Танцуй со мной

      Мысли мечутся по голове, и я никак не могу сообразить, что произошло. Егор знает. Но откуда и насколько полна информация обо мне? Я в растерянности плюхаюсь на пол и зарываюсь пальцами в волосы.       Мне почему-то кажется, что, если он узнал это совсем недавно, то, скорее всего, это последняя наша встреча. Кому нужна такая, как я: постоянно считающая копейки и работающая горничной. Карина звонит мне лишь тогда, когда хочет выговориться или просто поболтать, но мы очень редко бывали в клубах, а на вечеринки высшего общества подруга меня ни разу и не звала. Кому есть дело до обычных людей, если можно с более состоятельными друзьями улететь, например, на Гоа и остаться там на неделю-другую?       Не могу отогнать мысль, что придется расстаться с мечтаниями о Криде, с его постоянно звучащим в голове голосом. Неужели всё так быстро закончится? Даже не начавшись…       На мою макушку ложиться рука, и парень садится рядом, приобняв меня за плечи. Он тяжело вздыхает. Чувствую, как подымается его грудь. А я даже гладко поднять не могу, потому что хочу вечно находиться в его объятиях и слушать его глупые шутки на счет танцоров.       — Ты глупая что ли? — вдруг произносит он, и я вздрагиваю. Хлопаю ресницами, смахивая собравшуюся в уголках глаз влагу. Во рту от волнения пересохло. Облизываю губы. — Только не говори, что ты уже накрутила себе, что богатенькие не общаются с теми, у кого доход ниже, — он касается пальцем моего подбородка, заставляя меня посмотреть ему в глаза. Сглатываю. Он прав. А я трусиха. — Эх, Даша, — он начинает улыбаться, а я совсем теряюсь. Губы трясутся.       Ещё секунда, и Егор обнимает меня сильнее, а я утыкаюсь носом ему в грудь, рыдая и вздрагивая. Парень касается колючим подбородком моего лба, проводит рукой по волосам и пропускает пряди сквозь пальцы. Его футболка становится влажной, я сминаю её концы, сжав руки в кулаки.       О чём думает певец, для меня остается загадкой. Возможно, ему на ум пришло, что я сожалею о таком положении, о том, что не могу жить так же шикарно, как он. Или же он просто жалеет меня, понимая, что судьба у меня так себе. Но от моих догадок мне становится ещё хуже, ведь я совсем не хочу получить жалость от этого человека. Он привык видеть меня сильной, никогда не сдающейся. Нельзя понять планку.       Тру глаза и немного отодвигаюсь от блондина. Тот продолжает улыбается, как кот, и разглядывает свою футболку: мятую и в пятнах от туши. Заметив это, я лишь отвожу взгляд.       — Неужели ты подумала, что я просто так тебя отпущу? — подмигнув, говорит Крид, убирая пряди с моего лба. — В тебе слишком много таланта, и я хочу помочь тебе направить его в нужное русло. Поверь мне, тебе есть, что показать.       — Н-но, — голос дрожит, а брови ползут на лоб, — ты действительно это можешь сделать? Я… Я с-столько раз пыталась куда-то приткнуться, н-но удалось лишь сняться в р-рекламе кроссовок, — я хмурюсь, разглядывая собственные колени и не поднимая глаз на парня.       — Конечно, могу, Даша! Многие танцоры тебя с руками оторвут, как только увидят, как ты двигаешься, — он кладет руки мне на плечи и легонько сжимает их. — Я даже не сомневаюсь. И да, — он взял в руки телефон, что-то стал искать, а потом снова засиял. — Моя хорошая знакомая улетает в Италию, а квартира ее пустует. Я уже разговаривал с ней, и она не против, если ты там поживаешь.       Моя челюсть смачно целуется с полом. Значит, пока я тут слюни распускаю, певец уже все решил. Мне даже сказать нечего, ведь я бы и не подумала, что все пойдет именно так. А он… Как говорится, было бы желание. Снова и снова мысленно повторяю всё то, что услышала от блондина, и с каждым новым разом всё больше не верю в реальность происходящего. Щипаю себя за мочку уха, что очень смешит Егора. Он вдруг подскакивает на ноги и протягивает мне руку.       — Ч-что ты хочешь? — также неуверенно произношу я, собрав в кучу брови.       — Собирать твои вещи. Разве ты не хочешь уже сегодня принять горячую ванну, возможно, с лепестками роз и бокалом шампанского в руке, и заснуть на огромной кровати? — с лица певца не сходит улыбка, а я будто в трансе поднимаюсь и снова стопорюсь. Егор закатывает глаза, шевелит мои волосы, превращая более-менее уложенные волосы во взрыв на макаронной фабрике. Я просто не могу поверить.       Пока я стою с открытым ртом, Крид покидает студию и возвращается с картонными коробками и мотком скотча.       — Но как же студия? — спрашиваю я, помогая ему собирать коробки и склеивать края.       — А что студия? Так же будут приходить ребята, так же будут заниматься здесь, — спокойно отвечает тот, а потом берет мои руки в свои. — Послушай, хватит переживать. Перед тобой открываются большие возможности, а ты все хватаешься за прошлое. Нет, я не прошу тебя бросить студию, просто пойми: если ты сейчас не сдвинешься с места, второго такого шанса может и не быть.       Виновато опускаю голову. Конечно, он прав. Абсолютно во всём. Но и решиться вот так с бухты-барахты в корне поменять свою жизнь не так-то просто. Казалось бы, мне предлагают квартиру и трудоустройство, а это значит, что я наконец смогу забыть про заначки на чёрный день и слетаю домой. Пожалуй, только ради последнего стоит взять себя в руки и решиться сделать этот шаг.       В последний раз упрекнув себя в слабости, я беру одну из коробок и несу к своей коморке. Ловко открыв старую скрипучую дверь ключом, на ощупь зажигаю свет и ставлю коробку на кровать. Мне почему-то кажется, что все мои вещи поместятся даже в одну. В первую очередь вкладываю одежду: свои любимые джинсы и толстовку с танцевального флешмоба кладу на самый верх. И коробки оказывается мало. Все это время стоящий в дверях блондин протягивает мне другую, а эту относит к выходу из студии.       Потихоньку мы собираем все вещи, и, пока Егор переносит их в свой Мерседес, я оглядываю помещение. Вроде, ничего не поменялось: тот же танцевальный зал с большими окнами и пустыми подоконниками, на которые обычно складывают свои вещи пришедшие заниматься ребята; небольшой столик с рядом стоящими стульями; чайник в углу зала; огромное зеркало. Но что-то вдруг во мне щелкнуло, и эта студия стала даже мне ненавистна в какой-то степени. Закусив губу, я закрыла свою маленькую, теперь уже нежилую комнатку, и помещение погрузилось во тьму.

***

      Переезжать поздним вечером — идея не из лучших. Не знаю, как Егор уговорил меня, но, оказавшись в совершенно незнакомой мне квартире с кучей коробок, я растерялась. Надо было, по-хорошему, разложить вещи, одежду по полкам, но усталость свалилась на меня тяжелым покрывалом.       — Я говорила, что ты безумный? — с губ срывается стон, и я скатываюсь по стене.       — Порой именно безумство помогает творить невероятные вещи, — блондин перешагивает через мое барахло и достает из холодильника бутылку воды.       — Я хочу убить тебя, — ворчу я, раскрывая первую коробку и выуживая оттуда зарядку для смартфона.       — Это самая приятная благодарность, которая когда-либо была адресована мне, — смеётся. Но я говорила совершенно серьёзно. — Ладно, оставлю тебя осваиваться, — Егор оглядел квартиру будто в поисках чего-то, а потом вернулся на порог. — Если что, я всегда на связи. Ну, мало ли, вдруг продукты купить надо. Ты ведь района не знаешь.       И, вручив мне ключи, скрылся в темном подъезде. Я простояла с вытянутой рукой около минуты, но, очнувшись, захлопнула дверь. Пробравшись между коробками, я прошла вглубь квартиры. На кровати было постелено чистое постельное белье, отдающее свежестью. Решив только прилечь на пару минут, я моментально вырубаюсь.       И только с утра, проснувшись чуть позже рассвета, я осознала происходящее. Медленно встав с кровати, я оглядываю груду коробок, на барной стойке до сих пор стоит стакан, из которого Егор пил воду, окно слегка приоткрыто. Прохладно. Натягиваю на плечи одеяло и плетусь в ванную, чтобы прийти в себя.       Холодная вода заметно улучшает моё самочувствие, но этого недостаточно, чтобы я до конца приняла все это. Ванная комната небольшого размера умудряется вместить в себя не только раковину и унитаз, но и просторную ванную овальной формы. В углу стоит полка, сделанная из светлого дерева в тон к шкафчику над унитазом, на которой лежит полотенце и свернутый махровый банный халат.       Теперь я живу в квартире-студии с минимумом мебели и большой танцевальной площадкой, которая выделана специальным мягким покрытием. Я поняла это по музыкальному центру, стоящему у самой стены. У окна находится кровать. Круглая, с кучей подушек, белыми наволочками, простыней и синим одеялом. Вся мебель цвета гор, серо-бежевая, с голубыми вставками и стеклами. Это все навевает атмосферу уюта, тепла, но в то же время легкости. Вдохновляет.       Я снова щипаю себя — нет, это не сон. От радости я с разбега прыгаю на кровать, и пружины матраса выталкивают меня в воздух. Падаю на подушки и смеюсь. Неужели такое бывает? Надо придумать, как отблагодарить свою крестную фею.       Беру в руки телефон и набираю сообщение Егору. Мне хочется так много ему рассказать, ведь позитивные эмоции готовы политься из ушей, но я ограничиваюсь лишь одним предложением:       Твоя знакомая тоже танцует?       Оставляю аппарат на одеяле и направляюсь к холодильнику. На дверке, на самой нижней подставке, одиноко стоит бутылка минералки. В животе начинает урчать. Оглядывая квартиру, я совсем забыла, что толком ничего не ела с вечера.       Открывают коробку с одеждой и достаю любимые джинсы и толстовку. Ключи вместе с кошельком летят в рюкзак. Но, уже обувшись, на цыпочках прохожу через все квартиру к кровати за оставленным смартфоном.       Только я выхожу на улицу, у меня звонит телефон.       — Здравствуйте, фея крестная, — сладким голосом произношу я.       — Привет, — сонно произносит Егор и протяжно зевает.       В Москве наконец солнечно. Вокруг люди спешат по своим делам, а я неспеша прогуливаюсь в сторону супермаркета, который нашла на карте. Несмотря на то, что легла поздно и встала довольно рано, я не могу сказать, что не выспалась. Хорошие эмоции от переезда и мягкая кровать сделали своё дело.       — У тебя там машины шумят что ли? — голос Крида становится менее сиплым. — Ты куда-то идёшь?       — А тебе нравится задавать вопросы? — смеюсь я, лавируя между прохожими. — В магазин я еду. Есть совсем нечего.       — Только не заблудись, — ворчит парень, и это ещё больше веселит меня.       — Всё будет нормально, Крид, — цокаю. Кому понравится, когда за тебя пекутся, как за маленькую девочку?       Открываю дверь супермаркета и теряюсь: он огромный. Направо уходят ряды с овощами, а налево — с мясом. На самом входе стоит стеллаж с всевозможной водой и соками. В глубине, за остальными полками, расположены хлебный, молочный и отдел готовой продукции. Глаза разбегаются.       — Кстати, как на счет твоей знакомой? — вспоминаю я, в первую очередь выбирая хлеб.       — Какой знакомой? — удивленным тоном спрашивает блондин, а я наконец прохожу в молочный отдел. Отвечаю: «У которой я живу». Он сначала медлит, но я слышу звук звенящей бляшки ремня. — Ты спрашивала, танцует ли она, верно? — неуверенно говорит он, а я угукаю. — Нет, она даже близко не стоит к танцам. А с чего ты это взяла?       — Покрытие, — отвечаю я, прижимая телефон к уху плечом и перебирая банки с кукурузой и горошком. Пожалуй, сегодня я позволю себе купить сразу две. Банки со звоном опускаются в корзину. — Там, где музыкальный центр. Специальное покрытие.       — А, это… — задумчиво говорит Егор. — Подожди секунду, не отключайся, — и переводит мой звонок на удержание.       Не придав этому значения, выбираю овощи: съезжу на студию всё ещё раз проверить, а вечером устрою маленькое новоселье. В корзине оказывается сельдерей, помидоры, салат. Перехожу к фруктам.       — Я тут, — вдруг возвращается парень, и я чуть не роняю смартфон. — Тимур просил сегодня заехать пораньше. И да, это покрытие для дочки.       — Ясно, — беру трубку в руку, пока взвешиваю апельсины. — Ты сегодня вечером свободен?       — Я уже через пару часов буду свободен.       — Тогда забирай Карину и Мишу, и приезжайте ко мне сегодня вечером. Я буду печь пирог по папиному рецепту, — протараторила я, чувствуя, как щеки пунцовеют. Немного непривычно приглашать гостей.       — Ого, меня накормят, — воскликнул Крид, рассмеявшись. — Часов в семь, нормально?

***

      В пять часов раздается стук в дверь. Я, с испачканными в муке руками и в такой же футболке, стою у плиты. Кого принесло так рано? Кое-как стряхнув муку, я открыла замок, перепачкав и его. На пороге — Егор. В обычных светлых джинсах, кроссовках, но в пиджаке и с бутылкой красного вина. Улыбка рождается невольно, и остановить это не представляет ни единой возможности. Наверное, выгляжу очень глупо, но чертовски приятно видеть певца таким… счастливым.       — Я вот решил тебе помочь, — нарушает он наше молчание и проходит в квартиру, скинув кроссовки на пороге. — Освободился пораньше. Ого, — Крид разглядывает весь хаос, в котором нахожусь и я, и вся кухонная мебель, и техника. Парень медленно проводит рукой по припорошенной мукой столешнице.       — Извини, я не думала, что ты придешь так рано, — я пожимаю плечами и кусаю губу. Неловко вышло. Тру переносицу, чтобы перебить желание чихнуть.       — Да ладно тебе, — смеется блондин, — вместе веселее. Тем более, — он вдруг касается моего лица: щек, носа, лба, оставляя белые следы. Закатываю глаза, что ещё больше смешит певца. — Тем более, если можно пачкать тебя мукой и мешать готовить ужин.       Я доверяю голубоглазому нарезку овощей. Сначала он долго мыл их, забрызгав всю сушилку, и только потом взял в руки нож. Егор медленно раскладывает сельдерей, перец, салат, забирает из моих рук яблоко. Он знает свое дело: нарезает красивыми кубиками, преждевременно избавившись от лишнего и испорченного, складывает в две разные тарелки. Я даже перестаю возиться с тестом, наблюдая за его действиями.       Я уже не чувствую той неловкости, которая преследовала меня все это время. Мне не хочется сторониться от его мягкого взгляда, избегать неловких прикосновений. Наоборот, все то, что связано с этим человеком, рождает во мне только хорошие эмоции, а от таких приятных ощущений не откажется ни один нормальный. Я снова глупо улыбаюсь, сложив руки на груди и склонив голову набок. Егор бы мог записывать видео-уроки по художественной нарезке и чистке овощей или же создавать релаксирующие ролики с подобным сюжетом.       Заметив мой взгляд, Крид расплывается в улыбке. Он скидывает последние кубики овощей в миску, а разделочную доску и нож кладет в раковину.       — А ты чего бездельничаешь? — хитро жмурится, поглядывая на пачку с мукой. Ну нет, эту войну начала не я.       Локтем опрокинув её на столешницу, я беру приличную горсть и, словно снежок, кидаю в парня. Мука оседает на его отросшей челке, бровях, ресницах, остается на кончике носа и в уголках губ. Не сдерживаюсь и в голос смеюсь.       — Ах так, — ворчит певец, а я лишь приоткрываю глаз, чтобы оценить ситуацию, но тут же оказываюсь в белом облаке.       Хватаю ещё горсть, но с визгом убегаю к балкону, однако Егор оказывается хитрее и, сократив путь, резко появляется передо мной. Я влетаю в парня, уткнувшись носом ему в грудь. Рука резко слабеет, и мука разлетается в разные стороны, окутывает нас. Чувствую тёплое дыхание блондина. Сердце будто замирает.