Строго на Юг.

— Фрейзер, на выход! — к камере смертников, где канадский подданный ожидал исполнения приговора, подошел охранник. — Но еще не время, — отвлекшись от прочтения Библии, спокойно возразил Бен. — Время, — настойчиво кивнул высокий плечистый мужчина в форме. Констебль бережно положил книгу на кровать, оглядел последнее пристанище и, подойдя к решетке, просунул руки в прямоугольное отверстие для подачи подноса с трапезой, чтобы ему надели кандалы. — Не нужно, — охранник жестом велел своим открыть дверь камеры. — Но ведь правила… — Бен сделал шаг назад, но так и остался с выставленными вперед сжатыми в кулаки руками. — Разговорчики! — гаркнул здоровяк. — Простите, сэр. — На выход! — еще громче скомандовал он. Фрейзер покинул пространство два на два и двинулся вперед по коридору, только не в сторону комнаты, где находится электрический стул, а в противоположную. Через несколько минут он понял, что его ведут в кабинет начальника тюрьмы. — Заключенный прибыл! — отрапортовал конвоир, предварительно постучавшись и тут же открыв дверь. — Пусть войдет, — крикнул со своего места грузный пожилой мужчина в черном строгом костюме. — Здравствуйте, сэр! — поприветствовал констебль. — Здравствуй, Бентон! — добродушно отозвался начальник. — Думаю, предлагать тебе присесть смысла нет. Разговор будет недолгим. Я с самого знакомства знал, что ты невиновен! — Прошло всего несколько дней, сэр… — Поверь, с моим опытом мне не сложно понять, чего человек стоит. Но, наверное, впервые в жизни, я рад, что кто-то покидает это мрачное заведение со щитом, а не на щите. — Я не совсем понимаю вас, сэр… — Твои коллеги взяли того, за кого ты мог бесславно сложить голову, Бентон. Теперь ты можешь забрать свои вещи и вдохнуть запах свободы уже за воротами. Тебя ждут!

***

Здравая доза адреналина позволила Сирин продержаться на ногах еще день и оказаться в центе внимания всех, кто только касался этой истории. Федералы рвали и метали; журналисты обступили сначала полицейский участок, потом всей толпой перекочевали к консульству; лейтенант Уэлш самозабвенно раздавал то слонов, то пряники за несанкционированные действия. Бена девушка видела среди поздравляющих блюстителей закона и их помощников (самой ярой из которых была, конечно же, Франческа) на пути в комнату для допросов, где ей предстояло встретиться с представителями отдела внутренних расследований. Наткнувшись на его суровый взгляд, она отвела глаза, но этот взгляд был только началом. — Ты представляешь, чем рисковала?! — эмоционально выкрикнул констебль, в смятении быстрыми шагами меряя допросную. Вымотанная и удрученная, Сирин сидела за столом и молчала. Уэлш и Рэй наблюдали за сценой снова через зеркало. — А если бы Рэй тебя не увидел? Если бы не пошел за тобой? Если бы Бишоп не забыл ключи?! Ты могла здесь уже не сидеть! А составила бы компанию Крейну и Логану! Ты это понимаешь или нет?! — он наклонился и повысил голос еще сильнее. — У тебя не хватает опыта для таких дел! Нельзя просто так взять и проигнорировать протокол! В твои обязанности не входит выслеживание преступников! Тем более, в одиночку! Девушка изо всех сил боролась с усталостью, еле разлепляя так и норовившие сомкнуться веки. Она не хотела спорить, она хотела принять холодный душ, лечь в свою удобную мягкую кровать и забыться. Ее хватило лишь на глубокий вздох, и самым неприятным было то, что разбирательствам и поучениям не видно конца, а гнев Фрейзера казался сладостными речами среди всего, что уже было и еще будет услышано. — Даже не знаю, пожать ей руку или отшлепать, — глубокомысленно заявил Рэй. Лейтенант медленно повернул голову в его сторону. Детектив почувствовал на себе его недоумевающий взгляд. — Еще никому за всю историю констебля Бентона Фрейзера в нашем участке, да, думаю, и в жизни вообще, не удавалось вывести его из себя. — Жерару удалось… — Уэлш так же медленно вернулся к созерцанию сцены за зеркалом Гезелла. — Правда, констебль в него ножом метнул, чтобы тот меньше разговаривал. — Жерар, это который убил Боба Фрейзера? — Именно. — А, ну тут не так трагично… всё. Но лучше пусть Сирин молчит и дальше. По сути-то Бентон прав. Кто знает, чем завершилась бы вся эта эпопея?! Сбежал бы Вало и остался безнаказанным, самонадеянно насмехаясь над нашим бессилием и упиваясь своим превосходством, или действительно отправил бы Сирин к праотцам вслед за чиновником и спец-гипнотизером… По крайней мере, еще двоих добросовестных полицейских этот мир лишился бы. — Какие завуалированные у тебя дифирамбы самому себе! — усмехнулся Уэлш. — Нет, шеф, я не зазнаюсь, но если так посудить… Распорядись судьба иначе, в этот самый момент Фрейзера должны были бы казнить. — Как полагаешь, он об этом думает сейчас? — Думает ли он о том, что могло приключиться с ним? — хмыкнул детектив. — Вряд ли… Его всегда больше беспокоит безопасность других. Если вы заметили, шеф, он ни разу не заикнулся о себе во всей своей тираде, хотя, у нашего хитреца была идея убрать именно его. — Кем оказался наш субъект? — Вилле Херманни Вало — американец финского происхождения, из хорошей семьи, талантливый художник, психолог, помогал ЦРУ с шифровками любой сложности. В свое время выступал на международных соревнованиях по дзюдо. Благодаря своему увлечению восточными единоборствами и узнал, что такое болевые точки и о методах воздействия на них. Вообще, разносторонне развитый человек. Умудрился провести вскрытие Крейна, проникнув к федералам, подменяя якобы заболевшего судмедэксперта по его же рекомендации. Парень жив, но запуган до одурения. В зеркальном лабиринте его не было, он организовал в подсобке чуть ли не видеосалон, из которого транслировал в зал свое изображение в реальном времени. Проектор смастерил сам. Модифицировал. Времени, как видите, у него было завались. Продумал все до самой мелочи. — Что же толкнуло его на преступление, если в его биографии все так радужно? — А это нужно у него спросить. Полагаю, федералы уже в курсе, если не повыбивали ему зубы и не отрезали язык еще до допроса. Знаю только, что о последних годах его жизни ничего не известно. Сейчас же эксперты подозревают у него прогрессирующую шизофрению, но полагаю, точной информацией ФБР с нами не поделится. — Кажется, я догадываюсь, о чем вы говорите, — в мультяшной реальности над головой лейтенанта зажглась бы лампочка. — Констебль вне себя от ярости, потому что боится не за свою жизнь… За ее! — он аккуратно прикоснулся к зеркалу указательным пальцем и прищурился. Рэй же в этот самый момент молча выходил из помещения. Одновременно с ним, комнату допросов покинул и Бен. Столкнувшись лицом к лицу с напарником, канадец застыл на месте. — По-моему, я переборщил… — затравленно выпалил он. Ковальски лишь покачал головой, но по этому жесту было понятно, что так и есть. А мимо уже проходили представители службы по расследованию внутренних преступлений, что-то негромко обсуждая. Друзья проводили их напряженными взглядами и хотели было приняться за наблюдение вместе, но Уэлш остановил их на входе, объяснил, что все, что будет происходить дальше, их не касается и настоятельно рекомендовал заняться своими делами. — Итак, офицер Аддерли, — водрузив на стол пухлую папку, — начал один из следователей, — поведайте-ка нам занимательную историю, в которую вы вляпались и иной исход которой мог стоить жизни невинному человеку и вам, — он уселся напротив, а его напарник встал у двери. Макать в грязь, как очень любило их подразделение, на сей раз они никого не собирались, более того, сочувствовали измотанной девушке. И она поведала. Поведала о давней связи с Вилле Вало, о его странных пристрастиях, о том, что именно он в далеком прошлом привил ей любовь к знакам и том, как она отважилась самолично принять его вызов, потому что эту войну он объявил именно ей. — Я прекрасно осознавала все риски, господа, — бесцветным голосом проговорила Сирин, — И мне было безумно страшно, несмотря на то, что когда-то я знала этого человека от и до. Но тем не менее, я верила, что у меня все получится. У меня к вам один вопрос, если позволите… — Попробуйте, — кивнул мужчина, отложив ручку, которой старательно записывал каждое слово собеседницы. — Почему, когда в подобной ситуации оказывается простой смертный, ему воздают почести, а когда человек при исполнении — его линчуют? — Во-первых, не это есть ваше исполнение, во-вторых, вы самовольно вмешались туда, куда вмешиваться не имеете права по уставу, учитывая иную специфику вашей работы, в-третьих, как вы уже оговорились, вы учитывали все риски. Сдать террориста, о котором узнал невзначай, спасти ребенка из горящего дома или даму из лап жестокого бойфренда, это не вставать на пути Федерального бюро и не превышать имеющиеся полномочия. Ваш отдел имеет совершенно иное направление. — Что мне грозит? — Внутреннее расследование, штраф и дисциплинарное взыскание. Какое именно, мы решим после выяснения всех обстоятельств вашего дела. Очень надеемся, что все, сказанное вами, окажется правдой. Пока же вы обязаны расписаться под вышеизложенным, дать подписку о невыезде из штата и продолжить работу в СВОЕМ ОТДЕЛЕ под пристальным наблюдением непосредственного начальства. — Можно закончить нашу беседу поскорее? — умоляюще поинтересовалась Сирин. — Я все подпишу, возьму на себя любую вину — свою, не свою… Мне уже все равно, честное слово! — девушка машинально водила ручкой в указанных местах на предложенных ей документах. — Я очень устала и была бы признательна, если бы вы меня расстреляли прямо на месте, — сил не хватало ни думать, ни говорить. Каждый раз, опуская веки, она норовила заснуть, невзирая не внешние звуки, которые так нещадно прерывали ее сон в повседневной жизни. — В общем-то, мы уже закончили, — следователь взглянул на часы, наблюдая, как секундная стрелка довела минутную до четырех часов утра, и аккуратно сложил листы в папку, — но будьте готовы, что вас вызовут на допрос еще несколько раз, — он встал и направился к двери. Сирин безразлично кивнула, и перебирая ногами, ссутулившись повернулась в его сторону. — Всего доброго, офицер! — попрощался мужчина. Девушка просто подняла вверх ладонь, уже с закрытыми глазами повесив голову. — Пойдем-ка, я тебя отвезу, — через какое-то совсем неопределенное время раздался откуда-то снаружи голос Рэя. Он осторожно поднял Сирин на ноги, сказал еще что-то успокаивающее, но совсем незапоминающееся и куда-то повел. Прежде, чем отключиться, девушка услышала хлопок закрывшейся автомобильной дверцы и рык заведенного мотора.