Когда какое-либо мнение является всеобщим, оно обычно правильно. ~ Джейн Остин Если я верю, что что-то истинно, то это так, независимо от того, верит ли в это кто-то другой. Мнение других людей очень мало значит для меня. Если я не верю, что что-то верно, то, ей-богу, это не так. ~ Драко Малфой. Драко, ты говоришь как пятилетний ребенок. ~ Гермиона Грейнджер. Просто расскажи всем свою чертову цитату и оставь свое мнение при себе. ~ Драко Малфой. Разве вы не читали цитату Джейн Остин? Если мнение общее, то оно, обычно, правильное. Все, кто читает эту историю, считают, что ты ведешь себя как маленький ребенок. ~ Гермиона Грейнджер. Ты можешь верить в то, во что верят все остальные, или можешь верить в то, что видишь собственными глазами. Это только твой выбор. ~ Снова Драко Малфой.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Боже, Драко знал ее секрет. В глубине души, если быть честным, он знал это с того момента, как увидел ее с Алисой в парке, но до сих пор отрицал. В этот момент он без сомнения знал, в чем ее секрет, и ему было все равно. Он потянулся к Гермионе, но она попятилась. Ее грудь вздымалась вверх и вниз, она еле-еле сдерживала слезы. Он снова потянулся, на этот раз схватив ее за руку, оказавшуюся такой холодной… Она вырвала ее из его рук, отошла в угол и оказалась в полной темноте. ─ Нет, не трогай меня. Я должна тебе кое-что сказать, и мне будет легче, если ты не будешь трогать меня. Я же должна раскрыть тебе свой секрет. Позволь мне сказать тебе сейчас и после того, как я это сделаю, ты можешь не захотеть жениться на мне, Драко. После всего, что случилось сегодня вечером, после всего, что сказала твоя тетя, ты можешь передумать, и я пойму. Однако одна вещь, что произошла сегодня, одна новость, которая была сказана тебе, была полной и абсолютной ложью, и то, что я собираюсь сказать тебе, будет опровержением этого. Это, вероятно, также заставит тебя ненавидеть меня вечно. Я ничего не могу с этим поделать. У меня на все были свои причины. Драко подбежал к ней и встряхнул так сильно, что у нее застучали зубы. Она была потрясена его незрелым и иррациональным поведением. Если он вел себя так до того, как она сказала ему, что он сделает с ней после? ─ Заткнись! ─ рявкнул он. ─ Я не хочу больше слышать ни одного проклятого слова из твоего рта. Я не хочу слышать твою чертову тайну! Держи это при себе! Просто скажи мне, ты меня любишь и все еще хочешь выйти за меня замуж? ─ А ты меня любишь? ─ переспросила Гермиона. ─ Мы едва восстановили отношения. Как мы можем говорить о любви? Кроме того, я хорошо тебя знаю, Драко. Я знаю тебя с самого детства. Иногда мне кажется, что я знаю тебя лучше, чем саму себя, и ты возненавидишь меня, когда я открою тебе этот секрет. ─ Тогда не говори мне! ─ в своей голове Драко кричал:"Я знаю твой гребаный секрет, и мне все равно! ─ но он не мог заставить слова покинуть его мозг и выйти изо рта. Он мог сделать только одно: все еще держа Гермиону за руки, он грубо притянул ее к себе, а потом крепко обнял, так, что ее руки оказались прижаты к бокам. Она боролась и пыталась вырваться, но Драко был намного сильнее. ─ Отпусти меня! Это просто смешно! Я должна тебе это сказать! ─ Нет! Я не хочу ничего знать! ─ Драко, нам надо поговорить! Мы не можем этого избежать. Ты должен знать! ─ Нет! ─ похоже, это было единственное слово, которое он знал. Он прокричал его несколько раз. ─ Нет, нет, нет, нет! И даже не осознавал, что между каждым «нет» целует ее. Драко кричал и целовал ее, кричал и целовал, чтобы заставить ее замолчать, и это наконец сработало. Его объятия ослабли, а руки потянулись к ее спине и волосам. Руки Гермионы потянулись к его шее. Драко прижимался к ее губам, не думая о последствиях, и они споткнулись, упав на тюфяк из старых холстов и парусов на полу. Он скинул пиджак, туфли, и прижался к ней всем телом. ─ Я не хочу слышать из твоих уст ничего, кроме стонов удовольствия, пока мы занимаемся любовью. Не успели они опомниться, как их руки сомкнулись друг на друге. Гермиона помогла Драко снять рубашку, он стянул с ее плеч платье. Затем она расстегнула его брюки, а он сорвал с нее лифчик. Как же ему хотелось больше света. Он хотел увидеть ее такой снова. Посмотреть, была ли она так же красива, как он помнил. Драко пошарил по полу в поисках штанов, нашел свою палочку и направил ее на свечу. Магическое пламя замерцало ярче. Гермиона лежала рядом с ним на импровизированном ложе из белого холста, и он испытывал благоговейный трепет. Его руки скользнули по ее плечам, вниз по рукам, и по округлой груди, по плоскому животу, остановившись на резинке трусиков. Она положила руки на его предплечья в знак доверия. ─ Я люблю тебя, ─ сказал Драко, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в живот. ─ Драко, пожалуйста, прежде чем мы продолжим, можно я все-таки расскажу свой секрет? ─ спросила Гермиона, поглаживая его волосы. Когда его губы коснулись ее груди, она застонала. ─ Я хочу тебя так же сильно, как ты хочешь меня, но так же сильно я хочу сказать тебе это. ─ Гермиона, когда парень говорит, что любит тебя, следует ответить тем же. Слушай, у меня была ужасная ночь, и у тебя тоже. Не погань ее еще больше, рассказывая мне свой гребаный секрет, особенно если ты думаешь, что это расстроит меня. Я не люблю расстраиваться. Если она откроет ему свою тайну (тайну, которую он уже знал), им придется поговорить об этом, и разговор будет длиться вечно, а он, честно говоря, не хотел говорить. Он хотел снова заняться любовью со своей женщиной… своей таинственной женщиной, своей красоткой в маске. Матерью своего ребенка. Алиса была его ребенком, и его не волновали обстоятельства, стоящие за этим, его волновало только то, что это было правдой, и что теперь они обе принадлежали ему. С восхищением Драко продолжал прокладывать дорожку из поцелуев по ее коже, которая светилась в мягком свете свечи. Большими пальцами он потер оба соска, пока они не встали торчком. Его мысли должны были быть только о женщине рядом с ним, но вместо этого он думал о невероятном одиночестве, которое чувствовал так долго, и о том, что теперь оно будет испаряться каждый день, что он будет проводить со своей семьей. Это было все, чего он хотел. Его сильные руки нежно ласкали ее грудь. Гермиона застонала и закрыла глаза, но открыв их, она столкнулась с потемневшим от страсти взглядом. Она увидела то знакомое желание, потребность, жажду, которые она видела однажды. Его руки скользнули к изгибу ее шеи, обрамляя лицо. Она пристально смотрела Драко в глаза; в маленьком домике было еще слишком темно, чтобы разглядеть, как расширяются его зрачки, но она видела истинную цель в его глазах. Его теплое дыхание овевало ее щеку, когда он наклонился к ней, и его горячий рот накрыл ее… Это было больше, чем желание или тоска. Это было ей так знакомо; то, что она хотела бы ощущать каждый день. А для этого она должна быть честна с ним, хочет он того или нет. Теперь застонал Драко, проникнув языком в ее рот, погружаясь все глубже, поглаживая небо, зубы, нежную плоть щек. Все казалось таким же знакомым и нереальным. Гермиона внезапно разорвала поцелуй и мягко оттолкнула его от своей груди. ─ Клянусь, если ты скажешь еще хоть слово, я придушу тебя, ─ пообещал Драко, поднимая голову после поцелуя, достаточно долгого, чтобы угрожать ей. Он снова прижался губами к ее губам, а его тело продолжало давить на нее сверху. Они были полными противоположностями… светлым и темным, твердым и мягким. У Драко даже мелькнула мысль, что они были чем-то хорошим и плохим, но он не знал, кто из них кто. Гермиона лгала ему столько лет, скрывала от него его ребенка. Тем не менее, зная Гермиону Грейнджер, что она очень принципиальная женщина, он понимал, что у нее действительно были причины на это, и какими бы они ни были, он пока не хотел их знать. Он хотел, чтобы она еще какое-то время хранила свою тайну. Неизвестно, почему. Возможно, он боялся, что если она откроет ему свою тайну, все может исчезнуть. Твердой эрекцией Драко провел по ее трусикам, по внутренней стороне бедер, клитору, и Гермиона качнула бедрами вперед.Теперь он знал, что хочет ее больше, чем саму жизнь. И учитывая опыт, секс с ней был просто невероятным. Драко снял шорты, помог Гермионе избавиться от последнего барьера, и их страсть вылилась в спутанные тела и обжигающие поцелуи. Драко закинул одну ее ногу себе на бедро и толкнулся внутрь. Положив руки под ягодицы Гермионы, он слегка приподнял ее вверх. Она изо всех сил прижимала его к себе, цепляясь за все части тела. Он не нуждался в подобном поощрении, но все равно оценил. Ей нужно было чувствовать его сильнее и сильнее. Ей нужно было чувствовать его везде, внутри, снаружи ─ везде. Он двигался в ней, страстно целуя, и каждый новый толчок сопровождался поцелуем. Драко слегка ущипнул ее за сосок, и удовольствие отдалось ей меж ребер, от чего она вскрикнула, но он умело заткнул ей рот поцелуем. Гермиона громко застонала, освобождаясь, когда Драко уткнулся ей в шею, так же теряя рассудок. Он бесцеремонно упал на нее сверху, полностью обессиленный. Он был таким тяжелым, что ей было трудно дышать. ─ Я люблю тебя, но тебе лучше встать с меня. ─ Нет, не хочу, чтобы ты сбежала и в этот раз, ─ сказал Драко. Будь она в здравом уме, то уловила бы его промах и поняла смысл фразы «и в этот раз», но она не понимала ничего, находясь в тумане нежности. Драко пошарил рукой по полу, палочкой и простым «Акцио» призвал старое, но мягкое и теплое одеяло, и накрыл их. Гермиона осталась лежать на спине, а он приподнялся на боку и провел указательным пальцем по ее губам, быстро поцеловав. Он видел, что ей до сих пор не терпится открыть свою дурацкую тайну. У нее был задумчивый взгляд «Гермионы Грейнджер». Поэтому, чтобы отвлечь ее, он сказал: ─ Думаю, ужин был отличным, правда? Хотя разговор за ним был весьма захватывающим. Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на него, и рассмеялась. Она очень громко рассмеялась, закрыв руками лицо и нечаянно хрюкнув. Драко невольно засмеялся и сам, но отняв руки от ее лица, заметил, что она плачет. ─ Ах, милая, большинство женщин не плачут, когда я занимаюсь с ними любовью впервые, ─ пошутил он. Чтобы не выдать себя, ему пришлось добавить это. Он все еще не мог понять, почему это так важно. Она потерла глаза, когда он притянул ее к себе, прижав к своему телу. Неужели он хотел просто обнять ее? Они обнимались и тогда, на бильярдном столе, почти пять лет назад, когда она разбила ему сердце, уйдя и не сказав, кто она такая. ─ Ты хочешь найти своего ребенка и ту женщину, с которой спал на балу? ─ поинтересовалась Гермиона, положив руку ему на сердце. ─ Гермиона, мы можем не говорить об этом прямо сейчас? ─ Он прикрыл глаза рукой. Она посмотрела ему в лицо. ─ Драко, если игнорировать проблемы ─ они не исчезнут. ─ Неужели ты думаешь, потому что я позволю себе не согласиться? ─ поддразнил он. ─ Мы ни разу не говорили ни об этой суке Филиппе, ни об этом тролле Талберте, и я почти уверен, что они уже ушли. Моя мать дала ей пощечину сразу после того, как ты выбежала из комнаты, рыдая, между прочим, и выкрикивая всякую чушь о том, что не выйдешь за меня замуж, а потом мама велела ей забрать своего никчемного сына и глупую невестку и убираться к чертовой матери из Уайтхолла. Она велела ей никогда больше не говорить мерзостей ни о тебе, ни об Алисе, иначе она познает гнев мамы и ее палочки. ─ Серьезно? Нарцисса дала ей пощечину? ─ Гермиона улыбнулась. ─ Эта женщина украла мое сердце. ─ Да, тебе всегда нравилось бить людей. Мама даже немного поколотила отца в коридоре, прежде чем мы вошли в гостиную. Думаю, он тоже был немного шокирован. Кстати, что ты имела в виду, когда сказала это? ─ спросил Драко. ─ Что она украла мое сердце? ─ Гермиона села, потянулась за платьем и начала одеваться. Драко тоже нашел свою одежду, бросая ей трусики. ─ Нет, когда ты трусливо сбежала, сказав, что не выйдешь за меня. ─ Трусливо? ─ Гермиона схватила туфлю, очень сильно стукнула ей Драко по руке, и обулась. ─ Эта женщина сомневалась в моем достоинстве! ─ Кому какое дело до достоинства? ─ Драко встал, потирая руку, прежде чем натянуть брюки. ─ Я прожил почти тридцать лет без малейшего чувства собственного достоинства, и со мной все в порядке. ─ Ты с ума сошел, ─ решила Гермиона и повернулась к нему спиной. ─ Застегни мне платье, пожалуйста. Драко вспомнил, как застегивал ее платье после бала. Он наклонился, поцеловал ее в плечо, как в тот вечер, и медленно застегнул молнию. Она повернулась и помогла ему с пуговицами рубашки. ─ А теперь мы можем поговорить? ─ поинтересовалась она. ─ О погоде, о том, какой я замечательный любовник, о планах на свадьбу, о нашем завтрашнем пикнике, выбирай сама. Это единственные темы, на которые мы можем поговорить, ─ Драко потянулся за галстуком. Он снял с галстука булавку, прилепил ее к лацкану пиджака и сунул галстук в карман пиджака. Гермиона вздохнула. ─ Почему ты не хочешь, чтобы я сказала тебе это? Это очень важно и имеет прямое отношение к тому, что говорила тебе твоя тетя. ─ Гермиона, ты можешь рассказать мне все, но не сегодня. Пожалуйста, не сегодня. Может быть, я плохой или наивный, или даже испорченный ребенок где-то в глубине души, но я действительно, действительно, действительно хочу иметь свое мнение. Пожалуйста, не сегодня, ─ «Пожалуйста», ─ повторил он про себя. Она отняла его руку от своего рта, сжала в своей и потянула его к двери. Задув свечу, они закрыли за собой дверь. ─ Ладно, может сегодня ты и добился своего, но вспомни, что я сказала об игнорировании проблем. Они молча направились к дому. Облака на небе расступились, открыв яркую Луну. Дойдя до внутреннего дворика поместья, Гермиона резко остановилась. ─ Мы не предохранялись, Драко. — Хорошо, — сказал он. — Ну и что? ─ Я просто подумала, что стоит упомянуть об этом, — ответила она, все еще держа его за руку. Он легонько постучал ей по голове и сказал: ─ Надо постучать по дереву. До сих пор ни одна женщина не забеременела от меня, так что можешь не волноваться. Конечно, это была ложь. Гермиона снова остановилась и медленно повернулась к Драко. Он понял, что не должен был этого говорить, потому что теперь ей еще больше хотелось открыть ему свою тайну. Черт, он видел, как слова формируются в ее мозгу и покидают рот. — Драко, я ничего не могу поделать с тем, чего ты хочешь. Я должна тебе это сказать. И в этот момент Драко убежал. Убежал прямо в дом, и как можно быстрее. Гермиона смотрела ему вслед, потрясенная до глубины души. ─ Он либо сумасшедший, либо избалованный ребенок, но, черт возьми, я его люблю.