Человеческая природа так хорошо расположена к тем, кто находится в интересных ситуациях, что молодой человек, который либо женится, либо умирает, уверен, что о нем хорошо говорят. ~ Джейн Остин Либо человек интересен и стоит того, чтобы его знать, либо нет. Здесь нет середины. Зачем тратить свое время на дружбу с кем-то, кого все остальные считают полным, абсолютным придурком. Мой отец научил меня этому. ~ Драко Малфой Мы не должны судить о людях по тому, что о них говорят другие. Нам нужно время, чтобы сформулировать свое собственное мнение. Помни: не суди, и несудим будешь. И это касается тебя, Люциус Малфой. ~ Гермиона Грейнджер Она цитирует Святую Библию, ради бога! Я всегда знал, что она святая, но чтобы настолько… ~ Люциус Малфой Я понятия не имела, что Люциус Малфой вообще знает, что такое Библия. ~ Гермиона Грейнджер
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
После обеда и еще одной долгой прогулки с Драко и Алисой, Гермиона очень хотела отдохнуть. Энергичная игра в прятки с Драко заставила Алису крепко заснуть. Теперь мать и дочь прятались от яркого послеполуденного солнца под деревом на вершине холма, Алиса спала на боку, Гермиона рассеянно гладила ее по волосам, хотя она уже давно спала. Ингрид почувствовала себя плохо от жары и от предыдущего подъема, поэтому Драко отправил ее обратно в Уайтхолл. Взяв один из длинных локонов дочери, Гермиона накрутила его на палец, стараясь не разбудить девочку, и наигравшись, она отпустила ее - прядь волос мягко упала ей на колени. Гермиона глубоко задумалась. Снова о Драко. Интересно, когда он захочет узнать больше о ее истории? Она хотела, чтобы все было открыто до свадьбы. Она все еще должна была сказать Алисе правду, и эта мысль пугала Гермиону больше, чем все остальное. Малышка слегка пошевелилась, ее «липкая» рука легла на бедро Гермионы. Она беззвучно смеялась над пятнами виноградного варенья на шортах дочери, пятнами травы на коленях и очень липкими руками, которые, по словам Драко, впервые привлекли ее к нему. Драко вышел обратно на холм и медленно приблизился к паре. Глядя на них, он почувствовал, что ему повезло, но тут же другая мысль пришла ему в голову. Как бы ему ни повезло, что он нашел их, им в равной степени повезло, что он есть в их жизни. Он часто бывал мрачен, и, о, как же ему было одиноко, но и им, должно быть, приходилось еще хуже. Они так долго были в другой стране, без друзей Гермионы рядом, и она, как он мог только предположить, была обременена ненавистным, лишенным любви браком. Неудивительно, что она была так близка со своей дочерью. Что ж, теперь у них еще и он. У Гермионы даже хватило наглости сказать Драко, что она не заслуживает счастья и что она уже давно не была счастлива. Это недопустимо. Такой особенный человек, как Гермиона, должен всю жизнь быть счастлив, а не печален. Драко знал, что в жизни Гермионы часто бывали тяжелые, холодные, печальные времена, задолго до того, как она вышла замуж, но он сделает своей жизненной миссией то, чтобы остаток ее жизни на земле был счастливее. Это было самое малое, что он мог сделать, поскольку он был причиной по крайней мере некоторых ее несчастий в детстве. — Все еще спит? — спросил он, подходя ближе. Гермиона кивнула, все еще проводя пальцами по светлым волосам девочки. — По-моему, Ингрид тоже сразу уснула, когда вернулась. Это самый долгий период, когда я видел ее бодрствующей. Гермиона улыбнулась. — Ингрид давно живет с тобой и Алисой? — спросил Драко. Он больше ни секунды не мог выносить пятно от варенья на одежде девочки и убрал его палочкой, прежде чем Гермиона успела ответить. Гермиона ждала подобных вопросов. Она переложила голову Алисы со своих колен на одеяло и жестом пригласила Драко следовать за ней. Они отошли от ребенка на небольшое расстояние, подошли к большому валуну, который возвышался над долиной, и одновременно сели. Гермиона вздохнула, прежде чем ответить. Драко подумал, что это знак того, что ему не понравится ответ, хотя вопрос был достаточно простым для ответа. — Она с нами с самого рождения Алисы, — ответила Гермиона. — Так долго? — Гермиона дважды кивнула. Драко заметил: — Она любит ее, да? На этот раз Гермиона кивнула только один раз. — Прости, что спрашиваю, поскольку это в некотором смысле не мое дело, но как ты смогла позволить себе услуги няни, если Кевин забрал все ваши деньги? Или вы не платили ей? Если Гермиона какое-то время не платила няне, Драко предложил бы женщине ее прежнее жалованье, а потом, возможно, предложил бы ей уйти на пенсию. Он даже даст ей эту пенсию. Во всяком случае, сейчас он не был уверен, что им нужна няня. Сейчас он хотел полностью посвятить себя не работе, а воспитанию ребенка. И уверен, что его родители тоже были бы не против понянчиться с внучкой. И снова Гермиона ответила не сразу. Она повернулась на скале так, чтобы смотреть на долину, и указала куда-то пальцем. — Разве это не Уайтхолл? — Утвердительный ответ. — Он такой большой. Может, когда мы вернемся, ты покажешь мне все внутри и снаружи? У вас очень красивый дом. — Думаю, да. Мы даже можем остаться жить здесь, если хочешь. Мой отец все еще живет в поместье, а у меня есть квартира в Лондоне, рядом с домом моей матери. Он большой, но не очень подходит для ребенка, — заметил Драко. Мгновение спустя он понял, что Гермиона сменила тему разговора. Она была хитра. Почти по-слизерински с ее стороны. Наконец она заговорила: — Я надеюсь сохранить свой дом в Лондоне, если смогу как-то предотвратить его продажу, и использовала бы его для своего бизнеса, наверное. Да, я хотела бы жить здесь, и Алисе здесь нравится. Она — ребенок, который любит большое пространство. Гермиона подтянула колени к себе и уткнулась в них лицом. Ее длинные волосы веером рассыпались по ногам, скрывая ее от пытливого взгляда Драко. Он подвинулся так, что оказался позади нее. Он чувствовал, что она скрывает от него что-то еще, возможно, что-то из прошлой жизни, и поскольку он сказал, что не хочет больше ничего слышать, она не знала, как ответить на вопрос про Ингрид, не сделав этого. Драко притянул Гермиону к своей груди, вытянув ноги по обе стороны от нее. Она положила голову ему на плечо, посмотрела на него снизу вверх, а затем одарила его, возможно, самой грустной улыбкой, которую он когда-либо видел. — Ингрид любит Алису так, словно она ее собственная внучка. Она была одной из немногих, кто был рядом с нами, когда между мной и Кевином все было не очень хорошо. Я же говорила тебе, что она живет с нами с тех пор, как Алиса родилась, и я говорю это буквально. Она мать Кевина. Драко напрягся. Гермиона повернула голову и посмотрела на долину. Он не задавал никаких вопросов, вместо этого он ждал дальнейших объяснений. Но этого не произошло. — Как ты можешь ей доверять? — наконец спросил Драко. Гермиона быстро повернулась в его объятиях и серьезно посмотрела на него. — Я доверяю ей все, Драко. Она знала правду об Алисе с того самого дня, как я рассказала Кевину, и все равно не отвернулась от меня. — Она должна уйти, — довольно резко сказал Драко. — Я не потерплю ее здесь. — Нет, я не отошлю ее. Ей больше некуда идти. Она сквиб, и очень любит Алису, а Алиса любит ее, и она никогда, никогда не предаст меня. Поверь мне на этот раз, — Гермиона отодвинулась от Драко, чтобы сесть рядом. — С чего бы? Если ты еще не дала мне повода доверять тебе хоть в чем-то? — Драко сплюнул. Черт, зачем он это сказал? Это одно легкомысленное замечание, обращенное к ней, казалось, пронзило ее сердце. Она вздрогнула, а потом ее лицо исказила маска обиды и боли. — Я понимаю твои чувства, — твердо сказала Гермиона, стоя на валуне. Ветер так сильно развевал ее волосы, что ей пришлось убрать их с лица. — Ты был очень внимателен в своем мнении, и у тебя есть право на гнев, но я не стану колебаться. Или она остается, или мы уйдем, — Гермиона сошла со скалы, но не вернулась к дереву. Она спустилась всего на несколько шагов, к другому камню, который торчал из скалы, села на него и отвернулась от Драко. Драко почувствовал крайнее разочарование от всей этой ситуации с Ингрид. У него было так много вопросов, но он не хотел их задавать, и все же он был тем, кто открыл эту банку с червями, и тем, кому нужно закрыть ее. Он оглянулся на Алису, убедившись, что она все еще спит и находится в полной безопасности, и спрыгнул на камень рядом с Гермионой. Она слегка подпрыгнула. — Будь осторожнее, — предупредила она, поднимая руки к его ногам. — О, я не упаду. Я лазил по этим скалам с детства. По этой стороне легко взобраться наверх, хотя, конечно, спускаться вниз несколько сложнее. Гермиона засмеялась и сказала: — Падать будет еще тяжелее. — Думаю, да, — согласился Драко. Он сел рядом с ней, свесив ноги со скалы, и взял ее за руку. — Когда ты сказала своему глупому мужу, что Алиса не его дочь… ну я имею в виду, он все равно должен был это знать, ведь ему сделали вазэктомию, но когда ты дала ему понять, что знаешь? Это было после того, как она родилась? Она покачала головой еще до того, как слова сформировались. — Нет, я сказала ему в тот день, когда узнала, что беременна. А еще я сказала, что ты ее настоящий отец. — А вот это шокирует. Что он на это сказал? — Драко отпустил ее руку. — Конечно, он не был в восторге, — ответила Гермиона с улыбкой. — У нас началась старая добрая ссора. Много обзываний, угроз заколдовать яйца, так как я решила, что они ему все равно уже ни к чему, а он угрожал проделать то же самое со мной. В конце концов, мы решили остаться друзьями. Я даже не могу вспомнить, почему. Знаю, это странно слышать, потому что у нас были отношения посерьезнее. — Конечно посерьезнее, вы же были женаты. Но и я женюсь на тебе, а еще я твой друг, — сказал Драко, а затем наклонился и поцеловал ее в щеку. — Раньше ты был моим врагом. Кевин и я были скорее хорошими знакомыми, чем друзьями, во всех отношениях. Кроме того, я не была готова вырвать свою жизнь с корнем. Я не знала, как скажу тебе правду, как моя семья и друзья воспримут эту новость, и кроме того, мне нравилась моя жизнь в Канаде. Это прекрасная страна, у меня там было какое-то уединение, которого я никогда не имела здесь, у меня был свой бизнес, и поэтому я решила остаться там. После рождения Алисы Кевин был очень добр к ней. Я никогда не сомневалась, что она ему небезразлична. Он не злой человек. Он просто заблудился. Стал несколько ленивым и зависимым от меня, и ну, я не знаю… — Что? — Я знаю, что должна, но на самом деле я его не ненавижу. Я любила его достаточно сильно, чтобы согласиться выйти за него замуж. Когда-то я любила его настолько, что хотела иметь от него детей. Я была замужем за ним, и он любил Алису, и хотя к концу нашего брака мы много ссорились, и у него были финансовые проблемы, и он злоупотреблял этой частью нашего брака, я не ненавижу его. — Зато я ненавижу, — ответил Драко непреклонно. — Он провел пять лет с моей дочерью, которые не мог провести я. Я не видел, как она училась ползать, или сидеть, или как у нее прорезался первый зуб, как она делала свой первый шаг. Какое было ее первое слово? Я даже этого не знаю. А еще он провел эти пять лет с тобой. Я не видел тебя беременную. Держу пари, ты была большой и толстой. Гермиона улыбнулась, ударила его по руке и сказала: — Я едва набрала в весе, чтоб ты знал! — Верно, верно, — засмеялся он. — Да, — засмеялась она в ответ. — И ее первым словом было «какашки». Гермиона начала громко смеяться и приложила руку к груди. Драко недоверчиво на нее посмотрел. — Положа руку на сердце, правда. Она сказала «покакать» — Звучит так восхитительно, и я пропустил это, — ответил Драко с улыбкой. — Мне не терпится сказать родителям ее первое слово. Видишь ли, в том-то и дело. Я должен узнавать вас обеих, а он уже знает, и он этого не заслуживает, так что да, я ненавижу его, не зная его, и считаю, что ты тоже должна ненавидеть его. — Все не так просто, Драко. Вещи не могут быть черно-белыми. Люди не все плохие или все хорошие. Я не могу ненавидеть человека, потому что ты говоришь мне ненавидеть его. Может, он мне и не нравится, и я его больше не люблю, но у меня нет ненависти к нему, и какое-то время он был хорошим отцом для Алисы. Это заявление разозлило Драко. Он встал на небольшой обрыв и сказал: — Да, те дни прошли. Он больше никогда ее не увидит. Я — ее отец, ты —ее мать, и именно поэтому Ингрид должна уйти, потому что она — ничто, точно так же, как этот ублюдок — ничто! — Драко повернулся, чтобы снова взобраться на скалу. — Нет, — тихо ответила Гермиона. Драко обернулся и сердито ткнул в нее пальцем. — Гермиона, мне очень не хочется этого делать, но я сделаю все по-своему. Гермиона тоже стояла на маленьком камне, поначалу слегка пошатываясь. Драко протянул руку, чтобы поддержать ее. — Драко, а ты знаешь, что у Алисы всегда были проблемы со сном? Все началось, когда она была совсем крошкой. Мне приходилось качать ее в кресле-качалке каждую ночь, чтобы она уснула. Иногда, даже тогда, она не могла заснуть. И она никогда не спала всю ночь. Ингрид была единственным человеком, кроме меня, который мог заставить ее спать. Как-то однажды у меня был грипп, я чувствовала себя ужасно, а Алисе было всего два года. Кевин уехал в одну из своих многочисленных поездок, так что Ингрид пришла позаботиться о нас обеих в тот вечер. Я выползла из постели около двух часов ночи, чтобы проверить Алису, и увидела Ингрид, которая стояла у кроватки Алисы, гладила ее по волосам и пела ей. Поглаживание ее волос было одним из способов заставить ее снова заснуть, и Алиса любила, когда ей пели. Ингрид и сама была не в лучшем состоянии, да и сейчас не в лучшем, и она устала, и не спала всю ночь, и вместо того, чтобы разбудить меня, чтобы я позаботилась о малышке, она решила справиться со всем сама. Драко, я могу рассказать тебе сотню таких историй. Ингрид любит и Алису, и меня, и она не предаст нас. Поверь мне. Драко мог никогда не узнать таких вещей о своей дочери. Он никогда не узнал бы, что она чутко спит, прямо как он, и что ей нравится, когда ее гладят по волосам. В детстве Драко тоже это нравилось. Или что ей нравится, когда ей поют, в отличие от маленького Малфоя. Возможно, его гнев на Ингрид был вызван тем, что она знала все эти вещи, а он — нет. Ингрид была матерью человека, который украл у него Алису, по крайней мере в его представлении, и это означало, что она должна уйти. — Мне все равно на твои угрозы. Я оставлю ее здесь сегодня вечером. Давай вернемся в дом и обсудим это позже. Я не буду ругаться с тобой здесь. Алиса может нас услышать, а я не хочу ссориться у нее на глазах. Боюсь, с нее хватит этого. — Хорошо, но я не передумаю, — Гермиона попыталась взобраться на следующий камень на утесе, но запнулась. Драко попытался помочь ей. — Я могу справиться сама. — Ты, наверное, все можешь сделать сама! — прошипел Драко. — Жаль, что ты не смогла избавить нас от душевной боли и забеременеть сама! Гермиона повернулась на маленьком камне и посмотрела на него, открыв рот. — Что за отвратительный тон! Ты жалеешь, что Алиса — твоя дочь? Ты жалеешь, что узнал об этом, Малфой? Неужели ты теперь жалеешь о браке? Ведь еще не поздно отказаться от этой затеи! Я возьму Алису и Ингрид, и мы уедем сегодня же вечером. — Вы с Алисой никуда не пойдете, — приказал Драко. — И подумать только, всего несколько минут назад я думал, что не хочу ничего больше, чем сделать тебя счастливой, и сожалел о том, какую боль я причинял тебе во время нашей юности, и вот я снова стал злым и подлым. Прости, Гермиона, но просить меня принять мать Кевина в свой дом — это все равно что пригласить сюда его самого. Ты должна это понимать! Гермиона не успела и ответить. Над ними закричала Алиса. — Мама! — Иду, Алиса! Я здесь, милая, — крикнула Гермиона в ответ. — Мы обсудим это позже, Малфой, — она начала карабкаться обратно по скалам, навстречу голосу дочери. Драко был впереди и держал Гермиону за руку, помогая ей подняться по каменистому склону. Он смотрел на нее, а она смотрела вперед, туда, где они оставили Алису. — Драко, Алисы там нет! — испуганно сказала Гермиона. Драко пронесся мимо Гермионы, забрался на холм и затащил ее наверх. На разложенном под деревом одеяле лежал только игрушечный дракон. Алиса необъяснимо исчезла.