Это общепринятая истина, что одинокий мужчина, обладая достаточным везением, должен нуждаться в жене… ~ Джейн Остин Я одинокий, удачливый мужчина, и я хочу хорошую жену. Что в этом плохого? ~ Драко Малфой Я одинокая женщина, которой не хватает удачи, и я стану для него хорошей женой, ничего плохого в этом нет. ~ Гермиона Грейнджер
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
— Мерлин, вот ты где. Я думал, ты пропала навсегда! — Драко нахмурился. Он практически затащил Гермиону в купе и сразу заметил, что она расстроена, стоило ей только устало присесть на сиденье. — Что? — Ты не уточнил, что твой отец тоже будет в поезде, — прокомментировала она. Драко выглядел обеспокоенным. — Он тебе что-то сказал? Прости, я должен был предупредить тебя раньше, я знаю… — Все в порядке, — вздохнула Гермиона. — Все это время ты была с ним? — потрясенно спросил Драко. — Боже мой, нет, — Гермиона уставилась на него, — я была с Алисой. Я же говорила тебе, что путешественник из нее не очень хороший. Гермиона опустила чемодан на пол и подошла к окну. Она открыла его, спустив стекло вниз так, что ветер ворвался в купе и разметал по разным сторонам волосы из красивой прически. Она позволила рукам опуститься, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Драко считал, что она прекрасна, стоя там. И был ошеломлен. Он действительно влюбился в нее всего за два дня? Солнце светило сквозь стекло, бегало вокруг вагончика и играло золотыми тонами в волосах Гермионы. Тот факт, что Драко заметил лучики в ее волосах, почему-то нашептывал ему, что он в беде. Очень большой беде. И снова он был поражен. Точнее, опьянен. Любовь? Может, еще нет, но чертовски близко. Ему нравилось целовать ее, и он хотел делать это снова и снова. Он любил проводить с ней время. Он думал о ней, как о чем-то высоком, и что готов вступить с ней в настоящий брак. Это должно что-то значить. Самое главное, что она полностью заставила его забыть ту таинственную женщину. Он не ожидал ничего нормального, когда предложил ей вчера притвориться его невестой, но иногда хорошие вещи случаются с плохими людьми, когда они меньше всего их ожидают. Драко задавался вопросом: хорошая ли она любовница? Была ли она страстной, дикой и раскованной? Сравнил бы он ее со своей женщиной в маске? Да он всех с ней сравнивал, однако Гермиону вовсе не хотелось. Сейчас он хотел заполучить ее больше, чем таинственную любовницу. Это вообще возможно? Гермиона смотрела на него прямо сейчас. Солнце светило за ее спиной, ветер из открытого окна дул на ее длинные волосы. Он протянул руку, и как будто они действительно были любовниками. Она приняла ладонь без колебаний и села следом за Драко. — Разве ты не хотела мне что-то сказать, любовь моя? У тебя было какое-то деловое предложение, — Драко поднес ее руку к своим губам и слегка поцеловал костяшки нежных женских пальцев. Он положил их сплетенные руки на сиденье между ними. Где было ее бравое мужество, когда она в нем больше всего нуждалась? Она едва знала, с чего начать. — Драко, что будет после нашего отпуска в Уайтхолле? После того, как мы с Алисой уедем обратно в Лондон. Он нахмурился. — В каком смысле? — Что будет с тобой? Скажешь родителям, что мы расстались друзьями? Что мы поссорились и разорвали помолвку? Может, что все это было притворством? Что ты будешь делать? Начнешь поиски жены сначала? Знаешь, твое время почти на исходе… Драко нахмурился еще сильнее и отпустил ее руку. — Да, я знаю, и мне вряд ли нужно напоминать. Что тебе сказал мой отец? Это он тебя расстроил? — Черт! Неужели его отец наплел ей, что у него где-то есть ребенок от неизвестной женщины? И она подумала, что он из тех мужчин, которые не заботятся о своих собственных детях? Она сравнивала его со своим бывшим мужем-дрочилой? — Послушай, Гермиона, просто скажи мне, что у тебя на уме. — Сначала скажи мне, что ты собираешься делать, когда наш праздник закончится, — настаивала Гермиона. Она встала, но поезд сотрясся, заставив ее упасть. Драко поймал ее и снова посадил рядом. — Сядь, пока не поранилась, — сказал он лаконично, рассердившись на нее и на себя. Почему она задавала такие вопросы? Разве она не могла продолжать подыгрывать, пока он не убедит ее превратить брак в настоящий? Она умоляла: — Пожалуйста, ответь мне. — Честно говоря, я не знаю. Я не думал так далеко вперед, — правдиво ответил Драко, по-детски надув губы. — Но ты же не хочешь, чтобы Талберт унаследовал все твои деньги, — ахнула она. — Конечно не хочу! Не будь такой дурочкой! — теперь он поднялся на ноги. Он потянулся к окну и поднял створку, а затем сел на сиденье напротив нее. — Выкладывай, Грейнджер! Что ты пытаешься сказать? — он был полностью смущен и несколько раздосадован. — Твой отец знает, — начала Гермиона, затем поколебалась и замолчала. — Что он знает? — медленно спросил Драко. Она хотела выпалить все, но сказала: — Он знает, что это не настоящая помолвка, и поэтому слепо согласился с ней, — Гермиона солгала лишь отчасти. Отчасти — не так уж и плохо, верно? — И откуда он знает? — Драко вскочил, ошеломленный. — Он столкнулся со мной, начал говорить о кое-каких вещах, — начала она, (и Драко не нужно было знать, о каких вещах!), — и я выдала нашу тайну, но еще я сказала ему, что хочу исправить это, сделав тебе деловое предложение… — СКАЖИ ЭТО! — вскрикнул Драко, садясь обратно. — Я думаю, поскольку время истекает, у тебя нет других перспектив, и ты явно не хочешь, чтобы Талберт унаследовал твое состояние, ну и мы теперь так хорошо ладим, мы ведь больше не дети, и Алиса любит тебя, и ты мне нравишься, и я думаю, что я тебе нравлюсь, и целуешься ты действительно, очень хорошо… Он положил руку ей на рот. — Насколько большое это предложение? — спросил Драко, довольный тем, что только что услышал, — потому что вчера вечером я сказал тебе, что мой ответ «Да». Он пересел к ней, не убирая руки с ее рта. Она обняла его за запястье, убрала руку и сказала: — Ты тоже считаешь, что мы должны вступить в брак по расчету? — Как бы ты это ни называла, да, я женюсь на тебе, Гермиона, если ты выйдешь за меня, — сказал он, улыбаясь. — Это все будет по-настоящему, — предупредила она. — Я имею в виду, реальное деловое соглашение, а также реальный брак, с любовью и прочими обязанностями. — Конечно, конечно по-настоящему. Брак со всеми его атрибутами, — добавил Драко, игриво шевеля бровями. Она игриво ударила его ладошкой в грудь, когда встала. — Я бы подписала брачный контракт, и мы можем рассматривать это как исключительно деловую сделку, если хочешь, но ради Алисы я хочу, чтобы это казалось реальным. Я думаю, мы любим друг друга. И я испытываю к тебе нечто большее, не как к Кевину последние несколько лет. — Иди сюда, любимая, — на этот раз он похлопал себя по коленям. — Подожди, это еще не все… Драко закатил глаза. — Ты Гермиона Грейнджер, поэтому, конечно, есть еще что-то. Ты хочешь пройтись по каждой чертовой точке. Я хочу уже поцеловаться. Говори скорее, что мы будем делать? — вместо коленей он похлопал ладонью по сидению рядом с собой, что стало уже привычным в последнее время. — Мне действительно нужно сказать это и получить твое согласие, и если ты не согласен, то я не выйду за тебя несмотря ни на что. Я серьезно, — она села не рядом, а напротив. Он серьезно посмотрел на нее и наклонился вперед. — Я слушаю. Она прикусила губу на мгновение и выдала: — Я хочу больше детей. Я не буду колебаться на этом. Если ты не согласен, то прощай, прямо сейчас. Мне нужно твое торжественное слово, — после того, что случилось с Кевином, было очень важно, чтобы она сейчас узнала отношение Драко к детям. У него может быть связь с Алисой, дружеские отношения, но это не значит, что он хочет еще детей. Гермиона больше не даст себя обмануть. — Позволь мне показать мой ответ в графической форме, — хмыкнул Драко. Он наклонился вперед, схватил ее за руку и потянул к себе на колени. Взмахом палочки за две секунды он задернул шторы и плотно закрыл двери купе. А после поцеловал Гермиону в шею, крепко обхватив руками ее талию. — Ты маленькая шалунья, не можешь держать свои ручки подальше от меня? — шутил Драко. Он покрывал поцелуями нежную шею Гермионы, челюсть, блуждая руками по ее телу. — Это значит, что мы помолвлены? Ты принял мое деловое предложение? Драко хотел сказать ей «нет», он не принял ее чертово деловое предложение — он собирался жениться на ней по-настоящему во всех смыслах, и уже делает маленькие шажки. Вчера вечером была фиктивная помолвка, которая продлится весь их отпуск. Это был «брак по расчету» или деловое соглашение. С его-то удачей, они уже будут безумно влюблены друг в друга, когда попадут в Уайтхолл! Он назвал бы это «самым удобным браком», так как он очень, очень хотел жениться на ней, что было очень, очень удобно. — Принимаю, любовь моя, — он прижал ее к своей груди, руками зарываясь в кудрявую копну волос. Его губы неумолимо приближались ко рту Гермионы. Идеально. Они идеально друг другу подходят. Он только начал шевелить губами, как Гермиона опять все испортила. Она оттолкнулась от его груди. — Мне нужно сказать тебе кое-что еще. — Это не может подождать? — умолял Драко. Он снова потянулся к ее шее. Гермиона склонила голову в сторону, чтобы дать ему больше места. Его язык и губы были нечестивы, вот и все. Она с трудом образумилась и вытянулась по струнке. — Драко, это действительно важно, и это может изменить твое мнение. У меня есть ужасный секрет. — У тебя какое-то отклонение? Физическое? — спросил Драко, следуя губами к ее уху. Он нежно прикусил ее мочку. — О, да, — сказала она. Он оторвался и в шоке посмотрел на нее. — Нет, я имею в виду, нет уродства, и да, это было приятно. Он усмехнулся и снова начал ее целовать, но она в очередной раз оттолкнулась. — Драко, правда, я должна сказать тебе, что еще мы с твоим отцом обсуждали. Это важно, это то, что я скрывала от тебя долгое время, и я боюсь, что это то, что разозлит тебя. Твой отец думает, что я должна подождать, пока мы поженимся, но я думаю, что должна выложить всю правду прямо сейчас… Он на мгновение закрыл глаза, чтобы подумать, как сказать ей, чтобы она просто заткнулась и поцеловала его. — Гермиона, пожалуйста, если ты позволишь мне поцеловать тебя прямо сейчас, я обещаю никогда не сердиться на тебя, и, честно говоря, мой отец обычно знает лучше, поэтому, если он говорит ждать, ты должна подождать. — Я не думаю, что мне следует ждать, и я знаю, что ты рассердишься, — утверждала Гермиона. — Я знаю, что разозлюсь сейчас, потому что ты не даешь мне поцеловать тебя, — заявил Драко. — Ты как пятилетний ребенок, — выдохнула она. — Именно, так что дай мне то, что я хочу, или я могу закатить истерику, — сказал он. — Я уже пообещал жениться на тебе, ты пообещала выйти за меня, так что поверь мне, когда я обещаю тебе, что ничего, что ты можешь сказать, не разозлит меня, кроме этого самого момента. — Это разозлит! — серьезно заявила Гермиона. Он обдумывал ее слова, а она наблюдала за ним. Неловкая тишина витала между ними. Они просто уставились друг на друга: Гермиона размышляла, как рассказать ему об Алисе, а Драко о том, как выяснить, какой у нее может быть секрет, который был бы настолько плох, что он мог бы расстроиться. И Драко заговорил первым: — Меня не волнует твой страшный секрет. Ты никогда не смогла бы сделать и половину того ужасного, что сделал я, и это правда. Что бы это ни было, это не имеет значения, мне все равно, и я уже прощаю тебя. У тебя есть моя торжественная клятва. Я не собираюсь рассказывать тебе все свои темные секреты, так что и тебе не обязательно рассказывать мне все свои. На самом деле, я настаиваю, чтобы ты этого не делала. Если бы это было так просто. Гермиона знала, что если она не скажет ему сейчас, ей все равно придется рассказать ему позже. Это был секрет, который она не могла не рассказать ему, и независимо от того, что он сказал только что, он разозлится. И будет прав. Тем не менее, она сдалась. Ее ответ звучал как болезненная, пустая мольба, запечатленная навсегда в одном слове… — Драко, — выдохнула Гермиона и закрыла глаза. Он положил руку ей на шею, чувствуя учащенный пульс. Она позволила Драко спуститься к ее плечу, предплечью, к ладони. Он схватил ее за руку. Он был в истинном благоговении перед ней, а Гермиона Грейнджер была здесь, перед ним… настоящая, и он был в восторге от нее. Его пах напрягался при одном взгляде на нее. Его пульс ускорился, чтобы соответствовать биению ее сердца, но в этом не было нужды. Он держал одну руку за спиной, а другую положил ей на лицо. Большим пальцем Драко погладил ее щеку, потом носик, потом всю нижнюю губу, туда-сюда. Он прижался своим лбом к ее и прикрыл глаза. — Что ты со мной делаешь, Грейнджер? — спросил он. — Понятия не имею, — ответила она, смеясь, — но я знаю, что это заразительно, потому что ты делаешь это и со мной. Он снова взглянул на нее. Действительно, настоящая. И поцеловал. Ее губы были такими теплыми, мягкими и податливыми. Они были особенными. Язык Драко ловко проскользнул в рот Гермионы и сплелся с ее языком, а после прошелся по ее нижней губе. Она застонала, а он задохнулся. Он усадил ее на сиденье рядом с собой и маневрировал так, чтобы они оба сидели, удобно откинувшись на спинку узкого сиденья. — Я мог бы поклоняться тебе весь день. Быть с тобой — священный ритуал, поэтому поклонение — единственное слово, которое я могу использовать, чтобы выразить свои чувства. Я бы начал здесь, у твоих губ, — Драко снова поцеловал ее, слегка потянув зубами за нижнюю губу. — А потом я пошел бы к твоей красивой длинной шее и слегка укусил бы тебя, — и он показал ей, как. Гермиона вздрогнула, и он притянул ее еще ближе. Правой рукой Драко ласково поглаживал ее грудь. — У тебя прекрасное тело, любовь моя. Это чистая правда. Но сначала я проявил бы почтение к твоей прекрасной груди, и не стал бы выбирать фаворитов. Я бы уделил им обеим внимание и обожание, которых они заслуживают. Гермиона рассмеялась, положила руку на плечо Драко, чтобы крепко держаться, когда он наклонился к ее груди. Он поцеловал ее грудь там, где расстегнулась блузка, оставил влажную линию от языка на линии декольте вплоть до ее шеи, и нежно обхватил рукой левую грудь. Избегая самого важного, Драко продолжил покрывать поцелуями голые участки ее кожи. Гермиона чуть выгнулась. Она чувствовала непрекращающееся желание. Чувствовала потребность, которая так долго бездействовала, и, наконец, проснулась. Ей нужно было, чтобы он прикоснулся к ее груди, и, будто прочитав мысли, Драко через блузку и бюстгальтер коснулся большим пальцем соска, и Гермиона снова закрыла глаза. Он же держал свои открытыми, не хотел упустить момент. Он давно не испытывал такого желания к женщине. Драко наспех поцеловал ее в губы и переместился руками на ее животик. — После того, как поклонился бы, с божественным помешательством, твоей красивой груди, я бы мог отдать дань уважения твоим животу и бедрам. Пальцами Драко пробежался по бедру Гермионы, обтянутому серой юбкой, и снова поцеловал ее шею и челюсть. Рука вернулась обратно к бедру, к животу, и он выправил ее блузку из-за пояса юбки. — Почему ты одета так, как будто собираешься на деловую встречу, а не на праздник? — вдруг заметил Драко. Она снова рассмеялась, посмотрела ему в глаза и сказала: — У меня сегодня была деловая встреча с тобой, помнишь? — Ох, да, со мной! В следующий раз, когда у нас будет деловая встреча, я хочу, чтобы ты была в красных трусиках, лифчике и подвязках, и больше ничего. Понятно? — теперь его рука была на голой коже ее живота, и только указательный палец двигался взад и вперед, опасно близко к обнаженной под блузкой груди. — Драко, мы должны остановиться, это поезд, и кто-нибудь может войти, — еле выдавила из себя Гермиона. Он улыбнулся почти злой улыбкой. — Если кто-то войдет, я скажу ему, что я как раз на середине своей утренней молитвы. Я поклоняюсь своему божеству, Гермионе Грейнджер. Гермиона снова засмеялась. Она чувствовала себя такой легкой и счастливой. Все казалось идеальным и идиллическим. Осмелится ли она даже подумать о том, что может влюбиться? Она определенно чувствовала себя любимой Драко Малфоем. Она вспомнила, каким милым он был после того, как они занимались любовью на балу пять лет назад. Как он держал ее, каким добрым и нежным он был. Кто бы мог подумать, что человек, который был таким черствым, испорченным, подлым мальчиком, превратится в такого трепетного любовника, у которого все еще был намек на злую жилку, который все еще проскальзывает в его взгляде? Она ничего не могла с собой поделать, ей пришлось снова закрыть глаза, и он принял это как приглашение продолжить. Он снова провел рукой по ее левой груди, прикрытой лифчиком, и поиграл с соском большим и указательным пальцами. Губами он вернулся к ней. Он целовал ее крепко и долго, пощипывая за сосок через атлас лифчика, целовал с яростным желанием, которое так долго тянуло его душу, и боялся, что она никогда не найдет освобождения. Он двинулся так, что оказался частично сверху. Нелегкий подвиг на таком маленьком пространстве. Руками он уже расстегивал блузку, коленом задирал юбку, губами терзал ее губы, и почувствовал, не услышал, как открывается дверь их купе.