Дружба — это лучшее средство от мук разочарованной любви. ~ Джейн Остин Я наконец сказал ей, что люблю ее, но было уже слишком поздно. Так что же мне делать? ~ Джеймс Поттер в день выпуска из Хогвартса Я люблю его как брата, не более того. ~ Алиса Малфой в тот же день, солгала
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Алиса и Джеймс приземлились в коридоре дома Поттеров, и в замешательстве от смены воспоминаний Джеймс издал короткий, полный отвращения звук, напоминающий ругательство: «Что за…» Алиса повернулась на бестелесный голос, и новое воспоминание, в котором они оказались, в последний момент, исчезло, и теперь они, с Джеймсом под плащом, стояли в абсолютной пустоте, вместо того, чтобы стоять в коридоре наверху. Она подняла волшебную палочку, чтобы снова перенести себя и Джеймса в следующее воспоминание, но тут же бросила быстрый взгляд через плечо, туда, где, как она предполагала, он должен был стоять. Алиса могла поклясться, что слышала, как Джеймс молча сердился, и сама не знала почему. Может быть, он рассчитывал увидеть выпускной вечер? Она не могла видеть его, но ей показалось, что он с трудом сдерживает эмоции… будь то гнев или печаль. Она совершенно не хотела, чтобы предыдущие воспоминания причиняли ему боль. Поначалу ей хотелось только одного — узнать, была ли любовь Джеймса искренней, но потом, прямо перед тем, как войти в книгу, она услышала, как открылась дверь детской, но никого не увидела — хотя и услышала шорох ткани — и поняла, что он там, с ней, так что в последний момент ее планы изменились. Вместо того, чтобы посетить воспоминания, которые могли бы доказать Алисе, как сильно Джеймс ее любит, она хотела показать ему те, которые доказывали только обратное. Она хотела сделать это и сейчас, чтобы причинить ему еще больше боли. Джеймс же уже нашел себе подружку, плюс это было ужасно навязчиво с его стороны — прятаться под плащом-невидимкой и следовать за ней по ее же воспоминаниям. Почему последнее воспоминание так расстроило? Алису оно растрогало. Это был первый раз, когда он сказал, что любит ее. Она снова посмотрела туда, где Джеймс якобы стоял. Теперь он был спокоен, больше не ругался и не кипел от злости. Был ли он расстроен, потому что все еще чувствовал вину за несчастный случай, произошедший много лет назад, или его угрызения совести были вызваны чем-то совершенно другим? Может быть, он все еще любит ее и думает, что уже слишком поздно? Возможно, это путешествие по переулку памяти все-таки служило более важной цели. Возможно, это поможет Джеймсу вспомнить, что он все еще любит ее, Алису, а не эту Кассандру. Алиса была уверена, что выпускной вечер не был лучшим вариантом для последнего воспоминания. Они оба были там в тот день, и оба знали, что произошло. Джеймс признался ей в любви, а она не ответила взаимностью… Ни до, ни после этого не было никаких потрясающих открытий, по крайней мере со стороны Алисы, которые могли бы доказать ему что-то другое, и она не была уверена, что хочет снова видеть болезненное выражение его лица. Ей было достаточно этого тогда. И она уже навсегда запечатлела его в своем сознании, как будто это было вчера, а не год назад: Джеймс отвел ее в сторону перед церемонией, взял за руки и сказал, что любит, всегда любил и будет любить дальше, попросил прощения за все свои детские промахи. А она сказала в ответ самое худшее, что только можно было придумать, и самую большую ложь в своей жизни. — Мне очень жаль, Джеймс, но я люблю тебя только как брата. Он выглядел озадаченным, затем смутился, но спорить не стал. Вместо этого он улыбнулся, поцеловал ее руку и сказал: — Ну, я должен был сказать это, потому что я не смог бы жить с самим собой, если бы не сделал этого. Потом он повернулся и почти убежал. Самоуверенный, самодовольный Джеймс Поттер убегал, как раненый щенок, а Алиса Малфой, которая больше походила на свою мать, чем на отца, когда дело касалось сочувствия, думала, что намеренное причинение Джеймсу боли не приносит ей никакого удовольствия. Поэтому она не радовалась тому, что наконец поставила его на место в тот роковой день. Нет, в тот день она почувствовала, как ее сердце разрывается на части. Алиса больше не могла об этом думать и теперь хотела показать Джеймсу, что чувствует к нему. И у нее было для этого идеальное воспоминание. Джеймс уже гадал, почему они до сих пор не вошли в новое воспоминание. Старое почти растворилось вокруг них, а затем на короткое мгновение показалось, что они оказались в доме его родителей, но это было невозможно, потому что они, несомненно, все еще находились в действии заклинания времени, стоя будто темной-темной комнате. Неизвестно, где это было: в ее сознании, или книге… Джеймс не знал, но все же они должны были уже перейти к следующему воспоминанию. В самом начале Алиса упомянула о воспоминании о выпускном вечере, но дальше они так и не продвинулись. Она просто стояла на месте, размышляя, и ей почти казалось, что она «смотрит» на Джеймса. Он же посмотрел вниз, чтобы убедиться, что на нем все еще был плащ-невидимка. Неужели она каким-то образом знала, что он был с ней? — В конце концов, я уж точно не увижу воспоминания о выпускном вечере, — сказала Алиса вслух. Честно говоря, Джеймс был счастлив, что больше не увидит это, но магией руководит Алиса, хотя и было странно, зачем она объявила это вслух. На мгновение ему показалось, что она знает о его присутствии, но прежде чем он успел задать себе следующий вопрос, Алиса подняла волшебную палочку и произнесла заклинание. Он быстро подошел к ней, ухватился за ткань ее бального платья, и они исчезли. Открыв глаза, они снова оказались в его доме, в коридоре наверху, как и раньше. Джеймс был совершенно сбит с толку, где-то на грани растерянности. Он уже собирался снять плащ, чтобы предстать перед «своей» Алисой, когда ее двойник направился к нему по коридору, крепко сжимая руку его младшей сестры Лили. Он посмотрел сначала на одну Алису, потом на другую. Что все это значит? Алиса из воспоминания выглядела точно так же, как и сейчас. Джеймс не знал, что и думать.***
Вернувшись на бал в честь девятнадцатилетия Алисы, Люциус Малфой медленно открыл дверь одной из комнат на втором этаже Уайтхолла, чтобы спрятаться от своей жены. Эта комната была кабинетом Драко. В нем было слишком темно, поэтому старший Малфой предположил (надеялся?), что он здесь один. Переступив порог, он так же медленно закрыл за собой дверь, а после прислонился лбом к косяку, вздохнув с облегчением. Все, что ему нужно было сделать, — это спрятаться, как самому обычному трусу, пока Алиса не вернется на свою же вечеринку. Люциус повернулся и направился к письменному столу Драко; единственным источником света в кабинете было мягкое мерцание угасающего огня в камине и несколько полос лунного света на кафельном полу. Он прошел к столу, сел за него и, зажигая свою волшебную палочку, неожиданно пнул что-то под столом носком ботинка. — Ой! — Драко? — Отец? Люциус наклонился и направил свою зажженную палочку под стол. И так, под столом, прятался почти так же, как его отец, 45-летний сын Люциуса Малфоя. — Немедленно вылезай из-под стола! — скомандовал Люциус. — Нет, мне здесь больше нравится. Кроме того, мама уже проверила эту комнату до тебя и объявила, что меня здесь нет! Так что пока я остаюсь под столом, я в безопасности, — объяснил Драко. — Кстати, что ты здесь делаешь, да еще без света? — Я проверял, нет ли здесь незванных гостей, — быстро ответил Люциус. — Мне показалось, что некоторые… нарушители… хотели испортить вечеринку, и собирался поймать их с поличным. — Нарушители? — удивленно спросил Драко. — Да, — резко ответил Люциус. — Испортить вечеринку. — Заключил он. — Да. — И они сорвут вечеринку, придя сюда, в мой кабинет, прячась в темноте под столом? — спросил Драко. — Заткнись! — рявкнул Малфой-старший. Он протянул руку сыну, которую тот с радостью принял. Оба мужчины встали. Драко только стряхнул с мантии пылинки, когда они услышали скрежет дверной ручки. — Отойди в сторону, мальчик, — прошептал Люциус, — и пусти меня под стол! — Нет, это мое место, — ответил Драко. Он слегка толкнул отца, и тот приземлился задницей прямо на стул. Драко снова полез под стол, но тут же замер, услышав в коридоре голос жены. — Я проверю, нет ли в кабинете Люциуса и Драко, Нарцисса, — сказала Гермиона. Драко резко встал, толкнул только вставшего на ноги Люциуса обратно в кресло, а сам решил спрятаться за кушеткой, сбоку от камина. Люциус быстро скрылся за дверью. Гермиона чуть приоткрыла дверь, включила свет и снова высунула голову в коридор. — Здесь никого нет, — крикнула она. — Я проверю третий этаж, а ты поищи во дворе, — указала Нарцисса. — Конечно, — ответила Гермиона, затем все-таки вошла в кабинет, закрыла за собой дверь, посмотрела прямо на Люциуса (все еще стоявшего за дверью), и когда Люциус указал на диван, Гермиона подошла к нему, встала на подушки коленями и перегнулась через спинку. — Привет, Драко. — Мой отец сдал меня? — спросил Драко. — Не совсем. Я уже догадывалась, что ты здесь, пока он мне не подсказал, — призналась она. — Я просто думала, что ты под столом. — Я был там до того, как он пришел сюда и уничтожил мое убежище, — сказал Драко, выпрямившись и указывая на своего отца, который теперь сидел за столом. — Драко, — начала Гермиона, подходя к мужу и беря его за руку, — я волнуюсь. Алиса уже должна была вернуться. Нарцисса не только расстроена, но и ужасно встревожена. Гарри с Джинни тоже, потому что Джеймс пропал вместе с ней. Нам стоит убедиться, что заклинание сработало правильно? — Не беспокойся о них, — вмешался Люциус и, указав на омут памяти Драко, добавил: — Почему он работает? Драко пожал плечами. — Алиса бродит по своим воспоминаниям, и это заставило меня почувствовать такую меланхолию, что я уже собирался взглянуть на воспоминание о пятом дне рождения Алисы, когда услышал, как ты вошел. Это особенный день для меня, потому что это ее первый день рождения в Уайтхолле и первый день, когда я стал для нее папой. Я добавил воспоминание в омут давным-давно и с тех пор ни разу не смотрел. Но вот как раз собирался, пока ты грубо не ворвался в мой кабинет. Люциус поднял одну бровь. — Грубо? Ворвался? — Прости, отец, я имел в виду, когда ты бесцеремонно проник в мой кабинет, — сказал Драко с ухмылкой. — Какая наглость! — Рявкнул Люциус. — Я узнал эти слова от тебя, — закончил Драко свою мысль. Гермиона лишь улыбнулась. — И довел их до совершенства. А теперь давай посмотрим на пятый день рождения Алисы, — она подошла к столу и взяла Драко за руку. — Я скучаю по маленькой Алисе. — Я тоже, — признался Драко. Он уже собирался отодвинуть тяжелый каменный таз в конец стола, когда Люциус объявил: — Но сначала посмотрю я. Я добавил его туда давным-давно, но потом началась вся эта суматоха с новым ребенком и всем прочим, и я так и не вернулся к воспоминанию, — он откинул назад волосы и глубоко заглянул в бурлящую жидкость внутри омута, перенесясь на четырнадцать лет назад, на самый первый день рождения Алисы в Уайтхолле.***
Алиса сбежала вниз по лестнице с третьего этажа, и понеслась по второму этаже как раз в тот момент, когда ее дедушка выходил из своей спальни. Она резко затормозила перед его комнатой. — Дедушка, а ты знаешь, какой сегодня день? — Четверг? — спросил Люциус с наигранной отчужденностью. Алиса на мгновение задумалась. — Мне казалось, что среда… но это не то, что я имела в виду. Люциус едва сдержал улыбку. Он наклонился к своей внучке и сказал ей: — Отлично, сегодня среда, маленькая Алиса, и это почему-то важно? — Вообще-то нет, — решила Алиса, — но сегодня ещё день моего рождения. — День твоего рождения? — переспросил он в ответ. У Алисы всегда была манера говорить забавные вещи. — Да, — подтвердила Алиса, беря старика за руку и ведя его по коридору. — Ровно пять лет назад, сегодня, я родилась у своей мамы и другого папы. Люциус ненавидел то, что Алиса все еще иногда называла бывшего мужа Гермионы своим вторым папой, но она это делала, и Гермиона сказала, что она заколдует следующего человека, который сделает большое «дело» над этим фактом, поэтому Люциус пропустил это мимо ушей. — Ну почему это так важно? — все равно спросил он, продолжая подыгрывать. Алиса остановилась на лестничной площадке, повернулась и посмотрела на Люциуса широко раскрытыми глазами, потрясенно открыв рот. — Дедушка, ты что, не знаешь ничего о днях рождения? Люциусу снова захотелось рассмеяться, но он скорее отрубил бы себе руку, чем обидел бы «свою маленькую девочку», поэтому просто сказал: — Объясняй. — Садись, это может занять некоторое время, — по-взрослому покачала головой Алиса. В уголках его рта появилась улыбка. Он сел на высокий подоконник. — Когда рождается ребенок, то в этот день его самый первый день рождения, но никто не празднует его, потому что мама и папа обычно слишком устают, как мама устала после рождения Сэма. — Скорпиуса, — поправил ее Люциус. — Не называй ребенка этим нелепым прозвищем, я запрещаю тебе это. — Я назвала его не обезьяной, а Сэмом. И слушай меня, когда я говорю, — раздраженно сказала Алиса. — Обезьяной? — Люциус не понял, что она имела в виду, но потом понял, что сам сказал «прозвище» и решил не обращать на это внимание. — Продолжай, Алиса. — Так или иначе, — продолжила она, — этот первый день рождения не считается, но на следующий год он считается настоящим первым днем рождения, и ребенок получает кусок торта и свечку, а мне моя мама давала целый торт. У нее даже есть фотография, где я с глазурью на лице и волосах. Это действительно смешно. Как-нибудь я тебе покажу. — Ну разумеется, — вмешался Люциус. — А что будет потом? — спросил он. Алиса на мгновение смутилась, но потом: — Ну, на следующий год все повторяется, и ты становишься немного старше, получаешь подарки, но ты все равно еще немного ребенок, так что, кого это волнует? — она подняла руки вверх. Люциус только посмеялся. — Да какая разница? Продолжай. — Ну, — снова начала Алиса. — Третий и четвертый — это почти одно и то же. Мне мама устроила небольшой праздник, я получила подарки, и мне это понравилось, но, дедушка, сегодня большой день рождения! Номер пять! Ты ведь это знаешь, правда? — она положила руку ему на колено и посмотрела снизу вверх, очаровывая его. — Ну если ты говоришь, что это важно, то я тебе верю, — ответил он. — О, поверь мне, это правда, и в этот день рождения мы устраиваем вечеринку, на которую придут все родственники и все друзья родственников, и хотя на улице идет дождь, папа поставит палатку, и мы все равно устроим ее, а бабушка говорит, что мы будем кататься на пони. Это будет самый лучший тематический день рождения! — Подожди, — возразил он, — а какая у тебя тема? — Дедушка! — Алиса почти закричала. — Я уже сто раз тебе это говорила! Учись слушать лучше! Это же вечеринка в честь Алисы в Стране Чудес! Каждый приходит как персонаж из этой книги! Люциус наклонился, поднял внучку на руки, поставил ее на подоконник, а сам встал рядом. Она положила руки ему на плечи, а он спросил: — Каким персонажем буду я? Алиса закатила глаза. — Сумасшедшим Шляпником! — она выбрала для всех персонажей и уже много раз говорила об этом своему дедушке, так что не понимала, зачем повторять это снова. — О, точно, — рассмеялся он. — А ты Чеширский кот? — Нет, — хихикнула она. — Значит, ты тот самый белый заяц? — спросил Люциус, подмигивая ей. — Это ты должен быть белым зайцем, — сказала Алиса, дотрагиваясь до волос дедушки. — Неужели моя пятилетняя внучка действительно пошутила про мои волосы? — Я так не думаю, — ответила Алиса. — Именно так папа и сказал маме. Этот персонаж называется «Белый Кролик», и им будет мама. Я буду Алисой, потому что у меня подходит имя и у меня длинные светлые волосы. Папа будет Чеширским котом, и мама сказала, что это потому, что он постоянно ухмыляется, но я не знаю, что это значит. Бабушка — Дама Червей, хотя мне не нравится этот персонаж в книге, дядя Гарри будет гусеницей, а дядя Рон — Мартовским Зайцем. — Я думаю, что эти двое должны быть Траляля и Труляля, — пробормотал Люциус себе под нос. — А как насчет Джеймса? Разве он не придет на твою вечеринку? — Труляля и Траляля, — поправила она, делая ударение на «Ля», — это из «Алисы в Зазеркалье», и это будет темой моего шестого дня рождения! И конечно же Джеймс придет на мою вечеринку! Все маленькие дети придут. Он собирается стать Соней. Это не очень известный персонаж, но я думаю, что ему будет все равно. — Конечно. Он сделает все, о чем ты его попросишь! Этот маленький мальчик влюблен в тебя, — сказал Люциус, улыбаясь, — как и все мы. Он поднял Алису с подоконника, посадил себе на бедро и пошел вниз по лестнице, держа ее на руках. Когда они спустились вниз, он поставил ее на ноги в фойе и спросил: — Когда начнется вечеринка? — А сколько сейчас времени? — переспросила она в ответ. Он взглянул на свои карманные часы. — Сейчас девять утра. — Моя вечеринка назначена на час дня, так что у тебя есть… — Алиса считала на пальцах, — четыре часа, чтобы подготовиться. Ты принес мне подарок? — Тебе должно быть достаточно моего прихода на твою вечеринку. И это все, что имеет значение? Подарки? — спросил он, как в анекдоте. Алиса выглядела оскорбленной. — Конечно, нет! — раздраженно сказала она. Она даже топнула ногой. — Я вовсе не эгоистка, дедушка. Ты можешь прийти на мою вечеринку без подарка. Ради Мерлина, мне этого и достаточно! — она нахмурилась и побежала по коридору. — Алиса? — крикнул ей вслед Люциус. Она обернулась. — Да, Дедушка? — Я принесу тебе подарок. — Хорошо, потому что это очень важно, но все еще не значит, что я эгоистка, — сказала она с улыбкой и помахала рукой. — Я пойду помогать маме. Я люблю тебя, дедушка! — Я люблю тебя, Алиса, — ответил ей Люциус, хотя она уже ушла.***
Посмотрев воспоминание, Люциус поделился им с Гермионой и Драко. Драко улыбнулся, увидев нежную сцену между внучкой и дедушкой. — Это был мой первый день рождения с ней, так что он всегда будет особенным для меня. Гермиона тоже улыбнулась. — Это был первый день рождения Алисы, когда я не чувствовала себя одинокой. У меня были ты, новорожденный малыш, и даже тот Безумный Шляпник, — она указала на Люциуса. — Спасибо, что подарил мне Алису, Драко, — она положила голову ему на грудь и обняла за талию. — Нет, это тебе спасибо, что подарила мне Алису, — ответил Драко и поцеловал Гермиону в макушку. Люциус подошел к ним, положил руки им на спины и заявил: — Вы оба могли бы поблагодарить меня, потому что Драко породил я! Без меня не было бы ни его, ни Алисы. Драко ухмыльнулся, когда Гермиона хлопнула Люциуса по груди. А в открытом дверном проеме, уперев руки в бока, стояла Нарцисса. — Я считаю, что это меня должны благодарить, потому что я рожала его двадцать шесть чертовых часов! И все трое от неожиданности отпрыгнули друг от друга. — А теперь, — продолжила она, — где моя внучка?! Гермиона выдохнула и прошептала: — А вот это хороший вопрос…