***
В заброшенном парке не было никого, кто бы мог потревожить покой тёмного. Он шёл не спеша, запустив руки в карманы, рассуждая о своём. Собственные крылья не давали ему покоя. Маленькие, серебряные, продолжали жечь грудь там, где соприкасались с кожей, а большие постоянно рвались на волю. К тому же, ему безумно хотелось летать. Он соскучился по полётам. Соскучился по чувству, когда ветер треплет твои волосы, скользит по перьям на крыльях. Ты чувствуешь себя свободным. Он уже собирался присесть на одну из уцелевших скамеек, как вдруг замер, смотря прямо перед собой. Недалеко, метрах в восьми от него, стояла женская фигура в белом плаще. Капюшон скрывал её лицо, но на поясе беззаботно мотался клеймор, о котором когда-то говорила Василиса. Он молчал, смотря на неё. Девушка тоже молчала, однако он кожей чувствовал, что она улыбается. — Кто ты? — без лишних слов спросил он, готовый в любую секунду отразить нападение. Меч в его руке материализовался мгновенно. — А не узнаёшь? — голос у девушки сиплый, словно она болеет. Однако знакомые интонации заставили его опустить занесённое оружие, и ошарашено застыть, не в силах вымолвить ни слова. — А ты не изменился. Ничуть. Всё так же при первой же возможности хватаешься за меч. Как предсказуемо. — Этого не может быть… — пробормотал он одними губами, качая головой. — И я скучала, солнышко, — девушка подняла облачённые в чёрные перчатки руки и небрежно скинула с головы капюшон. Светлые волосы, зеленоватые глаза, кривая ухмылка, острые черты лица, тонкие брови, высокие скулы, точёная фигура, которая распознаётся даже под плащом… — Катания… — не то удивлённо, не то обречённо сказал Фэш, едва не выронив из рук меч. Но старая привычка не выпускать оружия из рук, ни при каких обстоятельствах, сыграли своё. Пальцы продолжали крепко сжимать рукоять. — Представь себе, — проговорила она, продолжая весело усмехаться. — Не ждал? — Ты жива, — а он всё продолжал исследовать её лицо взглядом. Почти через всё лицо тянулся неприятный шрам, который испортил её внешность окончательно и бесповоротно. Кажется, даже лекари Эдема не смогли это исправить. Шрамы от артефактов так просто не исчезают. Спустившись взглядом чуть ниже, на шею, он заметил ещё один шрам. Будто кто-то воткнул ей лезвие в горло. — Заметил? — спросила она с издёвкой. — Именно поэтому я теперь нормально не разговариваю. Меня послали убить одного из старших демонов Преисподней. И я убила. Но перед этим он воткнул мне нож в горло. И теперь я сипая, словно выкуриваю по три пачки крепких сигарет в день. — Ты умирала у меня на руках, — он сделал пару шагов в её сторону. — Я лично слышал, как твоё сердце перестало биться, а дыхание остановилось. Я видел, как остекленели твои глаза! — с каждым словом его голос становился громче. Казалось, что вот-вот сорвётся. А девушка продолжала насмехаться, наблюдая за ним. — Да, представляешь, меня воскресили, — сказала она, весело играя с завязкой плаща. При этом она продолжала рассматривать его, как призывника в военкомате, зачем-то облизнувшись. И Фэшу это не понравилось. Она сделала несколько уверенных, по-кошачьи грациозных шагов и остановилась в нескольких сантиметрах от него. Медленно подняла руку, стягивая с неё перчатку, а затем с нежностью коснулась его щеки, пользуясь его оцепенением. — Ты всё такой же красивый, каким я тебя помню, — прошептала она, и этот шёпот напомнил ему много хороших моментов, которые были связаны с ней. — Всё такой же… идеальный. В Эдеме так и не нашлось равных тебе. Я скучала, котёнок. — Ты погибла у меня на руках, Кэтти, — его голос сам по себе притих до шёпота, а в глазах только слепой бы не заметил боли, с которой он смотрит на неё. — Я все эти годы винил себя за то, что не смог спасти тебя. А ты жива, стоишь передо мной, словно и не было этих четырёх тысяч лет. — Они были, — продолжая гладить его по щеке, улыбнулась она. — Для меня эти годы тянулись слишком долго. Без тебя в Эдеме пусто. — Да уж. Только из-за твоей смерти я оказался внизу, — в голосе падшего ясно слышалась обида. — А ведь я исправно служил свету, оберегал его, помогал лечить раненых в лазарете… и что получил взамен? Вечную жизнь в пыльной, тёмной и жаркой Преисподней. Хотя знаешь, там меня ценят гораздо больше, чем наверху. — Бедный… — сочувствующе сказала она и, подавшись вперёд, аккуратно и мягко коснулась его губ своими, запуская тонкие пальцы в его волосы. И он ответил, осторожно обнимая её за талию, стараясь не коснуться её меча, иначе получил бы от него хороший урок на всю жизнь. Она улыбалась, крепко обняв его за шею, прижимаясь к нему, довольствуясь его объятьями. Впервые за время их знакомства он ответил ей вот так. Обычно всё заканчивалось лёгким прикосновением, а затем он убегал по делам, как он сам говорил. Но сейчас он обнимал её, прижимал к себе, и это казалось эйфорией. Но что-то не давало парню покоя. Он никак не мог понять, что именно. Вроде бы, та же самая Катания. Такая же ласковая, нежная. Такая, какой он знал её. Но в ней явно произошли изменения. Только какие — парень никак не мог понять. Крылья на шее больно обожгли кожу, заставляя его зажмуриться ещё сильнее и оторваться от её губ. Её обиженный взгляд говорил о том, что она явно не собиралась это делать. Фэш неосознанно взглянул на её очертания. Обычно мягкая желтоватая аура спокойного и уверенного в себе ангела, сейчас казалась словно пробитой. Свечение было не мягким и спокойным, а резким и отталкивающим. Во многих местах аура прерывалась, словно проваливалась в никуда, а затем вновь начиналась, но через какой-то промежуток снова обрывалась. Таких брешей было безумно много. — Кэт, — спокойно произнёс он, понимая, что могут значить эти «пробоины». — Ты скучала по мне? — Безумно, — сказала она, не улавливая перемены его настроения. В следующий момент пальцы падшего сомкнулись на её шее. Через мгновение она была уже прижата к стволу дерева. Безуспешно хватаясь за его руку, она пыталась оторвать её от своего горла, но лишь бесполезно тратила силу. — Тогда утоли моё любопытство, милая, ответь на вопрос: каково это для ангела — лгать, глядя в глаза, и предавать людей, которые тебе верили? — прошипел он, безжалостно надавив на её горло. Нет, таким образом он не убьёт её, но больно всё же будет. Прошипел в самые губы, с холодной яростью смотря ей в лицо. — О чём ты говоришь? — просипела она, продолжая пытаться высвободиться из его хватки. — Ты прекрасно понимаешь, о чём! — только он в ярости может выглядеть таким спокойным. Только он, и больше никто. — Давай, любимая, расскажи мне, как ты подставила меня! Катания перестала вырываться. Несколько секунд она стояла, молча, а затем вдруг рассмеялась и заглянула ему в глаза. — О, любимая, надо же, — словно в истерическом припадке проговорила она. — А ты никогда меня так не называл. Это даже… приятно. — Да ты стала мазохисткой, как я посмотрю, — опасно усмехнулся он. — О, да, — протянула девушка и широко улыбнулась. — Я ведь чистильщик. Нечистый на душу ангел. Меня посылают туда, откуда порой нет выхода. И я убиваю, принося с собой трофеи. — Я знаю, кто такие чистильщики, — глаза Фэша сверкнули недоброй искрой. Однако ангела это не устрашило. Она продолжала смеяться, не обращая внимания на его руку. — Ты знала, что тебя воскресят, верно? Тебя ведь убили слабым артефактом. Метательный нож класса Дельта. Такие больно ранят, и даже убивают, но после таких ранений очень легко воскресить. Я знаю. Я делал это и не раз. Ты знала, что Рафаил тебя не оставит. Поэтому решилась на такое. Вот только понять не могу — за что ты так со мной поступила? Светловолосая ещё несколько секунд смеялась, а затем вдруг резко замолчала. — Я любила тебя, Фэш, — проговорила она довольно чётко, отделяя каждое слово. — А ты не обращал на меня внимания. Это было больно. И видеть я тебя больше просто не могла. Это была моя маленькая месть! Я отомстила тебе за безответную любовь! Ты сделал мне слишком больно… — Какая ж ты всё-таки дура. Блондинкой была — блондинкой и останешься, — покачал он головой и отошёл назад. Катания громко закашлялась, склонившись вниз. Она всё ещё посмеивалась. — Зачем ты приходила к Василисе? Она резко встрепенулась и диким взглядом посмотрела на него. — О! Рыжая девчонка, конечно! — её дыхание вдруг стало прерывистым. — Вот на кого ты меня променял, да? На земную девчонку?! Да что она может дать тебе, это маленькое ничтожество? Ах, да! Свою душу! Вот что она может дать! Всё, что у неё есть, это маленькая светящаяся песчинка в её груди. И, скорее всего, этот бесполезный мешок костей тебе просто не нужен, верно? Конечно, зачем тебе… Звук пощёчины разрезал зимний морозный воздух. Кэт ошарашено уставилась на парня, который только что сильно и больно ударил её. И никакие муки совести его не грызли. — Во-первых, не смей оскорблять её в моём присутствие. А во-вторых — ты легко отделалась. Я бы мог убить тебя за твоё предательство. И поверь, твоих великих навыков чистильщика не хватило бы для того, чтобы убить меня. Я сильнее, быстрее и опытнее тебя, детка. Я выкован в Преисподней. А ты — всего лишь жалкое подобие ангела. И знаешь, иногда я начинаю гордиться тем, что я — падший. Это намного лучше, чем быть таким, как ты. А затем, развернувшись, парень пошёл прочь, поборов в себе желание развернуться и отрезать ей голову. А она так и смотрела ему вслед, ошарашенная и обиженная. Однако на несколько секунд он остановился и произнёс: — Не смей трогать Василису. Клянусь, если ты что-то ей сделаешь — я вышибу тебе мозги. Голыми руками. И на подносе принесу Рафаилу, — а затем просто растворился в воздухе.***
— Василиса, — даже не соизволив постучаться в дверь, парень распахнул её и прошёл в квартиру. — Ну, ты и охамел! А дверной звонок тебе для чего? — спросила она недовольно, выходя в прихожую. Парень на несколько секунд остановился, пробегая взглядом по ней. Ему явно понравился её шёлковый нежно-голубой халат. К тому же, длина его очень даже устраивала. — Не смотри на меня так. Под халатом майка и шорты. Не надейся нечаянно задеть пояс и развязать его. — Какие у тебя развратные мысли, — насмешливо скривился он. — Ладно, идём, поговорим. — Только ты приходишь без стука, бессовестный, — буркнула она и, подхватив на руки мешающегося под ногами кота, прошла в комнату. — Дверной звонок для идиотов. Я предпочитаю заявляться внезапно, — отмахнулся он. — А мне кажется, ты перепутал двери, — она улыбнулась и погладила кота по голове. Тот недовольно затряс ушами и издал возмущённый мяв. — Ой, всё. Иди отсюда, животное. Бесишь меня. Скормлю тебя Аркадию. Будешь знать! — Кто такой Аркадий? — удивлённо спросил Фэш, наблюдая за тем, как кот ретируется. — А… это рыбка моего брата. Старенькая она уже, да. Но мой кот её, почему-то, боится. Как только я говорю её имя, он тут же сваливает. Трус несчастный, — рассмеялась она, плюхнувшись в кресло. — Понятно, — улыбнулся он в ответ и затем сел на подлокотник рядом. Василиса удивлённо подняла на него глаза. — Слушай внимательно и запоминай. Это важно. Я не хочу, чтобы ты снова пострадала. И, пожалуйста, без вопросов. «Когда ты говоришь «пострадала» мне уже не по себе. Учитывая то, с какими товарищами ты водишься, я бы прислушалась», — подумала она невольно. — Ладно, — коротко кивнула она. — Тебе может угрожать опасность. Я не знаю, так ли это. Но пожалуйста, не ходи нигде одна. И вообще, не высовывайся лишний раз из квартиры. Это может плохо кончиться, — сказал он, вспоминая бешеный взгляд Катании, когда та говорила о ней. — Просто верь мне. Я хочу тебя защитить. — Я верю, — ответила она и опустила голову. В следующую секунду она принялась разглаживать складки на халате. В её голове уже работали соображалки, что ей такого грозит. Снова какие-нибудь демоны, которые хотят её убить? Или что похлеще? — Отлично, — он облегчённо выдохнул и неосознанно положил ей руку на плечи, притягивая к себе и прижимая к своей груди. — Просто будь осторожнее, хорошо. — Хорошо, — согласилась Лисса, коротко кивнув. — Ты ведь такая хрупкая. Вдруг кто сломает? Я ж ему голову оторву, — он улыбнулся, смотря на неё сверху вниз. Её волосы в солнечных лучах красиво переливались, казались настоящим живым огнём. — Правда? — ехидно спросила она, подняв голову вверх. — Ага, — подтвердил Драгоций. — Я не хочу лишаться такого друга, как ты. Учитывая, что друзей у меня не так уж и много. — Ладно, уломал. Я тебе верю, — усмехнулась девушка и поднялась на ноги. — Знаешь, что у меня есть? Огромный пакет мандаринов! Мама привезла сегодня. — Очаровательно! Бог велел делиться, — тут же вскинулся он, сбрасывая с себя пальто. — Да ну? Не знаю я никакого Бога. И вообще, я атеист, — ответила она со смешком, направляясь прямиком в кухню. — Но если ты хорошо попросишь, я, может быть, поделюсь. — Да ты меня шантажируешь! — возмутился парень, кинувшись вслед за ней. — Мы так не договаривались! Я тебе больше бесплатно играть не буду. — О! А это уже удар ниже пояса! — она остановилась возле стола и, развернувшись, встала в позу сахарницы. — Так нечестно! Ты используешь запрещённые методы ведения игры! — А кто сказал, что я буду играть по правилам? — усмехнулся он, подходя к ней. — Жулик, — Василиса прищурилась и усмехнулась, глядя на него. — Не то слово, — тихо сказал он и вдруг наклонился так близко, что можно было почувствовать его дыхание. Сердце девушки пропустило один удар. Но парень вдруг хитро улыбнулся и продемонстрировал мастерски стянутый из пакета мандарин. — Верно! Не то слово! Ты не жулик! Ты наглый воришка! — возмущённо воскликнула она, пытаясь отобрать фрукт. — Не жадничай. У тебя их целый пакет, — он с лёгкостью увернулся от её попыток. К тому же, он был выше, а она в жизни не допрыгнет до его руки, которую он вытянул вверх. — Ты просто негодяй! Пришёл тут, значит, даже не постучался. А теперь мандарины воруешь? — она едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, но всё же не выдержала и расхохоталась в голос. Приземлившись на стул, она взяла из пакета один фрукт и принялась его чистить. — Всё, я в обиде. — Прям в такой уж обиде? — ехидно поинтересовался он, усевшись напротив. — Да. В такой большой и сильной. Сейчас натравлю на тебя кота за это, — сказала она, отправляя дольку мандарина себе в рот. — Впрочем, если ты хорошо попросишь, я подумаю насчёт твоего помилования. — И как же мне просить прощения? Есть советы? — он облокотился на стол и чуть склонился вперёд, к ней, внимательно вглядываясь в синюю радужку её глаз. — Ну, не знаю… ммм… подари мне большую шоколадку. С орехами. Нет, не просто большую. Огромную! — заявила она, подняв указательный палец вверх. — Шоколад? — он удивлённо приподнял бровь, смотря на неё. — А есть чего попроще? — Не знаю. Больше у меня вариантов нет. Впрочем, пока ты не можешь смотаться за шоколадкой, я буду на тебя в обиде, — она хитро усмехнулась, продолжая ломать свой мандарин на части. Несколько секунд парень просто следил за её медленными движениями, прошёлся взглядом по её волосам, затем спустился ниже, внимательно всмотрелся в черты лица, задержавшись на губах. Непреодолимое желание поцеловать её зародилось где-то в его голове. Он не мог понять, чем обусловлено оно, но сопротивляться ему было практически невозможно. Он мучительно зажмурился, стараясь прогнать наваждение. Однако вырвавшийся из лёгких тяжёлый вздох сдал его с головой. — Всё хорошо? — спросила она подозрительно, на секунду остановившись и подняв на него взгляд. — Ммм… нет, — с трудом выговорил он. — Тебе плохо? Я могу помочь? — Василиса тут же поднялась на ноги, готовая в любую секунду рвануть в ванную за аптечкой, но Драгоций вдруг покачал головой. — Тогда что? Скажи мне. Парень не ответил. Только вдруг резко поднялся на ноги, нависая над ней, словно большая хищная тень. Огнева подалась назад, но уже в следующий момент упёрлась спиной в стол. Стало вдруг так страшно, словно её вот-вот должны убить. Она даже неосознанно зажмурилась, готовая в любой момент принять удар. Но его не последовало. В какой-то момент она поняла, что её губы накрыли чужие губы мягким поцелуем. В следующую секунду она почувствовала на своём затылке его руку, а второй он аккуратно сжал её талию. Словно боялся сломать. Сердце забилось, как бешенное. Ей даже показалось, что она не может дышать. Неосознанно, но она подалась чуть вперёд, отвечая ему. Это послужило сигналом для него. Рука крепче сжала тонкую талию, прижимая девушку ближе к своему обладателю. Чуть приподняв её над полом, он посадил её на стол, сжав в ладони тонкую ткань её халата. Решив, что терять ей нечего, девушка позволила себе запустить пальцы в его волосы. На ощупь они были безумно приятными. Однако в какой-то момент в её голове что-то перемкнуло. — Нет, — отстранившись, сказала она. — Почему? — прошептал он, подозревая, какой ответ она даст. — Потому что нет, — Лисса прикусила губу, стараясь подобрать слова. — Фэш. Ты мой друг. Я не могу так. — Друг, — понятливо кивнул он. — Я знаю. Это просто… сочтём этот поцелуй за социально-психологический эксперимент. — Да. Давай так, — согласилась она. Только она пришла к выводу, что не очень-то хочется забывать об этом. Чёрт возьми, у него слишком мягкие губы, чтобы просто взять и забыть их. Парень больше ни слова не сказал. Он просто развернулся и ушёл, захлопнув за собой дверь, оставляя её наедине с самой собой.***
Когда Норин открыла дверь в кабинет падшего, она серьёзно удивилась. Едва ли тут можно было найти неповреждённую вещь, кроме рабочего стола и зеркала душ, на которое сейчас с особой небрежностью была накинута лёгкая тёмная ткань. Кабинет был разгромлен в пух и прах. Сам же падший сидел за своим столом, закинув на него ноги, и задумчиво вертел между пальцами своё фирменное серебряное перо. В другой руке у него была зажата тлеющая сигарета. В кабинете пахло табачным дымом. На столе лежали несколько пергаментов из канцелярии, стояла печать. Стол оказался единственным местом, которое осталось нетронутым. — Поясни, будь так любезен, что тут было? — спросила она, перешагивая через осколки когда-то полной бутылки виски. — Не буду, — ответил он совершенно спокойно, даже отрешённо. — Это не просьба, — ответила она и присела в кресло, которое, кстати, лишилось своего подлокотника. — Я встретил Катанию, — Фэш говорил глухим, до чёртиков раздражающим спокойным голосом. — Во сне что ли? Эта блондинка мертва, как ты сам говорил, — девушка совершенно бесцеремонно закинула ноги на стол и расположилась с особым удобством. В этом кабинете она чувствовала себя, как дома. — Оказалось, что не мертва, — без каких-либо интонаций произнёс он и сделал одну глубокую затяжку. Затем смерил сигарету долгим и изучающим взглядом, после чего потушил её прямо о дубовую поверхность стола. — Она живее всех живых… паскуда. — Как это возможно? Ты же говорил, что её нельзя было вылечить, — королева удивлённо подалась вперёд. Ради этого ей пришлось скинуть ноги на пол. — Говорил, — кивнул он. — Я пытался. Я точно знал, что раны от такого класса оружия лечить проще всего. Но у меня не получалось. Сейчас мне кажется, что кто-то намеренно блокировал мой дар, чтобы я не мог ей помочь. И стоило Михаилу меня сбросить, как Рафаил кинулся спасать свою маленькую ученицу. Бездарную, надо признать. Норин передёрнуло от его тона. Холодный, словно политая жидким азотом сталь. Даже она, кто слышала в своей жизни немало всякого, побаивалась такого тона. Не зря в этом месте его боятся почти все демоны. Только в разной степени. — И она жива… почему мы не столкнулись с ней ни разу за четыре тысячи лет? — вкрадчиво спросила она. — Почему же? Сталкивались. Просто не знали, кто это, — Фэш вдруг щёлкнул пальцами. Они оба оказались в огромной, не имеющей конца и края библиотеке Преисподней. Это было больше похоже на симбиоз библиотеки, музея и архива. Впрочем, чего тут только не хранилось. Пожалуй, в этом мраморном королевстве библиотека была самым надёжным местом хранения. Падший медленно поднялся на ноги и прошёл несколько шагов вдоль стеллажей, забитых самыми опасными книгами в этом мире. В отличие от небесной библиотеки, тут запретная секция была забита не просто книгами проклятий. В запретной секции, под табличкой «Опасно!» хранились книги, которые частенько пожирали своих читателей. Плотоядные, вредные, злые и живые. Они питались людьми, а их обложки обновлялись. Заплатки книга делала из кожи своих же жертв. Поэтому в ту секцию никто не суётся. Самоубийц с каждым годом становится всё меньше. Наконец, парень вытащил на свет увесистую книгу. Ей было уже не мало лет, она вся потрепалась и теперь чхала пылью на всех, кто брал её в руки. — Смотри, — Драгоций пролистал несколько страниц, позволяя госпоже Норин опереться ему на плечо и заглянуть в книгу. На одной из страниц оказалась картинка: фигура в белом плаще с характерным прямым двуручным мечом. — Её прозвали Белая жница. Она появлялась там, куда не осмелился сунуться ни один смельчак, расправлялась с врагом хитростью и уносила с собой его голову, как трофей… и это ещё падшие негодяи. — Но она всё ещё ангел, так ведь? — девушка недовольно поморщилась. В данный момент она вспомнила, как сама несправедливо пала. — Да. Но её светлая аура всё больше истощается. В ней много дыр. Она это замечает, но уже ничего сделать не может. Ещё немного, и она потеряет всякую ангельскую защиту. А за ней может потерять и крылья, — разъяснил он. — Я видел её. Прошло четыре тысячи лет, а от неё всё ещё веет предательством… А ведь клялась, что любит меня. — Любовь толкает на необдуманные поступки, — тихо откликнулась Нора и вздохнула. — И что теперь делать? — Эта стерва приходила к Василисе, — парень уже терял терпение. Плечи его нервно подрагивали. Это могло означать только одно — он почти в крайней точке кипения. — Ты волнуешься за неё? — Да. Она беззащитна, а Катания зла и беспощадна. Я боюсь, что она просто явится к ней ночью и без труда проткнёт её сердце мечом. — Фэш, — королева опёрлась спиной о стеллаж и внимательно осмотрела падшего с ног до головы. — Почему ты так волнуешься за неё? Что в ней такого, чего нет в остальных? Ты знаешь её от силы пару месяцев, но ради неё готов кинуться в самое пекло. А ведь изначально твоим планом было напротив — кинуть её в бездну Ада, уничтожить и забрать её душу. Что изменилось? — Я не знаю, — он мотнул головой и тяжело вздохнул. — Я больше не хочу её убивать. У меня такое навязчивое чувство, что я хочу её защитить. Со мной такого никогда не было… Рин? — Да? — Я её поцеловал. Сегодня. Голубоглазая вдруг весело усмехнулась. — Надо же! Один из лучших любовников Преисподней, сексуальный, до безумия красивый, идеальный, самый желанный в этом гадком местечке падший сегодня поцеловал земную девчонку! Я тебя поздравляю, радость моя! Фэш не удержался и тоже весело хмыкнул. Ему и самому было непонятно, что мешало сделать это раньше. При желании, он мог запросто переспать с ней через неделю после знакомства. Вот только не сделал этого. Почему-то. — Все твои слова я запомнил. И всякий раз, когда ты будешь говорить мне, как сильно ты меня ненавидишь, я дословно буду цитировать всё выше сказанное, — нашёл он новый способ шантажа. — Ты её любишь? Этот вопрос поставил его в тупик. Он замер, пристально смотря своими голубыми глазами на королеву. Соображалки работали сегодня не особо быстро. А после такого вопроса они вообще застряли. — Не знаю. — Снова не знаешь?! — взревела она. — Подумай уже своей головой, Фэш! Да ты ради неё бросаешься, чёрт знает, в какие дебри! Ты постоянно хочешь её защитить! Всё делаешь для того, чтобы она верила тебе! Зачем? — Я не знаю! — его голос зазвучал напряжённее и громче. — Давай! Скажи это! — повысила она голос вслед за ним, постепенно наступая на него. — Я не знаю!!! — он схватился за голову, крепко зажмурившись. — Ты любишь её? Ну? Ответь мне! — голос зазвучал в два раза выше и громче. — Я не… — СКАЖИ! — Не могу! — Я ХОЧУ ЗНАТЬ! — она кричала всё громче, её губы сжались в тонкую полоску, а глаза налились решительностью. — Я не могу тебе сказать, нет! — он пытался уйти от её напора. В такие моменты он чувствовал себя жертвой. — ТЫ ЛЮБИШЬ ЕЁ?! НУ? ОТВЕТЬ! ДАВАЙ! ДАВАЙ!!! — ДА! Парень замер, тяжело дыша, пытаясь перевести дух. Его трясло. Только что он осознал сказанное. Растерянно уставившись в никуда, он спустился вниз по стеллажу на пол, и устало положил руки на колени. Нора вдруг улыбнулась. От её ярости и решительного взгляда не осталось и следа. Она опустилась рядом на корточки и нежно погладила его по волосам. Его растерянность была ей понятна. — Вот так, — одобряюще сказала она. — Тебе лишь стоило произнести это вслух. — Я ведь не могу любить, Рин, — прошептал он одними губами. Его дыхание успокоилось, но в его глазах она видела полнейшее отчаяние. — Можешь. Ты же ангел, — сказала она и приобняла его за плечи. — Что теперь будет? — спросил он с безразличием. — Ничего. Скажи ей, если хочешь, — предложила девушка, присаживаясь рядом. — Почему она? За что я люблю её? Ведь в ней нет абсолютно ничего особенного. Да я за все эти годы видел и встречался со столькими девушками, что и пересчитать не могу. И они были куда эффектнее неё. А с ней я даже не спал. Я просто общаюсь. Но почему-то именно на неё пал выбор ангельской сущности… — Может, потому что она вернула тебе твои крылья? — спросила королева, уже прекрасно знавшая об изменениях. — Она не просто девушка, одна из многих. Нет. Она с самой первой встречи тебя зацепила. Не повела себя, как многие. Не пошла на поводу у твоих чар. Напротив, она им противостояла. Ещё в самую первую встречу она коснулась тебя своим светом. Это самое важное. Она пробудила в тебе самые лучшие из твоих качеств. Она вновь позволила тебе лечить. Она сделала для тебя за два месяца столько, сколько никто не сделал за четыре тысячи лет. И она даже не знает об этом. Она интуитивно помогает тебе, не задумываясь над результатом. Всё время, пока она говорила, Норин продолжала гладить его по волосам, по щекам, по лбу, провела пальцами по глазам, скользнула ладонью по губам. Словно успокаивала, помогала ему разобраться во всём. — Почему ты помогаешь мне? — наконец, спросил он после паузы. — Ты несправедливо пал. Твоё место не здесь. Ты столько лет прожил в Преисподней, но не утратил себя, как многие. Ты — одно большое исключение из всех возможных правил. Твои крылья очень отзывчивы на свет. Они знают, что очернили их неоправданно. — Я не знаю, что мне делать, Нора, — совсем тихо прошептал Фэш. — Иди и отдохни. Желательно не здесь. В квартире, — сказала она и поднялась на ноги. — Давай, котик, идём. Скорее.