйприл выкрасть у Гермионы из-под носа учебник, а потом — беготня от её же гнева, посиделки в кабинете Ремуса с чаем, горой шоколада и конспектами, которые крёстный нам великодушно пояснял, если мы где-то плавали. Я продолжал показывать Люси чудесные сны. После поля подсолнухов я привёл её на замёрзшее озеро, на берегу которого высился замок Хозяина Зимы. Иной ночью — к хижине Тони, которая стала куда больше внутри, чем на самом деле, и в которой с каждого дюйма потолка свешивались разноцветные ловцы снов. Я выдумывал новые и новые миры, воскрешал в памяти наши с ней мечты о Никогда и старательно выстраивал сон за сном, даже если каждое утро они превращались в туман. Но мне хватало и того, что по утрам Люси начала улыбаться. Другой награды мне не требовалось. Я работал исправно каждую ночь — Смерть не требовал моих перманентных упражнений, пусть я и тренировался днём, позволяя себе исчезнуть из поля зрения остальных на краткие полчаса. Крайне выматывающих, но я был уверен, что игра стоила свеч. Осечка же произошла в самый последний день каникул, выпавший на день рождения Хьюго. — Утро красит нежным светом помутневшее стекло! Просыпайся, кузен! Я вынырнул из сна, пытаясь проморгаться и стряхнуть всё ещё стоявший перед глазами водоворот красок. Возвращаясь в реальность, смотрел в полог кровати, отделявший меня от остальных ребят в спальне. Сейчас в этом толком необходимости и не было — остались в спальне только я и Хью, но привычка была сильнее меня. — Который час? — Без пяти минут завтрак, но Тонксы прислали мне пирог, так что можно пренебречь Большим Залом, — весело отрапортовал Хьюго. — Ты так сладко и крепко спал, я не рискнул тебя будить. — Поэтому потом разбудил. — Мне просто надоело разворачивать подарки в одиночестве. Я блаженно потянулся и слегка откинул полог. Хьюго сидел на кровати, точно ворона в гнезде, обложившись упаковочной бумагой и жуя лапку шоколадной лягушки. Растрёпанный, ещё не переодевшийся из пижамы, мой кузен подтянул к себе коробку и сорвал с неё упаковку, не церемонясь с тем, чтобы аккуратно её развернуть. Сама же коробка оказалась пустой — только письмо и выпало. Я засмеялся, когда Хьюго с обиженной миной потянулся к бумажке и развернул её. — От Теда, — буркнул он. — Пишет, что купил мне плеер, но в Хогвартс его не пришлёт, потому как тут он работать не будет. А в качестве доказательства присылает коробку от плеера. — Хью потряс пустой коробочкой. — Вот ведь! И как это называется?! — Рационализм, — фыркнул я. — Очень надо, спасибо. Хьюго отбросил разочаровавшую его коробку и сполз с кровати к огромному свёртку. Я наблюдал за ним с подушек, даже не пытаясь предпринять попытки встать — меня разморило. Синий бант соскользнул с обёртки, которая тут же распалась, как банановая кожура. Под ней оказалась клетка со здоровенным чёрным вороном внутри. Стоило свету озарить птицу, как она оглушительно каркнула. Хьюго от неожиданности грохнулся назад. — Эге! — Восхищённо выдохнул он. — Ну и ну! Это кто ж тебя, такого красавца, мне прислал? Андромеда? — Маме Байнса прислала именно она, — припомнил я, усаживаясь на кровати. Ворон скосил на меня глазки-бусинки. — Значит, точно, — Хью схватил привязанную к прутьям клетки открытку и присвистнул. — Не, Рич. Будешь смеяться, но это тебе. — Прости, что? — Непонимающе моргнул я. Хьюго молча протянул мне открытку и уполз к другим подаркам. Я озадаченно уставился на сложенную вдвое картонку, на которой было отбито печатной машинкой: «Ричарду». — Ну и ну, — протянул я и развернул её, но внутри оказалась ещё одна загадка. — «Стоило прислать тебе его ещё в марте», — вслух прочёл я. — И ниже приписка: «Мунин». — Думаешь, это имя отправителя? — Спросил Хьюго, вертя в руках последний свёрток. — Вряд ли, я таких не знаю, — покачал я головой. — Мунин… что-то знакомое. Мунин… — Мунин! — Повторил ворон, подняв клюв. — Мунин! — Ставлю сикль, что это его имя, — хмыкнул Хью. — Слушай, ты мне два подарил что ли? — Я непонимающе моргнул и поднял на него взгляд, оторвав взгляд от птицы. Хью пересчитал свёртки. — Ну да. Один лишний. Твой? — Нет, я тебе только пару перчаток для квиддича купил, — пожал я плечами. — Может, это от Нимфадоры? Решила отдельно от Андромеды подарить? Или от Люси? — От Люси у меня свитер. Хьюго снова повертел в руках к невнятный свёрток, упакованный неумело, но явно старательно. — Что-то мягкое, но тяжеловатое, — резюмировал Хью, взвесив подарок в руках. Кузен разорвал бумагу. На колени ему упала куртка. Здоровенная, чёрная, кожаная, потрёпанная. — Круто! — Восхищённо выдохнул Хьюго, вскакивая и накидывая её поверх пижамы. Куртка была ему явно великовата, пальцы едва высовывались из рукавов, а полы куртки доходили кузену до середины бедра. Старая молния никак не желала с первого раза застёгиваться, но Хью справился и сайгаком бросился к зеркалу. Покрутившись у своего отражения, он расстегнул куртку, закатал рукава, собрал волосы в хвост, снова покрутился и глянул на меня. Я, хмурясь, ворошил обёртку под аккомпанемент стучащего по прутьям клетки ворона. Это от кого такая реликвия досталась кузену? Ни письма, ни открытки. — Рич… Я поднял голову. Хьюго стоял, сжимая в руках какую-то карточку. На кузене будто бы лица не было. Он отвернулся от зеркала и подошёл ко мне, протянув карточку. Оказалось, это была крохотная живая фотография, с которой на нас, улыбаясь и помахивая руками, смотрели… Хьюго и Гарри. Мне понадобилось секунд десять, чтобы осознать, что к чему. — Чёрт побери, — пробормотал я. — Это же… Хьюго схватил меня за руки и подался вперёд, лихорадочно сверкая глазами. — Не говори Ремусу! — Выпалил он. — Ни в коем случае! Ни за что не говори Ремусу! — Хьюго, ты же понимаешь, что это может быть… — Да! Да, понимаю! Уверен, ворон тоже от него! Но ты же помнишь историю с «Молнией»! Они начнут проверять! И начнут искать его! И нет, мой отец мне бы никогда не навредил! Но, Ричард… Пока что не говори Рему! Вообще никому не говори! Пожалуйста! Пожалуйста! — Ладно! — Чуть прикрикнул я и вздохнул. — Хоть я и понятия не имею, как Сириусу удалось за один день отправить два подарка. — Три. — Что? — Три, — Хью просунул пальцы в клетку и потрепал перья Мунина. — Я более чем уверен, что свой подарок Эйприл тоже получила. — И как, по-твоему, он мог это сделать? Пришёл беглый преступник на почту в Хогсмиде с охапкой подарков и говорит: «Отправьте эту огромную клетку, старую куртку и ещё-чёрт-знает-что-для-Эйприл моему сыну и племянникам в охраняемый пуще Азкабана Хогвартс!». Так что ли? — Меня больше интересует, как папа вообще нашёл куртку. Вряд ли он в ней сбежал из Азкабана. Хьюго вздохнул и стянул с себя отцовский подарок. Долгое время он рассматривал его, вытянув в руках. Мунин в это время настойчиво щипал меня за пижамную рубашку. В задумчивом молчании Хьюго с превеликой осторожностью свернул её, убрал на самое дно чемодана. — Идём. Ещё успеем на завтрак, — до странности тихо сказал он. — Хью?.. — Я озабоченно подошёл к кузену и положил руку на плечо. Тот посмотрел на меня и вымученно улыбнулся: — Я в порядке, Рич. И надеюсь, что он тоже в порядке. Пойдём. Я голоден. Мы поспешно оделись, Хьюго сгрёб в мусорную корзину всю обёртку с кровати и вышел первый. Я замешкался лишь на миг, которого хватило только на то, чтобы хлопнула дверь, но оказалось, этот миг и стал решающим. — Если интересно, то Мунин — значит «помнящий». Один из воронов верховного бога Одина, — раздался за спиной голос. Я вздрогнул и медленно обернулся. Мой наставник, небрежно опираясь на столбик кровати, поглаживал твёрдый чёрный клюв ворона. Пальцы его проходили сквозь клетку, как сквозь туман. Я настороженно замер, ища взглядом собственную тень. Он явился ко мне наяву. Не во сне и не под покровом сумрака, как делал прежде. Не голосовой галлюцинацией, а сам, сам лично. Нехорошее предчувствие мерзко защекотало шею. — Крайне полезная информация, — отчеканил я. — Буду знать. Жнец поднял на меня взгляд насмешливых зелёных глаз. — «Хугин и Мунин над миром всё время летают без устали; мне за Хугина страшно, страшней за Мунина, — вернутся ли вороны!»* — Нараспев произнёс он. — Я в юности любил эти строки, но никогда их не понимал толком. Осознал лишь под конец. А ты поймёшь? — Вы пришли, чтобы загадывать мне ребусы? — Холодея от собственной дерзости, спросил я. — В каком-то смысле. — Жнец вытянул пальцы из клетки. — Я решил, что тебе пора вернуть мне долг.