Герой женского общества

Пробуждение на работу показалось Намджуну пародией на Кафку в версии «восемнадцать плюс». Если герой того проснувшись однажды утром после беспокойного сна обнаружил, что превратился в страшное насекомое, то Намджун обнаружил перевоплощение куда тривиальнее – он был всё тем же страшным пошляком и озабоченным парнем, каким был больше десяти лет назад, проснувшимся со стояком, потому что ему приснился эротический сон, в котором доступны были даже некоторые осязательные ощущения. Как это чаще всего и бывает с логичными снами, обоснованными психоанализом, известно чьего авторства, этот появился у Намджуна потому, что он задушил на корню одну недозволительную идею и не позволил себе о ней думать, а потому она, ушедшая под корку, в подсознание, пробила себе брешь в сновидении, настояв на том, чтобы он на неё полюбовался. И Намджун любовался голой, принимающей душ Чжихё, вытирающей себя после того бесконечно длинной простынёй, которую он сам ей подал, так что девушка заворачивалась в неё, как будущая бабочка, а потом за неё же потянул в кровать, где они начали обжиматься. «Зашибись, - завтракая, рассуждал молодой человек, звякая ложкой по тарелке, за что его поругала мать, как детсадовца, процитировав примету, что если громко стучать по посуде, то денег не будет. - Как я ей в глаза буду смотреть при встрече после такого? Ощущение, что мы любовники, а она об этом даже не знает». Так иногда случается, что воспринимать того или иного знакомого мы начинаем по-другому, но не по собственной воле, а из-за каких-то случайностей, нелепиц, ассоциаций, вызванных чьим-нибудь замечанием. Или эротическим сном. От этого сложно избавиться, это трудно перебороть. Намджун пытался, но у него это тоже не выходило. Сам себе хозяин, прежде чем отправиться в офис, он отвёз Джинни с Юнги на автовокзал, где они сели на автобус, закинув в багажное отделение свои сумки и рюкзаки. Родители тоже захотели проводить молодёжь, но помахав дочери и её молодому человеку, не уехали оттуда с сыном, а решили прогуляться пешком. Взявшись за руки, мать и отец медленно пошли по расчищенному тротуару, обсуждая что-то, или пытаясь угадать, не натворит ли что-нибудь Джинни? Совладает ли с ней Юнги, который кажется намного рассудительнее неё? Намджун поглядел им в спины, вздохнул, сел за руль и погнал трудиться. Какая это редкость встретить кого-то, чтобы прожить с ним всю жизнь и не надоесть друг другу, и не потерять интереса, не разлюбить! Даётся ли это свыше или стоит сил и сноровки? Любить и быть в отношениях – искусство и труд, не меньший, чем любая специальность. А что, если счастливым в браке можно быть только при условии полной никчёмности и бездарности во всём остальном? Что, если ради любви нужно пожертвовать карьерой и успешностью? Вроде как обучиться ремеслу супруга, образовываясь и прогрессируя до старости. Нет, отец ведь смог высоко подняться, не жертвуя бизнесом ради семьи, а вот мама… та была всегда домохозяйкой, и до сих пор ею остаётся. Вот! Значит, проблема в женщине, карьеристку искать нельзя. Как же быть с Соа? Она увлечено говорила о своих дизайнерских заботах, креативных решениях, что приводили в восторг заказчиков, ей явно нравилось её занятие, согласилась бы она отказаться от него ради мужа? У неё было два опыта продолжительных отношений, с её слов вторые закончились, потому что были вечные скандалы. А почему они были? Намджун ощутил превосходство решившего кроссворд эрудита. Он недавно как раз думал об этом: мужчина, добытчик и кормилец, должен являться домой для отдыха и радости, уставший и замученный работой, а там его должна встречать свежая и не утружденная никакими хлопотами, кроме домашних, возлюбленная. Она не будет такой же нервной и вздрюченной сделками и партнёрами, не станет орать и срываться, потому что в течение дня её никто не доводил. А если она тоже будет работать? Да само собой, девичьи нервы ещё слабее, она припрётся с работы и будет истерить, брыкаться и дёргаться. Разве же успокоят друг друга два замученных и усталых человека? Вот поэтому Соа и рассталась со своим женихом, несмотря на три года отношений. «Нет, жена должна сидеть дома, - подвёл итог Намджун, - и всё тогда будет отлично». По пути в офис он вновь вспомнил про сон, покраснел и загрузился на тему того, какова вероятность нарываться на такие сны регулярно. А если он будет уже женат, а ему продолжат сниться посторонние голые девушки? Это будет считаться за измену? Это же неуправляемый процесс. Достаточно случайно зацепить глазом и всё, диаскоп заряжен, окуляры только и ждут возможности, чтобы продемонстрировать слайд-шоу. Ему самому не хотелось быть таким, невольным изменщиком, мыслительным повесой, да только как с этим справиться? Вообще ничего не видеть и не замечать вокруг? Нереально. Не позволять себе думать о других? Но мысли, они же как вода и воздух, просачиваются и льются, как сквозняк, который никогда не почувствуешь, но потом вдруг раз – и простыл. Намджун мог стараться следить за мыслями и сосредотачиваться на делах, но мозг такая штука, которая функционирует с перебоями. Читаешь накладную, или инструкцию, или Томаса Манна, и вот, ловишь себя на том, что надо перечитать последний лист, потому что ничего не понял. И вообще-то ты его уже второй или третий раз и читаешь, а ничего не понимаешь почему? Правильно, мозг живёт своей жизнью и поверх текста, на котором ещё минуту назад был сосредоточен, варится любимый суп, покупаются билеты в кино, строятся планы на выходные, оголяются груди, повторяется неуместная фраза, которую ты случайно сказал в восемь лет продавцу – это же постоянно происходит, разве не у всех так? Намджуну хотелось верить, что у всех. И перед сном не он один прокручивает неудавшиеся моменты дня, воображает, что будет завтра, вспоминает, что было давно, фантазирует о том, чего никогда не будет. И в этом всём избавиться от малюсенькой идейки о прелестях, которые тебе не принадлежат невозможно. Он может даже не заметить этого двадцать пятого кадра, а тот потом явится и овладеет целым сновидением. Грех ли это? Он же как узнал вчера, что бёдра принадлежат Чжихё, сразу перестал на них пялиться, а потом, когда выяснилось, что она встречается с его давним другом – вообще табу поставил не думая. Да и он был с Соа, о которой романтически грезил, валяясь в кровати позже, о том, куда её позвать в следующий раз, что подарить на День Всех Влюблённых? Как лучше с ней себя вести? А приснилась, вот вам и здрасте, Пак Чжихё. Голая. Позвонив Ю Ёндже, другу-биохимику, он объяснил ему ситуацию с мошенничеством в своём коллективе, и поинтересовался, можно ли снять отпечатки с бумаги? Ёндже дал положительный ответ, и Намджун попросил прислать к нему кого-нибудь из лаборатории с необходимыми инструментами, кто заберёт папку с документами и аккуратно добудет «пальчики» сотрудниц на месте. Товарищ пообещал отправить одного из лаборантов не позднее, чем через час. Вернувшись к работе, Намджун и не заметил, как пролетело время, и прибыл необходимый специалист с небольшим дипломатом. Указав тому на папку с отчетами, он внимательно, как на все действия каких-либо профессионалов, которые безумно любил наблюдать, посмотрел на упаковывание в бумажный большой пакет улики, взятой руками в одноразовых хирургических перчатках. Попросив молодого человека проехать теперь с ним в торговый центр, Намджун принялся за реализацию разработанной операции. Поднявшись со спутником сначала в свой кабинет, он оставил его дожидаться там, после чего, нарисовав на лице привычное дружелюбие и расположение, спустился в бухгалтерию. Приветствуя, как обычно любезно и кокетливо, каждую строгую, уткнувшуюся в экран бухгалтершу, Намджун отпустил пару шуток и комплиментов (половина из которых была удачно и незаметно подменена наоборот шефом, особенно относительно считающих себя модницами и красавицами деланных умниц), присел на край освободившегося стола Чжихё и завёл разговор о том, что ушедшая по личным причинам с должности девушка открыла вакансию, на которую теперь претендует каждая из присутствующих. Назначение никак нельзя задерживать, отчетности не терпят беспорядка, но, поскольку должность главного бухгалтера сопряжена с постоянным взаимодействием с начальством, и Намджуну придётся тесно, плечом к плечу работать с той, что займёт это место, ему хотелось бы лучше узнать всех, чтобы определиться с выбором. Предложив выпить чаю и поболтать, он благословил всех на получасовой перерыв в неформальной обстановке. Каждая сотрудница достала свою личную кружку, женщины и девушки засуетились, расслабились, захихикали, забегали наливать воду в два электрических чайника, принесённых из комнаты отдыха для сотрудников. Намджун не отвлекался от душевных бесед и вопросов той и этой о том, как они поживают, довольны ли работой, есть ли у них пожелания? Его глаза тем временем следили, чтобы абсолютно каждая облапала свою кружку и не пропустила этого чаепития. Когда полчаса подошли к концу, Намджун поднялся, благодаря всех за тёплую атмосферу и непередаваемую семейственность, которую создают ему «девочки», и, останавливая первую же чистоплюйку, попросил всех сидеть и продолжать работать, потому что чашки он вымоет сам, в честь наступающего праздника, который будет уже завтра. - Ваши-то мужчины вас наверняка не балуют дома тем, что за вас моют посуду? – подмигнул им Намджун, составляя кружки на поднос, и уходя с ними якобы к ближайшей раковине. На самом деле он поднялся всё в тот же свой кабинет, где его ждал специалист от Ёндже, который, фотографируя каждую и нумеруя снимки, под соответствующими же номерами снял с каждой отпечатки. Пока не забыл, Намджун подписал имена сотрудниц, какая из какой чашки пила. Конечно, можно было бы дождаться конца рабочего дня, пригласить прямо в зал бухгалтерии этого человека и снять следы с мышек или ручек, но кто гарантировал бы, что они не трогались вперемежку? Девушки часто практиковали такое, что последние две или три выключали за всеми компьютеры, потому что они могли понадобиться до самого конца, а потому и на мышках вечером могла бы выйти неразбериха. Самый надёжный способ Намджун применил только что. Взяв все необходимые пробы, лаборант уложил в свой дипломат упорядоченные карточки, пожал руку Намджуну и откланялся. Директор побрёл мыть посуду, громыхая ею по коридору, но умудрившись ничего не разбить. Вернув кружки дамам, оживившимся и явно обнадеженным повышением, замельтешившим на горизонте, они ничего не сказали о его задержке, может, даже не заметили её. Пожелав всем провести четырнадцатое февраля, то есть, уже завтра, счастливо и с любовью, Намджун послал воздушные поцелуи и растворился. Снова пора в офис, заканчивать дела. Обеденное время прошло, он в него только чаю и попил. Поехать и перекусить где-нибудь, а потом за дела? Или плюнуть на еду и потерпеть ещё немного, зато закончить рабочий день пораньше? Если бы Джинни не уехала чёрт знает куда с Шугой, он бы воспользовался разъездом и забрал её из университета, как раз подходящий час. Но она смоталась из университета на три дня, и приглядывать Намджуну не за кем, и вечером, по возвращении домой, будет двойная скука, потому что сестры там не будет, даже не над кем будет поиздеваться, не с кем посмеяться. Из невесёлых дум его вывел звонок мобильного телефона. Увидев, что номер не определён, Намджун поднял нехотя. - Алло? - Валар моргулис, - услышал он знакомый голос, после чего тот мог бы уже не представляться, но всё-таки сделал это: - Это Чонён. Не заняты? - Привет… - растерялся и удивился Намджун, ещё не понимая своих ощущений, рад он, что ему звонит эта девчонка, или раздосадован, что вторглись в его частное пространство, ведь он не давал своего номера! – Откуда ты знаешь мой телефон? – поинтересовался он. - Увидела вчера у вас на столе вашу визитку и запомнила. У вас лёгкий номер, ровный. Вы злитесь за это? - Да нет, - пришлось необдуманно среагировать именно так, потому что так работала голова Намджуна; если бы Чонён не спросила об уместности своего звонка, он бы напомнил о том, что не делился своими координатами, но раз она сама спрашивает, не огорчает ли подобная выходка, ему автоматически хочется отвергнуть это предположение. – Ты что-то хотела? Мне снова надо за что-то извиниться? - Нет, я это… Ну, в общем, Чжихё сказала, что вы с ней вчера встретились на свидании? - Да, я видел её в ресторане. - Она сказала, что Богом, с которым она там была, оказался вашим другом, да? - У вас друг от друга секреты вообще бывают? - Нет, зачем? Мы же сестры, - убежденно сказала Чонён, и Намджуну нечего было противопоставить. – Она переживает, что вы ему расскажете о том, что она якобы воровка, и он будет плохо о ней думать. Вы же не расскажете? - Есть в этом мире что-нибудь, за что не переживает Чжихё и из-за чего у неё не начинается нервный трепет? - Господин Ким, ну, сколько вам говорить? Человек она такой, это же уже не переделать! Кто-то деревянный, кто-то равнодушный, кому-то на всё пофиг, а кто-то Чжихё. Думаете, ей самой легко? Вы только скажите, что не наболтаете своему другу лишнего, и я больше вас не побеспокою. - А чего она так волнуется о производимом на него впечатлении? Разве не о нём она вчера сказала, что ей не слишком-то симпатичен этот ухажёр? - Вы этого не должны были слышать! – напомнила Чонён. – И вообще, так-то он ей нравится… Но дело не в этом. Там всё сложно, короче, не вникайте. Так вы не будете трепаться? - Не буду, я не мешаю работу и личное, тем более, с Богомом мы вряд ли увидимся в ближайшее время, я не видел его сто лет, он мне теперь не такой уж близкий друг, чтобы обо всём докладываться. – Намджуну опять попалось на глаза время. Обеденное. – А ты где и чем занимаешься? - Я в раздевалке, собираюсь из школы домой, а что? - Я хочу есть, компанию не составишь? - Вы серьёзно? - Ну да, - спросил сам у себя об этом же в мыслях Намджун, и решил, что это отличное предприятие, приглядеть за сиротой, накормить её, и развеять собственную тоску. С Чонён они вчера славно нашли общий язык, чем не замена Джинни на три дня? – Давай адрес школы, я подъеду, если ты не против? Не утеплившийся, без шарфа и шапки, потому что не рассчитывал выходить из машины дольше, чем на пару минут, Намджун из неё и не стал выходить, дожидаясь Чонён у ворот школы внутри авто, не вылезая из-за руля. Ему пришлось ждать недолго, видимо, пока он ехал, старшеклассница как раз собралась и вышла. Под распахнутой курткой виднелся знакомый яркий бомбер, на голове всё та же бейсболка, вокруг – орава парней, высоких, не очень, симпатичных, не очень, крепких и не очень, но все давно уже не дети, и вряд ли такие дружат с Чонён без задних мыслей, Намджун знал по себе, он себя отлично помнил в восемнадцать лет, когда компасом по жизни работает эрекция, а самое большое достижение – научиться мастурбировать в ванной так, чтобы не спалили родители. Мужчина опустил стекло, что ближе к тротуару, чтобы девчонка не прошла мимо и заметила его. Она признала знакомое транспортное средство и, улыбнувшись, помахала рукой, приближаясь. Агрессии нет, похоже, они всё-таки подружились, хотя, если бы она знала, какие сны он смотрит о её сестре, не была бы так ему рада. - Чонён, ты что, тоже завела себе папика, как сестра? – заметил её движение и направление одноклассник. Девчонка притормозила и зарядила ему в живот, не сильно, но чтобы тот замолчал и сосредоточился на обороне, а не распускании языка. Парень успел чуть отклониться назад, но всё равно получил. - Заткнись, тебя забыли спросить? – приструнила его Чонён. - Эх, все девчонки одинаковые, - заметил другой, - как дорогая тачка и деньги, они уже там… - Это начальник моей сестры! – бросила Чонён, не признаваясь в том, что «бывший», потому что это снова бы вернуло всю неловкость и двусмысленность. – Он по делу приехал, придурки! - Ладно-ладно, - выпрямившись, потёр живот первый. – Ты на баскетбол идёшь сегодня? - Иду. Встретимся там? – Парни покивали и пошли по тротуару мимо, пока Чонён усаживалась к Намджуну. Закрыв дверцу и подняв окно, она беззлобно повторила в спину друзьям: - Придурки. - Сынён подмочила твою репутацию? - Да нет, обо мне-то они знают, что я не ведусь на бабки, - покачала головой Чонён, - но подкалывают регулярно. - Обижают? - Кого? Меня?! – поднялись брови девушки, так что даже козырёк приподнялся, и она, заметив это, сняла головной убор. – Пусть попробуют, отхватят сразу! Они меня знают. Нет, господин Намджун, вообще-то, они и без страха не станут этого делать, они хорошие, мы дружим. - Знаю я эти дружбы между мальчиками и девочками. Может, в средней школе это всё было невинно, но неужели ты думаешь, что они с тобой гуляют, как с приятелем и пацаном? Да половина из них, наверняка, в тебя влюблена. - Не придумывайте, в моей школе есть в кого влюбляться, всякие красотки в коротких юбках, нафуфыренные куклы, которые даже на уроках делают сэлфи. Парни их оплёвывают, конечно, но потом скачивают эти сэлфи из соцсетей и ставят себе на заставки и вздыхают. Дурачьё, чего с них взять? - Что ж ты так против парней настроена постоянно? - А разве не того же самого вы от меня хотели, убеждая, что они только и хотят, что со мной переспать? Не будьте противоречивым, если хотите, чтобы я держалась подальше от своей компании, смиритесь, что я должна воспринимать весь ваш мужской род дурачьём. - Уговорила, - улыбнулся Намджун. – Ну что, вперёд, кушать! Они присели в тихой кафешке в паре кварталов от школы, по направлению к офису Намджуна. Он заказал несколько блюд, начиная с крабового супа и до пирожных на десерт. Чонён поблагодарила его, и принялась есть, по-деловому, с хорошим аппетитом, увлечено. - Вы сейчас, наверное, сидите и думаете, что я тоже ищу спонсора, да? – между делом вдруг сказала она, отрезая ножницами кусок мяса. – На самом деле, мне не очень удобно, что вы меня зачем-то кормите, но обида за Чжихё не даёт отказывать от обеда за ваш счёт. – Намджун улыбнулся. - Я ничего плохого о тебе не думаю. И не выступаю, как спонсор, просто… ты чуть младше моей сестры, и вызываешь у меня примерно такие же чувства. Для меня это нормально, сводить в кафе и накормить старшеклассницу. - А про Сынён вы бы сказали, что она непорядочная, если бы она ела за счёт мужчины, - напомнила Чонён. - Но это же совсем другое!.. - Да ничего это не другое! – дожевала и проглотила девушка, чтобы говорить, не прерываясь. – За неё платят ухажёры, и она с ними не спит – это у вас проституция, а вы за меня платите, и мы с вами не спим – это забота. Что вы мне извилины прочищаете, господин Намджун? Не будьте таким непоследовательным. Нельзя же приписывать нравственность девушкам исходя из того, вы за них платите или не вы. - Дело не в том, кто платит, а в том, чего ожидает девушка и что она думает о мужчине в этот момент… - А вы точно знаете, что я о вас сейчас думаю? – хитро ухмыльнулась Чонён. – Перестаньте, все давно знают аксиому: проститутками женщин называют те мужчины, которые не в силах себе позволить их купить. - Я не затруднён в средствах, можно я буду в связи с этим считаться справедливым судьёй? – Почему-то мимолётно вспомнилась Сана, на которую у него, действительно, денег не было. «Ну не проститутка ли?» - сыронизировал мужчина над истинной правдой и суровой реальностью. - А вам так нравится судить? - Нет, - признался Намджун, заковыряв палочками в бульоне, в поисках остатков краба. – Я просто устал, что большинство девушек ищут деньги, и, озабоченные ими, перестают уметь любить и чувствовать. Мне хочется верить, что общественное осуждение приучило бы их думать и о более ценных вещах. - Ваша девушка тоже такая? – Первой мыслью Намджуна было «какая моя девушка?», но потом он вспомнил, что при Чонён созванивался с Соа. - Нет, она зарабатывает сама, и ей не нужны меценаты. И вообще, - суеверный страх сглазить и испортить не начавшиеся толком отношения, заставляли увиливать и уходить от темы, - ты говорила, что Чжихё нравится и не нравится Богом, как такое возможно? Они давно встречаются? - Да они не встречаются толком, - пожала плечами Чонён, шмыгнув носом от острой пищи и расстегнув бомбер от жары. – Он ухаживает за ней где-то… Полгода, наверное. Их Сынён познакомила на какой-то выставке, куда потащила сестру за компанию. И, в целом, Богом приглянулся Чжихё, но он… как бы это сказать… домогается её очень. - В смысле… в постель тащит? – прямее спросил Намджун. Чонён была передовой девчонкой, не надо было подбирать эвфемизмы и аллегории, чтобы разъяснить ситуацию. - Ну да. А Чжихё у нас из тех, которые считают, что секс до свадьбы – это нехорошо. – Намджун моментально провёл логическую цепочку и вывел, что его бывшая главная бухгалтерша – девственница. В штанах вдруг стало тесно, потому что он присовокупил это знание к голой фигурке из сна. Пришлось поглубже задвинуться под стол. - А ты так не считаешь? - Я считаю, что нехорошо – это без любви, а с любовью и без свадьбы можно. - А Чжихё, стало быть, и без любви после свадьбы согласна? - Не знаю, она же такая ведомая, сама в себе разобраться не может. Я же и говорю, Богом ей нравится, но когда он начинает напирать, Чжихё упирается, а предложения он ей не делает, вот и выходит замкнутый круг. - Ясно, он ничуть не изменился, значит, со своих двадцати лет. - Он был плохишом? – поинтересовалась Чонён. - Мы оба были плохишами. Баловались, между прочим, травкой и бухали, как последние разгильдяи, но я-то образумился, а вот о Богоме с тех пор ничего не знаю. Он чем вообще занимается теперь? - Я не вникала, вроде бизнес какой-то крутит. Типа как вы, наверное. - М-да, - подвёл итог Намджун. Всё сложно и путано. Чжихё порядочная девица, которую старшая сестра подталкивает под богатого поклонника, но это противоречит её принципам, а сам поклонник, похоже, на серьёзную роль жениха не претендует. И здравомыслия во всей этой ситуации только у младшей сестры, которая вряд ли сумеет повлиять на двух других, потому что не авторитет по возрасту. Стоит ли вмешиваться ему, Намджуну? Как минимум, надо пообщаться с Богомом и разобраться, что он теперь за человек. А пока что пора в офис, закончить дела: - Хочешь со мной на работе посидеть? – предложил мужчина, попросив у официантки счёт. – А потом я тебя домой закину. - Не, я должна пойти на баскетбол. Важная игра в студенческой лиге, - отказалась она. - За кого болеешь? - За Сеульский Национальный университет. – Намджун напрягся, достав бумажник и медленно выковыривая из него пластиковую карту. Внутри, в груди, что-то засвербело. - У меня там сестра учится… Кажется, университет представляет её факультет, они выиграли все матчи в прошлом году. - Да, они крутые, чаще других чемпионами становятся, - закивала Чонён. – Только у них что-то с лучшим игроком осенью случилось, и они к себе взяли на замену одного моего товарища. Он хоть ещё первокурсник и из другого университета, но в баскетболе – мастер. Я вот и хочу пойти, поболеть за него, с друзьями. - Ты… держись подальше от этих баскетболистов из СНУ, - поправил пиджак Намджун, не понимая, от чего немного вспотел, от красного перца или всё-таки волнения? Это ведь он попросил ликвидировать того парня, что был лучшим игроком команды. И худшей личностью, каких он только знал, тварь и ублюдок, чуть не угробивший Юнги. - Почему? - Они плохиши. - Да хоть бы и так, а играют – круто, - вытерла губы салфеткой Чонён и, натянув на голову бейсболку, отсалютовала от виска: - Спасибо за обед, господин Намджун. Будет скучно – заглядывайте. И можно я тоже буду вам, если что, звонить? Ну, знаете, очередные проблемы с Чжихё, или ещё что. - Конечно, без проблем. – Расплатившись, он тоже поднялся. Хотел ещё что-то сказать, но у него затрезвонил телефон и, увидев имя Соа, он скорее поднял. – Алло? - Привет, я к тебе с деловым вопросом: что ты делаешь завтра вечером? - Завтра? В День святого Валентина? – уточнил он. - Именно, в этот прекрасный праздник влюблённых сердец и завидующих им одиноких неудачников. - Мм… думаю, занимаю среднюю между ними позицию и жду, не произойдёт ли чудо, - пошутил Намджун. - Тогда не могли бы мы завтра ждать чуда вместе? Как считаешь? – Душа мужчины запела, осознавая, что девушка сама зовёт его на свидание и неоднозначно заявляет, что завтра, в день парочек, именно с ним хочет ею быть! - Конечно, с удовольствием! – громче обычного воскликнул Намджун и, оглядевшись, понял, что Чонён уже ушла.