***ЭЙПРИЛ***
При приготовлении оборотного зелья у меня возникла одна огромная проблема: я не могла сказать об этом Ричарду. Гермиона и Рон в голос заявляли, что если мой брат всё-таки Наследник Слизерина, то он может переполошиться, если узнает о слежке. Гарри, проявляя большую разумность, просто сказал, что чем меньше людей знает, тем лучше. Так-то оно так, ведь у стен есть уши, все дела. Нет, я знала, что Ричард не проболтается, но всё же, всё же… Самым тяжёлым было постоянно исчезать из его поля зрения и не попадаться по возможности. Объяснять проницательному Ричарду, что это я постоянно делаю в туалете Плаксы Миртл, мне не хотелось, ибо пришлось бы врать. А тем временем отгремел мой первый в жизни матч по квиддичу. Я никогда прежде не видела Хьюго в такой ярости, когда он узнал, что Малфой упустил парящий возле уха снитч. Мне казалось, кузен просто проломит Драко голову битой, тогда нам не пришлось бы возиться с Оборотным зальем. Конечно, Хью дружил с гриффиндорцами, со мной в частности, но он не менее страстно желал победы в матче. Его вопль «Что, Малфой, из команды на „Нимбусе-2001“ вылетать будет быстрее?!» был слышен над всем полем после окончания матча. К сожалению, Флинт, как бы сам ни хотел, Малфоя не выгнал бы — специальное распоряжение и семь дармовых мётел были веским аргументом. Так что скрепя сердце они могли рассчитывать разве что на второе место, если разнесут Хаффлпаф и Рейвенкло. Я же в тот день была просто счастлива. Даже то, что Гарри пытался убить сумасшедший бладжер, мне не слишком испортил настроение: мы победили, Гарри вновь в моих глазах стал героем, поймав снитч даже со сломанной рукой, ещё и интересным недугом обзавёлся. Никогда не видела руку без костей. Вы видели? Это мерзко. Как кусок резины с пальцами. Если её потрясти, она смешно извивалась, издавая звуки «пле-плвеле-плвевлевле». Да, мне хватило ума потрясти руку Гарри, за что я получила подзатыльник от Гермионы. За это деяние я была наказана — утром в воскресенье должна была дежурить у постели больного, а не у котла с зельем. Кстати, к зелью Гермиона меня тоже не подпустила. — Эйприл, я знаю, что ты талантлива в зельеварении, но просто твоё… любопытство может элементарно всё погубить. Не обижайся только, но малейшее нарушение рецепта может вылиться в непредсказуемые последствия, — говорила она. Разумеется, я на неё обиделась. То, что она права — дело десятое. Так что в воскресенье утром после квиддича я завалилась в Больничное Крыло. — Солнце светит, петухи поют! Поттер, просыпайся! Проспишь всю жизнь! — Бодро воскликнула я, почти с пинка открывая дверь. Гарри вскинулся на кровати и, слепо щурясь, уставился на меня. — Прил? — Пробормотал он, всё ещё находясь в состоянии полусна. — Ты что тут делаешь? Сколько времени? — Восемь утра! Ну… Семь тридцать. Мне не спалось, решила тебя проведать, — сказала я, плюхнувшись на стул. — Семь тридцать? В воскресенье? Лафнегл, ты сумасшедшая? — Зевнул Гарри, надев, наконец, очки. — Есть немного, — махнула я рукой. Не говорить же ему, что меня снова мучают кошмары, от которых я боюсь засыпать. После того инцидента с кошкой я больше не слышала голосов, но кошмары начали нападать с завидной регулярностью. Мне снилось, что я не могу двигаться. Снова и снова я закрывала глаза и оказывалась заточена в собственном теле. Только тьма, абсолютная неподвижность и паника, что захлёстывали меня с головой. Я не могла открыть глаза, я не могла даже вздохнуть или закричать. Только биться в немой истерике, пытаясь вырваться из плена неподвижности. И так до звонка будильника, который я встречала с такой радостью, словно не было ничего приятнее звука этой адской дребезжащей хреновины. Я даже подумывала о том, чтобы попросить у Люси сплести мне ловца снов. — Как рука, рассказывай лучше, — сказала я, протянув Гарри плитку шоколада. — И что это за ширма? Гарри покосился на дверь Помфри. После чего вздохнул. — Там Колин. Я чуть со стула не упала. После чего подскочила и на цыпочках шмыгнула к соседней кровати. Одиннадцатилетний ребёнок, замерший неподвижно в нелепой позе, выглядел чудовищно. Я осторожно коснулась его руки. Она была холодной, как лёд, а на ощупь… Ну… Как будто кусок камня обтянули кожей и оставили в холодильнике. Это пугало, до ужаса пугало. Жертвой наследника Слизерина стал человек. Настоящий, живой человек. Беззащитный, по сути, ребёнок. Что первокурсник может противопоставить нападавшему? Чёрт побери, ничего! «Ах, какая жалость, — послышался уже знакомый голос. — А ты знаешь, что он жив и всё осознаёт? Что он заперт в собственном теле и сходит с ума от того, что оно ему не подчиняется? Он может только заснуть, и в этом его спасение, но он неизбежно проснётся. Как думаешь, как долго он протянет? Бедный ребёнок. Он проснётся совершенно безумным. Прелесть, не так ли?» — Заткнись, — со злобой прошипела я. — Что? — Спросил Гарри. — Ничего. Видимо, Малфой был настолько раздосадован поражением, что проклял случайного попавшегося гриффиндорца. На тумбочке возле Колина лежала его камера. Фотоаппарат оплавился, внутрь словно налили кислоты. Плёнка не уцелела, разумеется, хотя мальчик явно пытался сфотографировать нападавшего, судя по позе. — Одно дело — нападать на кошек, а другое — на беззащитного ребёнка, — прорычала я, отходя от Колина. — Руки чешутся разбить Малфою его крысиную морду. — Мы пока не доказали, что это он, — возразил Гарри, разминая пальцы. — Не спеши рубить с плеча, Прил. Я снова села на стул. Некоторое время молча наблюдала за тем, как Гарри пытается шевелить рукой с новенькими костями. Заметив моё мрачное выражение лица, Гарри явно хотел меня как-то отвлечь, поэтому брякнул: — Вчера ко мне приходил Добби. Я встрепенулась. — Добби? Тот самый эльф, который воровал твои письма? — Угу. А ещё он заблокировал проход на платформу девять и три четверти, чтобы мы не попали на поезд. — Не думай, что я скажу: «Так вот из-за кого вы разбили мою машину», — хитро усмехнулась я. Гарри улыбнулся и покраснел. Видимо, такие надежды он всё же питал. — У Добби своеобразные способы заботы, — проговорил он. — Сначала письма, потом торт в доме Дурслей, после — заблокированная платформа, а потом ещё и бладжер… — Бладжер — тоже его работа? — Удивилась я. Гарри кивнул. — Это многое объясняет. — Жалко его, — протянул Поттер. — Такой зашуганный. Его словно избивают дома. Хотя, кажется, хозяевам даже утруждаться не нужно — Добби и сам справляется с самобичеванием. Он напуган до смерти, но всё равно лезет меня спасать. — Молодец какой, — рассеянно усмехнулась я. — Ещё и носит наволочку. Представляешь, Прил, наволочку! — Зелёные глаза негодующе сверкнули. — Грязную такую, аж жутко! Говорит, что это знак того, что эльфы — рабы хозяев! — Мистер Болк и Ремус своим эльфам платят, чтобы они могли покупать одежду, — пожала я плечами. Гарри изумлённо уставился на меня. — Это мои знакомые. Просто не все волшебники заботятся о своих слугах, что печально. Постой, но что Добби делал здесь? Зачем пришёл к тебе опять? Извиниться за бладжер? — Да как бы не так! Уговаривал меня собирать манатки и уезжать. Кстати, он в курсе, что Тайная Комната открыта. Сказал, что мне грозит опасность. — Видимо, она грозит всем, — пробурчала я, бросив взгляд на ширму. То ли наш разговор привлёк внимание мадам Помфри, то ли медсестра по жизни жаворонок, но она всё же вышла из своего кабинета. Увидев, что Гарри проснулся, она снова убежала и вернулась с нехитрым завтраком. Всучив Гарри ложку, она ушла за лекарствами. — Добби говорил про Тайную Комнату, — сказал Гарри, пытаясь ещё непослушными пальцами схватить столовый прибор поудобнее. — Сказал, что… — Тш, — я бросила взгляд на дверь, которая то и дело теперь открывалась. — Если что-то важное, то прибереги ещё и для Гермионы с Роном. Чтобы не повторяться. Давай покормлю, горе луковое. — Да я сам, — краснея, заявил Поттер и тут же выронил ложку на одеяло. — Жевать будешь сам, а вот с ложкой я тебе помогу. Разминай пока пальцы. Давай, а-а-ам, за профессора Локхарта, Самого-Худшего-Целителя-Года. За неудачника-Малфоя, который летает с грацией пьяного страуса. За Гарри Поттера, который второй год подряд завершает матч нестандартной ловлей снитча… Ну чего ты смеёшься, я ж тебе кашу по лицу размажу. Подтверждая свои слова, я случайно заехала Гарри ложкой в нос. Гарри хохотал до тех пор, пока овсянка не оказалась на его лице. Пришлось стирать, но с этим достояние магической Британии справилось само. Минут двадцать спустя мы уже вышли из Больничного Крыла. Гарри был объявлен полностью здоровым и отпущен на все четыре стороны. Сам Поттер умолял меня больше не кормить с ложки никогда, на что я, щурясь, просила его не брать с меня таких обещаний, мало ли что случится. В гостиной уже потихоньку вяло-вяло текла своя жизнь. Студенты уже проснулись, потягиваясь и умиротворённо гомоня, они занимались своими делами и ждали завтрака. К нашему удивлению, Рона и Гермионы мы там не обнаружили. Гарри даже немного обиделся: неужели им не интересно, как его рука? — Они, наверное, уже на третьем этаже, — предположила я. — Ты беги пока туда, я захвачу кое-что из спальни и приду. Поттер кивнул и вышел. Я поднялась в комнату, подхватила сумочку с мини-вселенной внутри, пихнула туда отвёртку и пару железяк из чемодана и выбежала. Всё же я не забыла о том, что Гарри обещал рассказать нам о Добби. Но, спускаясь мимо комнаты первокурсниц, я случайно застряла в небольшой пробке: девчонки всем стадом решили выйти из спальни. Одна из них, заглянув внутрь, крикнула: — Джинни, идёшь? Мы ждать не будем! Получив ответ, она пожала плечами и закрыла дверь. Я, пропустив их, подумала, что Гарри и остальные могут чуточку подождать и постучалась. — Джин, это я, можно? — Позвала я, заглядывая. Джинни сидела на пока ещё не убранной кровати и что-то сосредоточенно писала в книжку. Заметив меня, она округлила глаза и захлопнула книжку, разлив чернила на простыню. Неужели испугалась? — Прости, — поспешно сказала я, забегая в комнату. — Подожди, я всё приберу. Достав из сумки зелье, которое я смастерила на основе украденного у Филча моющего средства, я подскочила к кровати пунцовой от смущения девочки. Пока я капала из пипетки синей жидкостью на чернила, я поглядывала на чёрную книжечку, которую подруга сжимала в руках. Сама Джинни с неуверенностью топталась рядом. Ей то ли хотелось убежать, то ли сесть и что-то мне рассказать, но сделать что-то из этого она не решалась. — Это у тебя дневник? — Спросила я, кивнув на книжку. — Это? А. Да, — сказала Уизли не без облегчения. — С каких пор ты ведёшь дневник? — Я нашла его в учебниках после поездки на Косую Аллею, — призналась она. — А… Есть что записывать? — Джинни снова вспыхнула. — Не бойся, я не буду читать. У тебя всё хорошо? — Да, а что? — Быстро сказала она. — Просто… — Я замялась. Скорее всего, Джинни ещё не знала, что её одноклассник лежит окаменевшим в Больничном Крыле. А я не знала, как ей об этом сказать. — Обстановка сейчас неспокойная. Сама понимаешь. Да и в Хогвартсе для тебя всё ещё в новинку. Я просто о тебе беспокоюсь. — Всё хорошо, — как-то совсем вымученно сказала Джинни. — Меня никто не обижает, если ты об этом. Ребята все хорошие. Слизеринцы гадкие, конечно, но ты сама давала им отпор не так давно. — Да, было дело, — рассеянно согласилась я, наблюдая, как чернила бледнеют. — Но я больше волнуюсь из-за Наследника Слизерина. — Ты знаешь, кто это? — Глаза девочки стали большими, как у совы. — Не знаю, — честно ответила я. — Подозреваю Малфоя. — А кто-то из девочек сказал, что это твой брат. — Пусть эти девочки скажут это мне, — кисло усмехнулась я в ответ, закручивая пузырёк с зельем. Чернила стёрлись не полностью — нежно-голубые пятна всё ещё виднелись на простыне. Я повернулась к Джинни и аккуратно взяла её за плечи. — Джинни, если что-то у тебя случится, если будет грозить опасность, будет что-то беспокоить или… не знаю… что угодно. Короче, сразу беги ко мне или к братьям, хорошо? Мы за тебя порвём, ты же знаешь. Хорошо? Я понимала, что даю, толком, невыполнимое обещание, потому как сама мало что умела. Всё, что я могла — выкрутиться из патовой ситуации. Но в такой обстановке младшей Уизли, которая была мне почти как сестрёнка, нужна наша поддержка. Особенно в свете того, что Перси был занят своим тщеславием, близнецы возились с очередной искрящейся побрякушкой, а Рональд с нами носился в расследовании дела Наследника. Я ощутила укол совести. Помимо помощи с домашкой я толком ей не помогала. Не знала, какие у неё проблемы, как она общается с остальными. С другой стороны, я понимала, что если бы что-то случилось, она бы сказала… Я так думала. Однако Джинни кивнула и не сказала больше ничего. Я улыбнулась и обняла её. Почему-то представилось, как она так же, как и Колин лежит на кровати в Больничном Крыле, неподвижная, окаменевшая… Я содрогнулась, и Джинни это ощутила. — Ты тоже приходи жаловаться, если что, — сказала она с улыбкой. — Ни за что, — хмыкнула я. — Не хватало тебя ещё в свои беды посвящать. Я даже брата, как выяснилось, не во всё посвящаю. Взять то же Оборотное Зелье. Меня как током шандарахнуло. — Прости, Джин, я обещала Гермионе и Гарри встретиться с ними внизу, — скороговоркой сказала я, подхватила звякнувшую сумку и умчалась. Когда я прибежала в туалет Плаксы Миртл, Гарри уже закончил рассказ. Рон мрачно подытожил: — Всё сходится! Люциус Малфой тоже учился на Слизерине! Наверняка он и открыл Тайную Комнату. Знать бы только, что за чудище там. Неужели его никто не видел за это время? Оно же явно по всему замку рыщет. — Может быть, это чудовище-невидимка, — предположила Гермиона. — Может быть, это перевёртыш? Возьмёт и превратится в доспехи, к примеру. Я читала про упырей-хамелеонов. — О чём спор? — Втиснулась я в разговор. А заодно и в крохотную кабинку, где уже не хватало места даже на то, чтобы вздохнуть, не то что развернуться. — Добби сказал, что Тайную Комнату открывали раньше, а ещё то, что в ней водится какое-то чудище, — одной фразой выпалил Гарри. — А. Понятно. Значит, это точно не Ричард, — торжествующе заявила я. — С чего ты взяла? — Сказал Рональд. — С того, мой рыжеголовой друг, что когда учились наши родители, никаких каменеющих учеников не было, иначе Ремус нам бы рассказал. — Значит бабушки-дедушки, — упрямо проговорил Уизли. — Да, они ж Блэками были, — сказала Гермиона, засыпая в котёл пиявок. — Самый слизеринский клан, помешанный на чистоте крови. — Что ж вы Хью тогда не подозреваете? — Фыркнула я, вываливаясь-таки из кабинки и копаясь в сумке. — Давай будем честны, твой кузен — не тот человек, который мог бы… — Как и мой брат, — сквозь зубы процедила я. — И, чтобы избежать ссоры, предлагаю закрыть эту тему раз и навсегда.***РИЧАРД***
Сказать, что моя сестра начала вести себя странно — ничего не сказать. Целыми днями она пропадала невесть где. На мои вопросы отвечала уклончиво или вовсе не отвечала. В Мире Снов, где нам удалось встретиться лишь однажды за всё минувшее время, она что-то невнятно проговорила мне и тут же предложила устроить сёрфинг на деревянных дельфинах. Я понял, что спрашивать бесполезно, достаточно быстро. Следить за ней не пытался — сестра достаточно прозорлива и проницательна, чтобы заметить слежку. Но я осознавал так же одно: Прил не могла долго держать от меня секреты, так что скоро она должна была расколоться. Разумеется, это не значило, что мы перестали общаться вовсе. Напротив, мы проводили достаточно времени вместе. — Постой, что ты сделал? — Переспросила меня сестра, когда я рассказал ей о случае с хрустальной сферой. — Я не знаю, как это вышло, честно, — сказал я. — Я просто сыграл ноту и… — Хочешь сказать, что тётя всё это время была жива? — Нет! — Воскликнул я. — Она… Я не знаю, как тебе это сказать. Она помнит свою смерть, но при этом помнит свадьбу мамы и папы, которая была год спустя. Но она не знает, что мы с тобой — её племянники. Но при этом говорит, что помнит нашу маму и какой-то парк аттракционов. Сказала, что она — воспоминание. Лицо Эйприл озарила какая-то догадка. Она хлопнула себя по лбу ладонью. — Так вот оно что! — Вскричала она, перепугав пару рейвенкловцев, сидевших неподалёку. — Она мне снилась! — Снилась? До этого? — Ошарашенно переспросил я. — Ну да! Она мне рассказала о том странном сне на крыше, который она позабыла. — Что значит «Я нужна ей. А она — мне»? — Озадаченно спросил я. — Понятия не имею. Может, она будет искать маму? — Чёрт знает, я уже ничего не понимаю, — пробормотал я, потерев лицо руками. — Скажи лучше, ты куда всё глазеешь? — Что? Никуда. Как у вас с Люси? Н-да. Говорил же, что странности были. На тот момент Эйприл совершенно не умела нормально притворяться. Апогеем странного поведения Эйприл был инцидент на одном из уроков зельеварения. Всё было, как казалось, как обычно. Мы готовили Раздувающий отвар. Снейп отпускал комментарии в сторону гриффиндорцев, в особенности — в сторону ненавистного квартета, Малфоевская шайка ему подобострастно подхихикивала, мы с Хью фыркали, Люси и Дафна сосредоточенно стучали ножичками и не замечали ничего вокруг, Лонгботтом снова варил некое орудие массового поражения. Идиллия. После того, как Снейп раскритиковал зелье Гарри, я заметил некоторую странность. Эйприл достала волшебную палочку. Прежде, чем я успел сообразить, она что-то шепнула и ткнула ею в сторону стола профессора. На весь класс начало раздаваться громкое мерное тиканье, словно щёлкал метроном. Оно перекрывало бульканье в котлах и хихиканье Малфоя, который швырял в девчонок рыбьи глаза и находил это крайне остроумным. Снейп замер, привлечённый тиканьем со стороны собственного стола. Эйприл чуть заметно усмехалась. В мою голову закралась чудовищная мысль, что гриффиндорское терпение лопнуло, и они решили взорвать ненавистного декана ненавистного факультета. — Если что, сигаем под парты, — вырвалось у меня. Люси и Дафна испуганно обернулись, зато Хьюго заулыбался, как дурак. Видимо, взорвать декана, по его мнению, было потрясающей идеей. — Что за странный тикающий звук? — Пробормотал Снейп, устремляясь к столу. Пошарив под ним, Снейп извлёк на свет странную игрушку: человекоподобную железную крокозябру, которая мало того, что обладала внешними человеческими признаками (руки-ноги-голова), так ещё и была выкрашена в чёрный цвет, имела странную «причёску» из порезанных на полоски лоскутов чёрной резины и со здоровенной изогнутой железякой посреди лица, которая, кажется, символизировала нос. Только обладающий фантазией табуретки человек не узнал бы в этом создании карикатуру на профессора Снейпа. И только имбецил не понял бы, кто автор этого кошмара. — Мисс Лафнегл, — серея от злобы, прошипел профессор. — Потрудитесь объяс… — Снейп… Снейп… Се-ве-рус Снейп… — Прохрипела игрушка в руках декана, удивительно попадая в ритм собственного тиканья. — Снейп… Снейп… Се-ве-рус Снейп… — Не вздумай ржать, — пробормотал я, не сводя глаз с зельевара, но при этом обращаясь к Хьюго. — Не могу, иначе лопну, — сдавленно хрюкнул кузен. В тот же момент за моей спиной что-то взорвалось. Я поспешно кинулся на пол, увлекая за собой кузена. У Гойла рванул котёл, окатив каждого, кто был в классе, зельем. Ученики выли и орали: Малфою зелье попало на лицо, так что его голову разнесло, как тыкву. У кого-то пострадали губы, став размером и объёмом с два хороших кабачка, кто-то обзавёлся ушами, которым позавидует Дамбо. Досталось и нам с Хьюго — у меня начала раздуваться левая рука, у него — предплечье. — Смотри, я моряк Папай! — Весело воскликнул он, размахивая рукой-дубиной. — Ребята! — Уворачиваясь от хохочущего кузена, воскликнул я, выглядывая из-за парты. — Все в порядке? — На нас не попало! — Крикнул Гарри. — Прил! — У меня нога теперь шестидесятого размера! — Люси? — Я в порядке. — Все идите сюда! — Рявкнул Снейп. Малфой, придерживая руками огромный нос, ломанулся первым. Я украдкой заглянул в котёл Гойла. Внутри лежал кусок обгоревшей хлопушки. В животе всё похолодело. Гриффиндорцы явно задумали диверсию, кукла — отвлекающий манёвр… но зачем? Какая разница? Если Снейп это найдёт, весь квартет вылетит из Хогвартса со скоростью бладжера. Воровато оглянувшись, я залез рукой в котёл и выгреб компромат, пихнув его в карман. Вторая ладонь при соприкосновении с зельем тут же начала раздуваться. Вытерев зелье о свитер промчавшегося мимо Крэбба, я посмотрел на сестру. Та с виноватым взглядом смотрела на меня и одними губами прошептала: «Спасибо». Не сказав ей ничего, я сцапал кузена, который уже рассуждал о том, насколько неудобно покупать свитера с такими руками, и встал в очередь на лечение............................................
— Ты с ума сошла?! — Рявкнул я, прижав сестру к стене. — Что ты устроила, Эйприл?! Тебя могли исключить из школы! — Я не виновата, что у Гойла взорвалось зелье, — стоически выдержала мою злобу Прил. — А обратного никто не докажет. — Я докажу! Твоё счастье, что я додумался заглянуть в котёл! Ты вообще соображаешь?! Если бы Снейп обнаружил… — Спасибо тебе огромное, что не обнаружил. — Молчи! — Заорал я. — Эйприл! Я понятия не имею, что происходит, но нужно быть конченным дебилом, чтобы не понять, что вы что-то затеваете! Все эти твои исчезновения, эта идиотская диверсия! Вы… Я осёкся. Сестра подняла на меня взгляд, в котором на миг мелькнул испуг. — Вы обокрали Снейпа, да? Это же не просто так. Вы не просто решили подорвать зелье Гойла, это был план. Ты собрала куклу, чтобы отвлечь нас, а потом взорвали петарду, чтобы навести шумихи, а Снейп не заметил? — Я подарила ему эту, как ты выражаешься, куклу от чистого сердца! — Заявила Эйприл. — Мистер Тонкс принёс мне целую кучу чёрного хлама, надо ж было использовать… А петарда… — ЛАФНЕГЛ! На несколько мгновений мир словно задохнулся. Я сам задыхался от ярости, но и окружающее меня пространство отзывалось на неё. Я видел, как дрожат наши тени, став чуть темнее, чуть объёмнее. Испугавшись этого, я отшатнулся и выдохнул. — Прекрати уже ломать комедию, Эйприл. — Сестра пристыженно посмотрела на меня. — Я же не выдам тебя, ты знаешь. Пойми, что только что ты была на грани того, чтобы вылететь из Хогвартса. Я просто хочу помочь, неужели ты не понимаешь? Сестра продолжала молчать, отводя взгляд. Я смотрел на неё и ждал. У меня был весь день в запасе, так что ждать я мог долго. Единственное, что я понятия не имел, во что это выльется. Вдруг я снова выйду из себя? Вдруг тени снова начнут плясать и трястись? Вдруг я подниму на неё руку?.. — Я не могу тебе сказать, я обещала, — тихо-тихо ответила Эйприл. Дожили. У нас начали появляться друг от друга секреты. По-хорошему, я должен был бы вытянуть из Прил всё до последнего словечка. Даже больше, я знал, как я мог бы это сделать. На какие рычаги надавить, какие слова сказать, какие ниточки дёрнуть. Я понимал, как мыслит моя сестра. Чёрт, да я элементарно мог устроить за ней слежку, как однажды предложил Хьюго, когда это началось. Но я не стал этого делать. Нет. Мы должны доверять друг другу. Если у Прил есть секреты, то пусть так. А следить за ней или давить на неё значило, что я могу просто испортить с ней отношения и потерять её. Она и так была последним, что у меня оставалось. Так же, как и я у неё. Хью, Уизли, Гарри, Грейнджер, Люси… Все они — друзья, да. Но мы были чем-то большим. Нас связывало не только родство и не только дружба, нас связывали общие потери, страхи, секреты, сны и надежды. Конечно, тогда я этого не мог так красиво сказать или сформулировать. Я это понимал как-то подсознательно, а так красиво говорю только теперь. Тогда я только вздохнул и отошёл от неё. Кажется, все эти переживания отразились на моём лице. — Ричард, скоро это всё кончится, я обещаю, — горячо сказала она. — И тогда я расскажу тебе. Всё-всё расскажу, правда! Могу даже показать во сне, хочешь? Хотя вряд ли я смогу сама выцарапать, но ты можешь потом сам проникнуть в мой сон и… — Нет, спасибо, — буркнул я, содрогнувшись. — Больше по снам ползать не хочу. А ты смотри сама. Только чтоб тебя потом не выгнали из школы, ладно? — Ладно, — совершенно серьёзно кивнула сестра. — Ремус устроит тебе взбучку после письма Снейпа, — сказал я куда спокойнее. — Весёленькое выйдет Рождество. — Кстати об этом… Я не поеду домой на Рождество. — Что? Почему? — Опешил я. Прил многозначительно промолчала, так что я только вздохнул. — Ясно. Эйприл, я уеду. И не смогу за тобой присмотреть, если что. — Я буду в порядке, — сказала Прил. — Так даже будет лучше, наверное. — Почему? Намекни хоть, — взмолился я. Сестра замялась, сморщилась, но всё же выдала: — Ребята думают, что ты — Наследник Слизерина. Поэтому я не могу тебе ничего сказать, я им обещала. — И всё? — Сказать, что я удивился — ничего не сказать. — Только поэтому ты меня обманывала весь этот месяц? — Без двух недель месяц, — поправила меня сестра. — Я всю дорогу пытаюсь доказать, что это не так. Это же не так? — Не задавай глупых вопросов, — поморщился я. Но, увидев лицо сестры, воскликнул. — Чёрт возьми, нет! Хочешь знать, так я ещё с Хэллоуина в курсе, что меня подозревают! Тоже мне, Америку открыла! Я сам на Малфоя думаю, как и половина моего факультета! А это о многом говорит, раз половина слизеринцев считает, что Малфой — Наследник. — Мы тоже так думаем. Просто хотим проверить и вывести его на чистую воду. Я хотела предложить тебе залезть в его сон, но ты всё равно отказался бы. — Отказался бы, — сухо подтвердил я. — Так что… Хорошо, что ты уедешь. У меня будет возможность доказать остальным, что ты невиновен. — Чушь собачья, Прил. Ладно, фигня всё это. Главное, что ты мне веришь. Веришь же? — Ну… — Прил! — Это всё из-за желания! — Воскликнула сестра. — Я побоялась, что именно из-за этого самого Смерти ты мог открыть Комнату. — Вот оно что, — я даже рассмеялся. Ну здорово. Хоть думает, что я сделал это неумышленно, и то радует. — Нет, Прил. Он не загадывал своё желание. Я вообще его не видел с той ночи. Могу поклясться на Садовой Книге, хочешь? — Я верю, Рич. Правда. — Хорошо. — Остальные только — нет. — Мне плевать, — искренне сказал я. Мне и впрямь было наплевать. Но кто ж знал, что это наплевательство выйдет мне боком?..