***
Ребята заканчивают, в раздевалке не протолкнуться, поэтому я даже не рискую туда зайти. Сажусь рядом с Артёмом, поджав под себя ноги. Он делает какие-то записи в тетради. — Можно вопрос? — обращаюсь к нему я, отвлекая. Тот кивает. — Я проходила собеседование у Аллы. Она…? — Она основала эту танцевальную студию, — отвечает Артём, даже не удивляясь моему вопросу. — Она знакома со многими танцорами и, как ни странно, музыкантами. Именно благодаря её общительности к нам иногда заглядывает Мигель. — Очень хорошо, когда человек знает своё дело, — говорю я. Парень заканчивает с заполнением таблицы и наконец поднимает на меня глаза. Тёмные, как почва после дождя, с какой-то детской задоринкой. — А ты давно тут работаешь? — С совершеннолетия. Я ещё школьником ходил на танцы, правда, раньше студия располагалась в другом месте. Но со временем Алла подняла её, и теперь мы здесь — в одном из самых посещаемых торговых центров, занимаем огромную площадь и платим за аренду гроши. И всё это опять же благодаря знакомствам хозяйки. Ребята заканчивают переодеваться. Студия вновь наполняется детским смехом и прочим шумом. Парень наблюдает за всеми, считая, сколько детей ушло домой. Артём лично прощается абсолютно с каждым, и, как бы странно это не выглядело, в моих глазах он только возвышается. Внимание — именно то, чего так не хватает современным школьникам, а учитель, тем более, который помогает тебе заниматься любимым делом, всегда в авторитете. — У тебя нет дел на ближайшие пару часов? Я собираюсь встретиться с друзьями попить кофе и кое-что обсудить, — Артём выпускает из студии последнего ребёнка, гасит свет и закрывает дверь. — Вот, кстати, твой дубликат, — протягивает мне ключ с брелоком в форме треугольника, фиолетового цвета. — Можешь приходить сюда в любое время, конечно, когда открыт торговый центр. Ты общительная, поэтому быстро вольёшься в нашу команду. — Надеюсь, — я сама уже думаю, как буду прятаться где-нибудь под столом. Надеюсь, я, и правда, быстро к ним привыкну. — Так что насчёт кофе? — переспрашивает он, когда мы уже подходим к лифту, и я тянусь к кнопке. — Пошли, — отвечаю, сильнее сжав ручку сумки. Артем пропускает меня вперед. Когда мы входим в кафе, его друзья уже сидят за столом. Преодолевая расстояние до их столика и лавируя между другими посетителями и официантами, я рассматриваю каждого, потому что все сидят к нам лицом. Бородатый брюнет, со смешной прической и тоннелями в ушах, кажется самым добрым из всех. Он забавно смеётся, прикусив язык, как это делает Егор. Парень заводит всю компанию, потому что после его шуток кислые моськи двух других парней меняются. А эти двое — близнецы. Кареглазые, со светло-русыми волнистыми волосами, они внешне совершенно одинаковые, и даже если приглядеться, отличий не найти. Но, подойдя ближе, я замечаю девушку, сидящую на кресле и спрятавшуюся за его спинкой. — Даша? — она улыбается, а я узнаю в блондинке Оксану, хозяйку кофейни. — Привет, — сажусь рядом с ней и приветственно обнимаю. — Рада тебя увидеть. — Я тоже, — она двигается, чтобы я удобнее села. — Откуда ты знаешь Тёму? Неужели этот засранец и тебя очаровал? — Она работает со мной, алло, — влезает Артем. Он за долю секунды успевает заказать себе капучино и кусок пирога, а я даже не могу сообразить, что происходит. Смеётся. — Ребята, это Даша. Она будет работать вместо Тимура, — парень поворачивается ко мне. — А это Кирилл и Матвей, с ними ты ещё увидишься в студии, — приветственно киваю близнецам. — Ну, а это тот самый Тимур, — бородатый дружески протягивает мне руку. — Скажи спасибо, что он кидает нас и улетает в Штаты. Я почему-то не ощущаю никаких барьеров между мной и ребятами. Если прежде мне было не так легко найти общий язык с новыми знакомыми, то сегодня все прошло как никогда гладко. Помимо того, что мне есть, о чем поговорить и с Артемом, и с Тимом, и с близнецами, мы находим ещё много интересных тем, на которые можно поспорить: начиная с производителей детских игрушек и заканчивая дрифтом. И Оксану я узнаю совершенно с другой стороны, ведь раньше у нас и возможностей не было так открыто пообщаться. Теперь я точно знаю, где буду брать кофе по утрам, когда восстановлю студию. Когда подходит время уходить, потому что до начала моего первого занятия остается около часа, я нехотя прощаюсь с ребятами и покупаю еще один стаканчик с латте, чтобы взбодриться. Эти разговоры так расслабили меня, я совсем забылась, из головы вылетели мысли о проблемах со студией и о том, что мне ещё нужно доработать срок в гостинице, который указан в договоре. Зайдя в студию, я сразу переодеваюсь и возвращаюсь в зал. В это время в Москве начинается самое оживление, и я наблюдаю за слоняющимися по торговому центру людьми через открытую дверь. Атмосфера вдохновляет. Совсем скоро придут мои будущие ученики, с которыми мне предстоит окунуться с головой в хип-хоп. Артем оставил флешку с треками, чтобы я не тратила время в поисках музыки. Я прикрываю входную дверь, которая отделит студийную атмосферу от вечерней суеты, и включаю музыкальный центр. Колонки подрагивают. Стоит размяться. Встаю перед зеркалом и поднимаю руки вверх. Но дверь вдруг открывается, и в помещение проходят первые желающие. Две молодые девушки, возможно, моего возраста, звонко смеются и проходят в раздевалку, даже не здороваясь. Пожимаю плечами: их право. Вскоре студия наполняется людьми, и они собираются на лавках, ожидая начала занятия. Я встаю перед своими учениками и громко хлопаю в ладоши, привлекая к себе внимание. Все замолкают почти сразу, лишь блондинки, пришедшие первыми, продолжают болтать и обсуждать фотографии какого-то парня. Сидящая рядом с ними женщина аккуратно касается плеча одной из них, но та будто специально игнорирует замечания. — Ладно, начинаем, — говорю я. Заметив движение, поднимаются и болтливые девушки. Фыркая, они откладывают телефоны и встают позади всех. Не обращаю на них внимания. Оглядываю своих учеников, стараясь улыбнуться каждому, как поступал с детьми Артём. И это действительно работает: первым на мою улыбку отзывается женщина лет сорока, которая работает главным бухгалтером в крупной компании и с детства мечтает научиться двигаться. Следом за ней загораются остальные. Но только я собираюсь ввести людей в курс дела, вкратце рассказать про само направление и объяснить, чем мы тут будем заниматься, входная дверь распахивается, и в студию вбегает Крид. Он извиняется за опоздание, чем сразу привлекает не только моё внимание, как преподавателя, но я других учеников, в особенности, тупоголовых подружек. Подмигнув девчонкам, певец скрывается в раздевалке.***
— Зачем ты пришёл? — раздраженно кидаю я, когда мы с Егором остаёмся в студии одни. Оставляю пустой щейкер на столе. Я закипаю: мой первый урок в этой студии прошёл просто адски, а всё благодаря трём блондинам: пернатым подружкам и артисту, который, кажется, пришёл поразвлечься. Захожу в раздевалку, громко хлопнув дверью. Слышу шаги. Парень прижимается к ней и, кажется, садится на пол, упираясь спиной. — Потому что добровольно ты не хотела меня учить, а так у тебя нет выбора, — говорит он. — А времени у тебя хватит на тренировки? — быстро стягиваю одежду, снимаю кроссовки и плюхаюсь на лавочку, расслабляя плечи и сутулясь. Тяжёлый день. Нахальные блондинки. Доставучий Егор. Все это вывело меня из себя. — Буду иногда пропускать, но это ведь не критично, — отвечает парень. У него слишком спокойный голос для слишком злой меня. Закатываю глаза. Поскорее бы вернуться домой и набрать горячую ванну с мятной пеной. Несмотря на то, что мне не впервой преподавать, я еще никогда не встречалась с такими невоспитанными людьми: если пришли на танцы, стоит забыть обо всех проблемах и полностью отдаться ритму. Хотя бы на два часа. Никогда бы не подумала, что отсутствие отдачи может так вымотать. Ещё этот Егор… Помимо того, что он не упускал возможности вставить свое слово, так ещё и умудрялся флиртовать с этими блондинистыми курицами! И это при живой Карине. Я даже не думаю о себе, ведь не имею никаких прав на это. Или… Но подруге это бы точно не понравилось. Чтобы успокоиться, считаю номера шкафчиков. Первый. Второй. Третий… Это еще больше злит, потому что кто-то оставил в замке ключ, и брелок в форме розового треугольника (такие выдаются специально на женские раздевалки, а на мужские — синие), болтается туда-сюда. Складываю обувь и одежду в сумку. Прохожусь глазами по другим шкафчикам в поисках остальных забытых ключей. Четвёртый. Пятый. Оставили только один. Бросаю затею считать. Аккуратно приоткрыв дверь, понимаю, что Егора в зале нет. Вешаю на место ключ, отключаю все технику и делаю записи о сегодняшнем занятии в тетради. Список новичков с контактами забираю с собой, чтобы переписать в блокнот. Тихо. Заглядываю в мужскую раздевалку, но и там парня нет. Если я его закрою, это будет его проблемой, думаю я про себя. Гашу свет и выхожу из студии. Снова попадаю в атмосферу вечернего хаоса: рабочий день закончился, и наконец можно пройтись по магазинам. Иду напрямик к лифту и облизываюсь, заприметив стойку с кофе и сэндвичами в другом конце холла. В животе урчит. Сегодня я вымотана полностью: и эмоционально, и физически. Осталось только добраться до квартиры, собраться с силами, чтобы приготовить поесть, полежать в ванной и, расслабленной, пойти спать. А завтра меня опять ждет гостиница с её люксами, униформой, махровыми полотенцами и гелями для душа, пахнущими бананом. Егор ждёт у своего Мерседеса. Он уже открывает дверь, благородно, как рыцарь, но я демонстративно прохожу мимо. Дверь хлопает, а моя рука оказывается зажатой в руке парня. Даже не оборачиваюсь. Но и двинуться с места я не могу. — Почему ты себя так ведёшь? — голос за спиной такой мягкий, но от этого ещё сильнее начинает трясти. Разворачиваюсь на пятках и натягиваю гаденькую улыбку. — Как? — пытаюсь говорить, как можно спокойнее, но Егор, скорее всего, улавливает в моём произношении раздражение. — Как будто это не ты, — смеюсь, а парень даже в лице не меняется. Что он имеет в виду? Что я вдруг превратилась из доброй панды в дикую пуму? — Нервная такая, огрызаешься. — А ты бесишь меня, — говорю ему прямо в глаза, пожимая плечами и кривя губы. — Ведешь себя… как… — не могу придумать нужного слова, чтобы выразиться правильно: в голову лезут одни лишь матерные. — В общем, Карина была бы не в восторге от твоего поведения. Воспользовавшись ослабшей хваткой, вырываюсь и быстрыми шагами удаляюсь. Но Крид меня снова нагоняет. Он встает прямо передо мной, загораживая путь и расставив руки в сторону, а я лишь цокаю. Все мои попытки уйти опять пресекаются. Стою, сложив руки на груди и постукивая ногой по асфальту о раздражения. — Я, конечно, понимаю, что ты считаешь меня… — спокойно начинает он. — …мразью, — перебиваю я его, склонив голову набок. Хмурюсь. — Да, мразью, — таким же тоном отвечает он, но вдруг замолкает и расплывается в улыбке. До самых ушей. Не понимаю, что происходит. — Повтори это ещё раз. — Мразь ты, Крид, вот что, — без задней мысли произношу я снова. Он прыскает. И только тогда я догадываюсь, что его так веселит: моё "прекрасное" произношение буквы «р». Но прежде он не акцентировал на этом внимание. В другой день меня бы это даже не задело, но сегодня — стало последней каплей моего терпения.Спустя три недели
— Ну всё, Дашка, поздравляю, — Лена, с которой мы убираем номера, кладет руку мне на плечо и улыбается. — Сегодня последняя смена, и адьес. Передай от меня привет нормальной жизни. Только не зазнавайся там, ладно? Заглядывай хоть к своей напарнице. — Ой, Ленка, никто не бросает, — складываю на тележку махровые полотенца, в другую стопку — халаты, на поддоне расставляю гели для душа, шампуни, наборы, состоящие из зубной пасты и щетки. Девушка, собрав свои коротенькие рыжие волосы в пучок, берет с полки нужные для уборки моющие средства, перчатки, надевает на меня форменный фартук, пока я складываю наволочки. — В конце концов, может, твой гендиректор скоро увезёт тебя куда-нибудь во Францию, и будешь жить припеваючи. — Ага, именно поэтому я работаю горничной, — Лена завязывает свой фартук и переобувается. — Ну что, пошли? Мы выходим из прачечной и на лифте поднимаемся на четвёртый этаж. За сегодняшнюю смену нам предстоит убрать десять номеров, что довольно-таки трудно сделать, учитывая, что загрузка гостиницы сильная. Все номера в списке пустые, потому что ночные горничные не убирают те, где в настоящее время живут гости, чтобы не тревожить их сон. — Ты с утра сразу на работу? Или успеешь хотя бы немного поспать? — напарница открывает четыреста пятый номер ключ-картой и пропускает меня, а затем заходит сама и закатывает тележку, преграждая проход. Открываю окна настежь. — Как ты вообще это все успеваешь? — Кое-как, — пожимаю плечами и протираю стекла. — Я сегодня как с утра ушла из дома, так и не была там. Устала, как, не знаю, кто. Вот сейчас бы полежать в ванной с пеной и послушать музыку. Лена хитро улыбается и начинает рыться в кармане своего фартука. Она достает оттуда ключ-карту и протягивает мне. Четыреста десятый. Смотрю на неё непонимающе, даже хмурюсь, но, кажется, начинаю осознавать, что она имеет ввиду. — Да не гони, — отмахиваюсь и возвращаюсь к открытому окну. Брызгаю моющим на разводы и мягкой тряпкой стираю грязь. — Последняя смена, Даша, — рыжая настаивает на своем и пристально смотрит на меня, все еще по-лисьи скалясь. — Неужели ты так ни разу не делала? — поджимаю губы, а в глазах огоньки, и голова подсказывает, что девушка права. — Ладно, чёрт с тобой, — за три шага преодолеваю расстояние до двери и, откатив тележку, выбираюсь в коридор. — Но, если что, звони. Вприпрыжку добираюсь в "четыреста десятый" и открываю номер. Из этого люкса уехали всего пару часов назад, и большого потока посетителей этой ночью не предвидится. Действительно, почему бы не отдохнуть от свалившихся на меня трудностей в огромной ванной. Хитро улыбаюсь самой себе, смотрясь в зеркало и собирая волосы, чтобы не намочить их. Снимаю форму и аккуратно, на вешалке, оставляю её на ручке двери. Наливаю на дно ванны остатки геля для душа с моим любимым банановым запахом и открываю воду. Комната наполняется паром. Достаю в полки чистое, не тронутое гостем банное полотенце, и вешаю его на крючок рядом с зеркалом. Пена быстро поднимается и вот-вот выползет за края ванны. Закрываю кран, нижнее бельё оставляю на крючке рядом с полотенцем и забираюсь в горячую воду. Сначала она немного обжигает, но я быстро привыкаю и уже спустя несколько секунд ложусь, откинув голову на прохладный бортик ванны. Прикрываю глаза. Усталость медленно покидает меня, а на ее место приходит расслабление, спокойствие. Последняя неделя далась мне особо тяжело. Постоянные тренировки, утром, в обед и вечером, стабильно по пять-шесть уроков в день. А ночью — уборка шикарных люксов, неудобные форменные туфли и нервная старшая горничная. Квартира, которая досталась мне совсем случайно, но подвернулась очень вовремя, сейчас постоянно пустует. Я появляюсь там редко, потому что не всегда успеваю между режимами «горничная» и «дэнсер». И постоянные упрёки самой себя в том, что я была груба с Егором, достали меня. Но я ничего не могу с собой поделать: позвонить ему без повода было бы странным, Карина улетела на несколько дней в Таиланд, а Мишу я просто не хочу ни видеть, ни слышать. Честно признаю, что скучаю по блондинчику, по его мягкому голосу и заботе, даже излишней, которая меня прежде ставила в неловкое положение. Мы не общались с самого первого урока, когда он вывел меня из себя своим ужасным поведениям. И даже на последующих тренировках, на которых он, кстати говоря, исправно появлялся, наше общение начиналось приветственным словом и кивком, а заканчивалось ключом от кабинки, повешенным на доску к остальным. А я просто-напросто трусила заговорить первой. Провожу мокрым пальцем по кафелю и выписываю «Kreed». В коридоре становится шумно, и я прислушиваюсь, замерев. Голоса становятся всё громче, но вдруг замолкают прямо у четыреста десятого. Пищит замок, и дверь открывается. Сердце останавливается. Я вспоминаю разговор с пареньком на ресепшене, который говорил, что сегодня вряд ли кто-то заселится, по крайней мере, выше третьего этажа. Сильнее погружаюсь в воду, и моих губ касается пена. Люди в номере перекидываются еще парой фраз, и дверь хлопает. Слышу, как проседает матрас на кровати. Смеюсь про себя: издержки профессии. Но вдруг вспоминаю, что дверь в ванную не закрыла. Хлопаю себя ладонью по лицу. Медленно поднимаюсь из ванны, скользя по её дну и делая короткие шаги, чтобы не шлепнуться. Вода выплескивается, и это создает лишний шум. Стараюсь не дышать и тянусь за полотенцем. Задеваю стоящий на раковине пустой флакончик из-под геля для душа. Тот с глухим звоном ударяется о эмалевое покрытие. Кусаю губы, но всё же оборачиваюсь махровым полотенцем. Неудачница по жизни. Рукожоп. Я просто не знаю... И что теперь делать? Вероятно, мысленно прощаться с работой... Вот именно сейчас мне захотелось увидеть кого-то из знакомых. Пальцы уже касаются замка, но дверь резко распахивается. Мокрыми ногами скольжу по кафелю и падаю на гостя. Сегодня явно не мой день. Крепкие руки ложатся мне на талию, не давая поцеловаться с полом. Придерживаю предательски сползающее полотенце. Медленно поднимаю глаза. Вот чёрт.