Самый удобный брак

Ведь мы живем для того, чтобы развлекать наших соседей и, в свою очередь, посмеиваться над ними. ~ Джейн Остин Всегда очень весело смеяться над другими, пока они не смеются над тобой в ответ. ~ Драко Малфой Поступайте с другими так, как вы хотите, чтобы они поступали с вами. ~ Гермиона Грейнджер (при помощи Библии) Разве моя цитата не говорит то же самое, что и цитата Гермионы? ~ Исправленная цитата, Драко Малфой

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~ Раскачиваясь взад-вперед в плетеном кресле-качалке в углу детской, на третьем этаже Уайтхолла, Гермиона чувствовала себя раздавленной. Она посмотрела на свою дочь, на свое дитя, на свою драгоценную маленькую девочку, и сердце ее сжалось. Алиса утверждала, что никто не колдовал над ее медведем, что она все сделала сама, и что она не будет лгать своей маме. Почему мама не верит ей? Девочка даже заплакала. Гермиона чувствовала себя чудовищем. В конце концов, она попросила у дочери прощения и стала укачивать ее в кресле-качалке, пока Алиса не перестала плакать, вспоминая, как она почти каждую ночь укладывала ее спать, когда та была поменьше. Когда Алиса наконец заснула, Гермиона положила ее на большую кровать с балдахином в центре комнаты, примыкавшей к комнате Ингрид, закрыла дверь между двумя комнатами и села в кресло-качалку совсем одна. Она взяла палочку, задернула занавески на кровати, наложила заглушающее заклинание, а затем заплакала. Именно тогда Драко и нашел ее. Он взбежал по лестнице на третий этаж, перепрыгивая через две ступеньки, поговорив сначала с отцом, а потом с матерью. Беседа с отцом была весьма поучительной и пролила свет на фиаско медведе-кролико-слона, а вот разговор с матерью был немного удручающим. Драко поделился с Нарциссой новостями, что у него где-то возможно есть ребенок, и что ему об этом рассказал отец. Они уже давно ждут сову с фото малыша. Но Нарцисса сказала, что все узнала еще до развода с Люциусом. Еще более огорчительным было то, что мать рассказала о случившемся своей невестке Филиппе. Что, если Филиппа расскажет Гермионе? Возможно, она не захочет выходить за него замуж. Нарцисса сказала Драко не волноваться… потому что, в конце концов, все получится. Если бы ребенок действительно был от него, его мать уже дала бы о себе знать, прислала бы весточку. Поскольку предполагаемому шантажисту не хватало такой информации, как пол ребенка, дата рождения, имя матери и т.д., Нарцисса была уверена, что это обман. Она попросила его не говорить об этом Гермионе, в итоге согласившись, что это может изменить ее мнение о браке с ним. Что, если шантажист действительно знал все о ребенке, и он просто не дал соответствующую информацию Люциусу во время шантажа? В любом случае, будь проклят его отец. Он должен был сказать ему раньше. Теперь Драко нужно рассказать все Гермионе, но не хотел этого делать. По-видимому, у них обоих были секреты, но Драко решил прислушаться к совету своих родителей и подождать до окончания свадьбы, чтобы все-таки признаться Гермионе во всем. Он надеялся, что она тоже и расскажет ему что-то важное. Он шел так быстро, как только мог, по длинному коридору, услышав плач. Драко подошел к двери в детскую и сразу понял, что плачет не Алиса. Это была Гермиона. Он тихо проскользнул внутрь. Послеполуденный свет быстро угасал, и в комнате постепенно становилось темно. Занавески вокруг кровати были опущены, так что Драко мог только предположить, что Алиса была в постели. Гермиона сидела в кресле-качалке, опустив голову и подтянув колени к груди. Волосы рассыпались веером, скрывая большую часть лица. Его сердце подпрыгнуло в груди, когда он увидел ее такой, потому что она казалась ему чертовски грустной, и единственное другое слово, которое пришло на ум, было «знакомой». Почему зрелище перед ним вызывало у него такую тоску? Он отказывался думать, что влюбляется. Он не влюблялся, пока, может быть, никогда. Он не мог влюбиться так быстро, только не снова… Пять лет назад он влюбился еще быстрее. Однажды вечером, после маскарада, он зашел в бильярдную, встретил там женщину в маске, занялся любовью с ней и сразу же влюбился. Вот и все. И это не дало ему ничего, кроме пяти лет одиночества. И все же… он смог полюбить женщину, сидящую перед ним. Он влюбился в женщину, на которой собирался жениться. Неужели чудеса никогда не прекратятся? Он положил руку ей на плечо и одновременно поднял палочкой жалюзи на окнах. Казалось, она была поражена его присутствием и светом, проникавшим в темную комнату. — О, Драко, — очнулась Гермиона, вытирая слезы со щек обеими руками. — Я не слышала, как ты вошел. — Почему ты плачешь? Ты можешь разбудить Алису. Я так понимаю, она спит, — Драко указал на кровать и улыбнулся. Затем он потянул ее за руку, поднял со стула и сел на ее место, посадив к себе на колени. —Я наложила на балдахин заглушающее, чтобы она меня не услышала, — пояснила она. — Это не ответ на вопрос, почему ты плачешь, — пожаловался Драко. Он заметил, что она переоделась. Гермиона была в джинсах и легком джемпере, и он подумал, что она выглядит прекрасно. Он потянул за размотанный кусок пряжи на подоле ее джемпера. — Скажи мне, что случилось. — Я ужасная мать, — ответила Гермиона. — Как ты можешь это доказать? — проворчал Драко.— Потому что я не верю в это утверждение. — Я обвинила свою дочь во лжи. Она снова закрыла лицо руками и попыталась слезть с его колен, но Драко крепко обнял ее и поцеловал в плечо. — Я назвала ее лгуньей, но лгунья — это я! Не она… Она никогда не обманывала меня, и все же я обвинила ее во лжи перед всеми! Я опозорила ее, я опозорила себя, и тебя, и твоего отца, и все это из-за своей собственной нечистой совести. Я задела чувства моей маленькой девочки, Драко. Как я могла так поступить? Она же ребенок! Она никогда этого не забудет! — Гермиона зарыдала еще сильнее. У него не было слов утешения для нее, поэтому он прижал ее к себе сильнее и начал раскачиваться взад-вперед. Гермиона поерзала у него на коленях так, что ее голова оказалась на его плече, а плечо рядом с его грудью. Он едва мог дышать. У него было такое чувство, будто сердце застряло под ребрами. Он слегка ослабил хватку и наконец спросил: — Что ты скрываешь? Гермиона заплакала еще сильнее. Все это разбило ему сердце — сердце, в наличии которого он даже не был уверен до начала этого уик-энда. Маленькая девочка подарила ему розовый цветок, он держал ее липкую руку, заново познакомился со старым врагом, и теперь его переполняла любовь, а вместе с этой любовью пришло горе от мысли, что одна из немногих его драгоценных женщин чувствует боль. Жизнь иногда бывает такой странной. Драко раскачивался в кресле, упорно пытаясь управлять своими эмоциями, пальцы его правой руки легко скользили вверх и вниз по спине Гермионы. Наконец, ее слезы превратились в тихое сопение и икоту. — Она не колдовала над медведем, Гермиона, — сказал Драко. Она уткнулась головой в изгиб его шеи. — Если она сказала, что сделала это, значит, сделала. Она сказала, что не лгала, и я больше никогда в ней не усомнюсь. Он приподнял ее голову, проведя пальцем под подбородком. Поймав ее взгляд, он продолжил: — Она заставила эту вещь измениться, но не с помощью магии. Отец отнес эту проклятую штуку в мой кабинет, чтобы осмотреть ее, и обнаружил, что она зачарована. Она меняется по команде. После того, как он сказал мне это, я приказал игрушке превратиться в змею, и вот так появилась розовая змея с галстуком в горошек. Гермиона перестала плакать и положила руку ему на грудь. — Я не понимаю. Кто мог ее зачаровать? Я имею в виду, могла ли Алиса… Прежде чем она успела закончить свою мысль, он улыбнулся и покачал головой. — Любовь моя, если она и преобразила игрушку, то вряд ли очаровала. Это ведь от твоего бывшего, да? Он мог сделать это? — Зачем ему это? — спросила Гермиона. — Если только он не хотел сделать это для того, чтобы как-то расстроить меня. Он постоянно делал что-то, чтобы подорвать мой авторитет, когда мы были женаты, просто чтобы подразнить меня и получить власть над Алисой. О, я не выношу этого человека! Океан далеко, но он все еще слишком близко! — Знаешь, он ее отец, и он навсегда останется в ее жизни, так что, возможно, нам всем стоит научиться ладить, — предложил Драко. Гермиона посмотрела на него как на сумасшедшего. — Серьезно, кто ты, черт возьми? Драко Малфой не просто предложил мне подержаться за руки с моим чертовым бывшим мужем, но и научиться ладить с ним! — Признаюсь, мне было трудно произнести эти слова, — рассмеялся он. — На самом деле я хотел предложить, чтобы мы заколдовали его яйца из-за океана. — Его рука начала играть с длинной прядью ее волос. Ей это нравилось. Напоминало о ночи после бала. Гермиона снова положила голову ему на грудь и сказала: — Нам даже не нужно беспокоиться о нем. Он должен был исчезнуть из моей жизни. Я дала ему все, что он просил, и он не выполняет свою часть сделки! Я знаю, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Во всяком случае, он послал ей этот подарок только как предупреждение мне. Вместе с ним он прислал записку, в которой требовал, чтобы я продала свой дом. Обаятельный медведь был просто глазурью на торте, его последним способом помучить меня, предупреждением, что если я не сделаю то, что он хочет — он никогда не уйдет из нашей жизни и всегда будет вмешиваться. Когда до него дойдут новости, что я выхожу за тебя замуж, кто знает, чего от него ожидать? Мы должны придумать способ, чтобы держать его подальше от Алисы раз и навсегда. — Но ты же не собираешься скрывать его от собственной дочери? Я имею в виду, даже если он придурок и ублюдок, это не правильно. Мужчина имеет право на своего собственного ребенка, — серьезно проповедовал Драко, думая, что если у него и есть ребенок, то, возможно, именно по этой причине его мать скрывала его от него, потому что считала, что он недостаточно хорош, чтобы быть отцом. Гермиона вдруг встала с его колен. Драко потянулся к ней, но она подошла к окну и выплюнула: — Я знаю это, Драко. И не хочу, чтобы ты напоминал мне об этом, хорошо? — если он так думал о Кевине, то она гадала, какова будет его реакция на то, что она четыре года скрывала его от дочери! Она вздохнула. — Мы можем закончить этот разговор? Кстати, где это глупое животное? — Я оставил отца у него же в кабинете, — пошутил Драко, чтобы разрядить обстановку, видя, что расстроил ее. Он знал, что она имела в виду игрушку. Она усмехнулась и сказала: — А чучело ты оставил у него? — По-моему, отец его уничтожил, — серьезно ответил он. — Он сам загладит вину перед Алисой. Но, что более мрачно, моя тетушка, кузина и женушка моего кузена придут сегодня на ужин, чтобы убедиться, что эта помолвка законна, по словам моей матери. Разве это не прекрасно? Гермиона вздохнула во второй раз, повернулась к стене и ударилась о нее головой. Драко рассмеялся. Он бросился к ней и положил руку ей на лоб, прежде чем она успела удариться во второй раз. Прижавшись к ней со спины, он прошептал ей на ухо: — Мне начинает нравиться твоя хорошенькая головка, так что не трогай ее, любимая. Гермиона обернулась, протянула руку и коснулась его лица указательным пальцем, от виска до подбородка. — Мне тоже начинает нравиться твоя голова. — Мы похожи на парочку влюбленных дураков, — пошутил Драко, — которым нравятся головы друг друга и все такое. — Он придвинулся ближе, поцеловал Гермиону в лоб, отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза, и сказал: — но у тебя правда прекрасная голова, любимая. Положив руки ему на плечи, она спросила: — Почему ты называешь меня «любимая»? — Она уже спрашивала его об этом? Что он ответил? — Так ты называешь всех своих любовниц, или как? — Ну ладно, — медленно проговорил Драко, снова касаясь губами ее щеки, — мы еще не любовники. Она могла бы возразить, но не стала, оттолкнула его и бросила на него укоризненный взгляд. Что он мог сказать? Нет, это была не та форма нежности, которую он обычно использовал с женщинами. На самом деле, он ненавидел уменьшительно-ласкательные имена и обычные проявления ласки, такие как «милая», «любимая» и «дорогая», но называть ее своей любовью с первого раза, когда это слетело с его губ на скамейке в парке два дня назад, звучало правильно. — Мне кажется правильным называть тебя так, и я хочу называть тебя так, поэтому я это и делаю. Обычно я не называю женщин, которые мне нравятся, грязнокровками, — Драко выглядел серьезным. Гермиона ударила его в грудь и рассмеялась. — О, это же только ты. Серьезно, я не знаю. Ты выглядишь как «любовь». Моя любовь. Я не знаю. Не смущай меня, — он оттолкнул ее. — Но разве ты не всех так называешь? — она задумалась. — По-моему, я еще никого так не называл, — сказал он. И снова ей захотелось возразить, потому что он назвал ее так в ту ночь, когда они зачали Алису, но, возможно, он просто не мог этого вспомнить. Если он не помнил этого, то, возможно, все не имело значения, и, возможно, он действительно не злоупотреблял этим термином, или еще лучше, возможно, он помнил, но не мог сказать ей, что он говорил так только один раз или в одну ночь пять лет назад, и это было только потому, что он не знал ее имени. Она решила не настаивать. Кроме того, ей это нравилось. Он направился обратно к креслу-качалке, но она потянула его за рукав. — Драко, прости меня. Мне это нравится. Это мило. И ты милый. — Я не милый, Гермиона Грейнджер, — упрекнул он. — Не важно, мне все равно нравится. Никто никогда не называл меня так. Единственный мужчина, которого я когда-либо любила, называл меня грязнокровкой. Драко бросил на нее странный взгляд и улыбнулся. Она ухмыльнулась и выпалила: — О, это правда, ты единственный, кто когда-либо называл меня так. Это, конечно, снова ложь, и она напомнила ей… — Слушай, после ужина сегодня вечером мне обязательно нужно поговорить с тобой. Я должен сказать тебе кое-что важное, что я скрываю от тебя. Ну знаешь, то, о чем я говорил в поезде, и это не может ждать. Полагаю, что могу назвать это первым свиданием? Поскольку мы собираемся пожениться и встречались всего один раз — да, это первое свидание. Кстати об ужине, ты не хочешь пойти и подготовиться? Я подожду здесь, пока Алиса не проснется. Я не доверяю вечно спящей няне. Дом большой, и Алиса может заблудиться, если отправится на поиски тебя. — Вот видишь, как ни крути, ты очень милый, — Гермиона направилась к выходу из комнаты. — Возьми свои слова обратно, Грейнджер! — рявкнул Драко. — Ш-ш, ты разбудишь ребенка, милый мой, — она вышла за дверь, даже не оглянувшись. — Милый? Я? Да она чокнутая! — Драко произнес это вслух, но улыбнулся. Он подошел к кровати с балдахином, снял заглушающее заклинание и отодвинул одну из штор. Он посмотрел на маленькую спящую девочку, такую спокойную, такую красивую — такую же красивую, как ее мать. — Вот кто в самом деле милый. Она сжимала в руках чучело зеленого дракона. На нем была зеленая булавка с изображением змеи, удивительно похожая на ту, что принадлежала его отцу. Он сел на край кровати. — Старик стал таким добрым. Я мог бы назвать его милым, но он, вероятно, заколдует меня за это. Драко убрал светлые волосы с ее лица. Было ли странно, что он начинает любить эту маленькую девочку так же сильно, как начинал любить ее мать? Алиса медленно открыла глаза. Она села на кровати и спросила: — Где мама? — Она пошла готовиться к ужину. У нас есть несколько часов до того, как тебе тоже нужно будет собираться. Не хочешь пока спуститься вниз и познакомиться с моей мамой? — Она хорошая? — Алиса выбралась из-под одеяла, отложив чучело дракона в сторону. Через секунду она уже стояла на коленках рядом с Драко. Ее маленькая ручка легла на его бедро, а взгляд устремился на лицо. — Конечно, она замечательная, можно даже назвать ее милой, но не говори ей об этом. Она замечательная мать, почти такая же хорошая, как и твоя мама.— Он взял ручку Алисы и сжал в своей ладони. — Алиса, знаешь, ты сегодня не очень-то и изменила своего медведя. Ты знаешь, что такое чары? — Он ожидал, что она скажет «нет», и не был уверен, что сможет дать должное образование четырехлетнему ребенку. — Я знаю, — она села рядом с Драко. — Твой медведь был зачарован, чтобы превращаться в то, во что ты его просишь. Вот так он изменился. Значит, ты все-таки превратила его, как ты и думала, и значит, ты была права, но твоя мама тоже была права, потому что на самом деле ты сделала это не с помощью магии. Но все равно это сделала ты. Понимаешь? Драко протянул руку и пригладил ее волосы. — Утвердительный ответ, — Она тоже протянула руку и коснулась его волос. —Мне нужно на горшок. О нет. Драко не был уверен, что понимает, что значит. — Ты ведь можешь сделать это сама, верно? Ты не нуждаешься в присмотре взрослых? — Что? — спросила Алиса, слезая с высокой кровати. Драко поднял Алису на руки, прошел в ванную рядом со спальней и указал на горшок. — Это горшок. А с остальным ты справишься сама, да? — Да, но ты поможешь мне с пуговицами? — Драко заметил, что одета малышка в темно-синие джинсы со шнуровкой и светло-голубой джемпер. Он поставил ее на пол и опустился перед ней на колени. — И это все, что мне нужно сделать? — Он немного испугался. Он ничего не знал о ритуалах в ванной и маленьких девочках и не был уверен, что хочет это знать. — Это все. — Алиса задрала джемпер и блузку и показала ему верхнюю пуговицу своих брюк. Драко расстегнул пуговицу, подтолкнул ее к горшку и поспешно вышел из комнаты. Выйдя из ванной, Алиса снова указала на пуговицу. — Поможешь мне застегнуть ее? — Ты что, беспомощная? — пошутил Драко и застегнул пуговицу. — Ты вымыла руки? — Я не могла дотянуться до раковины, — объяснила она. — Это отвратительно, — заметил он, — неудивительно, что твои руки были липкими в тот день, когда я тебя впервые встретил. Драко поднял Алису за талию обеими руками, держа подальше от себя, словно она была больна или вся в пыли, а потом подошел к раковине. Он усадил ее сверху, включил воду и протянул ей мыло. Она намылила мыло, вымыла и сполоснула руки, а потом спросила:  — Где полотенце? — Откуда мне знать? — ответил он. В конце концов она вытерлась о его рубашку. Он был сбит с толку и очень удивлен, поэтому громко рассмеялся. Он помог ей спуститься и взял ее теперь уже чистую руку. — Я рад, что твоя рука сегодня чистая и не липкая. — У меня сегодня нет соплей. Я помню, ты говорил, что не любишь сопли. Он считал ее почти такой же очаровательной, как и ее мать. Он также думал, что будет защищать ее от всех зол, которые существовали. — Теперь мы можем встретиться с моей мамой. — Она ведь не замужем за дедушкой? — Спросила Алиса, когда они шли по коридору к лестнице. — Нет, уже нет, но держу пари, она не будет возражать, если ты назовешь ее бабушкой. Я уверен, что она будет даже настаивать, — объяснил Драко. Когда они спустились по лестнице и остановились в коридоре на втором этаже, Алиса сказала: — Если я буду называть твоего папу дедушкой, а твою маму бабушкой, мне нужно называть тебя папой. Раз у вас с мамой есть золотые украшения, это значит, что вы женитесь. Как ты думаешь? Он подумал, что даже если он еще не готов признать, что любит Гермиону — хотя он знал, что любит — он был уверен, что любит эту маленькую девочку. — Мисс Алиса, это сделает меня самым счастливым, — ответил Драко и они вместе, держась за руки и улыбаясь, вошли в комнату Нарциссы. «Боже, Грейнджер права, я милый. Что на меня нашло?»