{если вы в восторге от канонных Шерлока и Джоан, то лучше пройдите мимо}
"Не смей подходить ко мне!" — Джоан слишком красива в этом светлом платье — юбка взлетает по ветру — с горящими глазами и чернильными волосами, с вплетенными в них полевыми цветами; Джоан некрасиво кривит губы и отступает шаг за шагом, стоит почти на краю обрыва, но ей проще в пропасть упасть, оступившись по собственному желанию, чем сдаться ему, укрыться распахнутыми объятиями. Шерлок знает, что в девяноста девяти вселенных она не сделает финальный шаг, не сломает себе жизнь, падение для нее — не выход, а движение назад, ее гениальному мозгу не трудно просчитать все варианты, и исход один — пойти к нему навстречу; у него внутри даже не дергается ничего, когда Джоан падает на колени — скрюченная, с оголенными ранами, дрожащими лопатками — и он шагает к ней, запахивает в теплый пиджак и тащит за собой. Джоан бьет его слабыми кулаками, бьет-бьет-бьет, и не замечает, что давно уже царапает саму себя.Постоянно так грустно, постоянно боюсь я Потерять тебя, не узнать тебя, плыть без тебя — Не добивай меня
"Не бросай меня!" — кричит громко, кричит, выворачивая себя наизнанку; она ему — всю себя, по частям, по каким-то осколкам, она для него всегда обнажена, с улыбкой на прокушенных губах; она для него — все-все-все. Шерлок на нее не смотрит, чувствует как самого себя, ее пульс отбивается в нем рваным битом, ее дыхание — его дыхание; ему не нужно знать, где она, между ними нить алая, обмотанная вокруг пальцев, и давит-давит-давит, почти душит, до хрипа, до сбитых о стену костяшек, до стучащего гула в висках. Джоан тянет к нему тончайшие запястья, что можно обхватить пальцами одной руки, дышит как-то сбито, умоляет — спаси меня — и Шерлок знает, что не спасет, только утопит, переломает, заставит переступить черту, и ему отпустить бы ее, позволить улететь в небеса, но обнимает лишь крепче, если она хочет сгореть, то они сгорят вместе. Джоан по ночам себя в хлам разбивает, осколками по спине его собирает их общую вечность; ей бы в окно — и по прямой, подальше от личной Нетландии, ей бы туда, где счастья больше, где солнце ярче и небо ладонями ловится за раз; но она без него — умрет. (а умирать одной с т р а ш н о)Ты говоришь глупости у самой пропасти Молю — отпусти, меня отпусти Разожми ладонь, и я полечу, разбиваясь О камни, может быть вылечусь я
Шерлок отпускает ее перед домом — таким же дырявым, как и его душа — утыкается носом в волосы и дышит с ней вместе — раз.два.три. — Джоан молчит, глазами в глаза, и не знает, как его упросить отпустить и себя, и ее, позволить решать судьбе, а не его упрямому разуму, что едва ли не судьбу предсказывает. Джоан его любит — ну конечно, любит, как его не любить — и готова пробыть с ним до конца, держать руку в руке, растворять себя в нем; Джоан готова ради него абсолютно на все, но знает-чувствует-видит, что ему нужна не она, а ее мозг, и ломит от этого, перекручивает, на куски разрывает. Она в себе крылья взрастила, рассчитала маршруты, проложила все карты, но один только взгляд — смазанный, растерянный, кричащий и умоляющий — и она по тормозам, снова назад, в водоворот несчастий, боли и грусти; Шерлок едва ли не на коленях — знает, что не уйдет, ни в одной из вселенных не исчезнет, останется подле, едва ли не в венах, ввязала себя в его душу. Шерлок ее не отпустит — она ему взамен сердца, разума, жизни; она для него — важное самое, то, что по утрам помогает проснуться, благодаря чему новый день наступает; касается пальцем, а она отбивается, он мажет по скуле — она жмурится, коленями едва ли не выбивает себе челюсть, и он к ней как к фарфору — на пьедестал воздвиг, за стекло спрятал. И Джоан ладонью бьет-бьет-бьет, а оно ее холодом отрезвляет в ответ.И так всё нелепо порой, ты именно тот, ты мой — Я с тобой
Джоан улыбается окровавленными губами, щелкая полароидом — пусть этот миг останется с ней навсегда. А позже можно и в пропасть взлететь.