***ЭЙПРИЛ***
Мы молчали. Ремус сидел напротив нас за своим столом, барабаня по столешнице пальцами и не сводя с нас тяжёлого взгляда. Ричард пытался унять дрожь в руках, сжимая и разжимая пальцы. Нас обоих ещё потряхивало после случившегося. Люси сидела на софе, прижав к груди Принцессу, и настороженно косилась на Ремуса. Мы молчали. Сказать было нечего, просто потому как ни я, ни Ричард не знали, что произошло. Хотя для меня было даже интересно скорее не ЧТО, а КАК. Как так вышло, что мы с Ричардом вновь призвали пламя наяву? Как так вышло, что нас обоих чуть не разорвало на части от той пугающей и восхитительной Силы? Как так вышло, что мы вообще так можем наяву? Мы молчали. Каждый из нас задавался этими вопросами. Особенно — Ремус. Он хмурился, продолжая отбивать пальцами только ему ведомый ритм. Я боялась, что в столешнице уже четыре небольшие ямки пробиты. Наконец, он с шумом выдохнул, от чего Ричард, кажется, погрузившийся в свои мысли, вздрогнул и поднял на крёстного затравленный взгляд. Рем закрыл лицо рукой и пробормотал: — А я, дурак, отказывался, когда Сириус пытался научить меня курить. Как бы мне это пригодилось сейчас… Я удивлённо посмотрела на Люпина. Сперва мне показалось, что он шутит. А потом я поняла — он просто не знает, куда себя деть, что нужно сказать в первую очередь и что спросить. Он растерян, но, тем не менее, зол, это чувствовалось. Но на нас ли? — Мистер Люпин, я… — Люси. — Ремус жестом прервал её. — Пожалуйста. Я пытаюсь хоть как-то сформулировать свой вопрос так, чтобы ни на кого не накричать. — За что накричать? — Обиделась я. А вот Ричард побледнел. При мне Ремус ни разу не повышал тона больше, чем на короткий эмоциональный вскрик. — Мы ничего не сделали, это не наша вина. — Ты — нет, — Ремус указал на меня. — Ричард… — Мистер Люпин, Малфой… — Люси, помолчи. — Рем, я не нарочно… — Не нарочно? Ричард, ты хоть понимаешь, что могло произойти? — Честно? Нет. — Брат посмотрел на меня и поднял на Ремуса глаза. — Объясни. Я понимаю, что произошедшее — плохо, но не могу взять в толк, почему. — Потому, что ты не можешь себя контролировать, — пророкотал Ремус. — В прошлый раз вы оба выпустили Мрачного Жнеца. В первый раз пробили брешь в ткани реальности. Я боюсь предположить, какие будут последствия у этого выброса Силы. — С чего ты взял, что возвращение этого вашего жнеца и брешь — наших рук дело? — Ощетинилась я. Ремус так на меня посмотрел, что гонора мигом поубавилось. Чёрт, он в ярости. — С того, Эйприл, что мне и мистеру Болку не составило труда вытянуть нить судьбы и вероятности так, чтобы понять, что к чему. Мы с братом озадаченно переглянулись. Через плечо Ричарда я видела совершенно сбитую с толку Люси. Этот разговор был не для неё, это явно, но никто выпроводить её из кабинета после нападения одногруппников не рискнул. — Вы элементарно понимаете, чем могло всё кончиться? — Продолжал Ремус. — Такие выбросы Силы не даются даром никому. Вы могли уничтожить замок, ваша «вспышка» могла привлечь внимание очередной сверхъестественной твари. Хогвартс и без того во власти кошмаров, которые насылает Кларисса, а вы ещё и усугубляете это! Вокруг школы кружат существа, которые питаются эмоциями, а вы ни на миг не задумались о том, чтобы держать себя в руках. — Будь ты на моём месте, ты бы тоже не сдержался, — процедил Рич. — Они напали на нас, обездвижили, украли Люси и Принцессу и заперли меня в шкафу! Как я должен был отреагировать?! Петь «Кумбайя»? — Как угодно, но не так! — Рявкнул Ремус, стукнув кулаком по столу так, что звякнули чернильницы. — Ты подверг опасности собственную жизнь и жизнь сестры! — Пламя для нас безвредно! — Вы могли развоплотиться! Ричард вздрогнул и откинулся на стуле. Я опустила взгляд на свои руки. Ну конечно. Вот, что его так злило. Он боится потерять нас в вихре пламени, как это случилось с мамой. — Поймите, ребята, я не сумею вас защитить, если что-то пойдёт не так, — тихо сказал Ремус, обессиленно закрыв глаза ладонями. — Я не обладаю вашими талантами, я и сам всего-навсего ученик Сноходца. И я не хочу вас обоих терять. Особенно после того, что произошло с Мариссой. — Прости, — так же тихо сказал Ричард. — Мы все сейчас немного не в форме из-за того, что почти не спим, но… ты прав, я должен быть сдержаннее… Если бы ты мог научить меня… — Если бы я мог тебя научить, я говорил бы с вами совершенно иным тоном, — вздохнул его крёстный. — Если есть большое желание, можешь прочесть все сорок девять томов «Краткого учения о лёгкости сознания» Гарриета Безмятежного. Но я рекомендую тебе постараться следить за собой. Дыхательные практики, как это делала Эйприл год назад, попытки расслабиться и отстраниться. Самоконтроль. И здоровый сон. Это всё, что я сам знаю о том, как не откусывать головы каждому встречному-поперечному и не выплескивать ярость. Но у каждого свой способ справляться с собой. Твой отец для отвода эмоций играл в квиддич под конец учёбы, а до этого он себя настолько не контролировал, что превращал жизнь Мариссы в форменную пытку. — А мама? — Спросил Ричард. Я прямо-таки видела, как на языке Ремуса вертелся ответ. Но он лишь мотнул головой. — Она редко выходила из себя. А если выходила, то оказывалась в Больничном крыле, потому что не умела вовремя остановиться. Но она была совершенно иначе воспитана, нежели вы двое. Блэки были аристократами, которые не позволяли своим детям лишний раз разбрасываться эмоциями. «Интересно, в какой момент в отношении Малфоя эта концепция упала?» — Подумалось мне. Ремус встал, обошёл стол, облокотился на него, нависая над нами, и прикрыл глаза. — Извините, ребята. Не должен был я так срываться. Но вы, в кои-то веки, не просто меня напугали, а напугали до злобы. Такое бывало редко, признаюсь. — Ничего, — немного несмело улыбнулся Рич. — Тебе не за что извиняться, тем более, что скоро… важная ночь. Ремус кивнул и повернулся к Люси. — Прости, что тебе пришлось стать свидетелем этого разговора, Люси. И… всего этого. — Ничего страшного, — мотнула она головой, встряхнув локонами. — Это было немного жутко, но зато я знаю, какой вы в гневе. Любопытный опыт. Ремус тоскливо хмыкнул и вздохнул. — Тогда тем более извини. — Когда мой папа злится, он куда страшнее, — пожала плечами Люси, потирая шею. Ричард нахмурился, сжав губы в тонкую нитку. — Мистер Люпин, вы навещали Хьюго? Вы знаете, что с ним? И что с остальными? Хьюго! Я со всей этой канителью совсем про него забыла! Даже в Больничное крыло не захаживала! Позор, Лафнегл, гремучий позор на твою голову! — Мистер Болк сказал, что они потерялись. Он пытался нащупать их кошмары, но их будто бы больше не существует, — ответил Ремус, потирая подбородок. — Мы сделали вывод, что они либо спаслись сами, но им не хватило сил проснутся, либо их куда-то увели, либо они погрузились глубже в своё подсознание, спасаясь от кошмаров. В любом случае, мы пока что ищем способ их разбудить. И в любом случае, их сон пока что безмятежен. — Из кошмара можно сбежать? — Удивлённо спросил Ричард. Я чуть не ляпнула «Да, можно», но вовремя прикусила язык. Ричард не любит Мефисто. Ремус вовсе не знает о его существовании. Если я отвечу, то придётся пояснять, как мне это удалось. На собственные незаурядные навыки свалить нельзя — брат в курсе, что не такие уж мы могучие, как о нас говорят обитатели снов. К тому же, вопрос вообще не ко мне адресован был. — Можно сбежать из любого сна, если захотеть, дурное дело нехитрое, — вздохнул Ремус. — Если, конечно, вам хватает навыков и воли. Поэтому мне и непонятно, как многие ученики и учителя смогли избавиться от своих кошмаров. — И что вы теперь будете делать? — Спросила я. — Алекс постарается найти их, — вздохнул Ремус. — Он надеется, что за кого-то можно ухватиться в момент, когда сон уничтожается, и проследовать за ним. Но это если их уводят. Проблема в том, что пока ему не удалось найти ни одного действующего кошмара, видимо, Кларисса их хорошо прячет. — А если те, кто не проснулся, глубже погружаются? — Спросил брат. — Тогда он ничем не может помочь, при таком раскладе их даже в Мире Снов нет, — развёл руками Люпин. — Ты говоришь «он», но ты разве ему не помогаешь? — Помог бы, если бы мог спастись от собственного кошмара. Слова повисли в воздухе и растаяли тревожными нотками. Мы с Ричардом переглянулись. Насколько всё плохо, если такой опытный человек, как Ремус, не может освободиться? И насколько всё плохо, если такой Сноходец, как Алекс Болк, не может найти нас? Но ведь Мефисто меня нашёл. — Ладно, ребята. И так было сказано много всего плохого. А хорошего сказать мне пока нечего, — устало произнёс Рем. — Идите по гостиным. И не забудьте подготовиться к уроку, хорошо? Да, Эйприл. Не приближайся к гостиной Слизерина. Ричард. Я надеюсь на твоё благоразумие. — Я прослежу за ними, мистер Люпин, — улыбнулась Люси. Ремус кивнул и прикрыл глаза. Роджерс, отложив на софу Принцессу, принялась копаться в сумке. Через миг она достала оттуда шоколадку и положила на стол Люпина. Ремус удивлённо посмотрел на неё. — Вам нужнее, — пояснила свой поступок девочка. — На вас лица нет, а шоколадка хоть поднимет настрой. — Спасибо, — улыбнулся Ремус. — А теперь идите. Мы поспешно покинули кабинет. Уже в коридоре Люси, опомнившись, протянула Ричарду сферу с Принцессой. — Как ты? — Заботливо спросила она. — Посидел в чулане, пережил нечто сверхъествественное, поклялся придушить Драко собственными руками, — с напускным равнодушием перечислил тот. — Лучше скажи, как ты выкрутилась? — Мальчишки наткнулись на профессора Люпина, пока тащили меня к Часовой башне. — Ричард непечатно выругался. — Ричард! — Простите, — кашлянул в кулак брат. — Так, и? — Профессор был в ярости, он отвёл их к Дамблдору, хотя мне казалось, что он Малфоя сам готов был… как ты выразился, придушить собственными руками. Но я сказала, что ты обездвижен и заперт, так что мы поспешили тебе на помощь. — Значит, правосудия мы не дождёмся, — хмыкнула я. — Дамблдору не до того сейчас. — Думаешь, он должен получить по заслугам? — Повернулся ко мне брат, нехорошо ухмыляясь. — Вы собираетесь мстить Драко за то, что он мстит Ричарду за то, что тот сегодня утром его обидел? — Изогнула бровь Люси. — Вам не кажется, что это замкнутый круг? — А ты хочешь спустить ему это с рук? — Если следовать концепции «Око за око», то весь мир ослепнет, — пожала плечами Люси. — По крайней мере, так говорила бабушка. — Всё тот же вопрос, Лу, — нетерпеливо сказала я. Люси одарила меня укоризненным взглядом. — Я бы не стала давать ему новый повод, вот и всё. И вам советую. — Но… — А если ты попытаешься снова его выбесить, я перестану с тобой разговаривать, Ричард! — Неожиданно строго пригрозила Люси. Ричард изобразил, что закрывает рот на замок. — То-то же. Я схожу в Больничное Крыло. Вы со мной? — Мне надо в гостиную. Ребята меня потеряли, — сказала я, взмахнув неопределённо рукой. — А вы идите. Передавайте Хью привет и скажите, что я зайду. — Вообще-то… — Ричард хотел уже откосить, но Люси схватила его за запястье. — Я обещала мистеру Люпину за тобой проследить, — лукаво сверкнув карими глазами, сказала она. — Так что сегодня из поля зрения я тебя не выпущу. — Мерлиновы сороки, какая страшная угроза! — Восклицал брат, картинно размахивая руками, пока Люси тащила его к лестницам. Я смотрела им в след и улыбалась. Какие милые, чёрт возьми. Потом, насвистывая бессысленную песенку из какого-то диснеевского мультика, я неторопливо двинулась в сторону башни Гриффиндора. Несмотря на произошедшее, у меня было чертовски хорошее настроение. Я выспалась. Да-да, выспалась, впервые за последнюю неделю! Ночь, проведённая с Меффи оказалась менее изнуряющей, чем ночь, полная кошмаров. Я надеялась, что следующей ночью мы снова сбежим, как он пообещал. Я понимала, что верить на сто процентов этому балагуру нельзя, но хотя бы надежда грела душу. А это многого стоило, особенно в свете последних событий. А если всё получится, я предложу ему попробовать найти Ричарда, Ремуса или кого-нибудь ещё. Вдруг сумеем помочь? Переполняемая такими радужными геройскими планами, я дошла до гостиной..................................................
— Милая моя, неужели ты думала, что мы так просто прервём нашу постановку? Она нависала надо мной, ухмыляясь безумной безжалостной усмешкой. Психопатка, так похожая на маму. Я впервые увидела её после той ночи, когда она похитила мои эмоции. В карих неестественных глазах кипела ледяная ярость, сметающая всё на своём пути. — Думаешь, что ты очень умная? — Пропела она и с силой сдавила мои руки. Неописуемая боль заставила меня почти что отключиться. Кричать не дала нить, обвившаяся вокруг моей шеи и впившаяся в неё. Я не могла даже вздохнуть. Теперь нити пронзали не только руки и ноги. Они были везде. — Вся в мамочку — позвала дружка и сделала ноги. Меффи… Меффи, где ты, Меффи?.. — Шоу закончится тогда, когда я скажу, — приблизившись, сказала она. — Мне так нравится с тобой играть. У тебя такое лицо, когда тебе больно… Разве что… можно было бы сделать более выразительными губы. В пальцах появилась помада. Тёмная, багровая. Кларисса аккуратным жестом провела ею по губам. На языке появился привкус чего-то солёного и металлического. От ужаса я взвыла и дёрнулась от неё в сторону, но держащие меня нити натянулись, причиняя мне нечеловеческую муку. — Меффи… — Прохрипела я. — Оу, тебе нужен твой друг? — Заботливо спросила Кларисса и схватила меня за подбородок. Нить впилась в шею ещё сильнее. — Смотри, он тоже пришёл поучаствовать в нашем представлении. Ну разве это не чудесно? Она с силой повернула мою голову в сторону. К неописуемому ужасу я увидела Мефисто, безвольно болтающегося на нитях. Истекающий кровью из многочисленных порезов, бессильный, безвольный. Сама кровь казалась ярко-красной на фоне пепельно-серой кожи. К руке был кривым гвоздём прибит деревянный меч, рукоять которого потемнела от крови. Подняв на меня затуманенные болью алые глаза, Мефисто прохрипел: — Эйприл… — Я поймала его на границе сна. Ходил, караулил что-то, безбилетник, — нежно проворковала Кларисса, подойдя к бесу и взяв его за волосы. Мефито поморщился и зашипел. На шее его виднелся неглубокий порез. — Такой милый мальчик, аж глаз не нарадуется. — О тебе я такого не скажу, куколка. — И неугомонный. Она нежно коснулась губами его разодранной в мясо щеки. Я дёрнулась, но лишь взвыла от боли. Отстранившись, Кларисса слизнула с губ кровь и улыбнулась. — У него такая милая улыбка… Он часто тебе улыбался? Мне лишь раз. А жаль. — В руке сверкнула сталь. — Вот бы запечатлеть её навеки на этом лице. — Вы не в моём вкусе, дамочка. А кому попало Мефисто не любит улыбаться. — Какой хам. — Прекрати, — взмолилась я. — Это мой кошмар, зачем его мучить?! — Потому что тебе невыносимо на это смотреть, разумеется. Дорогая, я уже давно поняла, что для таких как ты собственная боль — ничто по сравнению с тем, когда ты безвольно и беспомощно наблюдаешь, когда делают больно другим. — Не надо… не надо, прошу, — нити тянулись в разные стороны, словно норовя выдрать из меня кусок плоти. — Или начать с тебя? Зашить тебе рот, чтобы ты не скулила? Или начать с чего-то… поострее? В руке девицы появился здоровенный кол. Взвесив его, он ухмыльнулась. — Кажется, нечисть изгоняли раньше осиновым колом? Или я что-то путаю? Давай попробуем? С этими словами она с силой вогнала исполинский кол прямо в грудь распятому на нитях Мефисто. Бес, изогнувшись дугой, издал булькающий хрипящий звук. Изо рта хлынула кровь. — Прекрати! — Закричала я, снова рванувшись. Нити дрогнули, когда я это сделала, отдаваясь резонансом боли во всём теле. — Хватит! Мефисто! Меффи! Меффи безвольно обмяк на нитях, почти касаясь лбом торчащего из груди кола. — Хм… Наверное, это только с вампирами верно. А что делать с тобой? — Кларисса деловито обошла Меффи, проходя сквозь нити подобно призраку. — Эй… прил… — О… Нет-нет-нет, тебя сперва нужно покромсать на кусочки. А потом уже приступать к ней. Может, заставить её давиться твоей кровью, а? Что думаешь, малышка-Прил? «Помоги ему… пожалуйста, кто угодно, любой, кто услышит… помоги нам. Вытащи нас отсюда. Хотя бы Мефисто, он-то не при чём… Пожалуйста», — взмолилась я, понятия не имея, к кому обращаюсь. Я чувствовала, что начинаю злиться. На себя за беспомощность, на Клариссу, на Судьбу, на Мефисто за то, что так глупо попался. Да и просто злиться. Злиться, потому что больше не могу бояться. Я ощутила лёгкий трепет на кончике пальца. Скосив глаза, я увидела бабочку. Чёрную бабочку. Так чужеродно и так неестественно выглядящую здесь, в кошмаре. — Дже… — Что ты бормочешь, дорогой? Не могу понять. Давай-ка мы тебе рот сделаем пошире, а? Может, говорить громче будешь. Или хоть покричишь. На кончиках пальцев мягко пульсировало тепло. Бабочка спокойно сидела на пальце, чуть дёргая крыльями. Горячая волна медленно затопляла меня, поднимаясь с низа живота. — Дже… ро… — Джеронимо, — прошептала я, не сводя с насекомого взгляда. Стоило слову тихой нотой дрогнуть в воздухе, как бабочка обернулась огоньком чёрного пламени. Я лишь на миг успела изумиться прежде, чем накатывавшая горячая волна обрушилась на меня с головой. Я даже не знаю, что произошло. Помню только чей-то крик. И чей-то смех. Мой? Не знаю. Слишком уж жуткий. Я помню вихри обжигающего чёрного огня, что с жадностью пожирали не только нити, державшие меня, но и саму материю сна. Я помню одуряющее ощущение всемогущества, когда одним только взмахом руки я обратила марионеток Клариссы в пыль. Я помню изумлённые алые глаза, оказавшиеся в какой-то момент так близко, что аж дух захватило. Потом — рывок, словно нас запустили куда-то катапультой, неслышное шипение уничтожающегося сна и пронзительная тишина. Мгновенная эйфория отпустила, Сила сошла на нет, погасло и пламя. Я обессиленно рухнула на влажную траву и перевернулась лицом вверх, подставив моросящему дождю лицо. От переизбытка эмоций разрывалась грудь. Не вытерпев, я расхохоталась. — Что ты ржёшь, мелкая? Что это вообще было?! Я попыталась сесть и ответить, но не могла остановиться. Я хохотала, пока лёгкие не заныли. А по щекам тем временем катились слёзы. Мне всё ещё было немного страшно, немного больно, а главное, я не верила до конца в то, что произошло. Но что произошло? Задыхаясь от избытка чувств, я судорожно хватала ртом воздух. Неподъёмная слабость обрушилась гранитной плитой. Рассудок, казалось, готов был меня покинуть. Он уже паковал чемоданы с явным намерением никогда не возвращаться. За спиной раздался то ли рык, то ли стон, вернувший меня в сознание. Я обернулась и увидела, как Мефисто, сидя на траве, пытается вытащить из груди кол, ругаясь самыми распоследними выражениями. — Давай помогу, — неожиданно твёрдым для себя голосом сказала я, подползая ближе. — Поможет она… от вас, Сноходцев, вечно сплошные неприятности, — сквозь стиснутые зубы процедил бес. — Прости. Не хотела тебя в это всё втягивать, — сказала я, хватаясь за кол. — Вперёд или назад? — В БОК, ЧЁРТ ВОЗЬМИ! Хватит задавать глупые вопросы и дёргай! Упираясь одной ладонью в плечо Мефисто, я потянула на себя липкий от крови кол. Наяву бы меня раз десять стошнило. Во сне легко быть храброй, как отметил однажды Рич. Мефисто окровавленными пальцами помогал мне одной рукой, другой упираясь в землю, чтобы попросту не упасть. Пальцы скользили по дереву, кол дюйм за дюймом выходил из груди Меффи. Бес рычал и выл от боли, грудь тяжело вздымалась и опадала, что только мешало процессу. — Давай же! — Скрипнув зубами, пропыхтела я. — Ну же! НУ! Под пальцами снова заплясали лепестки чёрного пламени. Кол попросту исчез, рассыпавшись в руках иллюзорными искрами. На груди Мефисто даже дыры не было. Бес изумлённо ощупал грудь, просунул пальцы в дыру в рубахе. Для проверки коснулся ещё и щеки, но она всё ещё была повреждена. Зашипев, он одёрнул руку. — Проклятье. К чёрту всех вас. К чёрту ваши кошмары. К чёрту ваши театры. К чёрту тебя, мелкая, — копаясь в карманах куртки, бормотал бес. — Меффи, прости… Давай помогу. Может, получится залечить остальное. — Отвали, сам справлюсь, — буркнул тот, достав из кармана фиолетовую бутылочку. Залпом осушив её, он полез за новой. — И не смей меня больше втягивать в такие дела. Я немного смертнее тебя в этом поганом прекрасном мире. — Но сейчас ты не умер, хотя тебя насквозь пробило деревом. Мог бы спасибо сказать! — Обиделась я. Я понимала, что-то, что Меффи жив и относительно цел — всё же моя заслуга. — Спасибо?! Да я, как дебил, попёрся тебя вытаскивать! Если бы не ты, Мефисто бы не схватили! — Сам виноват, прятаться лучше надо! — Взвилась я. Отшвырнув вторую пустую бутылочку, Мефисто с яростью посмотрел на меня. — Нехрен связываться с потусторонними тварями, мелкая, — прошипел он, обнажив клыки. — И нехрен меня втягивать! — Я извинилась за это, что ещё тебе нужно?! — Крикнула я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. — Что нужно? Забыть. Забыть этот кошмар. И не вспоминать никогда! С этими словами его взгляд расфокусировался. Меффи свалился в траву. И исчез.***РИЧАРД***
Привычная уже темнота и нехватка воздуха обрушились на меня, стоило мне закрыть глаза. Я начисто забыл о том, что должен разозлиться, призвать пламя и разрушить этот проклятый гроб. Гнев сильнее страха, да. Но страх всё ещё силён, а я даже не зол. Хватая ртом крохи воздуха, я колотил в стенки гроба, пытаясь выбраться. Щербатое дерево не поддавалось, лишь больно царапало руки. Паника колотилась в голове как отбойный молоток. — Помогите! — Едва не оглушив самого себя, закричал я. В темноте вспыхнули ярко-синие глаза. — О. Я помню тебя. Ричард, да? Хорошо, что я тебя отыскала. Я даже охнуть не успел, как меня схватили за запястье и потащили куда-то вверх. Я зажмурился, ожидая удара о крышку, но прошёл сквозь неё. Сквозь смеженные веки я видел синие блики, кожу опалил ласковый жар. Открыв глаза, я с изумлением обнаружил, что стою под открытым небом, а ярко-голубое пламя пожирает могилу, что зияла провалом за моей спиной. И это был не мой огонь. Мой был холодным, а от этого шло тепло. Рядом со мной стояла невидимая синеглазая спасительница и Линара. — Привет, племяш, — косо усмехнулась она. — Мы тебя долго искали, а под землю не догадались заглянуть. Я ошарашенно кивнул и осмотрелся. Я стоял на краю сада собственного дома. Под тенью высоких деревьев, скрывавших от мира ту часть, про которую домочадцы предпочитали не вспоминать наяву. Обернувшись к могиле, я с тоской посмотрел на неё. Синие языки пламени лизали гранитную плиту.«Марисса Лафнегл-Блэк. 23 марта 1961 — 31 июля 1985»
Лаконично и даже скупо. Но для фальшивой могилы, идиотов-репортёров и дальних знакомых этого достаточно, как говорил Ремус. Мы не любили это место. Когда мама исчезла, в общественности раздулся большой скандал. Рема обвиняли в её убийстве, кричали, что мама сбежала, оставив детей на любовника, строились страшные теории, а в дом норовили проникнуть посторонние, дабы найти какие-либо улики. Пришлось Ремусу, Молли и Андромеде разыгрывать целые показательные похороны. Сам Ремус говорил, что создать могилу для Мариссы, пусть даже пустую, для него значило окончательно её похоронить. И все эти недели я был каждую ночь погребён под её могильным камнем. Что ж, у Клариссы есть чувство иронии. Погрузившись в раздумья, я даже не сразу понял, что ко мне обращаются. — Что? — Здесь может быть другая жертва кошмара, — повторила Линара. — Для каждого свой создавать слишком тяжело, так что в одном сне прячутся несколько кошмаров неподалёку. Как у той девочки с мумиями и мальчика с зыбучими песками. Или как у мальчика с крысами и девочки с насаженными на иголки бабочками. Страшное дело, скажу я вам. Так вот, поможешь отыскать? — Разумеется, — пожал я плечом. Я понял, что не вижу синих глаз. Только всмотревшись в пространство, я заметил синие блики на контуре её тела, которое по-прежнему было не материальнее газа. Просто она отвернулась от нас, стоя лицом к могиле. — Кто здесь похоронен? — Спросила она, повернувшись ко мне. — Моя мама, — сухо ответил я. — Прости, не знала, — в глазах мелькнуло сострадание. — Не думала, что ты сирота. — Ничего. Могила ненастоящая даже наяву, гроб пустой. — А что случилось с твоей мамой? — Она исчезла. Линара странно покосилась на неё. Внезапно со стороны поместья раздался знакомый мне крик. — Ремус! — Забыв обо всём, я ломанулся к дому. Но стоило мне сделать пару шагов, как я чуть не споткнулся о ковёр на лестнице. — Осторожнее, юноша, — Лина прошагала мимо. — Спасибо за указку, что бы я без вас делал, — пробурчал я. Я и забыл, насколько условно расстояние для нас в Мире Снов. Я вообще забыл, что сплю. Тихие шаги рядом со мной и колебания воздуха означили то, что синеглазая шла рядом со мной. Краем глаза я успел лишь заметить то, чего не увидел на улице. У неё появились черты лица. Странно, да, но сейчас я готов был поклясться, что вижу в этой пустоте рядом со мной очертания носа, губ, скул, подбородка. Я видел, как она плотно сжимает губы, в то время как взгляд стал совсем отрешённым. Я даже видел вьющиеся очертания волос, даже так. Неужели она вспоминает?.. Повторный вопль вырвал меня из раздумий. Подскочив, я бегом бросился на голос крёстного. — Ремус! — Ремус… — повторил за спиной тихий шёпот. Я даже не обернулся. Добежав до бывшей детской, я увидел сгорбленного, трясущегося от страха Рема, который, казалось, постарел лет на двадцать. Не сводя остекленевшего взгляда с окровавленных рук, он с ужасом всматривался в детскую. Я врезался в крёстного и потряс его за плечо. — Ремус! Ремус, очнись! Они не настоящие! Ремус! Линара резко захлопнула дверь. Касание невидимой ладони заставило её зайтись синим огнём. Крёстный вздрогнул и повернулся ко мне. В глазах зажглась искра непонимания. — Р… Ричард? — Просипел он и снова посмотрел на свои руки. Чистые. — Как ты… — Меня вытащили. И тебя могут вытащить, — выпалил я и повернулся к Линаре. Та махнула рукой: — Салют. Я тебя помню. — Лина?! — У крёстного отвисла челюсть. Ого, а я думал, его ни чем не удивить. — Ты постарел, Люпин. Но, должна сказать, что годы тебя даже красят. — Ремус… Люпин… Синие глаза расширились, наполняясь ужасом. Рем повернулся к силуэту. Я и сам с изумлением смотрел, как она постепенно темнеет, словно её наполняли тенями, постепенно сгущая краски. — Простите… Силуэт расплылся. Совершенно беззвучно и совершенно внезапно она исчезла. Лина удивлённо посмотрела на то пустое место, где стояла её спутница. — Ого, как её пробрало, — пробормотала она. — Вы первые, кого она не вытащила. Сбежала, значит… Ну-ну. Сказав это, она шагнула вперёд и исчезла. А мы с Ремусом остались стоять посреди иллюзорного поместья, глядя на то место, где только что стояли две спасительницы. — Мерлин… — Выдохнул Ремус. Он хотел сказать ещё что-то, но напрягся, вскинув голову. — Что такое? — Спросил я. — Люси. Имя хлестнуло меня словно плеть. Ремус схватил меня за локоть и смело шагнул по коридору вперёд. Я даже опомниться не успел, как оказался в заброшенной маленькой комнате. Ремус глухо выругался. За одинокой дверью слышался рык и крики. Мы помчались к ней, даже не сговариваясь, но услышали знакомый голос, строгим и ледяным тоном скомандовавший: — Лунатик! Бродяга! Не далеко она ушла, похоже. Я распахнул дверь и тут же зажмурился от яркого синего света. Я лишь успел увидеть мелькнувшие в пламени льняные кудри и недоумённое лицо Люси. После чего, ведомая двумя призраками, она сделала шаг и исчезла. В тот же миг комната обернулась пустотой. Ещё через миг — весь сон...................................................................................................................................................
Я барабанил в дверь так, как не барабанил в крышку гроба во сне. Даже думать ни о чём не мог, только колотил по дереву, искренне надеясь, что ошибусь в своих подозрениях. И даже не беспокоился, что могу разбудить всех слизеринцев. Когда открылась дверь, я чуть не ввалился в девчачью спальню, просто по инерции. Благо, мне удалось сохранить равновесие. — Ричард? — Сквозь щель на меня настороженно смотрела Дафна. Светлые глаза на фоне чёрных кругов выглядели прозрачными. — Что случилось? — Люси, — выпалил я. В глазах девочки мелькнуло разочарование. — Разбуди Люси. Пожалуйста. — Да, погоди минутку, — дверь закрылась. Минутка показалась мне вечностью. Мне казалось, что каждая секунда пронзает меня иголочкой в мозг, причиняя почти физическую боль. Я стоял, барабаня пальцами по дверному косяку, и прислушивался. Желудок стянуло в ледяной узел от дурного предчувствия. Три минуты спустя мне даже не нужен был ответ. Когда открылась дверь и показалось полное сожаления и страха лицо Дафны, я уже всё знал. Люси не проснулась.