***ЭЙПРИЛ***
— Значит так, теперь я буду звать вас Мигель и Тулио! — Объявила я по дороге на урок по Защите от Тёмных Искусств. — Хотя это не по-мексикански… Тогда Энрике и Карлос! — А Фреду с Джорджем ты почему такие имена не дала? — Возмущённо пробурчал Рон. — Ты хотел сказать, Франциско и Гильермо? — Усмехулась я. — Не волнуйся, я им эти имена на футболках напишу. И ещё отпечатаю их с фотографии Колина. Я кивнула в сторону беспрестанно щёлкающего фотоаппаратом первокурсника. — Но это было феерично, честно скажу, — продолжала веселиться я. — Вы репетировали? — Какое там? — Рассмеялся Гарри. — Мы утром после завтрака побежали к близнецам, сказали, что хотим помириться с тобой. Они переглянулись и сказали драматично: «Фред, это то, к чему мы всю жизнь готовились» и убежали. — А потом возвращаются с панамкой, сомбреро, гитарой, пончо, бубнами и маракасами, — подхватил Уизли. — И наотрез отказались рассказывать, откуда у них это барахло. — Ну да, в «Норе» я такого не видела, — хмыкнула я. — Поверить не могу! Гарри Поттер подпишет десять моих фотографий! Гарри! А можно я оставлю себе копию твоей фотографии в шляпе и передничке? — Восторженно кричал Криви. — Ни в коем случае! — В панике замахал руками Поттер. — Лучше отдай их все Эйприл. — Поттер, тебе тогда придётся меня убить, чтобы я их никому не показывала, — оскалилась я. — Энрике Поттер тебе доверяет, — с важной миной заявил Гарри. — Почему это ты Энрике? Я не хочу быть Карлосом, — возмутился Рон. — Карлос Уизли даже не звучит! — Благодари Эйприл, что не Хуан. — Гарри, а можно мне потом одну фотографию со мной? — Продолжал пищать Криви. — Что, Поттер, опозорился на всю школу? — Раздался гадкий голос сзади. Мы обернулись. В компании Пэнси, Крэбба и Гойла за нами топал Малфой. — Уверен, это был твой личный триумф. — В отличие от тебя, Гарри хоть хватило храбрости исправить собственные ошибки, — вступилась я за друга. — Не храбрости, а глупости, — фыркнул Малфой. — И Драко, в отличие от Поттера, ошибок не совершает, — встряла Паркинсон, за что получила от меня полный ненависти взгляд. — А я, так слышал, ты ещё и автографы раздаёшь? — Продолжал глумиться Драко. — Ничего я не раздаю, — стиснув кулаки, сказал Гарри. — Ему просто завидно, — фыркнула я. — Мне? Завидно? — Драко расхохотался, чуть закинув голову назад. Большая часть проходивших мимо студентов смотрела на нас. — А чему завидовать? Выставить себя посмешищем? Или чтобы мне тоже раскроили полчерепа? Нет уж, спасибо! Я не такой дурак. С глухим рыком, вырывающимся из груди, я шагнула, было, к слизеринцу, рассчитывая набить ему его самодовольную физиономию. Но Гермиона вцепилась в моё плечо с такой силой, что у меня потом остался синяк. Однако за двумя сразу Грейнджер уследить не могла. — Подавись слизняками, Малфой! — Проорал Рон. Крэбб и Гойл, стоящие по бокам от Малфоя, кажется, вспомнили, что они выполняют роль телохранителей, и начали многозначительно потирать костяшки пальцев. Оглядываясь назад, я понимаю, насколько это нелепо, когда двенадцатилетние дети так делают, но в тот момент во мне шевельнулось лёгкое опасение, что при верном применении эти самые костяшки могут превратить моё лицо в неприятное месиво. — Полегче на поворотах, Уизли, — с усмешкой прищурился Малфой. — Я бы на твоём месте не нарывался на драку. Забыл, что твоя маменька обещала забрать тебя из школы? «Ещё один проступок…» — На меня это не распространяется, Малфой, так что держи-ка язык за зубами, — прошипела я, дрожа от злобы. — И что ты мне сделаешь, Лафнегл? — Подался вперёд Драко. — Поколотишь? Не думаю. Пальцы Гермионы сильнее впились в моё плечо. Поморщившись, я стойко посмотрела в его самоуверенные поганые глазёнки. В тот миг я почувствовала странный резонанс, словно внутри меня и одновременно во всём пространстве снаружи дёрнули какую-то струну. Чёрную, но соблазнительно-приятную. Будто чья-то чужая ледяная усмешка рассекла моё лицо. — Я могу стать твоим самым худшим кошмаром наяву, — чужим голосом вырвалось у меня. — Я могу преследовать тебя ночью и днём так, что даже встреча с боггартом покажется тебе приятным мероприятием. Я выцарапаю наружу все твои потаённые страхи, все твои комплексы папенькиного сынка, выверну их наизнанку и вывешу на всеобщее обозрение. На короткий миг мир вокруг будто померк. Чужая невероятная злоба разливалась в душе ледяными ручейками. Нечто столь чуждое мне, столь незнакомое, что я даже перепугалась, когда это наваждение отхлынуло подобно прибойной волне. К счастью, мне удалось не показывать этого. Но вот на лицах остальных было написано, по меньшей мере, замешательство. Драко удалось сохранить лицо. Чуть отшатнувшись от меня он перевёл взгляд на Гарри. — Держи свою сторожевую собачку на короткой привязи, Поттер, — протянул он. — Мы же не хотим, чтобы с кем-то из нас были неприятности. — Выбирай выражение, мерзкая ты тва… — Взорвался Рональд, занеся палочку, заклеенную скотчем. — Прекрати! — Прикрикнула на него Гермиона, показав взглядом на приближающегося Локхарта. Я поняла, что рассказанная Ричардом история о дне Святого Валентина не была преувеличением. Бирюзовая мантия, переливаясь, развевалась за его спиной точно крылья какой-то экзотической птицы. В то, что это был наш профессор, поверить было трудно. А вот в «Гилю-Розовые-Крылья» — ничуть. Вот только какой тогда у преподавателя может быть авторитет? — Что, что тут происходит? — Лучезарно улыбнулся профессор. — Кто тут раздаёт фотографии с автографом? — Никто, — пробурчал Уизли, но Локхарт его не удостоил даже взглядом. Он смотрел на Гарри, лицо которого стремительно краснело. — Можно было не спрашивать! — Всплеснул он руками и обхватил Гарри за плечи, так что его скромные попытки вырваться и тисков знаменитости были тщетны. — Мы опять пересеклись с тобой, Гарри! Покоряешь и поощряешь поклонников? Это хорошо! Особенно если есть поклонницы. — Локхарт подмигнул нам с Гермионой. Меня всё ещё немного трясло, так что я вполне была готова выбить профессору зуб-другой. — Начинайте, мистер Криви, мы готовы! — С тобой всё в порядке? — Тихо прошептала Гермиона. — Н-н-нормально, — с трудом промямлила я, пытаясь вернуть хотя бы относительное душевное равновесие. Хотя бы привычный горячий гнев, который возникал при виде раздражающих меня личностей. Что угодно, лишь бы не эта холодная злоба, которая пришла невесть откуда. — Нет, не нормально. Прозвенел звонок. Со словами «Идите в классы! Быстрее!» Локхарт утащил пунцового от смущения Гарри куда-то в недра прохладных тёмных коридоров. Нам бы выцарапать его из лап профессора, да вот только тот шагал столь стремительно, что смахивал на птицу, тащащую добычу в своё гнездо. Нам ничего не оставалось, как просто идти следом. Злоба прошла так же стремительно, как и накатила. Я чувствовала лёгкое опустошение, но не больше. Осознав, как же, чёрт возьми, приятно снова быть самой собой, а ещё и то, что Малфой куда-то сбежал, лишившись главного объекта насмешек, я поправила мантию и бодрым шагом двинулась в сторону класса. А что ещё делать-то? Гарри уже сидел в классе. На лице было написано неудержимое желание провалиться сквозь землю. Пожалуй, за давешнее мексиканское выступление ему было не так стыдно. — На твоём лице хоть яичницу жарь, — заметил Рон. — Ты как, Энрике? — Попыталась я пошутить. — Хочу научиться быть невидимым, — пробурчал Гарри. — Ты сама-то как? Я думал, ты вопьёшься Малфою в глотку. «Я и сама так думала», — промелькнула мысль. — Ты молись, чтобы Колин не познакомился с Джинни, — продолжал Рон, выкладывая на парту учебники. — Иначе они организуют ещё клуб фанатов Гарри Поттера. Или Энрике Поттера, как тебе будет угодно. — Тише ты, — пихнул друга в бок Гарри. — Не хватало ещё, чтобы этот псих про фан-клуб услышал. Пресловутый псих выплыл в класс, когда все студенты расселись. Он схватил учебник Невилла и поднял его, демонстрируя всему классу. На обложке большую часть пространства занимала подмигивающая физиономия профессора. Я поняла, что урок будет весёлым. — Это я, — заявил Локхарт и подмигнул. — Гилдерой Локхарт. Рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почётный член Лиги защиты от тёмных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения отнюдь не улыбкой. — Мерлин, как же он себя любит, — тихо хмыкнула я. Гарри и Рон тихонько фыркнули. — Профессор Локхарт! Вы же сейчас говорили о банши? Расскажите о них поподробнее, пожалуйста! Наверняка это захватывающе! Некоторые студенты одобрительно забормотали. Если самолюбование разбавить каким-то сюжетом, то оно даже может принести удовольствие. А порой и пользу. Однако на лице Локхарта отразилось лёгкое замешательство. — Все истории о моих невероятных подвигах вы можете найти на страницах в моих учебниках, — не прекращая улыбаться, заявил он. — Все ведь купили мои учебники? Полный комплект? Как это прекрасно! Пожалуй, начнём с небольшой проверочной работы. Не пугайтесь, прошу вас. Я просто хочу знать, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили. Получив листки с вопросами и прочитав первый из них я не поверила своим глазам. «Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?». «Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?»… и всё в таком духе. Пролистав вопросы, я убедилась, что каждый из них крутится исключительно вокруг личности нашего сиятельного профессора. — Профессор Локхарт! — Я подняла руку. — Очевидно, вы немного ошиблись? — В чём, мисс… — Лафнегл. В вопросах, сэр. Это вопросы от вашего биографа? — Отнюдь, мисс Лафнегл, все эти факты были изложены на страницах учебников, — расплылся Локонс в улыбке, от которой в моей душе всё переворачивалось от неприязни. — Но ведь мы на уроке по Защите от Тёмных Искусств, — продолжала упорствовать я. — Неужели знание вашего дня рождения поможет нам в борьбе с банши, вурдалаками или злыми привидениями? Локхарт поднялся со своего места так, чтобы каждый мог его видеть. После чего со снисхождением взглянул на меня. Давешнее раздражение снова подняло свою омерзительную голову и неторопливо начало переполнять меня. — Позвольте пояснить, мисс Лафнегл. Видите ли, если вы в состоянии ответить на столь незначительные вопросы, значит, вы очень внимательно прочли книги. И именно из них знаете, как бороться с банши, вурдалаками и злыми привидениями. — Разве вопросы не должны соответствовать предмету? Или нам стоит обратиться к профессору Дамблдору с просьбой переименовать предмет в «Локхартознание»? — Прил, прошу, не лезь ты, — прошипела Гермиона. — Я понимаю, мисс Лафнегл, что не всем мои методы преподавания кажутся… совершенными, — печально вздохнул Локхарт. — Возможно, вы всё ещё сравниваете меня с безвременно почившим Квирреллом, который занимал этот пост год назад. Что ж, многие подростки принимают всё новое в штыки. Но не беспокойтесь, мисс, я вас прощаю и зла не держу. Вам достаточно просто немного ко мне привыкнуть. Я понимаю, что вам, студентам, ещё тяжело свыкнуться с мыслью о том, что такая знаменитая личность как я снизошёл до преподавания. Но поверьте, я лишь хочу научить вас чему-то светлому и доброму. Разве свет и добро не является лучшей защитой от тёмных сил? Я хотела открыть рот и сказать ещё что-то, но кто-то настойчиво дёргал меня за мантию. Я обернулась. Гарри выпустил мантию и махнул на Локхарта рукой. Мол, шут с ним. — По крайней мере, у него из затылка Волдеморт не торчит, — тихо сказал он. — Уж лучше Волдеморт, чем огромное эго, — фыркнула я и отвернулась. По окончанию теста Локхарт ещё минут пятнадцать разливался соловьём о том, какой он восхитительный. Досталась порция жгучего стыда и Гермионе, которая, как мне кажется, чисто физически тест завалить не способна. Вот и теперь она ответила правильно на каждый вопрос, за что получила от профессора поощрение. — Ну, Гермиона, каково это выставить себя главной фанаткой Локхарта? — Оскалилась я. — Отстань, — отмахнулась девочка, краснея как помидор. — Я… это же был тест! Как можно неправильно ответить на тест! — Завалить нарочно или завалить по незнанию — разные вещи, — пожала я плечами. — Так, а теперь перейдём к практике! — Объявил Локхарт и достал из-под стола здоровенную клетку, закрытую тканью. В недрах клетки что-то скреблось, заставляя её ходить ходуном. — Сегодня я научу вас, как обуздать самые мерзкие создания в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, вам ничего не грозит. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие. Я даже чуть подалась вперёд. Вот! Вот это другой разговор! Может, я зря так сразу начала фыркать на профессора? В конце концов, вдруг он больше практик, нежели теоретик? Вдруг ему проще написать и показать, чем рассказать? Было бы неплохо. Я уже предвкушала практические занятия, на которых этот олух будет показывать нам различных фантастических изумительных тварей, увидеть которых наяву было моей голубой мечтой. На пару минут жизнь даже снова озарилась яркими красками. Я уже представляла, как пытаюсь переорать банши или как мы будем отбиваться от стаи призрачных псов гитрашей, представляла, как будем со стороны наблюдать за келпи и получать полевые знания о том, как спасти себя или незадачливого путника, который решил оседлать речную лошадь… Да. Вы правильно усмехаетесь, ничегошеньки из этого мы не сделали. — Ведите себя тише, они могут перевозбудиться, — драматическим шёпотом произнёс Локхарт, когда студенты начали перешёптываться. — Ведь это они… — Он сдёрнул покрывало. — Только что пойманные корнуэльские пикси! Надежда на интересные уроки лопнула как мыльный пузырь с таким звучным «хлоп», что я даже вздрогнула. Пикси? Опаснейшие твари? Мерлин, я думала, там будет, по крайней мере, гоблин или морской чёрт! И не я одна. Симус Финнган, к примеру, начал ржать. Да и на лицах остальных было написано разочарование. Однако возглас Симуса профессора привлёк: — Что такое? — С самодовольной улыбкой спросил Локхарт. — Но ведь… они совсем не опасные, — сквозь смех выдавил Симус. — Не скажите, их забавы могут быть чертовски неприятны. — Ставлю двадцать галеонов, что они испортили ему причёску и пару мантий, поэтому он считает их «очень опасными и самыми мерзкими», — прошептала я достаточно тихо, чтобы не услышал профессор, но достаточно громко, чтобы услышали остальные. — А теперь посмотрим, — повысил голос Локхарт. — Как вы с ними справитесь! И открыл клетку. В мире не найдётся достаточно цензурных слов, чтобы описать, то, что произошло. Эти крохотные анархисты принялись крушить класс с энтузиазмом разъярённого носорога. Трое крохотных голубых существ подхватили Невилла и утащили его под самый потолок, оставив висеть на люстре; ещё несколько, разбив окно, вылетели прочь из класса. Они ломали, рвали и крушили всё, что можно было сломать, порвать и раскрошить. Водопады чернил стекали с парт, клочки бумаги, вырванные из книг, кружили по классу словно крупные хлопья снега, перья летали как дротики, несколько портретов Локхарта были либо порваны, либо извозюканы в чернилах. Ученики с воплями бросились под столы, прячась от особо ушлых тварей. Двое пикси схватили Лаванду за косу так, что девочка рисковала повторить судьбу Невилла. Я шустро схватила «Мародёрство с монстрами» и отбила однокурсницу из лап этих существ. Правда мне мигом прилетело по лбу склянкой с чернилами. Отфыркиваясь, потирая ушибленный лоб и стирая с глаз чернила, я снова метнулась под стол. Под ногами хрустели осколки битого стекла. Нужен был план и срочно! — Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это всего лишь пикси! — Кричал Локхарт. Засучив рукава, он замахал палочкой: — Пескипикси пестерноми! Эффекта это не возымело, один из пикси даже отобрал у профессора палочку и выбросил в разбитое окно, попутно осыпав класс залпом ярких искр, от которых некоторые уцелевшие страницы книг воспламенились. Локхарт поспешно нырнул под стол. Раздался чудовищный треск ткани и грохот — с люстры свалился Невилл. Тут дверь открылась. Несколько пикси успели вылететь наружу прежде, чем она захлопнулась вновь. — Какого сизого Мерлина тут происходит?! — Услыхала я вопль кузена. — Хьюго! — Я вынырнула из-под парты. — Сюда! — Что у тебя с лицом? Почему ты синяя? — Спросил кузен, уместившись со мной в укрытии. — Что ты тут делаешь, объясни лучше, — прошипела я. — Прогуливал историю магии, услышал шум и крики. Чёрт побери, что это? — Пикси. — И что нам с это радостью делать? — Загнать в клетку? — Ага. Есть идеи? Эй-эй-эй! — Хьюго увернулся от одной из представителей нечисти, который отломил от парты ножку и теперь норовил ударить кузена по затылку. — Отдай! Хью вырвал из крохотных ручонок ножку стола и со всего размаху ударил по пролетавшему мимо существу. Пикси, тихонечко взвизгнув, отлетел к стене и, обмякнув, остался лежать. Мы с Хьюго переглянулись. — Уизли! — Рявкнула я. — Хватай корзину для бумаг и ползи к клетке! Будешь ловить этих красавцев! Гарри, Гермиона! Берите учебники или что угодно! Отгоняем пикси в сторону Хьюго! — Отлично! — Расхохотался Хью, вспрыгивая на парту. — Покажем голубым засранцам, где раки зимуют! Секунду спустя я и сама балансировала на парте, пытаясь не оскользнуться на липкой и одновременно скользкой от чернил поверхности. Гарри и Гермиона заняли похожие позиции. Найденный Гермионой в недрах класса сачок был мигом разорван, так что Грейнджер вооружилась самым широким учебником. Я сжимала в руках один из уцелевших портретов, но у ног лежала ещё и пара перчаток из драконьей кожи, которую я забыла выложить из бесконечной сумки после Травологии. Гарри, как и Гермиона держал в руках учебник. Увидев несколько потенциальных жертв, пикси метнулись к нам. Поехали! — Хьюго! — Окликнула я и шандарахнула по одному из пикси портретом. Ткань порвалась, но траекторию полёта тварь изменила. Хьюго метким ударом ножки от стола отбил пикси прямо в корзину Рона. Уизли, взвыв, швырнул тварь в клетку. — Один-ноль в пользу Блэка! — Продолжал хохотать Хью. — Блэк, лови! — Взвизгнула Гермиона, отбивая учебником пикси, пока я надевала перчатки. Этот удар вышел не таким удачным — пикси, кувыркаясь в воздухе, разбил окно и оказался на улице. — Один-один! — Резюмировала я, перепрыгивая на парту поближе. — А ну, иди сюда! Подпрыгнув так, что парта подо мной зашлась ходуном, я схватила летящего на меня пикси и, размахнувшись, швырнула его в Хьюго. Глухой удар, сдавленный писк и… два-один! Победно расхохотавшись на волне азарта, я бросилась ловить второго. При виде наших подвигов ученики приободрились. Кто-то схватил вторую корзину, кто-то взялся за учебник, но большинство предпочло сидеть под партами, на которых мы продолжали прыгать. Прозвенел звонок. Толпа студентов ломанулась к выходу. Храбрецы, чёрт возьми! — Всем оставаться на позициях! — Заорала я, чувствуя притоки азарта и адреналина. — Мы не побежим в страхе, когда уже на полпути к победе! — Ты спятила?! — Крикнул Рон, ловя корзиной ещё одного пикси. На счёте десять-один маленькие твари подкрались сзади незаметно. Разойдясь, я сперва даже не поняла, почему мир внезапно потемнел. Только потом дошло, что на меня набросили полы моей же мантии. Пока я пыталась выпутаться, пара ручонок с силой пихнули меня с парты. Оскользнувшись на чернилах, я почувствовала, что теряю опору под ногами. Сердце на миг остановилось и провалилось куда-то в пятки. — Осторожно! Чьи-то руки меня подхватили, но не удержали, так что я грохнулась на пол, увлекая за собой своего неудавшегося спасителя. Выпутавшись-таки из мантии, я поняла, что восседаю на Гарри. — Прости, — выпалила я, подскакивая. — Ты в порядке? — Жить буду, — усмехнулся он, поправляя висящие на одной дужке очки. — Грейнджер! — Взревел тем временем Рональд. — Может, вспомнишь какое-то заклинание, которое поможет? — А ну отдай, мерзкая тварь! — Заорал Хьюго, когда пикси вцепился в ножку стола. — Заклинание Заморозки! Но оно действует не на всех и сразу! — Ответила Гермиона, пытаясь стряхнуть пикси с учебника. — Какая разница? Действуйте, олухи! Осознание того, что я так и не освоила заклинание Заморозки, было похоже на вздувшийся в месиве яркого восторга белого и пустого пузырька осознания собственной бесполезности. Я посмотрела на Хью. Тот понимающе улыбнулся и демонстративно занёс уже изрядно потрёпанную и щербатую «биту». — Уизли, не опускай корзину! — Скомандовал он. Оставшихся пикси мы быстро загнали в клетку. Отдуваясь, я сползла с парты. Хьюго, наконец, перевёл дыхание и отбросил биту. Мы переглянулись и расхохотались от избытка чувств. — Давненько я так не развлекался, — признался он сквозь смех. — И, Прил, ты выглядишь просто ужасно. А у меня все руки в занозах. Это и есть те самые приключения? — По большей части, всё куда круче, — икнула я. — Отличная работа, — ко мне подошёл Гарри. — Хью прав, было весело, даже очень. И Вуд будет прав, если возьмёт тебя в команду. Отлично пасовала, даром, что живыми существами. — Ещё бы, — хохотнула я, повернувшись к нему. Очки у него были треснуты. Наверное, повредились при падении. Я достала палочку. — Стой, не шевелись, дай помогу. Окулус Репаро! К моему вящему восторгу, мне удалось починить очки. Надо же! Всё-таки я ещё и волшебница! — Тебе бы самой помочь не помешало, — усмехнулся Гарри, протягивая платок. — Извини, нужного заклинания я не знаю. — Спасибо, — улыбнулась я, пытаясь стереть с лица чернила. — А заклинание узнаю у Гермионы, когда она перестанет останки учебников собирать. — А теперь расскажите-ка, что тут произошло? — Раздался голос от двери. Мы дружно повернулись на звук. Прислоняясь к дверному косяку, с усмешкой на нас смотрел Ричард. — Ричи! Я тебе сейчас такое расскажу! — Я повернулась и побежала к брату. По пути я всё же поскользнулась на чернилах и пару футов скользила на одной ножке по направлению к Ричарду, после чего всё-таки повторно упала на пол. — Ты в порядке? — Надо мной нависло сразу несколько лиц: Рона, Гремионы, Гарри, Ричарда и невесть откуда взявшейся Люси. — В полном, — ответила я. Кто-то заботливый помог мне принять вертикальное положение. — Прекрасная командная работа! — Раздался голос Локхарта. Так внезапно, что мы вздрогнули. — По десять очков каждому из вас! Мистер Блэк, достаточно интересный способ отбиваться от пикси! Вы играете в квиддич? — Нет, сэр, только буду пробоваться в команду загонщиком. — У вас талант! Я лично похлопочу профессору Снейпу, чтобы вас взяли! — Не стоит, профессор… — Мигом замахал руками Хью. Кузен всего хотел добиться сам, так что его возмущение было понятно. — Стоит-стоит, мистер Блэк, определённо стоит! Не пропадать же такому таланту. Вас проводить на занятия? — У нас с вами урок, профессор, — сказала Люси. — А, прекрасно! Тогда, молодые люди, помогите-ка мне навести здесь порядок! А я пока пойду поищу свою палочку… Да. А вы свободны, господа, — лучезарно улыбнулся нам Локхарт. — Бегите, а то профессор… — Бинс, — подсказала Гермиона. — Профессор Бинс будет неистовствовать. Но вы скажите, что опоздали из-за моей маленькой оплошности, он простит. — Удачи, — шепнула я брату и подмигнула. — Всё ещё хуже, чем мы ожидали. — Я заметил, — ответил Рич, пнув ногой корзину, откинутую Роном........................................................................
Ледяной ветер с воем проносился по черепице хогвартских крыш. То и дело налетая на меня, он норовил сбить с ног. Подо мной была лишь скользкая покатая поверхность, а дальше — несколько десятков метров головокружительного полёта в бездну. Я изо всех сил старалась удерживать равновесие, понимая, что лишь один неверный шаг, что стоит лишь накрениться в сторону, и я попросту не удержусь. В плечи мои вцепились чужие пальцы. Нестерпимо цепкие, нестерпимо горячие. Я чувствовала, как они пронзают мою кожу через одежду. Торжествующий, пугающий шёпот вплетается в сознание: «Какие эмоции, какая буря ощущений! Так ярко! Так насыщенно! Так чудесно! Злись же, девочка, злись! Я хочу слышать твои вопли! Я хочу ими насытиться!» В душе шевелится дикий ужас. Я понимаю, что не могу даже пошевелиться, чтобы посмотреть на существо, что повисло на моих плечах и пожирает мои эмоции. Остаётся только зажмуриться и дать выход неконтролируемому, неописуемому страху… — Эй! Ну и гадость! Ну-ка, кыш! — Раздался рядом со мной незнакомый голос. — Ишь чего удумала! Возвращайся туда, откуда пришла, мерзкая нечисть! С облегчением я почувствовала, как впивающиеся в плечи пальцы исчезают. Я вздохнула. Ветер мигом стих. Крыша не казалась такой уж скользкой и крутой, а ноги ощущали под собой опору. Гора с плеч. Практически в буквальном смысле. — Спасибо, — сказала я и обернулась. Позади меня стояла… стоял… стояло… я не знаю, кто это был. Оно было похоже на человека. Даже больше на призрака или даже голограмму призрака. Голубовато-прозрачное создание, сквозь которое виднелись башни за ним, обладало руками, ногами и фигурой человека. Даже голова была, хоть лицо напоминало восковую гладкую маску. Ни глаз, ни рта, ни черт лица не было видно. Но я понимала, что они есть. — Не за что, — ответило существо девчачьим голосом. Ага, значит, ты у нас девочка. — Давненько я её не видела. Она всегда была нетерпелива. Даже сейчас пытается сразу в реальный мир пробиться, дурочка. — Кто «она»? — Спросила я. Секундная заминка. — Я… не помню. Забавно, да? Я просто знаю, что она — это ОНА. И всё. Что она существует и связываться с ней опасно. — А кто ты такая? — Я присела на крышу. — Я?.. — Снова заминка. — Не помню. Кажется, я чьё-то воспоминание. Только не знаю, чьё. Забавно. Возможно, у меня даже есть имя. Возможно, я его даже вспомню. Призрак уселась рядом. — Это Хогвартс? — Спросила она. — Я на крыше никогда не бывала. Хотя, кажется, мне говорили. — У тебя есть память об этом месте? — Удивилась я. — Скорее знание. Не знаю, есть ли у воспоминания — вспоминания. Но я просто знаю, что этот вид мне знаком и не знаком одновременно, из чего я делаю вывод, что я всё это видела, только не с этого ракурса. Перед нами развернуло бесконечную рябую гладь Чёрное Озеро. В темноте ночи оно почти было невидимым. Шумным хмурым морем на многие-многие мили вдаль, к горам, тянулся Запретный лес, покачивая острыми верхушками деревьев. Ветер продолжал тревожить лес и разрывать небо на клочки. Облака столь спешно скользили по небу, что казалось, будто они убегают от чего-то. — Хогвартс — школа, верно? — Спросила призрак. — Ты учишься здесь? — Да. Вместе с братом, — ответила я. — Брат. Брат… У меня тоже был брат. Близнец, даже, — задумчиво протянула странная собеседница. — Помню, он был балбесом. И помню, мы тут учились… да, я тоже училсь здесь с братом. Шесть лет. — Семь, — поправила я её. — В Хогвартсе учатся семь лет. — Постой, — она начала загибать пальцы. — Да нет же, шесть. Я точно помню, что седьмого года не было. — Может, ты просто не вспомнила его? — Да нет… — В голосе собеседницы проскользнули нотки печали. — Я знаю, что шесть… А как звать-то тебя? А то трендим, даже не представилась. Я-то ладно, я не знаю, кто я. А вот с твоей стороны это грубо! — Эйприл. — Эйприл. Эй-прил. Эй, Прил! — начала повторять призрак, словно пробуя моё имя на язык. — Хорошее имя, мне нравится. А квиддич? Тут ещё играют в квиддич? — Конечно. — Ты играешь? — Нет пока. Буду пробовать себя охотником. — Это отнимать и бросать мячи? Ой, мне нравится! Чудное дело! Всё больше и больше понимаю, как ваш мир мне по душе. — Ты мне снишься или я тебе снюсь? — Задала я вопрос, который меня волновал последние минуты три. — Я… не умею видеть сны. Я даже не помню, что это. Знаю теоретически, но не помню. Я много чего знаю. При этом понятия не имею, откуда. — Например? — Я склонила голову. — Например… — Она замолчала и повернулась к озеру. — Например, что я ей нужна. Я пока не знаю, кому. Кажется, я должна быть рядом с той, которая создала воспоминание… — С кем? — Не помню. Сказала же. Она встала и выпрямилась в полный рост. Я видела, как за время нашего разговора с каждым «я знаю» и «я помню» на её лице начинали появляться черты. Обозначились нос и губы, обозначились глаза, хоть пока только как неумелый бледный слепок. Появились короткие взъерошенные волосы. Она всё больше напоминала человека. Любопытство и сочувствие заставили меня попытаться дёрнуть её за край одежды: — Постой. Может, ещё поговорим? Смотри, ты много чего вспомнила! — Нет… мне нужно… идти. Я не знаю, куда. Я просто знаю, к кому. Вернее… я не знаю, к кому, но знаю, где она. Нет… я ничего не знаю. Просто чувствую. Как это называется? — Интуиция? — Предположила я. — Наверное. — Она немного постояла, нахмурив пока ещё слабо обозначившиеся брови. — Да, наверное. Или долг. Я должна быть рядом с ней. И я должна была ей помочь, я помню это… И поддержать. И приободрить. И дать совет. Как это называется? — Дружба? — Да… Наверное. Нет, точно. Дружба. Я знаю, что она — моя подруга. Но ни кто она, ни кто я, я понятия не имею. И не знаю даже, смогу ли узнать. Просто твёрдо знаю, что я нужна ей. А она — мне. Она обернулась и посмотрела на меня. Я едва сдержала изумлённый вопль. — Держись подальше от той твари, что к тебе прицепилась, вот мой совет, — сказала она. — Так просто она от тебя не отстанет, я чувствую это. Так что ты должна уметь дать ей бой. Держи свои сны и эмоции под контролем. Она опасна, а сны и эмоции — то, чем она живёт. Это я точно знаю. Прощай, Эйприл. И она растаяла в воздухе. На фоне тёмного неба остались лишь строгие серые глаза с лукавой искоркой, да и те задержались не дольше, чем на долю мгновения. А я осталась сидеть на крыше, глядя туда, где только что стоял человек, которого мне доводилось до сих пор видеть только на фото. И самым чудовищным было то, что до самого конца сна я не сумела вспомнить её имя. А проснувшись, не смогла вспомнить сам сон.