Нельзя всегда смеяться над человеком, не натыкаясь время от времени на что-нибудь остроумное. ~ Джейн Остин Иногда я могу валять дурака, но под внешней оболочкой скрывается глубоко обеспокоенный человек. Подумай об этом. ~ Драко Малфой Люди не всегда такие, какими кажутся, но они всегда кажутся такими, какие они есть. ~ Гермиона Грейнджер
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Гермиона и Драко держались за руки и смотрели на море. Долгое время ни один из них не произнес ни слова. А после они шли вдоль каменистого берега, спотыкаясь о ракушки и гальку. Они остановились и Драко указал вверх на скалы. — Только посмотри на это. Это Уайтхолл во всей красе, — пояснил он. — Это захватывает дух. Здесь очень красиво. Я бы хотела жить здесь, — прокомментировала Гермиона. Он отпустил ее руку, поднял гладкий камень и повертел его в пальцах, после чего бросил его в воду. — Ты действительно хочешь выйти замуж, да? Больше никаких страхов? — Он приложил руку ко лбу, закрыл один глаз и, щурясь на солнце, стал наблюдать за тропинкой, ведущей к скале, старательно избегая встречаться взглядом с Гермионой. — Сейчас боишься ты, Малфой, — ответила она. Он не стал оспаривать это утверждение и даже не взглянул на нее. Он наклонился, поднял другой камень и бросил его за первым. Камень закрутился, а затем скользнул по кромке воды, подпрыгивая на поверхности моря, прежде чем поднялась волна и унесла его под воду. — Просто нельзя скользить по камням вдоль моря, — решил Драко. Он повернулся к Гермионе лицом.— Когда ты смотришь на меня, Гермиона, что ты видишь? Он протянул руки, как бы говоря: «посмотри на меня». — Я вижу красивого, обаятельного, и маленького, глупого парня, за которого я действительно хочу выйти замуж, — она взяла его за руку и потащила за собой. — Так я и думал. Это то, что я вижу, когда смотрю в зеркало, — пошутил он. Гермиона повернула голову немного в сторону него, а потом рассмеялась. — Я получил прекрасное воспитание, вел легкомысленную жизнь, имел больше денег, чем царь Мидас, и почти всегда получал то, что хотел. Драко остановился, отпустил ее руку и усмехнулся. — Однако, любовь моя, я не дурак. — Давай, скажи мне, почему ты не дурак, — настаивала она, склонив голову набок. — Я знал, Гермиона, кем ты была в ту ночь. В глубине души я знал, что женщина, с которой я занимался любовью на том маскараде, была не кем иным, как моей детской вражеской фантазией — Гермионой Грейнджер. — Ты все знал? — спросила она. — Да, и я ждал тебя. Я даже не уверен, что знал, что делаю, когда решил не жениться ни на ком до сих пор, и во многом, когда действительно думал о той ночи, даже я называл себя глупым и иногда тупым, мол, нет, Малфой, не может быть, чтобы это была Грейнджер, но все же это была ты. Это была ты! Так что смотри, я не дурак, — рассуждал он. Она слегка поклонилась и сказала: — Тогда я беру свои слова обратно. Ты не глупый, и не боишься на мне жениться. Драко продолжал держать ее за руку, ведя к месту за большим скоплением камней. Он снял рубашку, трансфигурировал ее в одеяло и постелил на песок. — Что ты делаешь? — скептически спросила Гермиона. — Я делаю нам приятное, удобное место для занятий любовью. Ты собиралась делать это стоя? — он оглянулся на нее с ухмылкой. — Но я не занимаюсь любовью среди бела дня, на песке, где кто-то может появиться! — запротестовала Гермиона. — О, ну да, точно, — возразил Драко. Он снял ботинки, все еще ухмыляясь. — Сотри эту ухмылку с лица, Малфой! — Подойди и сотри ее сама. — Это звучало соблазнительно, — посмеялась она. — У меня нет практики в соблазнении, — заныл Драко. Он начал расстегивать ремень, но остановился. — Вы с Кевином часто занимались сексом? — Что? — спросила Гермиона, снимая туфли. Она уронила одну туфлю на землю и застыла с открытым ртом, потрясенная его вопросом. — Ты меня слышала. Она прикусила нижнюю губу и ответила: — Мы почти никогда… я имею в виду, после того, как родилась Алиса, у нас больше не было сексуальной жизни. Я не хотела ничего, потому что долгое время не могла даже смотреть на него. Кроме того, у него были подружки на стороне. — Зачем такому человеку, как ты, оставаться с таким, как он, почти пять лет, Грейнджер? Ты была такой умной, а это кажется таким глупым! — сказав это, он расстегнул ремень, снял брюки и сложил их на углу одеяла. Она сердито посмотрела на Драко, швырнула в него вторую туфлю, а потом ударила его по плечу. — Эй! — крикнул он. — Может, ты наденешь свои штаны, Малфой? Я не собираюсь заниматься с тобой сексом прямо сейчас! — Гермиона раздраженно фыркнула. Он схватил ее за локоть и развернул к себе. — Мне жаль тебя расстраивать, но я собираюсь. И прошу тебя об этом. — Ну, а я не обязана отвечать! Это оскорбительно! — крикнула она. — Ладно, ладно, давай просто разденемся и займемся любовью, — раздраженно сказал Драко. Но потом он улыбнулся. Гермионе хотелось ударить его или поцеловать, она не была уверена, что именно. Он взял ее за руку. — Разве я разрешала тебе прикасаться ко мне? — спросила она, выдергивая свою руку из его. — Будет трудно заниматься любовью, не прикасаясь, но я попробую, — пошутил он. Она тоже невольно рассмеялась — А ты говорил, что не дурак? Ха! Вот что я должна сказать на это, — она слегка отвернулась от него, чтобы посмотреть на сине-зеленую воду моря. Было бы так легко влюбиться в это место, как она уже влюбилась в Драко. Она страстно желала его, но в то же время хотела, чтобы он понял, что она тоже не дура. — Знаешь, я тоже не дура, Драко. У меня были свои причины остаться с Кевином, и даже если никто другой их не понимает, они мои собственные, и они настоящие для меня, — Гермиона снова посмотрела на него. — Пожалуйста, попытайся понять. — Я не пойму, если ты мне не объяснишь, но для этого у нас есть время, — он больше не хотел об этом говорить. Впереди у них была целая жизнь для разговоров. Если она хочет иметь какие-то секреты, какие-то воспоминания для себя, она может их иметь. Гермиона, очевидно, защищала себя от какой-то ужасной боли, и он не причинит ей еще большую. Пускай она откроется ему, когда будет готова. Драко сел на одеяло, в одних трусах, согнув колени и обхватив их руками. Остальное он оставит на ее усмотрение. Она села рядом с ним точно так же и, не глядя на него, сказала: — Я хочу заняться с тобой любовью прямо сейчас, Драко. — О, теперь ты понимаешь? — спросил он с живостью в голосе. Гермиона все еще смотрела на море. Потом она встала, сняла джинсы и блузку, и легла рядом с ним, подложив одну руку под голову и прикрыв глаза рукой, чтобы не видеть солнца. Она стала ждать. Едва успев собраться с мыслями, Драко заполнил ее видение. Она видела его красивое лицо, его светлые волосы, развевающиеся на ветру, его широкие плечи, нависающие над ней, его скульптурную грудь, прижимающуюся к ее груди, длинные мускулистые ноги, прижатые к ее ногам. Драко наклонил голову и поцеловал Гермиону. Одна ее рука томно поднялась к его плечу. Драко поставил свою ногу между ее ног, положил руку ей на живот и провел языком по губам, пока она не открыла его, а затем поцеловал ее глубже. Они сняли с себя то немногое, что на них осталось, с нежностью и заботой. На этот раз они занимались любовью медленно. В отличие от первого раза, здесь не было необузданной страсти. В отличие от второго раза, здесь не было страха сожаления. На этот раз, все было очень нежным. Гермиона положила ладони ему на плечи, а он провел костяшками пальцев по обеим грудям. Медленно очертил их контур и провел пальцами по розовому кончику одной, а затем проделал то же самое с другой. Драко поцеловал промежуток между ее грудями, и Гермиона простонала его имя. Он знал, что ей нравится, по крайней мере, так ему казалось. Его губы уверенно двигались по плоскостям и холмам ее бедер и живота, изгибу талии, стройным ногам, по обеим грудям. Его язык закружился вокруг ее пупка и переместился к внутренней стороне бедер. Он двигался так медленно, что ей показалось, будто она сейчас умрет от предвкушения. Драко подвинулся так, что оказался ниже на одеяле, между ее ног. Он все еще нежно ее касался, в основном руками, иногда ртом. Он словно пытался запомнить ее. Гермиона все время смотрела ему в лицо. Казалось, он испытывал благоговейный трепет. Она знала, что это так. Он раздвинул ее ноги шире и провел рукой по бедрам, наконец коснувшись ее там пальцами, снова легко, дразняще, осторожно, с предельным контролем. И все же она вскрикнула при первом прикосновении. Это заставило Драко улыбнуться. Он положил одну руку ей на грудь, а другая осталась там, где и была. Он продолжал гладить Гермиону и подталкивать пальцами, пока она не кончила. Это было просто удивительно. Он пополз вверх по ее телу, и пока ее трясло от оргазма, вошел в нее быстрым движением. Драко вдохнул, положил одну руку ей под колени, потянул ее вверх, потом приподнялся чуть выше, на локте, а другую руку запустил ей в волосы. Он двигался медленно, все еще контролируя себя, и когда Гермиона сжала его своим нутром, он открыл глаза. — Я могу потерять контроль, — вздохнул он, стиснув зубы. — Хорошо. Потому что я хочу этого. И Гермиона сделала это снова. Драко сразу же задвигался быстрее. Затем он вышел из нее, приподнялся на коленях, притянул ее за бедра к себе поближе и снова погрузился в нее, руками поглаживая грудь. Гермиона же не знала, куда деть свои руки. Она сжимала одеяло, поглаживала Драко, покачивая бедрами взад и вперед. С этого момента они смотрели только друг на друга. Они издавали обоюдные звуки удовольствия, но ни один из них не произнес ни слова. Гермиона вскрикнула раньше, но Драко последовал за ней. Он тяжело опустился на нее, а потом поднял голову и сказал: — Прости. Это заставило ее улыбнуться. Драко не отодвинулся от нее, вместо этого, положив ее руки себе на спину, всем своим весом он лег на ее тело, и снова поцеловал, с осторожностью и сладостью. Гермиона почувствовала, что он снова начал твердеть внутри нее. Драко начал двигаться. Сильно, глубоко, и частыми ударами. Ей хотелось запечатлеть этот момент и удержать его навсегда. Она даже не могла описать, что чувствовала. Она была истощена, она устала, она была вялой, но все же она чувствовала невероятное счастье, невероятную любовь, и, как ни странно, она чувствовала себя любимой и защищенной. После еще нескольких ударов он снова задрожал над ней, а затем затих. Драко склонил голову к изгибу ее шеи, нежно поцеловал, потом скользнул по подбородку и без сил упал рядом с ней. Держа руку на ее лице, он повернул ее к себе и серьезно сказал: — Возможно, мы только что сделали маленького братика или сестричку для Алисы. Гермиона не смогла сдержать улыбку. — Ты говорил это в прошлый раз, и кто знает, может быть это правда, — согласилась она. Драко заключил ее в объятия и лег на спину. — Расскажи мне об Алисе, — попросил он. — Каким ребенком она была? — Она была трудным ребенком, — честно призналась Гермиона. — Она плохо спала, часто плакала. И была немного болезненна, как младенец, со всякими ушными инфекциями и простудами. Она любит принимать ванну. Иногда я купала ее, даже когда она была чистой, просто чтобы развлечь. Они оба рассмеялись. — Жаль, что я ее не видел, — вздохнул Драко. — Я не критикую, я просто выдаю желаемое за действительное, — быстро добавил он. Она склонила голову на его плечо. — Я знаю, и я сожалею. — Расскажи мне еще что-нибудь, — попросил он. — Она любит, когда ей читают, с самого младенчества. Ей нравится звук моего голоса. Я даже придумывала для нее разные истории. Иногда это было единственное, что могло ее усыпить; я гладила ее по волосам и рассказывала сказки. Она считает звук моего голоса успокаивающим и расслабляющим. — Интересно. Я привык приравнивать звук твоего голоса к стону умирающего гиппогрифа, — сказал он со смехом. — Знаешь, когда ты училась в школе, постоянно что-то бубнила. Но если подумать, я тоже засыпал. Гермиона ударила его по руке, затем слегка повернулась на одеяле лицом к нему. — Я знаю, что мы можем сделать. Ты хочешь увидеть ее совсем малышкой? Драко приподнялся на локте и с видом полного замешательства спросил: — Как? — Используй на мне Легилименцию. Я, конечно, слишком сильный противник, но в этот раз я тебя впущу, — рассмеялась она. Он опрокинул ее на спину, наклонился и крепко поцеловал. — Мой сильнейший противник сейчас прямо подо мной. Мой разум может занять твой разум в любой день. Хотя… ох, черт, кого я обманываю? Твой разум сильнее. Дай мне мою палочку, — Драко указал на свою палочку, которая лежала у него в штанах на одеяле позади нее. Они оба сели, и Гермиона попросила дать ей минуту подумать о чем-нибудь сильном. Затем велела начинать. — Легилименс. — Что это за цвет, Алиса? — спросила Гермиона у своей новоиспеченной двухлетней дочери. Она указывала на желтого медведя, которого девочка только что развернула в свой день рождения. — Шелтый, — ответила она. — Правильно, желтый! — сказала Гермиона, довольная и улыбающаяся тому, как ее дочь произнесла «желтый». Она протянула маленького медвежонка Алисе, и та обняла его. — Мы можем назвать его Уолдо, — Гермиона заставила медведя заговорить и немного пошевелиться, на что маленькая девочка весело рассмеялась. — Мамочка, молоко, — попросила малышка, указывая на стол. Алиса и Гермиона сидели на полу в кухне. Гермиона встала на колени, подползла к столу, схватила маленькую красную чашечку с белой крышкой и протянула ее дочери. Алиса сделала большой глоток и вернула чашку обратно. — Вот, открой еще один подарок, милая, — Гермиона протянула дочери большую коробку с большим красным бантом, завернутую в бумагу в горошек. — Это от мамочки. Она помогла дочери развернуть сверток, а потом в шутку надела бант на ее светлые кудри. Открыв коробку, девочка завизжала от восторга. — О, Алиса, это же Дракон! Прямо чучело зеленого дракона! — Дракон! — Кристально ясно повторила Алиса. Она крепко держала игрушку, которая ростом была почти как она. — Как мы назовем его, Алиса? — спросила Гермиона. — Дракон! — снова крикнула малышка. Гермиона улыбнулась, поцеловала пухлые щечки девочки и сказала: — Мы могли бы назвать его Драко. Драко по-латыни означает Дракон. Ты можешь сказать Драко? — Дрейдо, — выговорила Алиса. — Драко, — повторила Гермиона. — Дравдо. — Ну, почти! — восхищенно сказала Гермиона. — А теперь давай съедим твой торт! Гермиона снова подползла к столу и взяла маленький круглый шоколадный торт со свечкой в виде цифры «Два» посередине. Она зажгла его своей палочкой, положила на пол рядом с Алисой и запела «С днем рождения» своей малышке. Алиса все время улыбалась. Закончив, Гермиона сказала: — Давай задуем свечку! — она наклонилась, показала Алисе, как это делается, и после того, как дочь задула свечу, Гермиона сняла ее с торта и подтолкнула торт к малышке. — Отлично! Умница. Теперь это все твое. Алиса запустила одну пухлую ручку в пирог, потом другую, а потом сунула в рот большую горсть пирога. Гермиона весело рассмеялась, и Алиса подхватила ее заразительный смех. А потом воспоминания прекратились. Драко долго смотрел на Гермиону с пустым выражением на лице, не произносят ни слова. Она улыбнулась ему, но улыбка вскоре угасла, когда выражение его лица не изменилось. — Прости меня, Драко. Я думала, ты захочешь увидеть счастливые воспоминания о нашей дочери. Ты пропустил ее день рождения в этом году. Я подумала, что это будет отличным воспоминанием, — она выглядела смущенной и начала подниматься с одеяла. Драко схватил ее за запястье и потянул вниз. Он хотел сказать ей, что это одна из самых печальных вещей, которые он когда-либо видел… Его маленькая дочка, что провела свой второй день рождения в полном одиночестве, на полу посреди кухни, с маленькой горсткой подарков. Тем не менее, Гермиона считала это самым счастливым воспоминанием, и поделилась им с ним. Так кто он такой, чтобы говорить что-то против? В конце концов, уже было решено, что он не дурак. Он просто сказал ей спасибо — Спасибо, Гермиона. Спасибо, что подарила мне нашу дочь, и за это воспоминание, — он положил ладонь на ее щеку, снова поцеловал и притянул к себе. Они мягко упали на одеяло, Драко крепко прижал Гермиону к себе и снова и снова прокручивал в памяти это воспоминание. Ее дыхание стало поверхностным. Интересно, спит ли она? Он даст ей немного поспать, а потом разбудит, и они поднимутся наверх пить чай. Драко боролся с желанием разбудить ее пораньше, чтобы они могли снова заняться любовью. Он не хотел отказывать себе еще в одном мгновении с ней, но сейчас он просто позволит ей отдохнуть. Был ли он дураком? Дураком, чтобы влюбиться? Глупо ли не попытаться найти ее раньше, когда каждая клеточка его существа говорила ему, что женщина в маске — это она? Разве он был дураком, раз не увез ее и не женился на ней, чтобы никто не мог разрушить их счастье? Был ли он дураком? Драко отказывался думать, что это так. Он слегка толкнул ее локтем и сказал: — Гермиона, проснись, любимая. Мы должны вернуться домой к чаю, — к тому же, он поскорее хотел увидеть Алису. Гермиона тут же села и на мгновение, казалось, забыла, где находится. Она посмотрела на него, когда он начал убираться вокруг. Она улыбнулась, взяла палочку, и присоединилась к нему. Они очистились заклинанием и оделись, не обменявшись больше ни словом. — Поднимемся обратно или трансгрессируем? — Драко указал на дом. — Ты что, дурак, Малфой? Конечно мы трансгрессируем! — ответила Гермиона, закатывая глаза. Он попытался скрыть улыбку. Нет, это уже было точно решено. Он не дурак.