Танцуй со мной

      Только оказавшись на пороге своей квартиры, падаю на колени и рыдаю в голос. Продержавшись столько времени, даже улыбаясь стюардессе, я поняла, что мне нужна разрядка. Упираюсь лбом в холодный ламинат, влажные ладони вытираю о джинсы. Но тишина, давящая и тяжелая, делает еще хуже, и с губ срывается громкий стон. Слишком много в моей жизни, в моем сердце занял этот человек.       «Мы через многое прошли, и я просто не могу представить, что будет, если мы расстанемся»       «Я всегда буду с тобой»       «Собирайся, иначе опоздаем. Нам еще сегодня покорять сердца журналистов твоей попкой»       «Ты всегда знаешь, что делать… Ох…»       «М-м-м, твои божественные блинчики... как и ты»       Воспоминания никак не могут залечь на дно и перестать снова и снова доводить меня до желания что-нибудь разбить. Сижу у порога час, может, полтора, всхлипывая и шмыгая носом.       Рукавом вытерев лицо, поднимаюсь и иду в ванную, чтобы привести себя в порядок. Не раздевшись, забираюсь под холодный душ. Струи воды, ледяной, как в зимнюю ночь в пруду, обжигают кожу, но даже они не делают мне больнее, чем Егор. Его слова отзываются эхом, и я слышу уже не приятные фразы, а то, что он наговорил в концертном зале.       «Шлюха»       Снова плачу, закрывая лицо руками, но вдруг во мне что-то щелкает, и слезы просто заканчиваются. Скинув себя мокрую одежду, заворачиваюсь в полотенце.       Горький кофе немного приводит в себя и помогает сосредоточиться на том, что пришло в голову еще в самолете: меня точно подставили. Зная себя и Карину, я точно могу сказать, что мы никогда не напивались до такого состояния, и чтобы совсем все забыть, нам не хватит даже ящика текилы. Но если и так, мы бы обе провели над унитазом всю ночь и, как минимум, первую половину дня, но на записи, присланной Булаткину ясно видно, что мы прекрасно себя чувствуем и даже уверенно держимся на шпильках. Если бы эта запись была сейчас у меня…       От внезапно посетившей меня мысли подскакиваю, чуть не свалившись со стула, скидываю в маленький рюкзак самое необходимое, одеваюсь и вызываю такси. С Кариной мы точно решим, что делать.       Но подруга тоже не в духе. Расположившись на балконе, она докуривает сигарету и машет мне, когда я появляюсь в воротах. Блондинку застать за сигаретой — заранее узнать о приближающемся урагане.       Я поднимаюсь на второй этаж, в спальню. Карина, оставив дверь открытой, садится на кровать. Она плакала: глаза красные, уставшие, я щеки до сих пор влажные. Мне становится не по себе.       — У меня пиздец, — выдохнув, произношу я и, забравшись на кровать с ногами, обнимаю яркую подушку. — Егор бросил меня, — глаза подруги увеличились в размере, а брови от удивления поползли вверх. — А знаешь, почему? — губы начинают дрожать, но я ничего не могу с собой поделать и сильнее сжимаю в руках подушку. — Потому что у него откуда-то появилось видео, где мы в клубе, как мы заходим в гостиницу твоего отца.       — Кто-то снимал нас? — тихо спрашивает Карина, а я отрицательно верчу головой. — Камеры наблюдения?       — Похоже на то, — киваю. В горле стоит ком, а перед глазами — Булаткин, то такой, каким я его запомнила — веселый и уверенный в себе, то плюющийся ядом. — Четвертым был Андрей.       — Твой танцор? — тон Карины с каждой фразой становится более удивленным, и она трет глаза, размазывая тушь. — Что он делал с нами? И почему ничего не сказал тебе? У вас что-то…       — Нет, — отвечаю резко. — Н-не знаю. Надеюсь, что нет.       Меня снова прорывает. Сдаюсь. Слезы сочатся из уголков глаз и капают на кровать. Кусаю губу и опускаю глаза, рассматривая браслеты и фенечки на руках. Подруга подсаживается ближе и, положив голову мне на плечо, крепко обнимает. Подрагиваю, глотая слезы и громко всхлипывая, а девушка гладит меня по спине, перебирает волосы, постукивает кончиками пальцев.       И воспоминания, никак не желающие покинуть мою голову, все портят, не дают мне расслабиться и отвлечься.       Егор стал для меня самым близким человеком, потому что даже отец больше не выслушивает о моих проблемах и знал только о самых ярких победах. Криду я рассказывала все. Может, именно появившиеся между нами тайны довели до такого? До ругани, кусаний… А видео… Он просто додумал себе то, что было за кадром, только увидев двух парней в компании меня и Карины. И моментально поверил собственной теории. А я даже толком ничего не объяснила.       Закрываю руками лицо, убрав нависшие пряди назад, поджимаю губы.       Как теперь объясниться? И как достать правдивую информацию? Хочу ли я прощать Булаткина за то, что услышала от него?       Карина, пока я успокаиваюсь и вытираю мокрое лицо ее простыней, аккуратно собирает мои волосы в косу. Я становлюсь похожей на маленькую девочку, которую ужасно обидели. Но именно так я себя и ощущаю.       — Хочешь умыться? — спрашивает подруга. Отрицательно верчу головой.       — Не сейчас.       Преодолев многое, ругаясь и поступая, как последняя сука, Карина-таки добилась моего расположения, и сейчас я не вижу с ее стороны негатива, как раньше. Мы смогли. Почему же Егор рубит с плеча?       — Нет, давай ты все-таки сейчас приведешь себя в порядок, а по дороге договорим, ладно? — девушка, взяв ключи от машины, останавливается в дверях. — Вся косметика твоя.       Невольно улыбаюсь, продолжая слизывать с губ последние слезы. Бреду в ванную, чтобы смыть с себя тяжелые дни, и нависаю над раковиной. В зеркале вижу уставшую, постаревшую на несколько лет Дарью, которая, кажется, до сих пор продолжает убирать номера в гостинице и возвращаться со смен под утро. Которая только мечтает преподавать.       Теперь я вернусь в студию к своим группам.       Мы садимся в Ауди и направляемся в первый пункт назначения. Погода прекрасная для мая, но мне уже не хочется выбраться в открытый люк. Накидываю на плечи ремень и включаю тихую музыку. Группа "Red".       — Может, расскажешь, что у тебя случилось? — когда подруга тормозит на светофоре, спрашиваю я. Та кусает губу.       — Кирилл. Мы же… типо встречались. Позавчера он бросил меня, — отвечает Карина хрипло, прочистив горло. Она жмет на газ, когда загорается «зеленый», отчего машина дергается вперед.       — А мне чего не сказала? — обидчивым тоном переспрашиваю я.       Открываю бардачок, чтобы достать оттуда бутылку воды. И, сделав несколько глотков, брызгаю на подругу. Та, от неожиданности, громко визжит, а я смеюсь.       — Ах ты сучка, — шипит блондинка, не отрываясь от дороги и крепко сжимая руль. — Ну подожди, выйдем мы еще из машины.       Завернув на парковку отеля «Вега», сразу же идем в пункт охраны. Начальник охраны, коренастый мужчина лет сорока, давно знает Карину, поэтому без проблем пускает нас к себе. Подруга вкратце рассказывает ситуацию, а Виктор все внимательно слушает и листает файлы в папке на компьютере. Он снова открывает и закрывает видео, пока не находит нужное.       Гостиница. Главный вход. Я, Карина, Кирилл и незнакомец. Незнакомец, а не Андрей.       Прошу поставить на паузу и всматриваюсь в лицо молодого человека: светленький, кучерявый, с торчащими в разные стороны ушами. Подруга тоже наклоняется к монитору.       — Если мне не изменяет память, Андрей выглядит иначе, — задумчиво произносит она, переглянувшись со мной. — Монтаж? — пожимаю плечами. — Можно получить копию?       Охранник записывает нам копию, и мы возвращаемся в Ауди. То, что на записи с камер в гостинице мы видим совершенно другое лицо, добавляет кучу вопросов, и теперь сложнее будет что-то выяснить. Кирилл, отколовшийся и «сбежавший» от Карины, вряд ли прояснит ситуацию, если, конечно, на него не надавить, а второго нашего спутника найти будет явно непросто. Единственный плюс — непричастность Андрея.       Вертя в руках флешку с видео, провожаю глазами мелькающие за окном здания. Я постоянно думаю о Егоре и ничего не могу с этим поделать, хоть застрелись.       Наконец мы добираемся до бара. Дневная веранда полна людей, играет приятная музыка, официанты ловко обслуживают посетителей, сверкая бокалами с игристым на солнце. Ночной клуб закрыт до вечера, но пока мы стояли в пробке, Карина позвонила управляющей и договорилась о встрече, поэтому мы, минуя столики, проходим в нужный нам кабинет. Мне становится не по себе от того, что происходило в этом месте, но я не подаю виду и делаю, как подруга: с деловым видом и каменным лицом усаживаюсь на стул рядом со столом.       — Значит, вам нужны записи с камер, — наконец произносит Анастасия, когда Карина заканчивает говорить. Я киваю, нервно сжимая край платья на разрезе, и мысленно умоляю, чтобы все получилось. — Но у меня нет таких полномочий, и с какой такой стати я вообще должна вам ее дать? — женщина говорит это таким тоном, будто мы просим ее что-то украсть или кого-то убить.       — А если я… — Карина было начинает на нее наезжать, но я одергиваю подругу и наклоняюсь ближе к столу.       — Я видела, как от вас вышла девочка, когда мы пришли. На ее футболке был нарисован Егор Крид, — мой голос звучит умоляюще и дрожит, как я бы не пыталась держаться. От одной только мысли о Булаткине становится не по себе. Анастасия поджимает губы.       — Причем тут моя дочь? И причем тут Егор Крид? — женщина уже готова выдворить нас, она начинает перебирать лежащие на ее столе бумаги.       — Через месяц у него будет большой концерт в Москве, и я могу достать билет для нее, а, если надо, и провести за кулисы. Я…я могу это сделать, — говорю слишком быстро и закашливаюсь.       — А какие гарантии? — слишком деловым тоном спрашивает Анастасия.       — Да какие гарантии? — не выдерживает Карина и вскрикивает. — Спросите свою дочь, и она с первого раза узнает Дашу, уж поверьте мне! — вскакивает на ноги и упирается ладонями в стол. — Мы достанем хоть десять чертовых билетов, но нам очень нужна эта запись!       В кабинете повисает напряженная тишина. Каждый думает о своем, и я, конечно же, о Егоре.       Зачем мы это все вообще затеяли, если Булаткин сказал, что видеть не хочет меня больше? Если нам с Кариной так хочется все узнать, чтобы докопаться до истины и убедиться в собственной невиновности, то он вряд ли на это взглянет. В его голосе и взгляде было столько ненависти, что и сейчас, вспоминая, я ощущаю это сполна.       Мы переглядываемся, но женщина молчит, постукивая по столу кончиками пальцев. Мне почему-то кажется, что она сейчас вышвырнет нас со своего кабинета, и ниточка нашего "расследования" окончательно оборвется на этом месте.       В кабинет входит та самая девочка, дочка Анастасии, держа два больших рожка с мороженым. Она улыбается во весь рот, такая счастливая, словно это и не мороженое вовсе, а путевка в Диснейленд. Хотя о чем я: сама привыкла радоваться мелочам, ведь если ждать «чуда», то можно и до конца жизни ходить понурым.       Девочка медленно протягивает матери рожок, зацепившись со мной взглядом, и шевелит ртом, не в силах произнести и слова.       — Не может быть, — наконец выдавливает из себя она и подходит ближе. — Д-даша? — моментально таю и расплываюсь в улыбке, едва заметно кивнув. — Это и правда ты? Но что вы тут делаете? И Карина… — подруга усмехается. Такое ощущение, что мелкая знает о нас больше, чем мы сами. — Мам?       — Девушки пришли спросить, не хочешь ли ты пойти на концерт Егора и попасть за кулисы, — зыркнув на нас, произносит женщина сладким голосом.       Девочка расцветает, словно цветы на поле ранним утром. Ее глаза сверкают, будто ей вовсе не концерт предложили, а пожизненный абонемент на бабушкины блинчики. Я просто поражена увиденным. Девочка настолько искренне отреагировала, что хочется взять и всех ее друзей, чтобы ей было вдвойне приятно. Вот за что Егор ценит поклонников.       — Конечно, мамочка, я хочу, — вручив Анастасии мороженое, она начинает скакать вокруг нас и по очереди обнимать. — Ты меня поведешь, Даш? — киваю.       Мы выходим из кабинета счастливые, вдохновленные на решение нашей «проблемы» и с видео с камер наблюдения. В животе урчит, ведь мы сорвались, ничего в рот не положив, и Карина сворачивает в "Старбакс" за кофе с булочкой для меня, а сама в соседнем кафе берет чай.       — Как считаешь, мы помиримся? — вдруг спрашиваю я ни с того, ни с сего, когда подруга садится в машину и протягивает мне стаканчик. Та, запихивая в себя кусок курицы из салата, кивает.       — Ты думаешь, он тебя просто так отпустит? — поджимает губы. — Я сомневаюсь. Другое дело — простишь ли ты его.       До Москва-сити мы едем молча, каждая думает о своем. Я вожу пальцем по стеклу, рисуя невидимые каракули. «Прощу ли я его?» Постоянно думаю о Егоре и, в то же время, ненавижу за то, что пришлось выслушать о себе и пережить, оказавшись в пустой квартире по возвращению домой. Ссоры меняют людей и порой раскрывают их истинные сущности, но я не уверена, что грязью меня облил настоящий Булаткин.       — Что ты хочешь забрать в квартире?       — Кое-какую одежду, колонку и бутылку вина, которую ты мне привезла однажды из Испании, — пожимаю плечами на открытый от удивления рот подруги. — Думаю, самое время ее откупорить.

***

POV Егор

      Спустившись на ресепшен и сев в кресле, уже начинаю жалеть, что дал команде час на сборы, а не меньше, ведь сам управился за полчаса. Мне посчастливилось узнать, что в клубе, который предстоит «взорвать», вечные проблемы с аппаратурой, поэтому я решил чекаться раньше.       Снова открываю фотографии Даши, невольно, будто на автомате, листаю наши с ней совместные снимки и концертные фотоотчеты. Не могу простить себя за то, что так погорячился и наломал дров. Да кто, в здравом уме, ничего не разузнав, начнет предъявлять? Тем более, человеку, которому доверяешь. А это видео… Я даже не знаю, кто мне его прислал, что уж там говорить о достоверности информации в нем. Тот факт, что Даша подтверждает все, еще ничего не значит и, возможно, все это сделано специально. Специально… Но зачем Смирнову, а ведь больше некому, так заморачиваться? И как ему вообще такое в голову пришло?       Зарываюсь пальцами в волосы, массируя кожу подушечками пальцев.       Чертов Андрей — я ведь ему доверял все от постановки танцев для артистов до Даши, потому что они хорошие друзья. Что вдруг пошло не так?       Провожаю взглядом снующих по холлу постояльцев отеля и снова опускаю глаза на экран. Почему я не могу позвонить ей? На меня будто что-то давит, не позволяет это сделать, будто внушает, что не стоит, или все пойдет наперекосяк.       — Какие планы на вечер? — поднимаю голову, откинув ее назад, когда на мои плечи ложатся женские руки. По маникюру и часам узнаю Леру. Девушка широко улыбается. Опять "забыла" застегнуть рубашку.       — Вечером у нас концерт, — безразлично кидаю я. Блокирую телефон, скрывая за потухшим экраном свою тоску, и сажусь полубоком, чтобы девушка не стояла за моей спиной.       — А после концерта что будешь делать? Может сходим в клуб? — не унимается танцовщица, провожая взглядом каждое мое движение пальцем по подлокотнику. Неужели она не видит, как я вывожу «пошла нахуй»?       — Нет, после концерта я занят, — продолжаю рисовать странные узоры, когда Лера перестает пялиться на меня и отворачивается к ресепшену, чтобы взглянуть, не подошли ли Макс и Катя.       — Чем? — поднимает одну бровь, криво улыбнувшись. — Даши я здесь не наблюдаю, как и вчера на концерте.       — Это не твое дело, Лера, — отвечаю монотонно, увлеченный «рисованием». В голове снова возникает образ Даши: сонной, возбужденной, злой, смеющейся — моей, но вторая танцовщица снова отвлекает меня своим неприятным голосом.       — Как не мое, мы ведь танцуем вместе, — она пожимает плечами. — Одна команда, как никак, — «еще слово, и ты забудешь, что такое подтанцовка».       — Даша заболела, будешь пока танцевать одна. Вчера ты нормально справилась, так что не умрешь.       — Это ведь хорошо, она не будет мешать нам, — подсаживается ближе, а я уже не могу и отодвинуться от нее, потому что упираюсь в подлокотник.       — Нам? — звучит больше как насмешка, ежели вопрос.       — Ну да, ты наконец расслабишься, — Лера кусает губу, наклоняясь ко мне, будто я не вижу, что ей пора научиться покупать одежду не на размер меньше.       — Я расслабляюсь на концертах, другого мне не нужно, — верчу в руках телефон, пока девушка и так, и сяк вертится передо мной. «Отвали уже».       — Может передумаешь? Я умею делать приятно, ты не пожалеешь, — закидывает ногу на ногу. «Зачем она надела концертные шорты? Погода мерзкая». — И Даша ни о чем не узнает.       От имени вздрагиваю, а моего взгляда хватает, чтобы Лера заткнулась и подскочила на ноги, поправив майку.       — Я могу уйти из команды, если будешь так со мной разговаривать, — ставит руки в боки, но я лишь хмыкаю.       — Если тебя что-то не устраивает, аварийный выход нахер находится в кабинете Даши, она занимается танцорами.       Моя резкость отталкивает уже вторую девушку, но в этот раз я ничуть не жалею и пекусь только о новых проблемах по подбору кадров. Намерена ли эта девчонка и дальше действовать мне на нервы или после таких слов осядет?        Снова передо мной фотографии Даши, я пролистываю их опять и опять, пока не дохожу до конца и не возвращаюсь в начало.       Почему вдруг моя возлюбленная отправилась в богом забытый ночной клуб в подвале обычного бара? Надела то платье, которое долгое время валялось в шкафу как слишком короткое, не отвечала на звонки и не рассказала мне сразу о том, что случилось. И все это время с ней была Карина, старая и когда-то ненавистная подруга, сейчас которую Даша бережет. Но почему и она держала меня в неведении, когда же обычно делилась многим? А что, если Карина только прикидывается безобидной овечкой?       Утром я хотел позвонить Даше, но так и не смог собраться с мыслями и силами, зато все изложил в сообщении, однако оно так и висит в черновиках. Уже несколько раз корректируя, стирая и дописывая, я так и не отправил все то, что у меня накопилось в душе за последнее время.