***РИЧАРД***
— Не сказать, что это многое прояснило, Эйприл, — вздохнул я, когда сестра закончила рассказывать о беседе с Болком во сне. — Мироустройство и сомнительная космология — это, конечно, прекрасно. Но не сказать, что очень уж помогает в поисках Вентум или в вопросе закрытия брешей в Мире Снов. — Зато теперь мы знаем, что такое «извне», — сказала Эйприл. — Я думала об этом. Что если в Мир Снов так пытается выбраться… кто-то из Пустоты? — Ты ведь понимаешь, что это может быть не только мама? — Воскликнул я, чувствуя лёгкий привкус горечи на языке. — Прил, я тоже хочу, чтобы она вернулась, но давай будем реалистами. Ремус говорил, что достаточно только моргнуть, чтобы исчезнуть в Пустоте окончательно. — Не хочу я в это верить, — пробурчала Эйприл. — Но я очень прошу тебя, давай не будем даже пытаться лезть в это, — взмолился я. — Слова Болка о Смерти и хтонических чудищах меня всё же настораживают. К тому же, Мефисто сказал, мне нельзя подходить к безднам. Как думаешь, сделал бы он это зря, если бы это не было опасно? — Да. Мефисто — отморозок, он говорит всё, что думает, и совсем не думает, что говорит. Просто что в голову придёт, то и трендит. Если не веришь, спроси Нейта, — угрюмо сказала Эйприл. — Но в чём-то ты прав. — В любом случае, нам нужна Вентум. А мы ни на йоту не приблизились к тому, как её искать. — Болк сказал, что достаточно только поверить. Как думаешь, может, Вентум где-то за краем Мира Снов? Или притаилась на его изнанке? Или забилась в тёмный уголок и оттуда, хихикая, взирает на нас? Чудовищно, что вся наша деятельность ограничивается только тем, что мы ищем неведомое существо неведомо где в практически бесконечном пространстве. — Кстати о неведомых существах, — вскинулся я, обрадовавшись, что можно сменить тему. — Вы выяснили, кто такой Фламель, или нет? — Да, выяснили, — Эйприл устало потёрла глаза. — Гермиона говорит, что он — создатель философского камня. — Это ещё что за зверь? — Хочешь сказать, что мальчик-из-библиотеки не знает, что такое философский камень? — Усмехнулась Эйприл. — Особенное вещество, которое может быть использован для приготовления эликсира бессмертия и может превращать любой металл в золото… — Даже платину? Или ещё какой-то дорогой металл? — Усмехнулся я, размышляя, как один булыжник может накрыть экономику небольшого государства тазом. Может, даже, золотым. — В такие нюансы я не вникала, но в древние времена не знали ничего дороже золота, так что помолчи и не занудствуй. В общем-то, теперь понятно, зачем Снейпу он нужен. Сколотит состояние на золотых котлах и уедет из Хогвартса так далеко, как только возможно. — Вы всё ещё подозреваете нашего декана? — Нахмурился я. — Кого-то же надо подозревать, — развела руками девочка. — Мы не виноваты, что Снейп такой подозрительный. Ты и сам его видел. Он выглядит, как человек, который страстно желает быть от преподавания как можно дальше. Ну или воскресить мёртвую возлюбленную. Или мёртвого брата. Короче, для полного счастья ему нужно что-то невозможное. — Эйприл, а есть вариант, где вы никого не подозреваете? — Я вздохнул, чувствуя, что язык уже отсыхает говорить одно и то же. — Не наше это дело, в конце-концов. Нам бы Вентум найти. И то это тоже не то чтобы сильно нас касалось… — «Вентум» значит ветер, зачем вам искать ветер? — Раздался певучий голос откуда-то справа. Я вздрогнул и повернул голову так резко, что шея хрустнула. В коридоре рядом стояла Луна, с безмятежным интересом глядя на нас. Что она могла слышать? Что-то о Фламеле? Издёвки над Снейпом? И как, чёрт возьми, можно было её не заметить?! — Как много ты слышала? — Подозрительно сощурился я. — Немного. Я вообще вас не слушала, пока вы не сказали слово «вентум». Мне оно нравится. Вы придумали, как будете искать ветер? Мы с Люси придумали, что ветер — гривы коней Хранителя Зимы. Хотя для весенних, осенних и летних ветров это не очень актуально… — Это мы придумали, — тихо пробурчал я. В груди шевельнулось какое-то смутное недовольство. «Мы». Да, мы. А что такого? — У нас всё чуточку сложнее, Луна, — вздохнула Эйприл. — Хотя версия красивая. — Если где-то искать кого-то неуловимого, то только где-то на самом краю мира, — продолжала мурлыкать Луна. — Или неподалёку от себя. Обычно так выходит, что мы сами не видим ничего под своим носом. — Немного подумав, девочка поднесла палец под нос и скосила глаза. — А это не лишено смысла. А ещё можно нырнуть за край. Знаешь, как у монетки. У неё же есть две стороны. И у зеркала две стороны. Точно. Я бы спряталась в зеркале. Оттуда меня бы никто не достал. По ту сторону отражения никто не беспокоит. Наверное. Кроме других отражений, разве что. — На краю мира, говоришь? — Пробормотала Эйприл, глядя куда-то в сторону. Я почти физически ощущал, как в голове сестры формируется какая-то идея. — Как думаешь… А может один почти неуловимый поймать кого-то другого неуловимого? Или хотя бы знать о его убежище? — А почему нет? — Спросила Луна. — Все неуловимые должны знать одни и те же места, где прятаться. — Для бесконечного мира это не слишком обнадёживающе, — сказал я. — Не скажи… — Тихо проронила Эйприл. Я заметил, как сестра задумчиво вертит в пальцах золотую монетку. — Нам может понадобиться проводник.***
— Ни за какие коржики я на это не согласен! — Категорически заявил бес. — Но Меффи… — Ни в коем случае! С дуба рухнула? За край мира сигать? Я похож на идиота?! «Да. Если не на идиота, то на психопата», — подумал я, но вслух ничего не сказал. — Мефисто, нам очень нужно найти Вентум, — взмолилась Эйприл. — Мы понятия не имеем, где искать её. — И не имейте дальше. Мне-то какая с этого погода? А на краю Мира Снов могут только психи обитать. «Значит, ты идеальная кандидатура», — я продолжал безмолвно усмехаться. — Но это же такое веселье, — наигранно воскликнула Эйприл. — В чём веселье-то? В тавернах тепло, играет музыка, рекой льётся эль и разгуливают девицы. Что весёлого на краю мира? Ветер завывает? Облака кучкуются и пушатся? Нет, спасибо. — Ты просто так помочь не можешь? По доброте душевной? Или взамен за услугу? — Без особой надежды спросил я. — Напоминание для особо забывчивых: я — бес! — Оскалил острые клыки Мефисто. — У меня и души-то нет. А услуга… что вы двое можете мне дать? Пару галлонов той дряни, что я употребляю для веселья? Спасибо, сам раздобуду. Крыша над головой Меффи не нужна, золото, статус и девки — тоже. А материализовать меня вы не можете. Вы Сноходцы-то бестолковые, что говорить о том, чтобы быть Мастерами? — Но Меффи… — СКУ-У-У-УЧНО-О-О! — Завопил Мефисто. — Мне скучно. Ни к какой Вентум я вас не потащу, так и знайте. «И без этого придурка обойдёмся, больно надо. Такие идиоты обычно толкового ничего не делают, только обузой становятся. Или не умеют ничего. Только петь и веселиться», — фыркнул я. Разгневанно сверкая красными глазами, Мефисто повернулся ко мне. Пожалуй, я даже несколько испугался его. В кои-то веки я осознал, что Мефисто действительно чёрт, который и надавать по ушам может. — Послушай, ты думаешь чудовищно громко, — угрожающе прорычал бес, чуть надвинувшись на меня. — И вот сейчас было очень обидно. И глупо. Не пытайтесь развести Мефисто на слабо, я старше вас обоих вместе взятых. И отнекиваюсь не только потому, что мне впадлу тащиться на край мира. Хотя мне впадлу, что скрывать-то? Что за краем мира — никто не знает, так что с вами может случиться что угодно. — Беспокоишься о нас? Как мило, — усмехнулся я, тщась скрыть смятение. — Скорее о себе, — фыркнул Меффи. — Я хвостом чувствую, что за вас кто-то может впрячься. И тогда я получу по рогам первым. А мне мои рога ещё дороги. Ну и Эйприл вроде как мой друг. Обидно будет, если такое маленькое невинное и многообещающее существо пострадает. — Как мило, — повторила Эйприл, копируя мою усмешку. — Эй! Ты! — Раздался грубый голос сзади. — Стоять, преступное отродье! Я обернулся. К нашему столу, расталкивая людей, пробирались двое людей. — Да твою ж налево, — растянув губы в улыбке, процедил Меффи сквозь зубы. — Ребята, шустро за спину. Когда дам сигнал, рвём когти. Эйприл и я обежали стол и встали за спину Меффи. Бес откинулся на стуле, невозмутимо глядя на приближающихся. — Меффи. А кто эти люди? — Спросила Эйприл. — Стражники, — просто ответит тот. — Кажется, я позаимствовал кое-что у одного очень состоятельного гражданина. — Ты что, вор? — Вскинул я брови. Впрочем, ничего удивительного. — А где я, по-твоему, беру деньги на новые пластинки? — Ошибки быть не может! Это тот, кого мы разыскиваем! — Рычали на ходу стражники. От стола они были уже на расстоянии пары шагов. — Сударь! Будьте любезны! Придержите для нас столик! — Весело крикнул Мефисто, ногами подбрасывая стол. Тяжелая столешница с размаху впечаталась в лицо одного из стражей порядка. Упав в обнимку со столом, один из стражей мигом оказался придавлен бесом. Мефисто схватил стул, на котором миг назад сидела Эйприл, и с размаху обрушил его на шлем второго стражника. Пока оба выбирались из обломков мебели, Меффи схватил нас за шкирку и с воплем «бежим-бежим-бежим» ломанулся к выходу. — Стой! Именем лорда… — Лорда-шморда! — На бегу крикнул Меффи, перепрыгивая через очередной стол. В тот же момент дорогу нам всем троим преградил третий стражник. Выше и шире двух первых раза в два. Я готов был побиться об заклад, что он едва ли не ростом с Хагрида. Чёрт побери. Если одеть Хагрида в латы и выдать меч, может получиться машина для нарезания врагов в капусту. Миролюбивая, а всё же. — Влипли, — выдохнул я. — Марш под стол, пока я с этими оглоблями разбираться буду. Эй, музыканты! Сыграйте что-нибудь дивное! — Гаркнул Мефисто, вспрыгивая на один из столиков. — Любезный, как насчёт пропустить по кружке эля? Метким пинком бес отправил в полёт здоровенную оловянную кружку. Громкое «ДОНЬГ!» ознаменовало то, что кружка угодила в шлем одного из стражей. Я вцепился в плечи сестры и почти силой уволок её под стол, игнорируя вопли «я хочу посмотреть!». Таверна пришла в оживление. Люди с ажиотажем следили за погоней трёх стражников за одним бесом. Пол под нами дрожал от топота почти сотни ног. Хохоча, Мефисто перепрыгивал со стола на стол, периодически швыряя в преследователей особенно тяжёлыми предметами. — Недостаточно быстро, сладенький! — Весело крикнул он, разбивая о голову самого молодого кувшин. Резко крутанувшись на месте, бес зарядил ему хвостом по лицу. — Ну же, ребята! Я просил сыграть что-нибудь весёлое! Каждый инструмент, что не будет задействован, я использую как оружие! Особенно кларнет, Дэррил! — Нужно выбираться отсюда, — шепнул я , когда хагридоподобный стражник отбежал от двери. — А как же Меффи? — Спросила Эйприл. — Мне кажется, что стражники в меньшинстве, — я указал на то, как оседает на пол один из них. — На улице подождём. — Эге-гей! Ребята! Если хотите продолжения, Меффи ждёт вас на крыше! — Громко крикнул Мефисто. — Вот на крыше мы ему совсем не помощники, — решительно заявил я, подталкивая Эйприл. — Вперёд. Сам справится. В миг, когда мы выбежали из таверны, в груду сена, сваленную возле входа, с воплем рухнуло чьё-то тело. Увидев торчащий серый хвост, мы с Эйприл поспешили вытащить Мефисто из обломков ящиков, которые под тем сеном оказались. — Никогда не буду больше не буду прыгать на веру, — простонал бес, разминая плечи. Я поднял глаза. В таверне было четыре этажа. То, что Мефисто выжил после такого прыжка — то ещё чудо. На краю крыши стояли двое стражников, высматривая беглеца. — Чудики, — сказал бес. — Либо новенькие, либо тупые. Знают же, что за мной на крышу ходить не надо. Я живучее тараканов, мне прыгнуть вообще не проблема. — Почему ты не перенесёшься в другой сон, чтобы от них оторваться? — Спросила Эйприл. — Потому что от этого очень болит голова потом. Так. Ну, спасибо, что вытащили из сена, я пошёл. — А Вентум? — Возмущённо вскричала Эйприл. — Вентум-швентум, меня это не касается, — помахал хвостом Мефисто. — Найдите другого отморозка, который способен сигануть за край. — Ты единственный в своём роде, — буркнул я. — Тогда сочувствую, — пожал плечами Мефисто. — Мне с высшими существами не упало общаться. Они меня, знаете ли, и к создателю отправить могут. А мне пока моя жизнь не надоела. Так что, чао! Не успел Мефисто сделать и шага, как пространство вокруг всех троих исказилось. Голова у меня пошла кругом, в ушах болезненно загудело, а ноги стали ватными. Желтовато-рыжие цвета ночной улицы сменили синевато-зелёные оттенки. Воздух стал ощутимо холоднее и чище. Вместо того, чтобы опустить ногу на брусчатку, Мефисто с громким «чмявк» вступил в болотистый мох. — Твою налево, — в сердцах воскликнул бес. — Да, прекрасно! Отлично! Почему я, а? Мало других пришибленных? — Заорал он в лес. — Где это мы? — Пролепетал я, едва шевеля языком. В голове была какая-то мешанина, колени вовсе подгибались. — Понятия не имею, — промямлила Эйприл. — Лес как лес. В Мире Снов таких пруд пруди. — Я об этом не просил! Мне меньше всех героем быть надо! — Продолжал орать Мефисто, пиная носками кожаных сапог поваленное бревно. — Почему не медвежонок? Почему не крыса? Почему не Чернокнижник?! Почему, чёрт возьми, я?! Я хочу сидеть в таверне, завернувшись в тёплый плед, отжатый у местного торговца, и потягивать эль! ПОЧЕМУ. Я?! Вокруг беса красными ручейками в воздухе расползались завитки энергии. Бревно, которое он пинал, уже потихоньку тлело. Даже на расстоянии чувствовался жар, исходящий от разъярённого Мефисто. Я уже начал даже опасаться — мало ли бес решит избавиться от причины проблемы? Переглянувшись с Эйприл, я понял, что сестра разделяет эти опасения. На всякий случай мы попятились чуть назад. Раздался удручённый вздох. Мефисто, что-то бурча, запустил руки в карман коричневой кожаной куртки и извлёк крохотную фиолетовую бутылочку. Осушив её до последней капли, Меффи обернулся. — Вылезайте, Меффи отпустило! — Радостно воскликнул он. — Вперёд-вперёд, навстречу приключениям! — Ну и ну, — пробормотал я. — С ним такое бывает? — Пару раз при мне он срывался. Правда после этого смывался по-быстрому. Уж не знаю, почему. Наверное, особое какое-то зелье, имеет побочные эффекты. А сейчас выбора нет. — Класс. Мы втроём торопливо двинулись по узкой тропке, обнаруженной мной. Я шёл и гадал, что же произошло. В один миг мы стояли у таверны в большом городе, и тут хоп, и мы уже невесть где. Тревога опаляла леденящим дыханием. Даже если закрыть глаза на то, что мы в Мире Снов, всё равно это, по меньшей мере, жутко. Ещё и Мефисто так взбеленился. Словно бы знает, куда нас притащило. А сам не говорит. Что-то весело втирает Эйприл, даже подпрыгивает на ходу. А только что бревно ни в чём не повинное избивал ногами. Беспокойство всё глубже вгрызалось в душу. Уже вполне прогрызло ямку и надёжно обосновалось поближе к сердцу. Больше всего я беспокоился даже не о том, куда нас притащило — проснуться можно в любой момент. Меня больше волновало, ЗАЧЕМ и КТО притащил нас сюда. И по какой-то причине я опасался узнать это. Сны редко сами выбирают, кому присниться. — Ну, мелкие, пришлёпали, — уперев руки в бока, сказал Мефисто, замирая на вершине холма. Мы с Эйприл поравнялись с ним и не сдержали изумлённых возгласов. Дорожка бежала вперёд ещё фута три, а дальше… дальше… Чёрт побери, это было просто восхитительно. Целая бесконечность развернула прекрасные, усыпанные белоснежными сияющими бликами объятья перед ними. Всюду, насколько хватало глаз, тянулась густая тьма, усеянная светом далёких крохотных звёзд, сияющих туманностей и вихрящихся пятен галактик. Серебряный ветер, игриво завиваясь в полёте, пронёсся мимо них, исказив на пару мгновений несколько созвездий. Словно по чёрной воде, по небу бежала тягучая рябь. А внизу, в самом низу… Там, под ногами огромной белоснежной подушкой клубилось огромное, тянущееся на многие мили, облако. Густое, белоснежное, сияющее серебристым лунным светом. — Будем прыгать, — деловито сообщил бес, застёгивая куртку. — Чего?! — Воскликнули мы в голос. Я — с ужасом, Эйприл — с восхищением. — Да-да. Сами за край хотели. А я понимаю, что если не прыгну, меня ОНО утащит. А мне это не шибко нравится. Ну. Вперёд? Их-ха! Оттолкнувшись от земли, Мефисто сиганул с обрыва. Эйприл и я бросились к краю, рассчитывая увидеть бесконечный полёт беса на фоне белого облака, но тот уже исчез. — Кошмар какой. Прил, ещё не поздно проснуться, — сказал я. Меня била лёгкая дрожь. Сигать с края мира мне совсем не улыбалось. — Нет, Рич, поздно. Нас сюда пригласили, — отрезала Эйприл, хватая меня за руку. — Не бойся. Я с тобой. — Ага. Если что, умрём вместе. — Если что, проснёмся. Готов? Я посмотрел на сестру. В серых глазах горела непоколебимая уверенность. Казалось, что она знала, что и зачем она делает, но я понимал, что ничерта она не знает. Пожалуй, это-то и подкупало в ней. Безрассудная уверенность в полной неизвестности и способность делать хорошую мину при плохой игре. Но нет. Не в этот раз. Пусть Эйприл и не знала, что и зачем она собирается сделать, она верила. Верила в то, что этот прыжок должен быть совершён. Верила, что там, внизу, нас ожидает что-то кроме бесконечного падения. Верила, что всё будет хорошо. Сердце наполнилось уверенностью. Я не верил в бездну. Я верил в свою сестру. Я верил ей. Сжав покрепче пальцы Эйприл, я кивнул. Сестра улыбнулась мне. Разбежавшись, мы оба оттолкнулись от земли и устремились навстречу чернильной бесконечности. — Джеронимо-о-о-о! — Огласил напоследок лес громкий восторженный вопль.***
В чернильно-синем небе, бесконечной скатертью раскинувшемся где-то невозможно высоко, сияли звёзды. Прекрасные. Далёкие. Яркие. Холодные. Они равнодушно взирали на мир со своих невероятно далёких мест. Звёзды. До невозможности одинаковые во всех мирах. Они могут менять размер, цвет, менять место расположения на небе, но звезда всегда останется звездой, как ни крути. Далёкой, яркой, холодной... и невероятно прекрасной. И снег. Крупные белые хлопья, медленно танцуя свой замысловатый танец, почти сияли на фоне чёрного неба. Он летел... летел вверх. Снег летел вертикально вверх. Какое чудо. Куда ж он летит-то? Там только звёзды. И тьма. Бесконечная тьма. Почему снег летит вертикально вверх? Пальцы коснулись чужой руки. Нашарив вслепую ладонь сестры, я сжал её и повернул голову. Эйприл заворожённо смотрела вверх. В серых глазах словно отражалась тьма. Это было настолько же невозможно, насколько красиво. И снег... он летел всё дальше и дальше. Из прозрачного белого облака, на котором мы лежали. Он летел, летел, поднимался, как пар над землёй... Эйприл посмотрела на меня и улыбнулась. Мы оба были зачарованы этим зрелищем. И оба не верили, что всё ещё живы. – Мелкая, – раздался внезапно голос Меффи. – Посмотри-ка сюда и скажи, у меня глюки или всё взаправду? Эйприл вздохнула и встала, взметнув целую тучу снежинок в воздух. Я задумчиво проводил их взором и продолжил лежать. Смутное чувство лёгкости объяло меня с головой. Словно я и сам мог рассыпаться на снежинки и устремиться в темноту. Было бы славно. А потом меня бы подхватил Северный Ветер и отнёс бы Хозяину Зимы. И я бы падал вниз, на землю, из его туч. Вниз и вниз... нет. Вверх интереснее... Изумлённый возглас Эйприл заставил вернуться из космоса небытия в относительную реальность. Я поднялся на ноги. Прил и Мефисто стояли чуть поодаль, всматриваясь куда-то в пространство бесконечного облачного полотна. Я вспомнил только сейчас, что мы упали. Вновь задрав голову, я не увидел ничего, кроме звёзд. А где же лес? Где обрыв? Странно. Я приблизился к Меффи и Эйприл. Взору открылось самое странное зрелище, которое я когда-либо видел. Прямо из облака вырастала небольшая поляна, окружённая высокими хмурыми елями. Яркий свет выского костра мягко рассеивал тьму, хищно притаившуюся между стволов деревьев. Вокруг огня сидели люди. Дети, взрослые, старики, мужчины, женщины... Сидели, мирно болтали, грелись у костра. А вокруг всего этого расстилалась тьма и бесконечное облачное полотно. Больше походило на портал в другой сон. – Мне туда нельзя, – угрюмо сказал Мефисто. – Хвостом чую. Не пустят меня на такую вечеринку. Зато придётся вас ждать, как придурку. – Зачем? – Спросил я. – Потому что сами вы не проснётесь, вам нужен проводник обратно в Мир Снов. Топайте, вас только и ждут. Мы с Эйприл переглянулись. Нас ждут? Надо же. Эйприл протянула мне руку. Как и несколько минут назад, я взял её, крепко сжав пальцы. Прил усмехнулась. Оба одновременно шагнули в другой сон. Волна звуков и запахов обрушилась на нас столь внезапно, словно кто-то повернул рубильник. Треск поленьев, тихий говор людей, стрекотание цикад, вопли ночной птицы. Головокружительная смесь терпкого запаха смолы, горького дыма и свежего прохладного лесного воздуха. Глянцево-чёрное небо, лишённое звёзд, лужей расплывалось над головами беседующих. – Первая вещь, которую я услышала, была история, рассказанная путешественником, – говорила одна из девушек. Она была красивой. Хрупкая, как фарфоровая кукла, с пепельно-серыми волосами, чуть вздёрнутым носом и яркими голубыми глазами. Одетая легко, даже не по погоде, в светло-зелёный сарафан, она сидела, обхватив худые колени, и, склонив голову, смотрела на пожилого джентльмена, сидящего рядом с ней. – Это был ты. Я помню траву под моими босыми ногами, твой убаюкивающий голос. Помню, как и теперь горел костёр. И ночь была волшебной. Тот неземной мрак моря и неба... – Помню, помню, то действительно были мы, – засмеялся её собеседник - старик с пушистыми бакенбардами и хищным профилем. – Хорошие были времена. Мы бродили по дождливым дорогам, через золотые пляжи. Каждое утро полнилось чудесами, хоть запасайся впрок. Купались в бухтах, где когда-то тонули корабли. Да... сошедшие словно с акварельной картинки сны... чудеснее всего. – Я бы хотел путешествовать, отправиться, куда глаза глядят, просто ведомый жизнью, – говорил другой мужчина. На вид ему было лет сорок, обширная лысина глянцево поблёскивала в рыжем свете огня. Глаза за толстыми стёклами очков сверкали добродушно и весело. Одет он был как офисный работник – дешёвая сине-белая рубашка, старые чёрные штаны, на бревне рядом лежал пиджак. – Хочу добраться туда, где воздух на вкус подобен музыке снегопада, а трава пахнет новорождённым Эдемом. Я хочу окунуться в мир чувственности, добра и наивности. Жаль, что из реальности это почти ушло, остаётся только Мир снов. – Они пришли! Они пришли! – Почти перебив его, радостно вскричали двое ребятишек, указывая на Эйприл и меня. Оба были точными копиями друг друга, настолько неотличимых близнецов, кажется, в мире не существует. Оба с золотыми кудрями, оба с пухлыми милыми щёчками, оба с горящими восторженными карими глазами. Вот только глаза у обоих были совсем не детскими – старыми, словно многое повидавшие. – Наконец-то, – улыбнулся молодой мужчина. В неверном свете костра он напомнил мне крёстного. Такой же добрый, такой же уставший, такой же печальный. Чем-то он действительно напоминал Ремуса. Черты ли лица, взгляд ли, жесты ли... Непонятно. Неуловимое сходство. – Я вас давно жду. И дождусь ещё нескоро, как мне кажется. Вы здесь явно не с историей. – Историей? – Переспросила Эйприл. – Здесь ценятся истории, – сказала пожилая женщина, сидящая около детей. Она словно сошла с открытки с изображением деревенского дома. Короткие белоснежные волосы курчавились вокруг её мягкого морщинистого лица подобно облачку или ореолу. Очки на тонкой цепочке сползли почти на самый кончик приплюснутого носа. Бледные глаза чуть лукаво смотрели на нас. В коротких пальцах она сжимала спицы с начатым вязанием. – Но пока вам нечего мне рассказать. – О вашем прошлом я и без вас знаю, – подхватила девушка в сарафане. – Ваше будущее вы мне поведать не сумеете, – улыбнулся старик. – А настоящее настолько запутанно, что вы пришли ко мне за советом, – в один голос закончили близнецы. – Кто вы? – Спросил я, памятуя, что никогда не поздно схватить сестру и тащить её к Мефисто. – Я – Вентум, – хором сказали все люди. – Каждое моё воплощение, что может быть подобно человеку, я собрал здесь. Меня все представляют по-разному. И каждый верит в то, что представляет. Но вера их, как мне кажется, недостаточно сильна, хоть и оставляет свой след. – Поэтому я вас сюда и позвала, – сказала женщина. – Я хотела сказать вам спасибо. – До недавних пор я обитал лишь где-то на закоулках сознания людей, кто слышал обо мне, – продолжил похожий на Ремуса мужчина. – Только вера в моё существование смогла меня воплотить. За что я вам благодарен. – Не у каждого вера сильна и безусловна, – в один голос говорили близнецы. – А в Мире Снов на вере всё и строится. Даже если вы сами толком этого не понимаете. Так даже лучше. – Так что спасибо тебе, Эйприл, – засмеялся старик. – По большей части, именно ты стала последней каплей, которая сумела меня воплотить. До сих пор меня не существовало. Кучка умников пришли к единому решению, что стоит сочинить существо, которому всё известно, и распустили среди Сноходцев слух, ожидая, пока им всем единой верой удастся нас воплотить. Дурачки, не знают, что воплощение одного существа – удел одного Мастера Снов. Хотя чужая вера и сыграла большую роль. Но всё же, спасибо, Эйприл. Я не понимал решительно ничего из того, что сказали все эти люди. Равно как и Эйприл. Я видел, как перекосилось в недоумении лицо сестры. Она явно была польщена, но понятия не имела, чем, собственно. Сомнительная похвала, от странных людей, которые зовут себя Вентум, вгоняла скорее в ступор, чем в краску. – Я понимаю, насколько это для вас двоих странно, – улыбнулся лысый. – И понимаю, что стоило вас как-то подготовить, – подхватил не-Ремус. – Предстать перед вами в том облике, в котором вы меня представляли. – Или аккуратно влезть в ваш сон, рискуя разнести ваше сознание на кусочки. – Но я поняла, что лучше предстать перед вами так, как меня видят все. Просто потому что сколько людей, столько и мнений. И вы должны это понимать. – К тому же, вам пришлось покинуть пределы разума, чтобы выбраться за край Мира Снов и предстать передо мной. – Пожалуйста, хватит, – непроизвольно пискнула Эйприл. – Я ничего не понимаю. – Прости. Мы ещё не привыкли говорить по-человечески. Забываем, что вы – дети, – всё так же хором заговорили близнецы. – Вы хотели задать мне вопросы, – сказал не-Ремус. – Я готов на них ответить. Не на все, но на некоторые. И спрашивать «что здесь происходит» бессмысленно. – Можно вы хоть будете кем-то одним? Сложно сфокусироваться, когда вас так много, вы разные, а говорите, как один... одна... – Промямлил я. Уже и самому казалось, что мозг готов вскипеть. – Конечно! В мгновение ока все люди исчезли. Осталась только молоденькая девушка в зелёном сарафане. Черты её лица несколько изменились – они стали немного переменчивыми. Годы, сливаясь в одно, изрезали её лицо морщинами. Через секунду, когда она пару раз моргнула серыми глазами, навскидку ей можно было дать лет сорок, не больше. В остальном она почти не изменилась. Я порадовался, что она не стала тем человеком, который похож на Ремуса. – Так лучше? – Спросила она, смеясь. – Итак, какие вас терзают вопросы? Мы с Эйприл переглянулись. Мы так долго гонялись за Вентум, а сами даже не соизволили сформулировать вопросы, которые хотим ей задать. Тем более, что не так давно на один из вопросов ответил сам Болк – мы узнали о природе брешей, куда они ведут или могут вести, и откуда они взялись. – Кто пытается выбраться из бреши? – Выпалила Эйприл. – Некто, кому не место в обоих мирах, – склонив голову, сказала Вентум. – Некто, кто платит за могущество тем, что находится вне мира. И некто, от кого содрогнутся все миры. – Не сказать, что это может помочь, – буркнул я, чувствуя, что уж очень часто стал повторять эту фразу. – Я не могу изъясняться конкретнее. Вы создали меня такой, – развела руками женщина. – Вы верили в то, что я буду говорить загадками, я говорю загадками и ничего не могу с собой поделать. – Мама может вернуться? – Продолжала спрашивать Эйприл. – Шанс один на миллион. Если ей предоставится счастливая возможность. Если ей хватит силы духа. Если ей хватит силы в принципе. Если выпадет шанс. Если откроются ворота в старый сон. Если прозвучит нужная нота и появится проводник. Если будет разорвано время и появится брешь не больше мгновения. Тогда, быть может, она вернётся. Но шанс один на миллион. – Почему Мефисто сказал, что мне нельзя подходить к брешам? – Потому что каждому нужен проводник. И он его ищет. Он цепляется за то, что ему близко. И он нашёл проводника. – Кто – он? – Жнец, – обронила Вентум. – Пока что он заперт. Как и всегда был заперт. И будет заперт, пока дитя насилия не укажет ему путь в ваш мир. Все они заперты, пока не случается что-то, что может оставить след в материи. – Ты действительно не помогаешь, – раздражённо пробурчал я. – Мы можем закрыть бреши? – Спросила Эйприл. – Если брешь ведёт на Изнанку, то она закроется сама, когда сменится Жнец. Если брешь ведёт в Пустоту, то она закроется тогда, когда Пустота рухнет. – А она может рухнуть? – С ужасом спросила Эйприл. – Конец приходит всему, посему – да. Рано или поздно, так или иначе. – Мы этому можем помешать? – Только поспособствовать. – Почему мы? – Спросил я прежде, чем Эйприл снова открыла рот. – Почему именно мы пробили эту брешь? Почему мы будем «способствовать» обрушению Пустоты? Почему... – Потому что вы – дети своих родителей. – Вентум заглянула мне в глаза. Меня словно пронзил миллиард раскалённых иголочек. Древние и юные одновременно, они пронизывали меня насквозь. – Ты похож на отца больше, чем думаешь, Ричард. Как и ты, Эйприл. И в этом самая большая проблема. И ваше спасение. Советую запомнить. – Это-то ладно... что нам теперь делать? – Спросила Прил. – Ничего. Всё дальнейшее случится без вашего вмешательства. Вам следует ждать. – Чего? – Вы сами поймёте. – Это не ответ. – Других у меня нет, – развела руками Вентум. – Я – не то существо, что должно выводить вас на свет из мрака. На то есть другие. И на то есть вы сами друг у друга. Это, к слову, тоже следует запомнить. Вы сильны, пока вы вместе. Вы дополняете друг друга. Баланс в мире важен во всём, только он может сразить демонов. Хтонических чудовищ, если угодно. – Каких ещё?.. – Узнаете. Я чувствовал, что сестра начинает злиться. Я и сам немного сердился на Вентум. Мы так много времени потратили на её поиски, а она порет какую-то непонятную чушь, не сказав ничего нового или конкретного. Эйприл развернулась на каблуках и устремилась туда, откуда мы пришли. Чуть поколебавшись, я хотел, было, проследовать за ней. – Ричард, – окликнула Вентум. Я замер. – Я понимаю, что мало помогла. Но меня придумали именно такой, я ничего не могу сделать, кроме как загадывать загадки. Не держите на меня зла. Я хочу сказать больше, но просто не могу. – Я понимаю, – я пожал плечами. – Было бы слишком просто, если бы ты говорила конкретнее. – Спасибо, – улыбнулась женщина. – Позволь дать тебе два совета? – Я кивнул. – Никогда не забывай себя, Ричард. Помни, кто ты. Ричард Эдриан Лафнегл. Помни это. Когда-нибудь это спасёт не одну жизнь. Ты столкнёшься со страшной ложью и со страшным горем. Не дай им затянуть тебя во тьму. И не доверяй тому, кто протянет тебе руку помощи в трудный момент. Дьявол всегда улыбается с ангельским лицом. Хоть он и скажет тебе правду, его язык, его сердце черны от яда и лжи. Остерегайся его. – Кого? – Перепугавшись не на шутку, спросил я. – Ты знаешь мой ответ, – покачала головой Вентум. – И ещё. Прислушивался к словам своих друзей, Ричард. Я не единственная, кто даёт подсказки. – Что ж... спасибо... – пробормотал я. Я уже собирался уйти, когда всё же решился на последний вопрос. – Почему всё так сложилось? Я имею ввиду, почему мы? Неужели мало других Сноходцев? И почему ты даёшь надежду на то, что мама может вернуться? Это же глупо. Вентум загадочно улыбнулась. Казалось, по-другому она чисто физически не может. – Потому что снег летит вертикально вверх. Стоило ей это сказать, как костёр, поляна и сама Вентум исчезли. Я вновь оказался на бесконечном облаке. – Всё прошло не так гладко? – С улыбкой протянул Мефисто. – А я предупреждал. – Просто отведи нас домой, – пробурчала Эйприл. – Да с радостью. Воронёнок, топай сюда. Чего такой задумчивый? Я встал около Мефисто и поднял глаза на небо. Наверху по-прежнему разворачивался космос. Бесконечная тьма, испещрённая звёздами. И снег. Снег летит вертикально вверх. «Почему снег летит вертикально вверх?»