Человек может быть гордым не будучи тщеславным. Гордость скорее связана с нашим собственным о себе мнением, тщеславие же — с мнением других людей, которое нам бы хотелось, чтобы они составили о нас. ~ Джейн Остин Конечно, меня волнует, что думают обо мне другие люди, но что я могу поделать, если мне случается думать, что я чертовски хорош, и я часто задаюсь вопросом о здравомыслии тех, кто думает иначе. Это тщеславие, гордыня или безумие? ~ Драко Малфой Моя самая большая ошибка, вероятно, моя гордость. Гордость идет перед падением, и я чувствую, что когда я упаду, это будет очень, очень больно. ~ Гермиона Грейнджер.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
— Ужин был замечательным, Нарцисса, — хвалила Филиппа, наклоняясь вперед и похлопывая Нарциссу по руке. Лакей взял ее тарелку и поставил перед ней другую, на этот раз блюдо с сыром, прямо перед пудингом. Она посмотрела на мужчину, повернулась к Драко и спросила: — Драко, где все домашние эльфы? Насколько я помню, в Уайтхолле было пять или шесть домовых эльфов. — Да, тетя, но я освободил их несколько лет назад. Теперь я нанимаю только ведьм и волшебников, — ответил он. Гермиона усмехнулась. Драко посмотрел на нее через стол и поднял бровь. Она пнула его ногой под столом. — Почему? Людям ты должен платить, Драко, а домашние эльфы не стоят и кната, — влез кузен Малфоя. — Точно, Талберт, — ответил Драко. — Со мной в школе училась девочка, у которой когда-то была кампания по защите домашних эльфов, и это произвело на меня впечатление. Я всегда считал это весомым аргументом, поэтому, когда смог, освободил эльфов, которые действительно хотели свободы, — он криво усмехнулся Гермионе, показывая, что шутит. — Похоже, она чокнутая, — буркнул Талберт. Гермиона бросила на него злобный взгляд, а Драко сделал большой глоток вина и рассмеялся. — Да, я до сих пор считаю, что она была немного сумасшедшей, но она выдвигала весьма обоснованные замечания. По-моему, ее кампания называлась ГАВНО, ну или что-то в этом роде. Это была аббревиатура, хотя я понятия не имею, что она означала. — Она называлась ГАВНЭ, Малфой, и ты это знаешь, — поправила его Гермиона, хотя ей пришлось улыбнуться. Драко улыбнулся ей в ответ. Филиппе не пришлось по душе то, что промелькнуло между ними, и она решила, что пришло время действовать. — Мисс Грейнджер, я слышала, у вас есть дочь? — Да, Алиса, ей четыре года, — ответила Гермиона, хотя знала, что Филиппа уже знает обо всем. — Дети — чудесный дар, не так ли, Нарцисса? — Филиппа перевела взгляд на свою невестку и продолжила: — Я не знаю, что бы я делала все эти годы без моего Талберта, и уверена, что Драко тоже всегда был светом в глазах своей матери. — Верно, — кивнула Гермиона, принимаясь за десерт, — дети бесценны. Моя дочь — самый дорогой для меня человек во всем мире. — Я всегда очень надеялась, что Драко когда-нибудь женится и заведет собственных детей, как это сделал мой Талберт. Я знаю, что Цисси тоже хотела бы иметь внуков. У меня их уже двое — шестилетний Дэвисон и пятилетняя Кристина. — Поздравляю, — Гермиона кивнула Констанс. Женщина в ответ одарила ее ехидной улыбкой. — Кстати, тетя, — начал Драко, — у меня еще есть время завести детей, и, как ты знаешь, я намерен жениться на Гермионе через месяц, так что твое желание еще может сбыться. — Полагаю, что так. Ты женишься на этой женщине и станешь отчимом ее дочери, — мрачно констатировала Филиппа. Она повернулась к Гермионе, которая сидела рядом с ней, и спросила: — Твой муж знает, что ты собираешься выйти замуж за Драко, моя дорогая? — Он мой бывший муж, и нет, то, что я делаю или не делаю, его не касается, — резко ответила Гермиона. Нарцисса посмотрела на Люциуса через стол, собираясь вмешаться, но он слегка покачал головой, предупреждая ее подождать. Филиппа засмеялась и фыркнула. — Конечно его это касается! Насколько я понимаю, он живет в Канаде? И ты уже увезла его единственного ребенка далеко за океан, а теперь планируешь дать ей нового отца, не советуясь с ним? Это кажется довольно несправедливым. Он имеет право знать, что происходит с его ребенком. — Чертовски несправедливо, — согласился Талберт, поднимая бокал. — Я уже встречался с твоим бывшим, он очень милый парень. И явно не заслуживает такого обращения, честно говоря. Кто-то должен рассказать ему правду, даже если это будешь не ты. Филиппа улыбнулась, услышав речи сына. Обычно он не умел быстро соображать. — Ты прав, сынок. Как бы ты себя чувствовал, если бы кто-то скрывал от тебя твоего сына или дочь, потом женился на ком-то другом и никогда не сказал тебе об этом? — Я бы, наверное, так разозлился, что подал бы в суд на опекунство или что-нибудь в этом роде, — отметил Талберт. Филиппа снова взглянула на Гермиону. — Я очень удивлюсь, если ничего подобного не случится, дорогая. Прищурившись, Гермиона ответила: — Уверяю вас, этого не случится. Драко посмотрел прямо на тетю и уже собирался высказать ей свои мысли по этому поводу, и не слишком вежливо, когда жена его кузена положила руку ему на рукав. — Напомню, — подала голос Констанс, перегнувшись через Талберта, чтобы дотянуться до Драко, — это пришло следом за нами, когда мы подъезжали. С совой. Надеюсь, ты не возражаешь, но любопытство взяло верх, и я открыла это. Странное дело, это детская фотография, Драко. Чей же это ребенок? Какого-нибудь письма или чего-то еще не было. Драко взял большой конверт из рук Констанс и посмотрел на отца. Это было то самое фото, которым шантажировали Люциуса. Малфой-старший еще раз слегка покачал головой, так же, как и своей бывшей жене. Он не доставит этим людям удовольствия играть с ними в их же игры. — О, я люблю детские фотографии! Дай нам с Гермионой это увидеть! — воскликнула Филиппа и потянулась за фотографией. Люциус знал, что Гермиона сразу узнает свою дочь, поэтому забрал у Драко конверт, сунул его за пазуху и сказал самым надменным тоном: — Оно было адресовано Драко, Филиппа. И он посмотрит на него позже. — Но детская фотография, как странно, — ахнула она с большим театральным блеском и, посмотрев на Констанцию, воскликнула: — Боже мой, дорогая моя невестка, ты же не думаешь, что недавние слухи оказались правдой? — О, свекровь, должно быть, это так! Мать ребенка, наверное, узнала, что Драко женится, и решила связаться с ним! Может быть, там прилагалось письмо, но оно выпало из конверта, — предположила Констанс со злой усмешкой. Гермиона нахмурилась, устав от этих игр, Нарцисса обмахивалась веером, внезапно охваченная парами, Драко, как обычно, был сбит с толку, пытаясь понять, что происходит, а Люциус выглядел достаточно сердитым, и готов был вот-вот выплюнуть какую-нибудь колкость. — Драко, так это правда? Может быть, у тебя есть ребенок, о котором никто из нас не знает? Мы все слышали, что это правда! — решил снова вмешаться Талберт. Гермиона вскочила, настолько потрясенная, что опрокинула свой бокал. — Где, черт возьми, ты мог это услышать? — зло спросил Драко, тоже вставая, но избегая взгляда Гермионы. — Ну, твой отец сказал тете Цисси, а та сказала моей маме, что какой-то мужчина пытался шантажировать вас информацией о том, будто у тебя около четырех лет назад появился ребенок, конечно же, — ответил кузен. Он откусил большой кусок пирога и хитро улыбнулся, зачем наклонился через стол и, словно обращаясь к матери, добавил: — Нет… это не могла быть она, — он повернулся к Драко. — Драко, старина, разве ты не спал с одной женщиной на балу чистокровок пять лет назад? Возможно, этот ребенок от нее? И Филиппа снова фальшиво ахнула. Драко почувствовал жар и легкое головокружение. Он боялся смотреть на Гермиону. Никто не должен был этого слышать, поскольку только он, та женщина и Маркус Флинт знали об этом. — Еще раз! — крикнул Драко с истинной бравадой, — я спрашиваю еще раз, откуда, черт возьми, вы все это знаете? — Что касается того, что ты спал с женщиной на балу, то несколько человек видели, как ты входил и выходил из бильярдной на балу, и Маркус Флинт сказал всем, что ты был там с ней в ту ночь. Я просто предположил, что эти две вещи могут быть связаны, — солгал Талберт, скривив губы в насмешливой улыбке. — Тогда, ну, там были и другие слухи. — Мы все думали, что это неправда, что это либо обман, либо правда слухи, но в прошлом месяце к нам пришла женщина, верно, сынок? — Филиппа тоже искусно лгала, думая, без обиняков, но продолжала игру. — Она сказала нам, что у нее ребенок от тебя, Драко. Мы полагали, что это ложь, я имею в виду, это должно было быть ложью, но она сказала, что переспала с тобой на маскараде, в бильярдной, и что она забеременела в ту ночь. Она так и не вышла ни за кого замуж, потому что питала романтическую надежду, что когда-нибудь вы с ней поженитесь. — Она думала, что ты найдешь ее после того, как она заставила того человека связаться с твоим отцом. После рождения ребенка. Но ты этого не сделал, потому что твой отец заплатил этому человеку. Она утверждает, что никогда бы не попросила у вас денег, она всего лишь хотела рассказать ему о вашем ребенке, но Люциус, будучи тем, кто он есть, дал деньги и сказал в недвусмысленных выражениях никогда не связываться с вами. — Филиппа улыбнулась, довольная своей ложью. Она посмотрела на Гермиону: — Я рассказала тебе о ребенке Драко в отеле, дорогая. Помнишь? Мой Талберт по доброте душевной дал ей немного денег, сразу после того, как она связалась и с нами, — продолжала лгать она.— Ты ведь узнал ее имя и адрес, сынок? — Только адрес, по которому мы могли бы связаться с ней, поскольку она не хотела называть своего имени, но я действительно думаю, что если у Драко есть сын или дочь, кто-то должен связаться с ней сейчас же, прежде чем он женится. Ты, наверное, хочешь познакомиться со своей единственной внучкой, тетя Цисси? Я имею в виду, даже если это займет долгие месяцы, и пройдет тридцатый день рождения Драко. Это же не будет иметь для вас никакого значения. Филиппа посмотрела на Гермиону, которая все еще стояла неподвижно, в полном шоке и замешательстве. Драко впервые тоже кинул на нее взгляд — Моя дорогая, ты должна понять, что брак между тобой и моим племянником не может состояться. У него должен быть шанс найти своего ребенка и его мать. Однажды он сказал своему другу, Маркусу Флинту, что любит эту женщину. Ты же не хочешь выйти замуж за человека, который любит другую? — Ты любил эту женщину? — спросила Гермиона, ее глаза метнулись к Драко. — Женщину, с которой ты провел всего час или около того? Женщину, которую ты едва знал. Женщину, с которой ты занимался сексом только один раз? Как такое возможно? — Он провел с тобой всего один уик-энд, и все же женится на тебе, — сказал Талберт, набивая рот пирогом. — Заткнись! — взревела Гермиона. — Драко, ты ее любишь? — Я… я думаю, что любил, тогда… но я не думаю, что когда-либо говорил это кому-то, даже Маркусу, — Драко чувствовал, как мир вращается вокруг него. Он откинулся на спинку стула. — Сынок, — вмешался Люциус, — не говори больше ни слова. Есть так много вещей, о которых ты не знаешь. — Дай мне взглянуть на эту фотографию, Люциус! — огрызнулась Гермиона, протягивая руку. — Мы оба знаем, кто это, — ответил он. Драко не знал, что означает это заявление, но он тоже протянул руку и попросил: — Отец, можно мне посмотреть фотографию? — Сейчас никто ничего не увидит! — крикнула Нарцисса, внезапно поднимаясь и опрокидывая позади себя стул. — Давайте все пройдем в большую гостиную, выпьем и поговорим. Мне нужен большой стакан джина прямо сейчас! — она направилась на выход из столовой, Филиппа последовала за ней, гордая собой и с улыбкой на лице, потому что думала, что победила. Констанция взяла Талберта под руку и тоже вышла. Люциус предложил руку Гермионе, но она отказалась. — Драко, я должна поговорить с тобой прямо сейчас! — Давай сначала все проясним, Гермиона. Пожалуйста. Я так запутался. Я не знаю, откуда Филиппа и Талберт знают все это, но только я, женщина, о которой идет речь, и еще один человек знают о бале и бильярдной, и мне трудно поверить, что Маркус рассказал это такому количеству людей, что слух просто распространился, так что это должно быть правдой. Если у меня там есть ребенок… это не значит, что я не женюсь на тебе, но, ради Мерлина, я должен знать наверняка! — Потому что ты все еще любишь эту женщину, — тихо сказала Гермиона. — Пойдем в другую комнату, сейчас же! — приказал Люциус. Гермиона закрыла лицо руками и тихо заплакала. — Как он может любить кого-то, с кем занимался любовью только один раз? Если бы я только знала. Это многое изменило бы, Люциус. Это избавило бы нас всех от такой душевной боли. Драко нахмурился, потому что снова не понимал, о чем речь, да и не хотел понимать. Он только хотел убрать этот беспорядок и чтобы Гермиона перестала плакать. Люциус улыбнулся ей и все-таки взял за руку, провожая в гостиную. Драко шел за ними, чувствуя себя дураком, трусом и худшим человеком на земле. Теперь он любил Гермиону, но ему нужно было знать, есть ли у него ребенок. Он должен был это выяснить. Они уже подходили к гостиной, но Нарцисса остановилась в дверях и схватила Люциуса за руку. Гермиона ушла без него, продолжая всхлипывать, а Драко, входя следом за ней, заметил Алису, которая тихо спускалась по большой лестнице, волоча за собой чучело несчастного дракона. Он заглянул в гостиную, увидел, что Гермиона направилась к бару, подумал, что она выдержит остаться наедине с его родственниками, и направился к Алисе. — Люциус? — прошипела Нарцисса. Люциус покрутил в руке бокал, извинился перед гостями, и вернулся в коридор к бывшей жене. — Да, любовь моя? — спросил он. — Во-первых, не называй меня так, — разозлилась она, сильно стукнув его по груди. Он поморщился от боли. — Во-вторых, что, по-твоему, ты делаешь, поощряя ложь этой женщины? Мы оба знаем, что она врет! Она открыто пытается спровоцировать мисс Грейнджер! — Я так не думаю, любовь моя, — сказал он. Она снова сильно ударила его в грудь. — Цисси, пожалуйста, перестань меня бить. Я теперь старше, и слишком легко получаю синяки. Если ты, наконец-то, захотела попробовать садо-мазо приемчики, которые я хотел испробовать еще в браке, то мы можем сделать это позже. И Нарцисса ударила его еще сильнее. Люциус чуть не вскрикнул, но сдержался. — Филиппа, по-видимому, ничего не знает. Это работает только в нашу пользу. Она делает вид, что знает, кто был с Драко пять лет назад. Она понятия не имеет, что это мисс Грейнджер, и, конечно же, она понятия не имеет, что мы это знаем. — Но Драко этого не знает! — закипала Нарцисса. — Она пытается вызвать у него сомнения! Она пытается заставить его поверить, что где-то там есть еще ребенок, чтобы он отказался от Гермионы и Алисы в пользу этого возможного ребенка от его будто бы любимой женщины, когда настоящий ребенок находится под этой крышей в этот самый момент! — Она ударила его в грудь правой рукой, потом левой. Люциус морщился от каждого удара. Он поставил свой стакан на столик в холле — большая часть жидкости все равно пролилась на ковер — и взял ее руки в свои. — И что? Даже если Филиппа и говорит глупости, мы сможем доказать, что она не та, за кого себя выдает! Карты все еще в наших руках, Цисси. Мы знаем правду, а она — нет. Это прекрасно. Пусть она будет поймана в свою же паутину лжи. Единственное, что мы можем сделать — это заставить Гермиону рассказать Драко всю правду до свадьбы, чего я, конечно, надеялся избежать. Она отдернула руки. — А если он не так отреагирует? Рассердится и сбежит, как он обычно любит делать, не женившись на ней? Что же тогда, Люциус? Хуже того, что если он попытается забрать маленькую Алису у Гермионы назло? Ребенок без жены не удержит наследство нашего сына, не сделает его счастливым, в конце концов! Люциус на мгновение замолчал. Нарцисса снова хлопнула его по груди сначала одной рукой, потом другой, потом снова, все время крича: — Ты… не… думал… об… этом… ты! — Она ударила его в последний раз, очень сильно, а потом отчаянно сказала: — А что, если Гермиона уйдет и заберет Алису, и мы больше никогда их не увидим? За ужином Филиппа все время говорила о ее бывшем муже и о том, как ему, должно быть, не хватает маленькой Алисы! Это наверняка отпугнет Гермиону! — Никто не отнимет у меня внучку, а мой сын женится на Гермионе Грейнджер и унаследует все, что ему предназначено! Однажды в истории семьи Малфоев у кого-то будет чертовски счастливый конец, и я клянусь, если ты ударишь меня еще раз, я просто могу ударить тебя в ответ! — Люциус оттолкнул ее и вернулся в гостиную, Нарцисса пошла за ним. Они прибыли как раз вовремя. Гермиона в слезах выбегала из зала, бросая напоследок: — Отлично! Тогда я не выйду замуж за Драко!