***ЭЙПРИЛ***
— Этот сон снится мне уже шестой раз за два месяца, — сказала я. — Мне это определённо не нравится. — Но ведь за прошедшее время ничего не случилось? — Спросил Нейт. — Пока, вроде как, нет. Наяву так точно. А во снах? — Всё по-старому, — пожал плечами друг. — Разве что кошмары перестали охотиться на Сноходцев и Сновидцев. — Но ведь всё это явно неспроста? — Неспроста, кто ж спорит? — И что делать? — Я посмотрела на Нейта. Мы сидели на вершине часовой башни. Под ногами чёрно-золотым ковром раскинулся огромный город. Яркие жёлтые линии улиц и проспектов переплетались замысловатой паутиной, сходящейся у самой башни. Глядя на неё со стороны, каждый думал, что она должна быть ровно в два раза ниже. Словно кто-то не рассчитал пропорции при строительстве и увеличил каждый параметр на два. И теперь, словно карандаш посреди листа бумаги, башня возвышалась над городом мрачным надзирателем и верным ориентиром. Несмотря на то, что она была в центре, башня была давно заброшена. Никто не желал подниматься на такую головокружительную высоту. Тем не менее, часы в ней работали. Даже сейчас за нашими спинами лениво ворочались огромные шестерни, приводящие в движение безбожно отстающие стрелки часов. Этот сон — продолжение нашего с Нейтом эксперимента с картинами. На тот момент хижина Тони обзавелась тремя порталами: на берег океана, на рыночную площадь небольшого города и сюда, в навеки погружённый в чёрно-золотую ночь город. Пока что здесь мне нравилось больше всего. Мы просто сидели на небольшом выступе, свесив ноги над бездной и опираясь руками на железные перекладины, которые доходили нам аккурат до плеч, когда мы сидели. Ночь была мягкой, чуть прохладной. Если ветер где и был, то явно ниже нас. А над золотом огней города мерцало серебро звёзд, которые здесь, наверху, не затмевал свет фонарей. — Наверное, пока ничего, — сказал Нейт, болтая ногами. — Мы даже не знаем, надо ли что-то делать. — Всё равно. То, что мне этот сон снится, мне не нравится совершенно, — буркнула я, снова переводя взгляд на город. — Самое дурное, что до этого мне не удавалось погрузиться в Мир Снов. Только бредовые мимолётные картинки, да эта жуть с зеркалом и человеком, что из него вышел. Ты не представляешь, как я рада была, когда снова оказалась на пороге хижины Тони. — Не представляю, — честно сказал Нейт, усмехнувшись. — Я даже не представляю, каково это — видеть сны. — Неужели? — Я снова повернулась к нему. — Ты ни разу не видел сны? Никогда-никогда? Даже не спал? — Нет, я пытался. Но это было… никак. Я закрыл глаза на закате и открыл на рассвете. Между этим не было совершенно ничего, как мне показалось, даже секунды не прошло. Наверное, это логично. Я ведь уже в Мире Снов. Вернее, я и есть сон. Снам сны не снятся. В голосе Нейта скользнули нотки грусти. Сложив руки на перекладине, мальчик положил на них подбородок и вздохнул. — Каково это, Эйприл? Приходить сюда хотя бы иногда, творить чудеса? — Спросил он, не сводя глаз с переплетения золотых линий. — Потрясающе, — мечтательно вздохнув, ответила я. — Гертруда когда-то говорила, что реальность неподатлива, сера и однообразна. Конечно, в её словах что-то есть. В смысле, пойми меня правильно: я учусь в школе чародейства и волшебства, нас учат магии, я имею дело с волшебными существами, растениями… с самими волшебниками, в конце концов. В нашей школе есть говорящие живые портреты, двигающиеся лестницы, тайные комнаты и лазы, а в озере живёт гигантский кальмар, но… Ничто из этого не может сравниться даже с самым скучным сном. В Мире Снов, конечно. Я задумчиво сжимала и разжимала пальцы. Разумеется, дело было не только в этом. В Мире Снов мне казалось, что я могу ВСЁ. Я чувствовала себя значимой, сильной, способной свернуть горы. Наяву же я едва сдала практические экзамены. Магия там давалась мне со скрипом, лишь здесь я могла… хоть что-то. Гарри, Рон, Гермиона и Ричард были в разы талантливее меня на магическом поприще. Со временем из них выйдут отличные волшебники, а я… А я буду собирать механических щенков. — Здесь определённо лучше, — глухо пробурчала я. — К тому же… тут всё как-то стабильнее, но можно проснуться, если что-то пошло не так. Или сбежать в другой сон. Наяву мы убегали от полтергейста, от тролля, от Цербера, боролись с живыми растениями, с профессором, у которого из затылка торчал самый опасный волшебник прошедшего века. И там нельзя никуда от этого деться. Ты просто должен либо быстрее драпать, либо проявлять смекалку и отвагу. — Было бы скучно, если бы ты не вляпывалась в истории ещё и наяву, — добродушно рассмеялся Нейт. — Я знаю тебя, Прил. К тому же, не лги, что тебе претит проявлять храбрость и смекалку. Тебя хлебом не корми, дай из ситуации выпутаться. — Да, но здесь это как игра, — выпалила я. — А там всё взаправду! — Как игра?.. — Тихо переспросил друг. — Так вот как вы ощущаете наш мир? Как игру? Ну да. Логично. Сноходцы и Сновидцы куда как более могущественны, чем обитатели снов, вы можете позволить себе ощущать всё это… игрой. Нейт отвернулся. Я поняла, что задела его за живое. Мы много раз с ним разговаривали об этом, но я ни разу не говорила, что не воспринимаю Мир Снов всерьёз. Это было бы ложью, сны всегда много значили для меня. Но Нейт… Я придумала его, как-то смогла осуществить в этом мире, но, добавив ему любознательности и стремления к новому, я заставила его интересоваться нашим миром. И это плохо. Потому что с каждым моим рассказом, с каждой моей историей Нейт всё больше хотел узнать, каково это — быть наяву. Каково быть реальным, а не выдуманным другом. Как бы я ни уговаривала его, как бы ни говорила, что реальность скупа на чудеса по сравнению с Миром Снов. Я даже не успела подумать о том, что хочу сказать. Моё внимание привлекло движение внизу. По городу двигалась огромная тень. Квартал за кварталом, улица за улицей каскадом гасли золотистые огоньки фонарей, чтобы после зажечься вновь. Было похоже на гирлянду. Только жуткую. Просто потому что гасли не только фонари. Меркли окна домов, витрины магазинов, фары замирающих автомобилей. Тьма волной прокатывалась по городу. Хаотично, беспорядочно, то влево, то вправо. Но в её движениях всё же была определённая закономерность: она никогда не возвращалась, не поворачивала назад и она двигалась в сторону часовой башни. — Что это такое? — Пробормотали мы с Нейтом одновременно. — Нужно спуститься! — Заявила я, хватая его за руку. — Мы должны проверить, что там… Обрывок фразы остался на вершине башни. Ноги коснулись грубой брусчатки, не успела я даже закончить предложение. Я удивлённо подняла голову. Шпиль башни вонзался в небесную твердь где-то бесконечно высоко над нами. — Хорошо, что ты Сноходец, — облегчённо вздохнул Нейт. — Пришлось бы ножками по лестнице топать. Мне так точно. А ты бы и спрыгнуть могла, что уж там. — Не говори ерунды, — машинально проговорила я, озираясь. — Идём, кажется, это было в том квартале! Когда-то давно Мефисто сказал мне золотую фразу: «Если видишь, как на тебя прёт что-то огромное, страшное и потенциально опасное, бери руки в ноги и драпай куда угодно, только не навстречу этому». Впоследствии я выгравировала эту фразу на браслете, чтобы постоянно напоминать себе, что любопытство не всегда доводит до добра. Особенно это было актуально, когда я оказывалась безоружна. Но в ту ночь я очертя голову бросилась на расследование того, что произошло. Мы мчались с Нейтом по пустынным улицам города из снов, высматривая в небе, где пропадал свет фонарей. В какой момент мы разделились? Не помню. Помню только то, что это случилось как по щелчку пальцев. Раз! И я совершенно одна. — Нейт! — Я принялась окликать друга. — Нейт, где ты? Я мчалась по проезжей части. Город поглотила чудовищная тишина. Словно меня накрыло плотным одеялом. Ни людей. Ни машин. В какой-то миг даже здания начали казаться плоскими картонками, выставленными вдоль дороги. Словно что-то вытягивало из сна детали, объём, реалистичность. Но стоило мне обернуться, как всё возвращалось в относительную норму. Город вновь был городом, только по-прежнему безлюдным. В квартале от себя я заметила меркнущий свет. Свернув с дороги, я сиганула в пустую подворотню, надеясь срезать путь. И тогда я услышала первый звук. Шорох. Словно тысяча крохотных паучьих лапок шуршала по мостовой. Словно тысяча крыльев стрекоз. Едва уловимый, даже больше ощутимый, нежели слышимый. Этот звук, словно белый шум, наполнял меня неприятным колючим ощущением до кончиков волос. Он был статичным, перманентным…, но усиливающимся. Словно звук двигался. Словно тьма могла двигаться с тихим шорохом. Вторым звуком был крик, переходящий в медвежий рёв. Нейт! Сердце глухо колотилось в груди, в желудке словно появился ледяной ком. Громкий звук метался между стенами подобно обезумевшей птице. Эхо разлеталось по округе, утонув, наконец, в белом шуме. Задыхаясь от страха за друга, я выбежала на проспект. Я пыталась окликнуть Нейта, но не услышала собственного голоса. «Только бы с ним всё было хорошо! С ним всё будет хорошо! Надеюсь, он сумел сбежать! Надеюсь, он сейчас в хижине Тони! Нет! Я ЗНАЮ, что он в хижине Тони, и ЗНАЮ, что с ним всё хорошо» Третьим звуком был смех. Пронзительный, холодный, он пробирал до костей. Проносясь над улицами замершего города невидимой волной, он словно впился в меня тысячью иголок. Я замерла, не в силах шевельнуться. Давний, очень-очень старый страх поднялся откуда-то из глубин сознания. Электрическим разрядом по позвоночнику в голову скользнул ужас. Я поймала себя на том, что не дышу. Шорох стал громче. Смех стал пронзительнее. За спиной тьма на крохотных лапках подкрадывалась ко мне сзади. — Чёрт возьми! Лафнегл! Ты почему здесь?! — А?! Вырванная из сна грубым возгласом, я подскочила и ударилась головой о низкий потолок салона Форда «Англия». Зашипев больше от неожиданности, чем от боли, я отползла вглубь и, наконец, открыла глаза. В окно автомобиля заглядывал Фред Уизли. Позади него маячили Рон и Джордж. Оглушительное стрекотание сверчков, холод и темнота свидетельствовали о том, что братья наведались в гараж посреди ночи. — Вы что тут делаете? — Держась за голову, спросила я. — А ты? — Вопросом на вопрос ответил Джордж. — Я пыталась починить прибор невидимости, — пробурчала я. — Кажется, я уснула. И никто не заметил? — Ты часто засыпала в гараже, — пожал плечами Рон. — Даже на наш с тобой день рождения умудрилась заснуть в обнимку с магнитофоном. — Да, было дело, — протянула я. — Так что вы тут делаете? Ребята переглянулись. — Нам нужна машина, — сказал Фред. — Зачем? — Нужна! — Надеюсь, вы не полетите в Шотландию? — Я изогнула бровь. — Если использовать волшебные вещи слишком много за раз, то у них портится характер. Сперва появляется, конечно, а потом портится. — Мы отправляемся на опаснейшую миссию. — Какую? Спасение Гарри Поттера? — Пробурчала я, вылезая из салона. — Не делайте такие лица, я ещё днём слышала, как вы обсуждали всё это. — Ты не могла этого слышать, — серьёзно сказал Джордж. — Мы обсуждали это на чердаке, когда вы с Джинни убирали гномов. Мы трижды проверили, что ты вне зоны досягаемости. — Откуда я тогда знаю, что вы собрались делать? — Резонно спросила я. А правда. Откуда? — Понятия не имею, но знать ты этого не должна. — Почему? Не хотите брать меня с собой? — Не хотим. Ты ещё мелкая, — Фред потрепал меня по голове. — Мы с Роном одного возраста! — Возмутилась я, скидывая с головы его руку. — Но Рон знает, где живёт Гарри. — Графство Суррей, Литтл-Уинкинг, Прайвет-драйв! Я ему семь писем накатала за это время, — сказала я, скрестив руки на груди. — И либо я лечу с вами, либо я бужу всю «Нору». — Да неужели? — Теперь уже Фред стоял, скрестив руки. — Тогда ты не узнаешь, что случилось с Гарри, и почему он не отвечает на письма. Так что будь паинькой и топай баиньки, Воробушек. — МИССИС… — Набрав в грудь воздуха, начала, было, я, когда Рон захлопнул мне рот ладонью. — Если не заткнёшься, мы свяжем тебя и заткнём рот ветошью, — прорычал он. — А потом месяц не будем с тобой разговаривать, — поддакнул Фред. — Прил, пойми. Мы не просто на прогулку едем. Чем меньше народа, тем проще будет, — сказал Джордж. — Мы все так в машину элементарно не влезем! Там будет чемодан Гарри, сова Гарри и сам Гарри. Ничего этого за бортом мы оставить не можем! Наверное, он был прав. Я вздохнула и стряхнула руку младшего Уизли с лица. — Ладно. Но просто так я вас не отпущу. Я выскочила из машины и бросилась к верстаку, на котором лежала моя сумка. После приезда в «Нору» мы с близнецами успели провести серию экспериментов, из которых только три обернулись взрывом. Одно зелье было относительно успешным — оно расплавило ложку, дно котла и пару гвоздей, лежащих на полу, но сам пол оказался нетронутым. Такое исключительно полезное зелье могло бы пригодиться, я загривком чувствовала. Достав из сумки две бутылочки, я протянула их Джорджу. — Что, будем взрывать дом Дурслей? — Ухмыльнулся Фред, заводя мотор. — Боюсь, Гарри не оценит такого подарка, — с усмешкой сказал Рон. — Оранжевое для металла. Будет меньше шума и возни, чем с крюком. Синее пустите в ход, если будет что-то не так. Это дымовая шашка. Не забудьте включить прибор невидимости и проверьте калибровку высоты. Джордж, нажми ту кнопку, когда к городу подлетать будете. Вы же не хотите перебудить их всех, а это должно заглушить звук мотора. — Вы с папой хорошо постарались над этой машиной, — хмыкнул Фред. — Да, поэтому я лично казню любого, кто её повредит, — в голосе зазвенели ледяные нотки. У мальчишек не осталось сомнений: мало того, что я это сделаю, так ещё и выберу самый изощрённый метод казни. — У меня вся ночь впереди, чтобы придумать, что с вами сделать, так что будьте добры привезти и машину, и Гарри в целости и сохранности. — Если что, бросим в тебя Роном и убежим, — хохотнул Фред. — Пожелай нам удачи, Воробушек. — Удачи, — усмехнулась я. Близнецы показали мне большие пальцы. Машина выехала из гаража, тихонько тарахтя мотором. Проехав немного по дорожке, ведущей мимо сараев, бирюзовый Фордик несколько дёрганно, немного несмело взмыл вверх. Пару минут он набирал высоту, а после, фыркнув, устремился навстречу приключениям. Я стояла, дрожа от холодного ночного воздуха, и смотрела им в след. В голове крутилось две мысли: — Почему я упомянула крюк, и откуда я знаю, что они собрались делать? — Пробормотала я. Ночное небо мне не ответило. Пожав плечами, я побрела в дом. Лететь им долго, хоть чаю выпью. Или даже подремлю в кресле. А впрочем… Впрочем, можно просто идти спать. Заодно удостоверюсь, что Нейт в порядке. Мысли о Нейте вернули меня к тому, что случилось во сне. Эта… лавина тьмы. Что произошло? Связано ли это как-то с человеком из зеркала? Или это нечто другое? Та тьма рыскала по городу, словно что-то искала. Или от чего-то бежала? Нет… нет, она явно искала что-то. Мало кто настолько заметный будет убегать в центр города. А сам город… он как будто вымер. Это было чудовищно. Не посто пустой сон, которых пруд пруди. Такое я видела впервые. Оно и ощущалось иначе, чем раньше. По-настоящему вымерший город. Неужели тьма всё поглотила?.. Что же она такое? Разбудил во второй раз меня только вопль миссис Уизли. Вскинувшись на кровати, я посмотрела в окно. Ночная синева отступала, постепенно наливаясь белизной предрассветных сумерек. Горизонт несмело окрасился пурпуром, знаменуя скорый восход солнца. Бросив взгляд на спящую мертвецким сном Джинни, я сунула ноги в тапки, накинула халат и бросилась вниз. —… Вы могли погибнуть, вас могли увидеть, отец из-за вас может потерять работу! Какой пример вы подаёте Джинни и Эйприл? А если они узнают?! — Эйприл знает, — раздался голос Рона. — Она нам дала зелья и научила… — Не смей сваливать на девочку свои грехи, Рон Уизли! — Рявкнула Молли. Ух ты. А не ждёт ли и меня нагоняй за содействие? Да нет, я же дома осталась. Доказательство тому — пижама, халат и тапочки. Я скатилась с лестницы. Все четверо мальчишек почти возвышались над негодующей Молли Уизли, пристыженно глядя в пол. Даже Гарри, хотя он-то ни в чём не виноват. Но гнев Молли такое дело — даже если ты не виновен, а она орёт на кого-то, кто стоит рядом, то ты почувствуешь себя виновным. Вот по кому Визенгамот плачет, ей-богу. Зато Гарри был здесь. Живой, невредимый, перепуганный, одетый в пижаму, но здесь. За два минувших месяца, так и не получив от него ни весточки, я сильно соскучилась по другу. И сейчас на крыльях радости перепрыгнув пуфик, я почти влетела в него. — Гарри! — Радостно воскликнула я, бросаясь на шею другу. Напряжённая обстановка как-то мигом замялась, потопталась на пороге, да и испарилась. И правильно, нечего напряжению тут делать. — Чёрт возьми, я так рада тебя видеть! Почему ты не писал письма? Что случилось? Я соскучилась! Мне надо столько тебе рассказать! Столько показать! Эти негодяи тебе даже одеться не дали? Замёрз, наверное? Извини, я не успела починить в машине обогреватель! — У нас есть обогреватель в машине? — Шепнул Джордж Фреду, тот только пожал плечами. — Я тоже рад тебя видеть, Прил, — рассмеялся Гарри, обнимая меня в ответ. — Мы убегали впопыхах, так что не до смены гардероба было. — Всё прошло гладко? — Спросила я, поднимая глаза на Фреда. Тот кивнул. — Отлично! Так, надо срочно отпоить тебя чаем и… — Юная леди, отпусти уже мальчика и объясни, ты знала об этой авантюре? — Подала голос Молли. — Знала, миссис Уизли, и даже хотела идти с ними, но меня отговорили, — честно сказала я, оборачиваясь. Если Молли и хотела и мне дать на орехи за укрывательство, то передумала, увидев мои счастливые глаза. Крёстная махнула рукой и сказала с улыбкой: — Милости просим, дорогой Гарри. Входи, сейчас будем завтракать. Мы проводили изумлённо озиравшегося Гарри на кухню. Поттер был в приятном шоке — он впервые оказался в доме волшебников. Я довольно наблюдала за его реакцией. Фамильные часы Уизли его крайне заинтересовали. Висящее за мойкой старенькое радио, на которое Молли мне запретила поднимать отвёртку, ожило, захрипело и выдало объявление о выступлении Селестины Уорлок. Я скривилась. Не люблю эту попсу, честное слово. Молли тем временем ворчала на сыновей, накрывая на стол: — Тебя, мой мальчик, я ни в чём не виню. Мы с Артуром очень о тебе беспокоились. Как раз вчера вечером решили ехать за тобой, если к пятнице не придёт ответ на последнее письмо Рона или Эйприл. Но ты сам подумай! Лететь через полстраны на нелегальном автомобиле! Наверняка кто-нибудь заметил! — Не заметил, — зачем-то сказала я. — Я починила прибор невидимости и заглушки. Разве что кто-то заметил фары… Но с ними я ничего не могу сделать. — А ещё была низкая облачность, — промямлил Фред. — Во время еды не разговаривают! Внезапно на кухню ворвалась Джинни. Я подавилась чаем. Чёрт побери. Она из меня все жилы вытянула, когда я приехала погостить, настаивая, чтобы я пересказала ей все события, связанные с её кумиром. А я забыла обмолвиться, что ребята отправились спасать Поттера. Джинни тоненько пискнула, покраснела до корней волос и скрылась наверху. — Это Джинни, моя сестра, — пояснил Рон. — Она говорила о тебе всё лето. — Да, говорила, — ухмыльнулся Фред. — Она ещё попросит у тебя автограф. — Уизли! — Укоризненно зарычала я. — Не смей потешаться над Джинни. Вспомни, как ты вздыхал о Гармонии Мартс, когда тебе было девять. — Я был молод и глуп! — Вскинув руки вверх, заявил Фред. — У меня ещё вкус тогда не сформировался! А Гармония… Ах, какой голос… Я хотела выразить своё «фи», когда ритмичный стук сверху оборвал меня. Вздохнув, я извинилась перед Гарри и остальными и вышла из-за стола. Ну, Прил, крепись. Сейчас Джинни здаст тебе то, чего не задала её мать. Когда я вошла в комнату, Джинни сидела на полу и барабанила ручкой моей отвёртки по доскам. Завидев меня, с инструментом наперевес подруга бросилась ко мне, маниакально сверкая глазами. — Эйприл! — Выдохнула она, схватив меня за плечи. — Это же… — Да. — Настоящий… — Явно не картонный. — Живой… — И явно не мёртвый. — Гарри Поттер! — Едва шевеля губами, произнесла Джинни. — На нашей кухне! О Мерлин! А я в первую встречу предстала перед ним… в пижаме. — Джинни, расслабься. Я в первую встречу ляпнула, что у него чудовищные очки, — пожала я плечами. — Но как же мне быть? Он же знаменитость! — Тебе напомнить, из-за чего он знаменит? — Я грозно сверкнула глазами. — Слушай, Гарри — хороший, простой парень, перед ним не надо трястись как перед божеством, хорошо? Иначе ты будешь нервничать. И Гарри будет нервничать. И я тоже буду за вас обоих нервничать. Просто спустись, скажи «привет», а потом у вас будет месяц свободного общения. — Ты же мне поможшь? — Взмолилась девочка. — Джинни, я сегодня вечером уезжаю, — напомнила я. Глаза младшей Уизли наполнились слезами. — Нет-нет-нет, только не плачь. Ну что ты, радость моя? Это же Гарри Поттер, а не Василиск. Он не укусит. И не заставит тебя продать ему душу в обмен на пару ольховых ботинок. Расслабься. Дыши. И помни, что он такой же человек из плоти и крови, как я и ты. Точно, представь, что ты со мной говоришь! — Да мне бы не забыть, в какой последовательности вдыхать-выдыхать, какие разговоры, — вздохнула Джинни. — У тебя будет целый день, чтобы подготовиться, — улыбнулась я. — Я перед отъездом покажу Гарри город. И просто погуляем, пообщаемся. Мы ж теперь только в сентябре увидимся, шутка ли.***
—…И вот поэтому больше мы не смешивали настойку полыни и желчь синекрылого питона, — подытожила я рассказ об одном из провальных экспериментов. — Не знаю, что труднее представить: синекрылого питона или Джорджа с зелёными волосами, — рассмеялся Гарри. — В Кенте есть магический зоопарк, так что питона ты, может, ещё увидишь, — усмехнулась я. — А вот Джордж меня к своей причёске на пушечный выстрел теперь не подпускает. Мы сидели на веранде крохотного кафе-мороженого. Громкое слово для маленькой забегаловки с кофе, разнокалиберными десертами и тремя пластиковыми столами со стульями во дворе. Улица в столь ранний час была пуста — люди ещё сидели дома или уже работали. Мы с Гарри были единственными посетителями. В кафе оглушающе гудел кондиционер, но прохладу и сумрак мы променяли на яркий солнечный свет. Тёплые лучи нежно ласкали кожу, навевая лёгкую дрёму. Безоблачное небо над головой не сулило никаких перемен, так что в такую погоду и стоит уплетать что-то прохладительное, наслаждаясь погожим деньком. — Одной змеи из зоопарка мне уже хватило, — хмыкнул Поттер, выскребая из вазочки клубничное мороженое. — Перед тем, как получить письмо, я случайно натравил удава на моего кузена Дадли. — Как это? — Я лениво развалилась на стуле, вытянув ноги и подставив их под солнце. — На день рождения Дадли мы отправились в зоопарк. Там в террариуме я поругался с кузеном и заставил стекло исчезнуть, — начал вспоминать Поттер. — Удав выполз на свободу. А перед этим сказал мне… — Сказал тебе? — Насторожилась я. — Хочешь сказать, что змея с тобой говорила? — Да, знаю, звучит странно, — немного смутился Гарри. — Я и сам немного… опешил. — Я бы тоже опешила, — пробормотала я. — Разве у волшебников это не норма? Ну, говорить со зверями или что-то вроде? — Никогда не слышала, — пробормотала я, нахмурившись. — Вернее, были волшебники, которые говорили со змеями, да. Их змееустами называли. Но они уже давно не появлялись. По крайней мере, старались сидеть тихо. — Почему? — Есть байка, что змееусты — наследники Салазара Слизерина, — пожала я плечами. — А все, кто хоть как-то связан со Слизерином — злые по определению. Опять же, по мнению большинства. — Может, я тоже связан со Слизерином? — Взгляд Гарри стал потерянным. — Мне… можно рассказать секрет? — Конечно, — я серьёзно кивнула. — В день распределения Шляпа предлагала мне отправиться на Слизерин, — помешивая ложкой остатки мороженого, сказал Поттер. — Я… попросил её, что ли. Короче, она отправила меня на Гриффиндор после того, как я почти умолял её не отправлять меня на Слизерин. — Ого, — только и сказала я. Ну ничего себе. Не думала, что Шляпу можно уболтать. Наяву такие номера редко проходят. — Но ты же понимаешь, что это всё бред? Я давно говорю, что не важно, к какому факультету нас относят. Посмотри на Ричарда, Хью и Люси. Их тоже отправили на Слизерин, но они же не злые. — Но ты ж сказала про змееустов и… — Мало ли, что я сказала, — огрызнулась я. — Я понимаю, тебе не хочется думать, что ты хоть как-то связан со злом, но, поверь, мы с тобой можем оказаться потомками всех четырёх Основателей, Мерлина, Мордреда, Морганы и ещё кучи всяких хороших и не очень хороших людей. Магические рода так переплелись и перемешались, что каждый может оказаться чьим-то родственником. Одни только Блэки чего стоят. Например, Драко — мой далёкий кузен. — Серьёзно? — Развеселился Гарри. — А я думал, мне с роднёй не повезло. — Ещё как, — усмехнулась я. — Когда мы были маленькие, мама водила нас с Хью и Ричем к Малфоям. Я мало что помню. Помню, что мы дрались, Драко плакал… — Мало что изменилось с того времени, — расхохотался Гарри. — Надо же, я и не знал, что у вас такая долгая история общения. — А ты думал, — рассмеялась я. — Но к чему я это говорю. Даже если у тебя в роду могли быть злые волшебники, это не влияет на то, каким ты станешь. Тут только тебе решать. — Какие мудрые слова, — скорчил рожицу Поттер. — От тебя такое услышать не ожидаешь, скорее от Ричарда или Люси. — Что поделать, я тоже иногда могу говорить умные слова, — я комично развела руками. — Пойдём, прогуляемся. Мороженое мы съели, а сидеть на месте — преступление в такой хороший денёк. Мы неспешно брели по улицам городка. Проходящие мимо волшебники останавливались, чтобы поболтать. Хотя я была уверена, что каждый жаждал поближе и подольше рассмотреть Гарри Поттера, а не узнать, как дела у меня в школе и что новенького у Молли. После трёх таких болтунов, я сдёрнула с головы кепку и нахлобучила её на голову Поттеру. — Вот. Так тебя не узнают. — Спасибо, — тихо сказал он. — Очень… смущает такое внимание. — Я думала, ты привык. — К такому не привыкнешь. Я лишь пожала плечами. Крыть было нечем. После этого стало как-то проще. Единственная, кто подошёл к нам поболтать — миссис Лауч. Милейшая женщина, которая знала ещё моих бабушку с дедом. Она была из тех обитателей Оттери-Сент-Кэчпоула, кто не шарахался от меня, как от зачумлённой. Хотя грех жаловаться, шарахались, в основном, мамаши детей, с которыми я играла в детстве. Причин я не знала, а со временем и вовсе утратила интерес к этому вопросу. Зато миссис Лауч мне была рада. Бывало, я сидела у неё, она угощала меня какао и рассказывала истории об отце и тёте Лине, живших неподалёку. Разговорившись с ней, мы проводили её до дома на Зелёной улице, где и распрощались. — Она мне напоминает нашу соседку, — задумчиво протянул Гарри. — Только наоборот. В смысле, миссис Фигг несколько невыносима, у неё куча кошек, пахнет кислой капустой, но… что-то общее в них обеих есть. — Возраст? — Предположила я. — Не исключено. Или просто есть что-то общее в таких вот соседках. Знаешь, любят поболтать, вроде как показывают симпатию, а ты… Прил? Что с тобой? Я стояла, как вкопанная, и не могла заставить себя сдвинуться с места. Ноги словно приросли к земле, не желая двигаться дальше. Несмотря на июльскую жару, я дрожала, как от холода. Мы стояли около небольшого пробела между вторым и четвёртым домами. За калиткой зеленела лужайка, словно место для ещё одного дома, которое ушлые риелторы пропустили. Гарри подошёл ко мне. — С тобой всё в порядке? — Спросил он, заглядывая мне в глаза. — Нет, — честно ответила я. Гарри проследил за моим взглядом. Я шагнула вперёд и толкнула калитку. Стоило мне переступить черту, отделявшую лужайку от тротуара, как место изменилось. В зелёной траве виднелись прожжённые чёрные дыры, похожие на язвы. Обломки мебели и осколки, покртые копотью, валялись на земле. Пустыми глазницами на меня смотрел небольшой двухэтажный дом. Окна на верхнем этаже были выбиты, чёрная копоть, обрамлявшая обугленные рамы, взвивалась к крыше. Входной двери не было, сквозь проём виднелся узкий тёмный коридор. Поттер встал рядом со мной и охнул, когда его глазам предстало это зрелище. Я чувствовала, словно внутри меня появилась глыба льда. — Мама заколдовала этот дом, — тихо сказала я. — Чтобы его никто не увидел, кто не должен видеть. Она хотела оставить всё как есть. Нетронутым. — Вы здесь жили? — Спросил Гарри. Я кивнула. — Что произошло? — В ночь, когда Волдеморт убил твоих родителей, отец приволок нас с Ричардом к Молли. Миссис Уизли говорила, что отец был в пижаме, перепачкан сажей… Он отдал нас ей и прокричал что-то про маму, а после аппарировал. Спустя час, может, чуть больше, на пороге появился Ремус. Он нёс мою маму, она была без сознания. А после принёс и… Голос оборвался. Я не могла заставить себя сказать эти слова. Меня била дрожь. Из груди вырвался судорожный вздох. По-хорошему, уйти бы отсюда куда подальше, но я не могла. Что-то приковывало меня к этому месту. Тёплая рука коснулась пальцев. Я вздрогнула и посмотрела на Гарри. Поттер с сочувствием смотрел на меня. Если кто и мог понять, что я испытываю, так это он. Я чуть качнулась и прижалась к нему плечом. Стало немного легче. — Я сюда приходила несколько раз, — тихо сказала я. — Но никак не могла заставить себя идти дальше. Страшно. — Можем зайти внутрь, — предложил Гарри. — Если хочешь, конечно. Я с благодарностью кивнула. Мне было до одури страшно, аж сердце норовило выпрыгнуть из груди, но… я не одна. С Гарри как-то спокойнее, чёрт знает, почему. Хотя, можно подумать, двое детей, которым запрещено использовать магию, могут больше, чем один такой. Но присутствие Гарри сделало меня как-то храбрее. Наверное, поэтому я и согласилась. Мы осторожно брели по узкой дорожке. В воздухе витал запах гари, словно пожар случился только вчера. Синяя дверь с латунным молоточком была выбита, лежала посреди узкого коридора. Под нашими подошвами захрустело стекло. Я инстинктивно сжала руку Гарри. Страх стиснул горло ледяными пальцами. Воздух звенел от напряжения. Тишина, накопленная за минувшие одиннадцать лет, нарушалась только нашим дыханием и нашими шагами. Гостиная была нетронута. До сюда пожар не дошёл, разве что кофейный столик был покрыт белоснежным слоем осыпавшейся штукатурки. На каминной полке стояли фотографии в рамках. Одна из рамок была пуста. Я знала, что это было фото мамы и папы со свадьбы, которое я так берегла. На одном из снимков я узнала молодого Ремуса. На другом был запечатлён красивый черноволосый мужчина с обаятельнейшей улыбкой и весёлыми синими глазами. Мой дядя, отец Хьюго. Оказывается, Хью был очень похож на отца. Сириус держал на руках завёрнутого в ворох одеял младенца с серым чубчиком волос на голове. Я не сдержала улыбки. — Кто все… — Начал, было Гарри. Наверху раздался приглушённый шум. Словно что-то большое, но мягкое упало на пол. Сердце рухнуло куда-то в пятки, после чего мигом опомнилось и заколотилось с утроенной скоростью. В доме кто-то был кроме нас. Поттер, бледнея, посмотрел на меня. Я замерла в немом ужасе, чувствуя, как трясутся колени. — Уходим? — Одними губами прошептал Гарри. Каждая клеточка моего тела, каждая частичка разума желала оказаться как можно дальше отсюда. Но я не могла так просто уйти, это мой дом. Пусть я даже не помнила его. Медленно вздохнув и закрыв глаза, я покачала головой и потянула Поттера за собой. Лестнице в пожаре досталось куда больше. Верхняя часть сгорела. Чёрные от сажи обои рваными горелыми лоскутами болтались на сквозняке. Ступеньки были усыпаны осколками рамок для фото. Старательно огибая стекло и игнорируя вопящий в панике инстинкт самосохранения, мы поднялись по ступенькам наверх. Возле одной из комнат в обгоревшем полу была пробита дыра. Чувствуя, как шевелятся на затылке волосы, я протянула руку к ближайшей двери. Дрогнувшие пальцы справились с ручкой только со второй попытки. Тихо-тихо открылась дверь. В маленькой комнатке валялись обломки обгоревшей мебели, чёрной громадой темнел в углу шкаф. В тишине словно угадывался едва слышный шорох. Каждый дюйм был покрыт сажей. Я оглянулась на Гарри. Тот был бледен, но всё же следовал за мной. Кажется, именно с этой комнаты и начался пожар. Здесь ничто не уцелело. Всё было чёрным. Прямоугольник света на полу выхватил остатки ковра. Яркое голубое небо и лениво колыхающаяся листва за низким окном выглядели до одури неестественно в этом царстве тьмы. Я шагнула к обломкам. В очертаниях рамы угадывалась колыбелька. Вот оно что. Пожар начался в детской? Рука машинально коснулась шрама на щеке. Время словно застыло. Тихий шорох стал чуть громче. Боковым зрением я уловила движение и обернулась. То, что я приняла за шкаф, шевельнулось и угрожающе двинулось на меня. Клубящаяся живая тьма, шуршащая, словно бы она передвигалась на тысяче крохотных ножках. Ужас сковал меня по рукам и ногам, я даже не успела вскрикнуть. Лишь смотрела как за один удар сердца эта тьма окутывает меня. Толчок, нога теряет опору. Я чувствую, как меня словно что-то куда-то вышвыривает. Злобно шипя, тьма с едва различимым шорохом выпорхнула в окно, увлекая меня за собой. Рука успевает схватиться за что-то, но ноги остаются беспомощно болтаться в пустоте. Пальцы пронзила боль Попав на солнечный свет, тьма растаяла. Наконец, мне хватило сил закричать. Я цеплялась за щербатую раму, которая под весом моего тела начала тихонько трещать. — Гарри! — Отчаянно звала я, пытаясь ногами найти хоть какую-то опору. Падать на землю с высоты второго этажа мне очень не хотелось. Руки Поттера вцепились в моё запястье, которым я отчаянно цеплялась за окно. — Дер… жись… — пропыхтел мальчик, пытаясь вытащить меня. Я пыталась схватиться за раму второй рукой, но пальцы попали по осколку стекла. Взвыв, я отдёрнула окровавленную руку. Поттер, не устояв, вывалился из окна по пояс. — Лафнегл, хватит дёргаться! — Сквозь зубы прошипел он. — Раз… два… три! Гарри рванул меня на себя, затаскивая обратно в комнату. Я вцепилась в подоконник свободной рукой, оставляя красные разводы среди чёрной сажи. Кое-как подтянувшись, мне удалось ввалиться в комнату. Гарри, которого я всё ещё держала, упал со мной на пол. — Эйприл? — Тихо позвал Гарри. — Ты как? — Не знаю, — тихо пробормотала я. — Спасибо… Ты меня спас. — Да, но… что это было? — Я не знаю. Тяжело дыша и глядя в потолок, я старалась унять беумный бой сердца. Ужас продолжал колотиться в мозгу. Пальцы саднили болью, но это занимало меня меньше всего. Тьма существовала наяву. И она пыталась меня убить.