Мужчина более крепок, чем женщина, но он не живет дольше; что точно объясняет мой взгляд на природу их привязанностей. ~ Джейн Остин Мужчины и женщины от природы разные. Мужчины сильнее физически, внимательны к деталям, менее склонны поддаваться эмоциям, менее склонны сплетничать, более склонны к кулачным боям для решения своих проблем и в целом меньше боятся неизвестного, и думают, что они лучше, чем женщины. Однако женщины не думают, что они лучше мужчин. Они это знают. И позволяют людям продолжать думать иначе, и это то, в чем их истинные различия. ~ Драко Малфой Мне нечего доказывать. Как женщина, я не лучше и не хуже любого мужчины, и ни один мужчина не лучше и не хуже меня. Мы равны как в своих недостатках, так и в своих сильных сторонах. ~ Гермиона Грейнджер
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Следующие два дня прошли как в водовороте, и Гермиона едва знала, что думать. В тот день, когда Гарри уехал с Кевином в Лондон, Драко убедил ее последовать за ним и предъявить ему обвинения. Она уехала через несколько часов после ухода Гарри, оставив Алису с Драко в Уайтхолле. Перед отъездом Драко также напомнил Гермионе, что ей нужно сообщить родителям, что она выходит замуж через две недели. Поэтому, находясь в Лондоне, она провела ночь с матерью и отчимом, а затем на следующий день навестила отца и его невесту. Она им все рассказала и они были менее чем взволнованы. После двух долгих дней в Лондоне Гермиона была готова вернуться в Уайтхолл. Она обнаружила, что большинство обитателей большого дома на скалах не обратили особого внимания на ее отсутствие. Нарцисса и организатор свадьбы, которого звали Бентли, неплохо продвинулись в планировании ее торжества, и все это без нее! Они заранее спланировали банкет, разослали приглашения, выбрали цветы, музыку и даже купили ей платье. Казалось, единственное, что от нее требовалось, — это явиться вовремя в день церемонии. Еще она узнала, что Алиса провела большую часть времени с Люциусом, пока ее не было, и дочь, казалось, совсем не скучала по ней. Она едва поздоровалась с ней, вернувшись. Когда Гермиона попыталась найти Драко, то не смогла. Она начала задаваться вопросом, не было ли это предвестием того, какой будет ее жизнь после замужества с Малфоем. Она боялась, что будет так же одинока в браке с Драко, как и с Кевином. Нужна ли она вообще в этом браке по расчету, или же она просто самый удобный человек для него, чтобы жениться. Так вот зачем она нужна? Гермиона решила спокойно обдумать все это в одиночестве на скалах, несмотря на то, что была голодна и устала после своего путешествия, и даже несмотря на то, что отчаянно хотела провести время с Алисой и Драко, хотя, очевидно, ни один из них не хотел сейчас быть с ней. Она переоделась в джинсы и блузку и отправилась одна исследовать скалы. Ей нужно было время подумать. Ей нужно было побыть одной. Ей нужно было время, чтобы разобраться в своих страхах. Так, примерно в два часа пополудни, через час после возвращения из Лондона, она блуждала среди скал, обшаривая взглядом горизонт в поисках неизвестных вещей, пытаясь определить свое место в этой сказке и услышала, как кто-то зовет ее по имени. — Гермиона? — Драко кричал с другого конца поля, заросшего дикими цветами. Она повернула голову и махнула рукой. Он жестом велел ей оставаться на месте, подбежал к ней в мгновение ока, наклонился вперед, схватил ее за руку и притянул к себе, а затем поцеловал в щеку — Почему ты не нашла меня, когда вернулась? — Я пыталась, но не смогла. Я вернулась только два часа назад, и хотела побыть с Алисой, но твой отец повел ее в деревню, и поскольку я не нашла тебя, то не захотела оставаться в доме. Твоя мама пыталась рассказать мне о нашей свадьбе, — ответила Гермиона задумчиво, — но я не собиралась слушать. Она отвернулась от Драко, все еще находясь в его объятиях и прижимаясь сильнее. — А как все прошло в Лондоне? Она просто пожала плечами, прежде чем ответить. — Гарри сказал, что с Кевином все должно быть хорошо. С моими родителями все прошло не так хорошо, но я расскажу тебе об этом позже. В принципе, все прошло неплохо. Все прекрасно и без меня, а может быть, и вопреки мне. Драко не знал, что это означает, и даже не глядя на ее лицо, он мог сказать, что что-то было не так в ее тоне. Гермиона отошла от него и продолжила спускаться по каменистому склону к морю. Он последовал за ней. Драко остался позади, все еще не видя ее лица. — А теперь ответь мне, что случилось, когда ты рассказала родителям о свадьбе? — Мама сказала, что я совершаю одну ошибку за другой, от одного неудачного брака к другому, от одной лжи к другой, еще большей. Она сказала, что все, что я когда-либо рассказывала ей о Драко Малфое, заставляло ее задаваться вопросом, почему же я хочу выйти замуж за этого человека. Драко скрестил руки на груди и нахмурился. — Твоя мама говорит просто ужасные вещи. Гермиона усмехнулась, но кивнула в знак согласия. Она повернулась, чтобы сделать еще несколько шагов, и остановилась на смотровой площадке — Большом Камне, склонившемся над обрывом в сторону от тропы. Она сидела на обочине рядом с тропинкой, ее ноги твердо стояли на земле. Драко присел рядом. — У моей мамы просто есть сомнения, и я не могу ее винить. Она знает, что у нас с Кевином были не самые лучшие времена, и что в нашем браке было много обмана. Я также рассказала всем дома об истинном рождении Алисы. Они были шокированы, если не сказать больше, — Гермиона начала ковырять болячку на коленке. Драко оторвал ее руку от ноги и сжал в своей ладони. — А что сказал твой отец? — Он шокирован тем, что я изменила своему мужу, особенно с человеком, который причинил мне так много проблем и боли в юности. И это говорит тот, кто никогда не был верен моей матери. Он сказал, что только из-за того, что ты отец Алисы, нам не обязательно жениться. — Тогда, как я понимаю, ты не сказала им о моей необходимости жениться до того, как мне исполнится тридцать, — предположил Драко, смирившись. — Боже мой, нет! — Гермиона откинула голову назад и рассмеялась. — Они подумают, что я занимаюсь проституцией, если узнают этот пикантный кусочек информации, — она вдруг стала серьезной. — Все будут так думать. Все, кто знает, что я вернулась в Англию без двух кнатов, подумают, что я выхожу за тебя только из-за денег. — Да, когда мы оба знаем, что ты делаешь это только из-за моего сексуального тела, — Драко лукаво улыбнулся. Гермиона вырвала свою руку из его ладони. — Я серьезно! Семья Рона пригласила меня на ужин, пока я была в Лондоне, но я соврала, что мне нужно вернуться к дочери, и попросила Гарри рассказать им о свадьбе. Что действительно все подумают? Большинство членов семьи Уизли никогда тебя особенно не любили. — Мне-то все равно, а тебе какое дело? — спросил он. — О, Драко, — ответила Гермиона и встала, идя обратно по тропинке. — Это не ответ, — пожаловался Драко. Он вскарабкался на большой камень, на котором она только что сидела, и ухватился за маленькую ветку дерева, нависшую над валуном. — Поттер сказал, что Алиса была такой же бесстрашной, как и ты, но он ошибался! Гермиона резко остановилась и повернулась к нему лицом. — Что ты хочешь этим сказать? — Ты боишься того, что другие люди подумают о тебе, а не того, что они подумают обо мне! — обвинил он. — Бесстрашная… ха! Точнее, трусиха. Женщина, которая помогла Поттеру победить Темного Лорда, будучи школьницей, боится того, что несколько человек подумают о ней! Она боится, что ее обзовут какими-нибудь глупыми словами! — Ладно, ты прав, Малфой. Я не хочу, чтобы люди плохо думали обо мне, разве это неправильно? — спросила она, возвращаясь к нему. — Пожалуйста, спустись оттуда. — С чего бы это? — спросил он, перегнувшись через край обрыва. Гермиона попятилась ближе к тропинке. — Потому что ты можешь упасть, — серьезно ответила она. — Я же говорил тебе на днях, что не боюсь высоты, и что взбирался на эти скалы все детство, а также на те, что на холме, где мы устраивали пикники. Не надо навязывать мне свой страх высоты, Грейнджер. Это звучит так, как будто ты пытаешься спихнуть все свои остальные страхи на меня. Дело не во мне, а в тебе и твоих страхах! — Я не боюсь, — сказала она более чем неуверенно. Драко улыбнулся и покачнулся на одной ноге. — Так тебе все равно, если я сделаю это? — ПРЕКРАТИ ЭТО И СЛЕЗЬ! — взвизгнула Гермиона. — Нет, — закричал он, — потому что я не боюсь всего, как ты! Она застонала. — Хорошо, мне не хочется, чтобы люди подумали плохо, о том, что я изменяла, будучи замужем за другим человеком! Я не хочу, чтобы люди думали о моем ребенке как о незаконнорожденном. Я не хочу, чтобы люди думали, что я выхожу замуж из-за денег, что, кстати, было моим мотивирующим фактором в самом начале! Я не хочу, чтобы люди говорили обо мне или обзывали меня! Прости, если я не хочу, чтобы люди думали, что я шлюха, манипуляторша и проститутка! Так подумает большинство, и я ничего не могу поделать, если не хочу, чтобы люди плохо думали обо мне, Драко! Ты привык к тому, что люди тебя не любят и плохо о тебе думают, так что, возможно, для тебя это не так уж и важно, но я к этому не привыкла, и это меня пугает. — Эй! — снова закричал он. — Я не очень-то радуюсь, когда люди меня ненавидят и плохо обо мне думают, и я точно не «привык к этому», по твоим словам! Гермиона начала смеяться. Он не нашел это забавным. Ладно, это в некотором роде было иронично. — Грейнджер, будь храброй, отбрось всякую осторожность, как ты сделала в ту ночь, когда была зачата Алиса. Мне плевать, что думают о тебе другие. Делай то, что считаешь лучшим для себя и своего ребенка. Ты хочешь выйти за меня замуж? Ты хочешь, чтобы мы были семьей? Это единственные вещи, которые ты должна учитывать. Все остальное — мусор. Перестань бояться. Победи свой страх! — Но я боюсь побороть свой страх, — сказала она приглушенным голосом. Теперь он рассмеялся над безумием этого заявления, хотя снова не нашел его даже отдаленно смешным. — И ты прав, обычно я ничего не боюсь, но в последнее время я боюсь всего, и мне это не нравится. Я действительно хочу победить эти страхи, но как? Я боялась не заботиться об Алисе, я боялась развестись с Кевином, боялась потерять все, вернуться сюда и когда-нибудь столкнуться с тобой, и я сделала все это, так почему же я не могу этого сделать? Почему я не могу отбросить всякую осторожность и беззаботно выйти за тебя замуж? Прежде чем он успел ответить, она добавила: — Ни одна из этих вещей и вполовину не была такой страшной, как те два часа, когда Алиса пропала с Кевином, что было просто воплощением страха! Я не испытывала такого много лет! — Хорошо, давай рассмотрим страхи, которые ты только что упомянула, — начал Драко. Он остался стоять на высокой скале и подошел ближе к той стороне, которая выходила на долину и посмотрел вниз, повернувшись к Гермионе спиной. Она потянулась к нему, но осталась стоять на тропинке. — Как я вижу, и как ты только что сказала, ты уже победила некоторые свои страхи, — он оглянулся на нее через плечо и добавил: — Ты бросила этого придурка, уехала из Канады, рассказала мне об Алисе. Ты рассказала Алисе обо мне, и рассказала своей семье о нас обоих. И что у нас осталось? Брак! Это самая легкая часть! — Драко быстро обернулся, и на мгновение показалось, что он вот-вот упадет. Он выглядел потрясенным, закружил руками в воздухе и почти задохнулся. Гермиона бросилась к нему и схватила за руки, а он улыбался. — Ты боялась, что я упаду? Она ударила его в грудь. — И какая цель была у этого представления? Ты, Драко, просто осел. Пошли отсюда, — Гермиона взяла его за руку и повернулась к тропинке. — Единственный способ, Грейнджер, слезть с этой скалы — это пойти трудным путем. — Чтобы я толкнула тебя, ты схватил меня, и мы оба полетели навстречу смерти? — спросила она, хватая его за другую руку и заглядывая через край вниз. — Нет, это было бы не очень приятно. Это победа над одним страхом, который ты контролируешь, моя дорогая, и это твой страх высоты. Покори его, и все остальное будет легко. Мы спускаемся вниз, любовь моя, на самое дно. Да ладно, это же просто, — Драко убрал руки из ее железных объятий и действительно спрыгнул на камень пониже. Гермиона ахнула, закрыла глаза и крепко сжала кулаки. Гермиона боялась высоты сколько себя помнила. Она никогда не лазала по деревьям, плохо летала и терпеть не могла находиться в школьных башнях. Все стало не так уж плохо, когда она твердо встала на землю, как недавно стояла на вершине горы, глядя вниз на долину. И ей было совсем не страшно. Она же не могла упасть в неизвестную бездну, просто стоя на земле. И хотя это было ужасно, Гермиона последовала за Драко вниз, не произнеся больше ни слова. Когда было необходимо, он брал ее за руку и говорил, куда ставить ногу, но по большей части они не разговаривали. Она не могла бы говорить, даже если бы захотела, потому что была слишком напугана. Она ухватилась за маленькую ветку, скользнула по склону к другому камню, и совершила огромную ошибку, посмотрев вниз на огромную пропасть внизу. Гермиона Грейнджер поняла, что была в ужасе. Она прекрасно понимала, что совершенно нормально бояться чего-то подобного. Это было чистое безумие. Драко был вне себя от ярости, настаивая, чтобы она сделала это, и она послушалась. Сделала не для него. Сделала для себя, и чтобы доказать свою точку зрения. Нет… дело не в том, что Гермиона была бесстрашной. Никто не был по-настоящему бесстрашен. Если кто-то так утверждает — это ложь. Гермионе нужно было еще кое-что доказать себе. Она должна была доказать, что сама распоряжается своей судьбой. Что она сама принимает решения и может делать все, что ей заблагорассудится, даже если это безумие — брак по расчету с Драко Малфоем. Сейчас Драко был на несколько метров ниже ее. Она посмотрела на него сверху вниз. Легкий ветерок трепал его светлые волосы, и он выглядел таким счастливым и беззаботным. Он улыбнулся, а она попыталась сосредоточиться на этой улыбке, а не на ужасе, переполнявшем ее изнутри. Гермиона сидела на особенно узком участке земли между двумя камнями. Она никак не могла решить, куда поставить ногу, а куда положить руку. Она повернулась спиной к открытому воздуху, снова посмотрела вниз и обнаружила, что Драко был почти на полпути к победе. Она ненавидела то, что у него это получалось лучше, чем у нее. Гермиона встала так близко к камням, как только могла, и обнаружила, что больше не может двигаться. Замерла статуей. И вот тогда она начала думать. ПОЧЕМУ ОНА ВЫХОДИТ ЗАМУЖ ЗА ДРАКО? У них с Драко еще не было таких близких отношений, как сейчас. Они занимались любовью всего один раз (два раза, если считать пять лет назад), целовались всего лишь несколько раз, не проводили много времени наедине и не вели никаких серьезных разговоров, но она думала, что любит его, и через две недели собиралась выйти за него замуж. Если сейчас не упадет и не разобьется насмерть. Гермиона просто поняла, что у нее есть более важные вещи, которых нужно бояться, чем высота. Когда она очень долго не двигалась, Драко поднял на нее глаза. — Дорогая, с тобой все в порядке? — Ммм, — пробормотала она тихо, обнаружив, что связные слова больше не могут сформироваться. Она вцепилась в лозу и закрыла глаза. — Грейнджер? — снова поинтересовался он. — Помоги, — тихо попросила она. Драко начал подниматься обратно к ней. — Грейнджер, я сейчас поднимусь и заберу тебя. Просто оставайся там. — Серьезно, Малфой, Как ты думаешь, куда я пойду? — спросила она с сарказмом. — Ну у тебя есть волшебная палочка, — рассмеялся он, подбираясь ближе. — Да, и чтобы достать свою волшебную палочку, я должна буду отпустить единственное, что удерживает меня от падения и преждевременной смерти, — объяснила Гермиона, одной рукой держась за маленькую лозу, а другой сжимая скалу. — А, понятно, — весело сказал Драко. Теперь он был почти рядом с ней. На краткий миг ей показалось, что она вот-вот умрет. Они были слишком высоко, а скалы под ними слишком острыми, и когда она оглянулась через плечо, чтобы найти Драко, ей показалось, что она падает… — Быстрее, Малфой! — закричала Гермиона. Она снова закрыла глаза. Она даже не могла смотреть на него. — Гермиона, открой глаза и подойди ко мне. Камень, на котором я стою находится прямо под тобой и достаточно велик, чтобы вместить нас обоих. — Просто поднимись и забери меня, пожалуйста! — умоляла она. — Я думаю, ты должна сделать это сама, — ответил он. — Ты что, блин, издеваешься надо мной? Неужели я получаю урок о ценностях, морали и жизненных уроках от Драко Малфоя! — воскликнула Гермиона. — Мои чувства близки к тому, чтобы быть задетыми, любимая, — сказал Драко, хотя на самом деле это было не так. Он остановился под ней, вытащил свою палочку, просто на всякий случай, и сказал: — Теперь, есть большой камень справа от твоей правой ноги. Поставь ногу туда, держись за ту ветку, которая выходит между камнями, и спустись вниз. После этого ты практически можешь прыгнуть сюда со мной. — Прыгнуть? Пожалуйста, просто приди за мной, — взмолилась она, и в ее глазах появились настоящие слезы. Драко почти поверил. Он хотел этого, но еще больше ему хотелось, чтобы она сделала это сама, и он не был уверен, почему. Он поднял руку, едва коснувшись ее ноги. — Я действительно близок к этому, Гермиона. Я могу протянуть руку и коснуться тебя. Просто сделай шаг вправо, чуть ниже, а потом прыгай сюда со мной. Мы вместе спустимся вниз, а там уже займемся любовью у моря. Ты когда-нибудь занималась любовью на песке раньше? — Я нигде не хочу заниматься любовью, — почти закричала Гермиона. — Я хочу отрезать тебе яйца! — Ай, вот что я тебе скажу, — рассмеялся Драко, — если ты это сделаешь, у нас не будет счастливого медового месяца. И я могу гарантировать, что мое обещание о большем количестве детей не будет выполнено, — он продолжал держать свою руку на ее лодыжке. — Пожалуйста, подойди ко мне, Гермиона. Я нуждаюсь в тебе. Видишь, это мой страх. Я боюсь, что на самом деле ты не придешь ко мне, и что вдруг я нуждаюсь в тебе больше, чем ты нуждаешься во мне. Я сильно боюсь, что ты не захочешь выйти замуж за меня, и не потому, что я не получу проклятое состояние, а потому, что я не получу тебя и Алису. Я боюсь, что ты этого не хочешь. Он выложил ей все свои страхи в открытую. Они были настоящими, сырыми и развевались на ветру. — Больше всего на свете я боюсь, что не нужен тебе… — Все, что мне нужно, это чтобы ты вытащил меня отсюда, — воскликнула Гермиона, проигнорировав его искренние слова. По ее щекам катились настоящие слезы. Она открыла глаза и слегка повернула голову, чтобы посмотреть на него. И его сердце чуть не разорвалось, когда он снова увидел ее печальной. Может быть, ему суждено постоянно разбивать ей сердце и огорчать ее? Казалось, что он делал это всю свою жизнь, и он устал от этого. Драко смирился с тем фактом, что ему нужно трансгрессировать в узкое пространство рядом с ней, схватить ее в свои объятия и увести обратно наверх, или, возможно, вниз. У него больше не было сил продолжать мучить ее. Теперь он отвечал за нее, хотя она никогда не увидит этого в таком свете, но он должен был любить, уважать и защищать ее, а не насмехаться, мучить и дразнить ее, заставляя делать то, чего она боялась. Ветер начал дуть сильнее, но это не было помехой для их задачи. Хотя эти особенные скалы были крутыми, они не были опасны, и было много мест, куда можно было бы положить руки и ноги для подъема, но если она была слишком парализована страхом, чтобы двигаться, кто он такой, чтобы спрашивать ее? Гермиона оставалась там, где была, возможно, размышляя о своей судьбе, а он оставался якорем для нее, его рука лежала на ее ноге, непреклонная, неподвижная, постоянный источник утешения, по крайней мере, таково было его желание. Драко начал ласково ворковать ей: — Я буду прямо здесь и… я сейчас прямо под тобой, — когда он взобрался на скалу справа от нее, на которую хотел, чтобы она ступила, он сказал: — Я уже почти рядом, любимая. — Не бойся. Я больше никогда не позволю никому причинить тебе боль, — он хотел сдержать свое обещание больше, чем когда-либо чего-либо хотел. Гермиона снова взглянула на него. Он всегда казался таким уверенным в себе, таким бесстрашным. Тем не менее, у него тоже были страхи, страхи, которые он только что буквально положил к ее ногам, и она все еще не сказала ни единого слова, чтобы утешить его. Но даже теперь, когда они оба знали страхи друг друга, они могли начать все сначала, с чистого листа. — Мне очень жаль, что ты тоже чего-то боишься, Драко. Она слегка повернулась на своем камне, решив спуститься вниз вместе с ним, когда с ее опоры соскользнул камешек, звон которого о камни был единственным звуком, слышным сквозь звук ее прерывистого дыхания. Она крепко держалась за маленькую виноградную лозу над собой, и когда камешек оторвался у ее ног, она посмотрела вниз. Ее опора все еще была надежной, но хватка на виноградной лозе была опосредованной. Она начала соскальзывать. Мысль о том, что она упадет и будет неподвижно лежать на земле в сотнях метров под ними, стала реальной возможностью, и Драко охватил еще больший страх. Особенно когда она вскрикнула, качнулась наружу и действительно начала падать. Он схватил ее за руку, притянул к себе и упал, притянув Гермиону к себе на колени. Он обнял ее крепче, чем кого-либо прежде. Их руки были крепко прижаты друг к другу, их губы целовали друг друга с настойчивостью, потребностью, и со страхом того, что они почти потеряли. — О, дорогая, мне так жаль, это все моя вина! — наконец сказал он. Она лежала у него на коленях, глядя ему в лицо. — Да, это действительно была твоя вина. Он рассмеялся. — Я люблю тебя по какой-то безумной причине. Скажи мне, почему? — Если бы я знала, то сказала бы тебе, но так как я даже не могу понять, за что я сама тебя люблю, то и не жду, что скажу тебе, за что меня любишь ты, — ответила Гермиона не слишком красноречиво. Драко обхватил ее лицо руками и посмотрел в глаза. Проносились бесконечные мгновения, когда они просто смотрели друг на друга. Он провел большими пальцами по ее щекам. Его большой палец правой руки скользнул по ее губам, по верхней, затем по нижней, слегка надавливая и отпуская, пока его большой палец не стал слегка влажным от ее губ. Он заменил большой палец губами и поцеловал ее нежно, с тоской и желанием, но не со страхом. — Ну что, ты победила свой страх? — Нисколько. Возможно, я боюсь высоты больше, чем когда-либо, но я больше не боюсь неудачного брака, как у меня было с Кевином, и я думаю, что это было моим первоначальным страхом все это время, потому что Кевин никогда бы не вернулся, чтобы забрать меня, а ты сделал это. — Я твой рыцарь в сияющих доспехах, — Драко улыбнулся. — Нет, ты мой мерзавец, который полон дерьма, — засмеялась она в ответ. — Серьезно, как мы отсюда спустимся? — Я не знаю, но нам лучше трансгрессировать или что-то еще, потому что я хочу заняться с тобой любовью прямо сейчас, и я не против сделать это на скале. Мы делали это на бильярдном столе и в лодочном домике, так что на самом деле, делать это на скале — это шаг вперед для нас, и это не будет так уж сложно. Гермиона толкнула его в грудь, вытащила из кармана свою волшебную палочку и, держа его руку в своей, трансгрессировала их обоих на берег, поближе к морю. Драко был поражен и слегка пошатнулся. — Я бы лучше сделала это на песке. — Верно, это будет намного приятнее, даже если мы обнаружим этот песок в самых неожиданных местах, — согласился он.