Счастливы те, кто обладает талантом льстить с деликатностью. ~ Джейн Остин Я никогда не делаю комплиментов, если они не заслужены. Оскорбления даются легче, чем комплименты. Я оскорблял свою жену большую часть ее жизни, но теперь, когда я рядом с ней, у меня есть так много хороших вещей, которые остаются невысказанными, но не потому, что она их не заслуживает, а потому, что я слишком косноязычен, чтобы говорить. ~ Драко Малфой Я думаю, что буду говорить своему мужу две вещи… «спасибо» и «я люблю тебя» каждый день, до конца моей жизни, потому что это та истина, которую чувствую. ~ Гермиона Грейнджер
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Танцуя в объятиях мужа, Гермиона посмотрела в угол бального зала и увидела свою дочь, держащую в руках плюшевого дракона. Она крепко спала. — Посмотри туда, Драко. Алиса уснула на полу, — сказала Гермиона, указывая головой в угол. Драко склонил голову набок, перевел взгляд на ребенка и рассмеялся. — Она выглядит как маленький оборванец, а не как принцесса. Она с трудом засыпает в мягкой постели, когда вокруг тихо, но стоит поместить ее в шумный бальный зал с несколькими сотнями человек, включить музыку и погасить свет… — Она с характером, хотя иногда противоречивым, — ответила Гермиона, — должно быть, вся в родителей, — она положила голову ему на плечо. — Теперь и я хочу спать. — Жаль, ведь тебя ждет захватывающая брачная ночь, и я надеюсь, что ты вспомнишь ту ночь на балу, где зародилась маленькая принцесса-оборванка. Ты же помнишь это? Гермиона подняла голову, чтобы посмотреть на Драко, и он вскинул бровь. — Серьезно, Малфой? Ты ведешь себя как сексуальный маньяк, — пошутила она. — Однако я думаю, что это можно повторить. Какие у тебя планы на наш медовый месяц? — Я же говорил тебе, любовь моя, воссоздание одного маленького происшествия… ты, я, частное шале, пенная ванна, хлысты, цепи, маски… мне продолжать? — он ухмыльнулся. — Цепи? Хлысты? В ту ночь, когда была зачата Алиса, не было ни кнутов, ни цепей. Возможно, ты занимался этим с другой женщиной в маске. Осмелюсь сказать, что ты извращенец. Маркиз де Сад отдал бы тебе все свои деньги… — Если ты думаешь, что оскорбила меня, назвав садомазохистом, то это не так, — усмехнулся Драко. — Меня заводят клички питомцев. Зови меня как-нибудь иначе. — Давай сделаем так: ты заберешь нашего ребенка, мы пожелаем нашим гостям спокойной ночи, и отправимся в любое место, которое ты придумал для нашего медового месяца, — Гермиона внезапно перестала танцевать и спросила: — погоди, ты не собирался брать с нами Алису? — Нет, — серьезно ответил он. — Я не видел других вариантов. Она очень привязалась к здешней служанке, Мишель, а дети Мишель уже взрослые, так что ей нечего здесь особо делать. Она присмотрит за Алисой, пока мы с тобой немного побудем наедине. — Неужели? Я имею в виду, я бы поняла, если бы ты не хотел делать наш медовый месяц семейным… — повторила она. Он взял ее руки в свои, держа их прямо, и сказал: — С этого момента все, что мы делаем— это семейное дело. Остальное немного другое. — Я беременна, — выпалила Гермиона. Несколько человек, танцующих вокруг них, услышали ее возглас и остановились, чтобы поглазеть. Драко стоял неподвижно, с открытым ртом, потрясенный. Вскоре и другие люди начали останавливаться, чтобы посмотреть на новобрачных. Гости, сидевшие за столиками, откладывали ножи и вилки, когда замечали «бездействие» на танцполе. Другие опускали бокалы с шампанским. Джинни Уизли, держа на руках своего спящего трехлетнего сына Альбуса, встала со стула и в наступившей тишине спросила: — Что происходит?! — Гермиона сказала что-то, что явно расстроило Малфоя, потому что он выглядит шокировано. Что она сказала? — прокричал Рон Гарри с другого конца комнаты. Гарри покачал головой. — Не дай Мерлин она сказала то, о чем я думаю… — Что происходит, Люциус? — спросила Нарцисса с переднего стола. — Почему все смотрят на Гермиону и Драко? Они сделали какое-то объявление? — Я сейчас выясню, — сказал он жене, отодвинул свое кресло, взял ее за руку и потащил за собой. Мать Гермионы уже наклонилась, чтобы поднять Алису, которая в наступившей тишине проснулась. Малышка потерла глаза и спросила: — Свадьба закончилась, бабушка? — Что-то не так, Боб, — обратилась она к мужу, игнорируя вопрос внучки. — Гермиона сказала что-то, что расстроило Драко. Он выглядит сердитым. Он, наверное, собирается ее бросить. Да поможет нам всем Бог. Подойди поближе и узнай, что она сказала. Отец Гермионы встал рядом со своей бывшей женой. — Драко не выглядит сердитым, он выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок. — Опустите меня вниз! — закричала Алиса, вырываясь из бабушкиных рук. Она отпустила девочку, и Алиса побежала к родителям, но вокруг было так много взрослых, что она не могла их найти. Она начала вплетаться и выплетаться из моря платьев и черных брюк, все время зовя свою маму. — Драко, ты в порядке? — спросила Гермиона, заметив толпу и суматоху вокруг них. Драко поднял руку и сделал шаг назад, чтобы заставить ее замолчать, не обращая внимания шум гостей. Он с трудом сглотнул. — Что ты только что сказала? — Драко, давай пойдем куда-нибудь в укромное место, и я все повторю, — взмолилась она. — Мамочка! — закричала маленькая девочка. — Сюда, Алиса! — крикнула в ответ Гермиона, оглядываясь вокруг в поисках дочери. Она повернулась и повторила: — Драко, ты в порядке? — Нет! — взревел он. Весь бальный зал замер, притихнув от его восклицания. Драко даже не осознавал, что все еще держит руку протянутой, и что все еще пятится от своей жены, пока не уперся спиной в большой стол в передней части бального зала. Музыканты перестали играть, слуги перестали подавать блюда, и теперь все взоры были устремлены на них. — Мамочка! — еще один крик. — Алиса! — крикнула в ответ Гермиона. — Драко? — тихо прошептала она. — Пожалуйста, пойдем куда-нибудь и поговорим об этом вдвоем. Она не должна была рассказывать ему это так сразу. Она думала, что он будет счастлив, доволен, вне себя от радости. Почему он так себя ведет? Люциус нашел внучку, бредущую среди толпы, подхватил Алису на руки, подошел к сыну, схватил его за руку и подтолкнул к двойным дверям, ведущим наружу. Вытолкнув его за дверной проем, он бросился обратно в комнату, передал Алису Нарциссе, а затем взял Гермиону за руку. — Иди и скажи ему все еще раз. Он просто в шоке, — скомандовал Люциус. Прежде чем вытолкнуть и ее наружу, он повернулся и спросил: — Но ты точно уверена? Он спросил ее об этом почти шепотом, чтобы не услышала толпа. Гермиона кивнула. Люциус Малфой сделал то, что делал очень редко. Он улыбнулся, притянул Гермиону к себе и крепко обнял. Затем своей волшебной палочкой плотно закрыл за ней дверь. Он посмотрел на толпу и объявил: — Счастливая пара направляется в свой медовый месяц немного раньше, и они хотят сказать всем спасибо за то, что пришли на их свадьбу. Вы все можете остаться и выпить еще немного спиртного и поесть, но если вы не возражаете, Алиса устала, и мы с моей женой собираемся проводить ее в постель, а потом тоже отправимся спать. Спокойной всем ночи. — А что сказал Люциус? И кто, черт возьми, его жена? — недоуменно спросил Рон.***
Выйдя во внутренний дворик, Драко прислонился к низкой стене, которая выходила на восточную сторону участка. Он стоял спиной к Гермионе. — Ты действительно не слышал, что я сказала? — спросила она. — Я слышал, — ответил он, не оборачиваясь. — О, — пробормотала Гермиона. Этого она и боялась. Новость его не обрадовала. Неужели он так отреагировал бы, если бы она рассказала ему об Алисе много лет назад? Нет, тогда было бы еще хуже. В конце концов, теперь они хотя бы женаты. — Я в замешательстве, — сказала она и немного рассердилась, но сейчас она бы этого не сказала. —Ты только что утверждал, что семья так важна для тебя, а теперь расстроился, потому что я сказала тебе, что беременна. Ладно, продолжай быть ребенком. Веди себя как эгоистичный мерзавец. Ты незрелый, эгоистичный ублюдок, Драко Малфой, и я не хочу быть замужем за кем-то, вроде тебя! Она повернулась на каблуках, чтобы уйти, но неожиданно быстро обернулась, когда Драко бросился к ней, взял ее за локоть и развернул лицом к себе. — Боже мой, Грейнджер, дай человеку передохнуть! Я имею в виду, что в течение этих двух месяцев я обручился, стал отцом, женился, и теперь я снова стану отцом! Ты меня немного удивила! Приятно так, но все же, удивила! Гермиона тяжело дышала, но видела, что он улыбается. — Это так ты изображаешь удивление и шок?! — спросила она. — Ну да, наверное. Я не часто испытываю шок, поэтому не знаю, есть ли у меня определенный шаблон, но полагаю, что делаю это так, — ответил он. Она вырвала свою руку из его хватки, бросилась к нему и обвила руками его шею. Он обхватил ее руками за талию и развернул к себе. — Значит, ты счастлив? Я так боялась тебе сказать. Я знаю, что это слишком быстро… У тебя, должно быть, очень сильные сперматозоиды. Драко улыбнулся. — Ну, спасибо за комплимент. Уверен, что это так, — рассмеялся он. — Ты тоже невероятно плодовита, потому что с тех пор, как мы здесь, мы занимались любовью всего пару раз, к моему большому огорчению. — И почти каждый раз на улице, — пошутила она. — Как и сейчас, — ответил он. Драко притянул ее к себе, и только ощущение, прикосновение, запах, мысль о ее теле рядом с ним заставили его потерять рассудок, и он больше не контролировал свои действия. Он начал осыпать мелкими поцелуями лицо Гермионы, волосы, щеки и шею, даже плечи и грудь. В промежутках между поцелуями он шептал слова любви: «я люблю тебя», «ты моя» и даже «спасибо, спасибо, спасибо». Он перестал целовать ее, обхватил ее лицо руками, бросил последний взгляд на женщину, которая теперь была его женой, и сказал: — Ребёнок. Драко убрал руки с щек Гермионы и снова обнял ее за талию, чтобы поднять с земли. Он поднял ее так высоко, что поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Гермиона смотрела на него сверху вниз. Она наклонилась и поцеловала его с голодом и страстью, которые копились внутри нее в течение очень долгого времени. Ее руки зарылись в его волосы, и она начала смеяться, осыпая его лицо неистовыми поцелуями. — Ребенок, — наконец повторила она. Лишь несколько звезд освещали темное небо, и дождь, который весь день сдерживался, наконец полил. Капли дождя, прохладные и сладкие, не могли заглушить их горячую страсть. Вместо этого она смешалась с ними, смешалась с их желанием. Драко снова закружил Гермиону и закричал от радости. Он спустился на несколько ступенек с верхнего дворика на нижний, поставил ее ноги на землю, снял куртку, положил ее на землю и сказал: — Это лучшее, что пока могу тебе дать. — Ты хочешь заключить наш брак на улице, во внутреннем дворике, вымощенном каменными плитами, не имея ничего, кроме пиджака, на котором можно будет полежать под дождем? — спросила она. Он на мгновение задумался, а затем согласился. — Просто проверяю, — ответила Гермиона со смехом. Одним взмахом волшебной палочки, которая лежала в потайном кармане ее платья, она наложила чары на его пиджак и территорию вокруг. — На всякий случай. Кончиком пальца Драко дотронулся до ее обнаженного плеча, медленно провел по груди, по шее, по плечу, по крошечным пуговицам платья. Он встал у нее за спиной и мягко положил подбородок ей на плечо. — Тебе очень сильно нравится твое платье? — Ты не испортишь мое свадебное платье! — возразила Гермиона. — Проклятье, — огрызнулся Драко. У него тоже была палочка, поэтому он взмахнул лишь один раз, и платье полностью упало к ее ногам. Она повернулась к нему лицом, прижав руки к груди: — Впечатляюще. — Не совсем, — признался он. — Я просто оторвал все пуговицы. Гермиона нахмурилась, посмотрела на платье, лежащее на земле, увидела, что на нем действительно не хватает пуговиц, и прежде чем она успела что-то воскликнуть, Драко опустил ее на свой пиджак, пока они оба не оказались лицом друг к другу. Он положил руки ей на плечи и еще раз поцеловал. — Я не могу поверить, что мы сделали еще одного ребенка… Без всяких предисловий Гермиона сняла с Драко рубашку, галстук, мантию, затем он сам снял ботинки и все остальное. Но не снял штаны. Он опустил ее на спину и принялся целовать шею и грудь. Он думал, что она такая красивая и все еще слишком хороша для него, но теперь они будут вместе навсегда. Он прикусил ее за шею, и она вздохнула. Это был возбужденный вздох. Драко вернулся к ее губам: облизал нижнюю и снова крепко поцеловал. Их губы боролись за доминирование, и он решил сдаться и позволить ей выиграть. Он немного отодвинулся и позволил ей прижаться к его груди. Руки Гермионы бегали вверх и вниз по груди Драко, вызывая жгучую потребность пройти через его тело. Он двинулся так, чтобы снова взять себя в руки, и усадил ее на свое бедро. Давление посылало удивительные волны желания к каждому кровеносному сосуду в ее теле. Гермиона схватила его за плечи, умоляя продолжать. Драко небрежно стал поглаживать ее грудь — взад и вперед, по соску, пока тот не встал и не заныл от желания. Второй рукой он ухватился за другую грудь, а затем ласково провел по соску языком, втянув его губами. Гермиона выгнула спину. Ее руки легли ему на шею, прижимая голову к себе, требуя продолжения. Она не смогла удержаться на коленях, поэтому неуклюже упала на землю, и Драко навалился на нее сверху. Он задержался у ее груди, целуя, облизывая и прижимаясь к ней. Он был так полон любви к ней, а она была полна желания, так сильно, что ее тело покалывало от его прикосновений. Драко поцеловал ее в живот и опустился ниже. Поцеловал ее ножку до самого верха бедра, затем поднял другую ногу, поцеловал ступню, колено. И не став больше ждать, вошел в Гермиону пальцем, целуя ее там, ловко играя с ней так, как, по его мнению, ей могло бы понравиться. Она тяжело дышала, подавляя крик. Драко снова поднялся по ее телу и расстегнул молнию на брюках, но не снял их полностью, потому что у него не было времени. Он стянул их вниз по бедрам и вошел в нее одним резким движением. Пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не закончить слишком быстро. Он был полон решимости сделать это ее самым лучшим разом. Он был полон решимости заняться с ней любовью на улице, в их первую брачную ночь, под темным, облачным небом, под большими каплями дождя, падающими на них. Они снова поцеловались, и Гермиона начала приближаться к кульминации. Драко немного подождал, а потом перевернулся на спину и потянул ее на себя. Он мог бы продержаться еще немного, но только совсем немного. С полным бесстыдством Гермиона Грейнджер, теперь уже Малфой, взяла все в свои руки точно так же, как в тот вечер на бильярдном столе. Она откинулась назад, положив руки на бедра Драко. Она почти потеряла контроль над собой. Драко приподнялся на на локтях, руки дрожали. Теперь он смотрел на нее — воплощение безудержной страсти. Ее бедра задрожали, тело начало содрогаться, и Драко понял, что пришло и его время. Он откинулся на землю и закричал что-то ужасно бессвязное. Гермиона рухнула на него сверху, прижимаясь к груди, и почти зарыдала. Драко приобнял ее за плечи. Кончики его пальцев прошлись вверх и вниз по ее спине, и он понял, что она тяжело дышит и плачет. В последнее время Гермиона часто плакала, но сейчас все было по-другому. Он это знал. Его жена была ослеплена эмоциями и оргазмом, поэтому он решил, что лучше просто позволить ей проплакаться. Драко перекатился на бок, прижимая ее к себе, взял за руку, откинул волосы с ее лица и поцелуями убрал слезы и дождь. Дождь, омытый ее слезами, делал их любовь крепче, чем любые брачные клятвы. Драко подтянул брюки, накрыл ее своим пиджаком и продолжал крепко держать в объятиях. Ему так много хотелось сказать ей, но все слова казались неподходящими. Он никогда не был силен в словах. В такое время слова действительно мало что значат. — Надеюсь, ты не будешь против, — Драко наконец нарушил молчание, — но можем ли мы в этот раз родить мальчика? Гермиона закатила глаза. — Как пожелаешь, Драко.