***
Констебль стоял на обочине проезжей части, возвышавшейся над водохранилищем с одной стороны, и насыпью, спускавшейся к лесу — с другой, и смотрел вдаль на построенную недавно платину, вынудившую местные племена инуитов покинуть обжитые места, а диких животных — ореал своего обитания. Сирин, доставленная через границу в оговоренное место на большом тонированном джипе федералов, подошла незаметно, но не спешила его беспокоить. Фрейзер же взглянул на часы, потом в голубое небо из-под полей своей шляпы, залитое солнечным светом, и снова на темную воду. Затем повернулся к девушке, набирая в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но тут же осекся. Сирин предстала перед ним в довольно экстравагантном образе. Облегающая одежда, поверх которой была надета короткая кожаная куртка на тонком меху, грубые ботинки на ребристой подошве, сумка через плечо, но самое примечательное — современный традиционный прямой лук «Hoyt» в руках и колчан со стрелами за спиной. Парень оторопело моргнул и наивно приподнял бровь. — Хобби, — пояснила Сирин, усмотрев немой вопрос на его лице. — К тому же, мы не в парк идем. Лес — опасное место, не мне тебе рассказывать, — она подтянула черные перчатки, наблюдая за своими действиями. — Поэтому ты взял ружьё. На крайний случай, стрела сойдет за гарпун. — Прости, а ты уверена, что справишься с этим оружием, в случае чего? — Считаешь меня выпендрежницей? — заискивающе ухмыльнулась Сирин. — Нет, извини! — осадил сам себя Фрейзер и отвел взгляд. — Я — меткий стрелок, а по поводу случая — попадем в передрягу, проверим. Но это крайность. Ведь у нас есть ты. — А что в твоей сумке? — Аптечка, — пожала плечами девушка, — мало ли что за неделю-то случиться может, влажные салфетки и пеммикан. Рэй сказал, это незаменимая штука, чтобы утолить голод, и что ты любишь подобные изыски. — Вообще-то, это не изыск, — жестикулируя одной рукой, поправил Бен, вторую он по привычке завел за спину и немного наклонился вперед. — Пеммикан — это мясной пищевой концентрат применяемый индейцами Северной Америки в военных походах и охотничьих экспедициях, он включает в себя сушёное или вяленое измельчённое мясо бизонов, а также сало, измельчённые сушёные ягоды или сок ягод, иногда — специи. — Местный энергетический батончик, — заключила для себя Сирин, развернулась и зашагала к лесу. — А… — осекся Фрейзер, — ну что-то вроде того, — сказал он сам себе, дернул бровями, откатив нижнюю губу, и кивнул. Пройдя за полдня около тридцати километров, Сирин и Бен вышли к неширокой, но полноводной реке, текшей через каменистую равнину. — Давай сделаем здесь привал, — констебль снял рюкзак, набитый провиантом, спальными мешками и прочими приспособлениями для выживания в лесу. — Передохнём немного и пойдем дальше. Ты проголодалась? — Нет, — Сирин положила лук и колчан рядом с рюкзаком и уселась прямо на камни. Пощупала те, что лежали вокруг, обхватила согнутые колени и занялась созерцанием красот канадской природы. — Днем здесь довольно тепло — камни успевают прогреться, а ночью холодно, но они способны отдавать жар до самого утра. Удачное место для ночлега с одной стороны, и самое опасное — с другой. — Почему? — Открытое… Костер в темное время суток лучше разводить именно рядом с каменистыми поверхностями. У подножья скалистых гор, например, или возле крупных валунов. Меньше вероятности замерзнуть во сне. — Пеммикан? — девушка выудила из сумки кожаный мешочек. — С удовольствием! — угостился констебль. — Не сильно устала? — Нет. Мы ведь никуда не спешим. Ты мне покажешь съедобные растения? — Конечно! Они будут на протяжении практически всего нашего пути, за исключением последних нескольких миль, грубо говоря, полутора дней. Так что придется оставить немного питательной пищи на этот отрезок. Боюсь, запасов нам хватит лишь на пару дней, хотя, в таком лесу выжить не сложно. Здесь достаточно мелких зверей, воды, брюхоногих. — Медведи! — встрепенулась Сирин. — На медведей здесь охотиться можно лишь с разрешения Министерства сельского хозяйства или Департамента охотничьих ресурсов. — Да нет! — девушка указала куда-то влево и вперед. — Вон медведи, — она схватила лук и намерилась встать и отступить подальше от хищников… Миль на триста. — Они ловят рыбу. Ее хватает, чтобы их насытить. Пока у медведей есть пища, на человека они не бросятся.- Бен спокойно наблюдал за молодняком, удачно рыбачащим в реке. — В спячку еще рано, поэтому животные неагрессивны. Конечно, если ты не решишь оспорить их добычу.***
— Скоро начнет темнеть, — констебль уверенно шел впереди, виляя между деревьев и валунов. — Нам нужно искать место для ночлега. Сирин шагала следом, с интересом глядя по сторонам и вверх, на всякий случай запоминая расположение любых ручейков. — А какие зверушки здесь водятся? — поинтересовалась она. — Самые разнообразные. Там, где теплее, фауна более богата. На нашем пути сейчас могут встретиться, конечно же теоретически, благородный олень, волки, медведь-гризли, дикобраз, белки. Ближе к воде — бобры и выдра. Иногда — рыси, очень редко — пумы, их популяция только начала восстанавливаться после массового истребления. В горных районах обитают бараны-толстороги и снежная коза. Еще дальше на Север — северный олень-карибу, песец, полярный заяц, мускатный овцебык. — И кого из них можно есть? — Всех, кто не способен съесть тебя, — усмехнулся Фрейзер. — Ты не сторонник здорового питания? — В далекой бескрайней глуши? Сомневаюсь, что здесь можно разжиться овощным салатом и бескалорийной колой. Да и преодолевая такие расстояния, одной травой сыт не будешь. Я, конечно, не призываю к поголовному истреблению, но силы брать откуда-то нужно… — Мы можем ставить силки на грызунов и ловить рыбу, это оправданные жертвы, которые не подорвут экосистему. Охота на некоторых животных запрещена или ограничена разрешением. В Канаде много заповедных зон. — Какие из животных самые опасные, помимо волков и медведей? — Голодные и в сезон гона. — То есть, я могу стать жертвой вполне мирного травоядного? — Конечно! Лося, например. Сейчас у них начинается брачный период, поэтому по свирепости самцы не уступают медведю и вполне способны убить любого, кто встанет на их пути. — Весело. У вас. Тут… — Держись меня и все будет в порядке. О! А вот и наш ночлег! — Бен устремился к поваленному дереву, у корней которого осталась приличных размеров яма. Констебль снова освободился от поклажи и размял спину. Вынул из рюкзака топорик, распаковал зачехленный боек. — Сейчас я срублю небольшой толщины деревья на бревна. Ими накрою яму, а потом притащим еловые ветки, они послужат подстилкой и крышей, сохранят тепло. Если ночью пойдет дождь, мы не промокнем. Поищи пока крупные камни для костра. Запомни, где они лежат, я их потом перенесу. Только не отходи далеко. Когда на лес опустились сумерки, стилизованная землянка была уже готова и согревалась валунами, обласканными языками пламени, разведенного рядом костра. Бен подогревал вскрытые консервы с тушенкой из оленины, обустроив из пары бревен места для сидения для себя и Сирин — Пробовала когда-нибудь кленовый сироп? — он покопался в рюкзаке и вынул из него пластиковую бутылочку с темным содержимым. — Не доводилось, честно говоря. Да я и не задумывалась над этим. — Тогда самое время, — Фрейзер протянул бутылочку. Девушка покрутила ее в руках, читая название и рассматривая этикетку. — На вкус чем-то похож на мед, но запах неповторимый. Кстати, символ Канады — именно сахарный клён. Можешь пить прямо из горлышка, я не брезгую. Сирин сначала заглянула в тару, а затем пригубила сиром, косясь на Бена. — М-м-м, восхитительно! — она обтёрла горлышко ладонью и закрутила крышку. А у вас есть легенды связанные с кленом? — Больше история, чем легенда. Кленовый лист более ста пятидесяти лет считается национальным символом Канады. Лист именно сахарного клёна, а не какого-либо другого. Он произрастает на юго-востоке страны, где селились первые эмигранты из Европы. Они, вслед за местными индейцами, стали использовать вместо сахара кленовый сироп (он получается методом выпаривания кленового сока, полученного ранней весной). На основе этого сиропа готовят многочисленные блюда канадской кухни — не только десерты, но даже пиво и ветчину. В девятнадцатом веке его производство стало одной из отраслей экономики и внешней торговли Канады, он и сейчас поставляется на экспорт. Большая часть сиропа производится в провинции Квебек. В Канаде ежегодно проходит не менее двадцати «Фестивалей кленового сиропа». Кленовый лист впервые появился в качестве символа в Квебеке в тысяча восемьсот тридцатых годах. А вот согласно легенде, именно кленовыми листьями в тысяча восемьсот шестидесятом году встретили принца Уэльского канадцы — потомки европейских эмигрантов. С тех пор он приобрёл статус национального канадского символа. Кленовый лист изображён на гербе страны и гербах Онтарио и Квебека — двух крупнейших провинций Канады. — Ты часто бывал в лесах, когда жил в Северо-Западных территориях? — Постоянно и долго. В юности — с дедом, потом сам, когда пошел на службу в полицию. Здесь у преступников излюбленные места. Выслеживать приходилось порой пару недель. — И ни разу не подвергался нападению хищников? — Нет. Я ведь знаю их законы и тропы. Бывало такое, что звери помогали мне в поимке нарушителей, просто нужно было вывести последних на эти самые тропы. Страх делает свое дело — вгоняет человека в ступор. — Но ведь и ты, в таком случае, становишься мишенью. — Мне достаточно не показываться и быть бдительным. Можно стрелять по ногам. Это отпугнет и медведя, и волка, а преступник не сможет уже уйти. Самое главное, оставить его в живых, чтобы он предстал перед судом и ответил за свои поступки. После ужина Бен и Сирин разместились на ночлег. Места хватало, чтобы не ютиться, прижимаясь друг к другу, хотя так было бы гораздо теплее, но каждый считал для себя недопустимым нарушать личное пространство другого, да и прогретые камни справлялись со своей задачей на отлично. Фрейзер спал урывками, стиснув в руках ружье и прислушиваясь к голосу леса. Сирин же наконец удалось заснуть без задних мыслей и постоянного страха расправы, серьезности нападения хищников, в отличии от Бена, она представить себе не могла да и, в общем-то, полностью вверила ему свою безопасность. Утром девушку разбудил запах еды. Выбравшись из логова, она застала констебля за приготовлением пойманного в один из установленных накануне силков зайца. — Доброе утро! — он улыбнулся заспанной спутнице. — Сегодня на завтрак беляк. Нам несказанно повезло! — Мне нужно умыться, — понуро ответила Сирин и поплелась искать ручей, протекавший невдалеке. — Теперь оно действительно доброе, — девушка заняла своем место на бревне. — Привет! Какие планы на сегодня? — Для начала подкрепимся. Затем отправимся в ущелье. Дальше дорога идет вдоль реки. Сегодня мы должны пройти около шестидесяти километров, учитывая два кратковременных привала. А завтра наш маршрут будет пролегать через деревню инуитов, жителей которой я очень хорошо знаю. Там передохнем полдня и ночь, узнаем, какая обстановка дальше на севере, какие тропы сейчас безопаснее для нашего путешествия. По дороге констебль показал девушке некоторые попадавшиеся съедобные и лекарственные растения, среди которых были «заячья капуста», бузина, можжевельник, тёрн, клюква, брусника, ирга, вербена, горец перечный, ива белая и каллизия душистая. Сирин запоминала все, что рассказывал Бен о каждом представителе канадской флоры, пробуя на вкус и оценивая на внешний вид все, что только было разрешено. За таким незамысловатым занятием прошла большая часть пути, пока перед спутниками не открылся вид на то самое ущелье. — Мы будем туда спускаться? — поинтересовалась девушка, зацепившись рукой за дерево и взглянув с крутого обрыва вниз. — Я не вижу никаких возможностей. — Ты держишься за одну из них, — снисходительно улыбнулся Фрейзер. — Да? — Сирин измеряла взглядом ствол до самой макушки. — Да. Там дальше есть ветвистые деревья, растущие у подножья обрыва вплотную к нему, по веткам вполне возможно спуститься. — Мне все больше и больше здесь нравится! — оживилась девушка. — Может стоит остаться жить в Канаде?! — ее неожиданно возбуждало все, что происходило на этом отрезке жизни, вызывало чувство дежа-вю, захватывало дух и необыкновенно увлекало. — Думаю, отведенного нам времени мало, чтобы ты смогла приспособиться. Нас ждут важные дела в Чикаго, — не унимался констебль. — Бесспорно, но пообещай мне… — Все, что в моих силах! — Бен с готовностью вытянулся в струнку. — Когда тебя отправят домой окончательно, возьми меня с собой. Я буду жить с инуитами. — Уверена? — Фрейзер скептически поморщил лоб. — Пока нет, но чем дальше мы идем, тем сильнее я укореняюсь в этой мысли. — Ты отчаянная! — констеблю определенно импонировала эта девушка. Своей непосредственность, своей готовностью враз изменить привычные основы размеренного бытия, своей верой в себя же саму. И, как ни странно, верой в идеал его Родины… В его собственные идеалы. Она вдохновляла его, в отличие от Рэя, вечно стремящегося вернуть Бена на бренную землю, руша устоявшиеся стереотипы его семьи, его сослуживцев, его страны. Фрейзер чувствовал себя наивным ребенком в условиях чуждой американской культуры, а в случае Чикаго — бескультурья, и гегемоном на Канадской земле. А ведь только он среди всех людей, окружавших детектива в последнее время, был способен выжить в обоих мирах, по обе стороны границы. И Рэй и Сирин это прекрасно знали, поэтому первый в любой сложный момент спешил предоставить возможность напарнику пробить стену в каждом тупике, в который он заводил их обоих, а вторая просто безгранично ему доверяла, подсознательно, неосознанно, но целиком и полностью. Спуск по стволу проходил довольно легко, так как дерево было еще живым, хоть и без листвы уже, но ни одной сухой ветки, к счастью, не подвернулось. Бен показал Сирин, как это правильно сделать, а девушка, цепляясь за корявые сучья, всячески боролась со страхом высоты, стискивая зубы, подбадривая позитивными мыслями и не глядя вниз. Расстояние от кромки обрыва до прикосновения рук констебля казалось неимоверно громадным, будто прошла целая вечность. Ступив на твердую почву, Сирин сразу же собралась, легко хлопнула себя по груди, животу и бедрам, проверяя на целостность и на вопрос Фрейзера: «Идем дальше?!» — энергично кивнула. — Тут, в низине, есть возможность поохотиться на мелких грызунов, — предложил констебль, перепрыгивая с камня на камень, выстилавших путь через водный поток, — в особенности, на речных. Ондатр много. Заодно попрактикуешься в меткости. — То есть, ужин на сегодня добываю я? — девушка следовала за ним, периодически хватаясь за предлагаемую руку Бена на опасных участках. — Почему нет? — Оружие на выбор? — Оружие — в пределах разумного распоряжения. Патроны нам пригодятся для более масштабных целей. Хочется верить, что их не будет, но вернуть стрелу реальнее, как боеприпасы. — Ну, в общем-то, ты прав. Назвался груздем — полезай в кузов. Другой вопрос: наш провиант еще существует? — На сегодняшний день, — Фрейзер принял Сирин на суше и огляделся. — В деревне инуитов мы сможем дозаправиться. — Что-то не так? — спутница заметила некоторую обеспокоенность на его лице. Он явно что-то обдумывал. Бен стиснул зубы, чтобы не говорить, и всячески пытался убедить себя в том, что ложь во благо, все же, имеет место быть. В сознании разразился бой между моралью, привитой бабушкой и желанием не запугивать Сирин еще больше. В итоге он просто переключил свои мысли на то, о чем мог бы говорить без утайки. — Продумываю, где лучше укрыться на ночь. Тут волков не меньше, чем грызунов. — «Не напугать… М-да…», — хотя, они тоже сыты, — сгладил он острый угол. Сказал и снова задумался над тем, что волновало его нутро, а нутро, в свою очередь, чуяло недоброе. Ветер менялся, ветер нес с собой запах перемен, еле различимый запах горючего… Огонь быстро раскалил воздух в пещере, образовавшейся в скальной породе отвесного склона при помощи ветра и воды некогда полноводной реки. Бен насаживал на импровизированный вертел подстреленную Сирин, освежеванную и выпотрошенную мускусную крысу. Сама же девушка покинула укрытие, попросив несколько минут на уединение и заверив, что никуда не пропадет. Фрейзер знал не понаслышке, насколько опасны эти места, поэтому каждая минута в отсутствии Сирин, заставляла его волноваться все сильнее. Наконец, не выдержав, он выглянул наружу. Спутницу увидел метрах в ста у реки за, казалось бы простым, но в то же время странным в данных условиях занятием. Она обливалась ледяной водой, точнее, уже одевалась после сего действа, застегивая ремень на брюках и вдевая руки в лямки топика. Бен, словно зачарованный, наблюдал за каждым ее движением, потом направился к ней, позабыв все правила приличия. Преодолевал камень за камнем, уродливыми горбами высившимися над землей, лишенный разума и мыслей. Девушка смотрела на его темный силуэт, подсвеченный сзади заревом исходящим из пещеры. Она не торопилась прикрываться и одеваться, просто держала в руках водолазку, стоя с грациозной выправкой, и ждала его. А он на полном ходу обвил ее талию, прижал к себе и впился в ее губы горячим поцелуем. Тряхнул головой, все еще находясь на краю убежища и чувствуя себя борющимся с тестостероновой атакой подростком. Сердце ухнуло где-то в недрах груди. Констебль сорвал куртку, откинул ее в сторону и прижался спиной к холодной стене пещеры, пытаясь перевести дыхание. Такое с ним случилось впервые при всем умении контролировать эмоции, ситуации и поступки. Когда Сирин вернулась, Фрейзер уже сидел у костра, отвлекая себя возней с почти прожарившейся тушкой ондатры и избегая зрительного контакта с девушкой. Она и сама его не беспокоила, просто разместилась напротив и уставилась на огонь. Вскоре молчание стало настолько гнетущим, что канадец осмелился заговорить. — Откуда ты? — он старался быть ненавязчивым и задавал вопросы между делом, срезая мясо с вертела в котелок. — Из Раггет-Поинт, Калифорния. — А как оказалась в Чикаго? — Пыталась сбежать от себя, — грустно отозвалась Сирин. — Тебя наверняка там ждут? — Нет… Меня воспитывал отец. Когда я была в старших классах, он сильно заболел. Справиться с болезнью, к сожалению, не смог. Перед смертью завещал мне немного денег и велел во что бы то ни стало добиться успеха в жизни, используя все то, чему он меня научил. Так, в шестнадцать лет я осталась одна. Понятия не имела, куда податься, чтобы унять боль утраты, но в итоге решила этот вопрос кардинально. Собрала самые необходимые вещи, деньги и села на первый попавшийся поезд. Посмотрела страну из окна и в итоге оказалась на самом ее севере. Сдала вступительные экзамены в Университет Чикаго. Приходилось много работать, чтобы оплачивать обучение. Закончила магистратуру и сразу попала в архив, где прежде посчастливилось проходить практику. — А мистер Сильван? — Томас? Томас был мне почти как брат, всегда заботился, всегда оберегал, никогда не намекал на что-то большее в отношениях. Он остался моей единственной связью с прежним миром. Мы переписывались, потом он приехал меня навестить и остался. Помог мне снять квартиру после выпуска из университета. Чем занимался, кроме этнографии, никогда не рассказывал, хотя поперву я интересовалась, но потом оставила все попытки. Томас убедил меня в том, что никогда не попадет в передрягу, по крайней мере сознательно. Объяснил, что устал от постоянного контроля родственников и хотел бы хоть раз в жизни делать нечто, близкое ему по духу, не опасаясь осуждения. Я не стала настаивать и доказывать свою позицию невмешательства при обладании информацией. Наверное, зря… Теперь у меня нет совершенно никого… — Даже друзей? — Только коллеги. В Чикаго сложно найти друзей… — Да, прости… — Фрейзер уже успел заварить в котелке кашу с мясом и теперь раскладывал ужин в вырезанные им из дерева подобия пиал. — Это, наверное, тяжело?! — он предложил еду девушке, снабдив пиалу самодельной же вилкой. — Ты знаешь, чем меньше места занято в твоем сердце, тем меньше оно страдает. Просто, порой выговориться некому, а психологов я предпочитаю обходить стороной. А у тебя много друзей? — В детстве были. Потом мне пришлось перейти на домашнее обучение, которым занималась бабушка. Те места, в которых я оказался, были довольно глухими. Выпадали редкие моменты общения с детьми инуитов, которые делились своими навыками выживания в лесах Северо-Западных территорий. Иногда я сбегал из дома, чтобы вдохнуть воздух приключений и независимости. А сейчас мой друг — Рэй, по крайней мере, я на это очень надеюсь. И несколько индейцев в Канаде, на глазах которых я рос. У тебя мокрые волосы, — резко заметил Фрейзер. — Ах, да, — Сирин поворошила слипшиеся от влаги в жгуты пряди, отвлекаясь от затронутой темы, и устало улыбнулась. — У меня пунктик на гигиене. Женщина должна оставаться женщиной в любой ситуации. — Не боишься простынуть? — Нет. Я веду довольно активный образ жизни, чтобы не было времени жалеть себя, иначе вряд ли бы предложила тебе такую авантюру и вообще додумалась до такого. Пищу принимали в тишине, так как Бен не разговаривал, а Сирин предупредили (снова Рэй), что он за трапезой «глух и нем», поэтому, будучи не менее воспитанной, она не посягала на его ценности. После, договорились поддерживать очаг по очереди, чтобы не стать добычей диких зверей (в ущелье их было куда больше, чем в лесу). Сирин поставила свое оружие поближе, обернулась пледом, заботливо предложенным Беном, пожелала парню доброй ночи и продолжила созерцать пламя. Через время, почувствовав что вот-вот погрузится в сладостную дрему, девушка встала, потянулась, расправляя плечи и разминая затекшую шею, прошлась по укрытию, изучая своды в надежде найти хотя бы намек на древние рисунки, но разочаровавшись, вышла ко входу в пещеру. Открывшийся ее взгляду пейзаж, буквально завораживал. Солнце в этих местах заходило за горизонт пока еще так, что оставляло небу частички света, окрашивая его в оттенки фиолетового, сгущая, но не забирая у природы краски. В чистейшей реке все еще различались светлые валуны, и виднелись силуэты резвящихся в толще воды крупных рыб, сосны налились темной тяжелой, но яркой зеленью, и лишь горы черными громадами пытались дотянутся до самого космоса, перекрывая друг друга и создавая некую укромную атмосферу, вызывая чувство защищенности от большого жестокого мира бетонных коробок с их морально разлагающимися с каждым днем все больше безумствующими обитателями, жадными до денег и славы. Сирин думала о том, как складывалась ее жизнь, какой она могла бы быть, распорядись Судьба иначе, о том, что ждет ее дальше. Размышляла и радовалась тому, что находилась сейчас у истоков зарождения человечества, там, где пока еще правят законы природы, где идет незримая естественная борьба за выживание, где никто не убивает ради наживы, развлечения или из мести. Люди, по сути, так далеки от всего этого, они забыли, что значит наслаждаться светом звезд, добывать огонь из подручных средств, охотиться, знать, как обеспечить себя пищей в подобных условиях и, в конце концов, понимать, какие растения могут спасти жизнь, а какие, в случае чего, добить окончательно. Фрейзер же некоторое время прислушивался к ее движениям, потом, поняв, что девушка не покинет схрон, задремал, на радость, без снов. Проснулся от ощущения некой тяжести на груди. Интуитивно потянулся за ружьем и потом уже открыл глаза, уперевшись удивленным взглядом в заинтересованный взгляд белки, восседавшей на нем в присущей этим зверькам позе. — Она уже пару часов тут бродит, — раздался голос Сирин со стороны кострища. Бен повернулся к ней. Девушка, расположившись на неиспользованном крупном полене, ворошила еще тлеющий пепел. — Стащила у меня последний пеммикан. Констебль аккуратно взял зверька за шкирку и поднял над собой, усаживаясь (как ни странно, тот даже не дернулся), поставил на каменный пол. — Завидный был бы завтрак, — он настороженно смотрел на грызуна, наученный печальным опытом нападения с их стороны при потере бдительности, но животное, видимо, даже не помышляло о подобном, оно встало на все четыре лапы, потянувшись вперед, понюхало штанину джинс Фрейзера, а затем, в несколько прыжков преодолев периметр пещеры, скрылась за ее пределами. — А я к ней привыкнуть успела, — с сожалением поморщилась девушка. Бен снисходительно улыбнулся и тут же спохватился: — Я что, спал всю ночь?! — Да, и так крепко, что мне не хотелось тебя будить. — Ты не выдержишь сутки на ногах! — виновато воскликнул он, и завозился со спальным мешком, поверх которого заснул, поднявшись и скатывая его. — Здесь очень чистый воздух, и много интересного, так что, я не устала совсем. Есть хочешь? У нас осталось кое-что со вчерашнего ужина. — Я не голоден пока, — он отвлекся от излишней суеты. — Доброе утро! — И тебе! — Судя по всему, Сирин уже готова была выходить. — Я тоже, — она встала. Через несколько минут путешественники покинули укрытие и отправились дальше.***
— Можешь пока поохотиться на рыбу, — предложил констебль, осматривая местность вокруг все той же реки, вдоль которой они с Сирин теперь двигались. — А я найду место, где мы сможем перейти в брод. Для тебя условия те же: не отходить более, чем на десять метров. Если что, зови. Я не потеряю тебя из поля зрения ни при каких обстоятельствах, но осторожность не помешает. Девушка лишь молча кивнула и вытащила стрелу из колчана. Рыбы в воде стало еще больше, но ее проворность по прошествии нескольких безрезультатных попыток стала откровенно нервировать. Прицелившись в очередной раз, она услышала за спиной в самой вблизи щелчок взведенного затвора и в затылок уперся холодный метал. Лук и стрела тут же вывалились из задрожавших рук, которые Сирин машинально медленно подняла над головой. — Браконьерством промышляете, мисс? — с издевкой вопросил целившийся в нее человек. — Н… нет, сэр, — девушка сглотнула, ища глазами Фрейзера, но тот исчез из виду. — Здесь запрещено охотиться без лицензии, особенно американцам! Развернись! — потребовал стрелок и ткнул ее дулом между лопаток. Сирин подчинилась с начавшей накатывать паникой представляя, чем эта встреча может закончиться. Перед ней предстал смуглый мужчина монголоидной внешности невысокого роста с длинными темными волосами, затянутыми в косу, облаченный в национальный костюм индейцев канадского севера. Двухстволка оказалась прямо на уровне ее лица. — Анука! Не трогай ее! Индеец резко перенаправил ружье и тут же опустил его. — Бен! Я мог тебя пристрелить! — возмущенно вскрикнул он. Сирин же, приложив ладонь к груди, нервно выдохнула, часто задышала и опустилась на подкосившиеся ноги. Фрейзер немедленно подскочил к ней и приобнял за плечи. — Это вряд ли, — обратился он к индейцу. — Почему не предупредил? Простите, мисс! — Анука разрядил ружье и подал девушке руку, но, перепуганная до безумия, она отказалась от благородного жеста, предпочтя отсидеться и перевести дух. — Не ожидал встретить тебя в ущелье, — Бен поднял лук и стрелу. — Участился незаконный промысел, — объяснил мужчина. — А ты какими судьбами? — Долгая история, расскажу по дороге, — констебль помог Сирин подняться сам. — Мы как раз собирались заглянуть к вам в гости. Это Сирин, мой… — Фрейзер осекся на секунду, — друг, я обещал ей показать свою Родину, поэтому, собственно, мы и бродим здесь. А это Анука, — представил Бен, — мой добрый товарищ, он инуит. В его деревню мы направляемся, с ним я вырос, — объяснил он девушке. — Очень приятно, — теперь уже Сирин протянула руку, чтобы поприветствовать представителя местной народности. Все еще трясущуюся руку. — Простите за внезапность и грубость, мэм, — мужчина заметно смутился, — Но кроме нас самих защитить наши земли и все, что на них есть некому. — Я понимаю… Анука пропустил Сирин и Бена вперед. — Не смей больше никогда меня оставлять! — полушепотом потребовала девушка у Фрейзера, эмоционально шлепнув его в солнечное сплетение. — Извини, впредь я буду более осмотрительным, — сердце бухало как молот о наковальню, он очень переживал за свою осечку и думал над тем, что ему еще повезло, что Сирин взял на мушки именно Анука, а не кто-то другой, кто-то более опасный и безжалостный. До селения инуитов предстояло прошагать добрые двадцать километров, а то и больше. Сирин периодически поглядывала на реку, пока шла к переправе. Анука, как и она сама, был налегке, а у Бена в рюкзаке не осталось провианта, поэтому девушка корила себя за недальновидность, за то, что не подкрепилась с утра, как следует, а еду пришлось оставить в пещере, в надежде на то, что по пути ее можно будет поймать. — У инуитов не принято готовить рыбу в пределах дня ходьбы от места ее ловли, — тихо пояснил констебль, помогая ей сойти на противоположный берег по очередной переправе. — Поэтому нам придется поискать ягоды и коренья. — Мы на их территории, нужно уважать. — Я расставил силки, — шагая последним, крикнул индеец, заглушая шум воды, словно уловив неловкость сложившейся ситуации, хотя, он прекрасно понимал, что Сирин целилась в треску не из праздного любопытства испытать себя в меткости, а потому что подступающий голод толкнул ее на это, и теперь, следуя традициям своего народа, обязан был непременно накормить гостей. Не нарушая, при этом, заветов предков. В его силках, действительно, оказалась добыча — воротниковый рябчик и еще один заяц. Этого вполне хватило, чтобы подкрепиться на весь оставшийся день. Хоть Анука и старался быть гостеприимным и учтивым, Сирин все равно держалась Бена. Незнакомый человек с оружием вызывал у нее ужас, несмотря ни на его дружбу с констеблем, ни на смененный на милость гнев. Между тем, в селении уже знали о прибытии путников. Дети сразу же обступили Фрейзера, обнимали его, задавали множество вопросов о его приключениях и прелестях службы в конной полиции. Констебль с удовольствием уделял внимание каждому из малышей и обещался поведать несколько историй им перед сном. — Они больше не хотят становиться охотниками, как их предки, — на пороге дома, к которому подошли Сирин и Бен, к слову самого большого, появился похожий на затерявшегося в толпе Ануку мужчина. — Они хотят быть тобой! — Квинн! — обрадованно крикнул Фрейзер и, поднявшись по ступенькам, крепко обнял его. Обменявшись парой слов, Бен и, по-видимому, еще один его старый друг вошли внутрь, приглашая за собой всех, кто оставался на улице. В большом помещении уже накрыли богатый стол. Констеблю и его спутнице отвели самые лучшие места. Что за яства им предстояло отведать, Сирин даже предположить не могла, поэтому она полагалась на то, что после трапезы Фрейзер расскажет ей, из чего они были составлены, пока же нужно было улыбаться, отвечать на вопросы, если таковые к ней возникали и есть. Благо, за ней оставили право выбирать, что именно.***
— Я представляла себе жилища инуитов несколько иначе, — Сирин, переодетая в предложенную хозяйкой дома одежду, стояла у очага, расположенного посреди отданной им с Беном в распоряжение комнаты, и грела ладони. Ее собственная одежда уже была постирана и сушилась тут же, на веревке, натянутой над очагом. Констебль подошел к ней, вернувшись через час или полтора после того, как отправился к детям, выполнять обещание. — Цивилизация и сюда добралась, но дальше — на Север, все именно так, как пишут в книгах. Там дома изо льда и шкур животных. Тем не менее, даже в срубах остались вот такие места, — он взглянул наверх, на отверстие в потолке, через которое дым от очага покидал помещение. — Ты все еще хочешь знать, из чего состоит местная кухня? — Только после того, как ты поможешь мне вымыть голову, — девушка жестом указала на стоящий на столике кувшин и алюминиевый тазик. Бен улыбнулся и услужливо кивнул. — Гостям здесь рады любым, — уже ополаскивая пену, начал Фрейзер, — поэтому мы сидели рядом со старейшинами — это большая привилегия. Одинаково радушно принимают и друга и врага, — он отставил кувшин и дал Сирин полотенце. — К браконьерам этот закон не относится, — парень предвосхитил скептицизм визави. — Так вот, рацион инуитов, в основном, включает мясо овцебыка, тюленя, птицу и ее яйца, оленину, рыбу, ягоды, водоросли, коренья и стебли некоторых растений, причем могут смешивать все это между собой в одной тарелке. Едят два раза в день и многократно перекусывают. Добычу делят на всех, но есть иерархия и традиции. Например, первыми трапезничают охотники, потом женщины и дети. Все, что употребляется в пищу призвано сделать организм здоровым, сильным и сохранить тепло. В ней много белка и жира. Допустим, местное мороженое кардинально отличается от того, к какому ты привыкла, оно состоит из взбитого жира с ягодами рыбой и сахаром, вместо рыбы иногда используют оленину, называется такое блюдо — акутак. Не менее странным может представиться кивиак — это праздничное блюдо, которое готовят, помещая в шкуру тюленя четыреста чистиков. Затем из шкуры выпускают воздух, запечатывают салом и помещают в землю под пресс на срок от трех месяцев до двух лет, после, ферментированную птицу достают, снимают перья и едят. — Ферментированную, то есть?.. — Сирин не хватало духу озвучить свои мысли. Вместо ответа, Бен смущенно закивал. — Господи! — На самом деле, вкус как у старого острого сыра, но запах оставляет желать лучшего, поэтому употреблять этот изыск лучше на свежем воздухе. Чтобы тебя успокоить, сегодня мы лакомились строганиной из оленины, супом из плавников моржа, вымороженной китовой шкурой с салом — мактак, предложенной с сыром, и чаем из багульника — аюком. Еще у охотников есть обязательные ритуалы, — продолжал Бен, укладываясь в кровать одновременно с Сирин, ложе которой располагалось у противоположной стены. — Думаю, ты заметила это, когда Анука доставал птицу из силка. Инуиты заключают с животными соглашения: охотник убивает ради прокорма семьи, а животное жертвует собой, чтобы стать частью тела охотника, и если люди перестанут следовать древним правилам, животные будут оскорблены и прекратят размножаться. — Ты тоже так делаешь? — Я воспитан в католической вере, но… да, я тоже прошу прощения, если мне приходится убивать ради пропитания и выживания.