Страсть к танцам есть прямой путь к влюбленности. ~ Джейн Остин Кажется, я влюбился в нее, когда мы танцевали в первый раз. ~ Драко Малфой Можно сказать, что влюбиться — это сродни танцу: начинаешь медленно, нарастаешь до крещендо, а заканчиваешь поклоном. ~ Гермиона Грейнджер.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
Драко знал, что если он объявит о своей помолвке с этой женщиной, которую он не видел много лет и с которой он едва ли общался, когда видел ее в последний раз, то члены его семьи (старые добрые мама и папа) примут его за сумасшедшего. Ему было все равно. Он знал, что некоторые люди в зале (глупый Шрамоголовый, он же Поттер) могут захотеть заколдовать его до забвения, потому что даже не допускают мысли, что он может быть хорош для Гермионы. Опять же, ему было все равно. Он знал, что некоторые не поверят, что это правда (все остальные), потому что Гермиона Грейнджер и Драко Малфой не могли даже встречаться, не говоря уже о браке. И ему было все равно. Он знал, что по крайней мере один человек подумает, что это все притворство (Гермиона), и его вряд ли волновало. Он заботился только о том, чего хотел. Его волновало только то, что он считал это правильным. Он годами ждал появления призрака таинственной женщины, чтобы она спасла его от этой болезни. Теперь ему больше не нужно было ждать, потому что кто-то другой спасал его, и этот кто-то было еще лучше, потому что, по крайней мере, он знал Гермиону, и она была здесь, рядом с ним, во плоти и крови и во всей ее славе. У него уже была история с ней, возможно, пресыщенная история, но даже эта сумасшедшая история была лучше, чем вообще ничего. Но… брак с ней все считали бы шуткой. Не то чтобы такая вещь имела значение для него… Поэтому он улыбнулся и сказал Флинту: — Сделай объявление, старик. Маркус покачал головой и сказал: — Вы уверены? Вы уверены на сто процентов? — он посмотрел на Гермиону. — Грейнджер, это же Малфой. Ты рехнулась? Ты только что вернулась в страну. Поверь мне, он не изменился, пока тебя не было. — Черт возьми, перестань петь мне дифирамбы и сделай это гребаное объявление, — сказал Драко с сарказмом. Он крепко сжал руку Гермионы в своей и посмотрел на нее — она выглядела бледной. Он видел, как она тяжело дышала и слегка подрагивала. — Встряхнись, Грейнджер, в конце концов, не на виселицу идем. — Верно, Драко, — ответила она. — Кроме того, это всего лишь уловка, верно? Я просто помогаю тебе в трудной ситуации. Я могу это сделать. Я совсем не трусливый человек, — она расправила плечи и улыбнулась. Драко издал маниакальный смех, потому что трусом как раз был он, и это не шутка. — Сделай это, Флинт, сейчас же, — он хотел сделать все быстрее, прежде чем Гермиона передумает и поймет, что он держит ее за дурочку. Все уже смотрели на них, низкий гул разговоров роился в комнате. Маркус поднял руку вверх для привлечения внимания. — Как мы все знаем, этот бал и банкет проводятся по одной конкретной причине, хотя мы скрывали эту причину от большинства гостей до сих пор. Драко Малфой попросил, чтобы вы разделили с ним его счастье. Он хочет, чтобы все присоединились к празднованию его помолвки с Гермионой Грейнджер. Все возьмите бокал шампанского у проходящего мимо официанта и давайте поприветствуем счастливую пару. Маркус взял у официанта два бокала шампанского, передал один Гермионе, а второй оставил себе. Он чокнулся с ней. Она кивнула и немного отпила, затем посмотрела на толпу людей. Никто не употреблял алкоголь. Никто. Все смотрели на нее с ужасом и шоком. Сказать, что их реакция была неожиданной, было бы ложью. Она думала, что несколько человек будут шокированы, но не весь же зал. Видимо, Драко тоже этого не ожидал. Он взял у официанта еще стакан, улыбнулся Гермионе, хотя внутри у него все бурлило. Разве он не заслужил счастья? Почему все такие хмурые? Никто не поверил что ли? Где их поддержка? Где слова поздравлений и наилучшие пожелания? Разве это не было нормой, когда кто-то объявлял о своей помолвке? Драко повернулся к Гермионе и увидел, что она явно расстроена. — Дело не в тебе, милая, а во мне. Ты слишком хороша для меня, и они все это знают, — громко сказал он. — Не думаю, что это все, Драко, — тихо сказала она. Она все еще держала полный стакан в руке и повернулась к нему. — Может быть, тебе стоит рассказать им всем, что это неправда? Кажется, никто не оценил шутку. Они ожидали настоящего объявления, и они знают, что это точно не правда. Я уверена, что это все. Надо сказать им. Драко тоже нахмурился. Он почувствовал гнев в ее словах. Он поднял свой бокал и сказал: — Подними свой бокал, Гермиона, — она сделала, что он просил. Он протянул ей свободную руку. — Выпьем за твое здоровье и за наш долгий и счастливый брак. Они залпом выпили напиток и отдали пустые бокалы официанту. — Маэстро, музыку, пожалуйста. Я бы хотел, чтобы вальс был первым танцем, который я станцую с моей избранницей. Он схватил ее за руку и провел сквозь толпу все еще хмурых лиц. Тем не менее, шум в зале присутствовал. Все начали высказывать свои замечания, но ни один из комментариев они не услышали. Единственное, что они могли слышать, это музыка, их судорожное дыхание и синхронное биение сердец. Одна его рука у нее на спине, на голой коже, теплой и мягкой, а другой он прижимал ее нежную ручку к своей груди, он посмотрел на нее. — Ну, все прошло хорошо, ты так не думаешь? Она вопросительно посмотрела на него. — Драко, это огромная ошибка с твоей стороны. Все просто смотрят на нас. Все равно никто в это не верит. В конце танца ты должен сказать им, что это фикция. — Нет, — сказал он, прижимая ее к себе. — Ты ничего не понимаешь. Я должен был сделать это заявление сегодня вечером. Я говорил тебе об этом. У меня получилось. Теперь я могу расслабиться и наслаждаться. Она повернула голову вправо, а он повернул ее влево, осматривая толпу. Никто не танцевал. Все взгляды были прикованы только к ним. Некоторые люди выглядели сердитыми. — Как ты можешь получать от этого удовольствие? — Гермиона посмотрела прямо на мать Драко, а затем быстро отвернулась. — Драко, я думаю, что это только усложнит тебе жизнь, когда придется делать настоящее объявление. Потому что нужно будет объяснять, почему ты солгал сегодня вечером. После танцев просто скажи всем, что это была шутка. Они не должны знать, что ты хотел соврать, чтобы сэкономить время. И снова он повторил: — Нет. — И нахмурился еще сильнее Он прижимал ее к себе так крепко, что она чуть поморщилась. Почему она не понимает, что он хочет, чтобы все было по-настоящему? Он посмотрел на нее сверху вниз и не понял… зачем ей это? Это была сумасшедшая идея, но это не значит, что он не хотел этого. Он должен был бы убедить ее захотеть этого. — Наслаждайся танцем, расслабься и люби. Ты сделаешь это для меня? Запомни свой ответ на сегодня. Она медленно закрыла глаза и поддалась звукам оркестра, чувствуя его руки на спине. Она прислонилась щекой к его плечу. Она почувствовала, как его грудь вздымается и опускается, как его дыхание обдувает ее щеку. Она задавалась вопросом… почему это не может быть реальным? Ему нужно было жениться к тридцати годам. Осталось всего три месяца. Она нуждалась в защите, которую мог предложить ей его брак. Ей не важны деньги, ей просто больше не придется беспокоиться о том, что Кевин расскажет всем, что Алиса не его биологическая дочь (потому что он постоянно этим угрожал), и Алиса будет со своим настоящим отцом. Может быть, она должна согласиться продолжать и, в конце концов, убедить его, что брак с ней будет удобен для них обоих. Когда музыка стихла, она открыла глаза и поняла, что больше не может не слушать свое сердце. Она слишком долго отрицала это, поэтому сказала: — Да. — Сейчас я тебя ни о чем не спрашивал, — сказал он с усмешкой. — О, — сказала она смущенно. Он взял ее за руку, когда уходил с танцпола. К ее удивлению, толпа аплодировала. Гости стали гладить Драко по спине, пожимать ему руку и предлагать свои поздравления. Люди, которых знала Гермиона, улыбались ей и делали то же самое. Несколько человек все еще стояли в шоке, но по большей части их встретили с теплым энтузиазмом. Гости, наконец, ожили, и низкий шум разговора перерос в громкий гул. Снова зазвучала музыка и все больше людей становилось на танцпол. Тем не менее, двое из них направились прямо к женщине с черными волосами, уложенными в высокую прическу, и маленькому мужчине с гордо поднятым носом и жирными светлыми волосами. — Это было лучше, чем я думала, — неожиданно сказала Гермиона. — Да, любовь моя, у нас получилось. Посмотрим, как пройдет остаток вечера, прежде чем ты примешь окончательное решение, — прошептал он ей на ухо. Его рука все еще держала ее. Ей это нравилось больше, чем следовало бы. Это казалось правильным, и она поняла, что хочет этого всегда. — Гермиона, позволь представить тебе мою тетю Филипу и моего кузена Талберта Малфоя. Филипа была замужем за младшим братом моего отца, который давно умер. Тетя, Талберт, это моя возлюбленная, Гермиона Грейнджер. Драко бросил вызов этим двоим, прежде чем сделать шаг назад и посмотреть на их реакцию. Женщина улыбнулась ей, но Гермиона увидела в улыбке полное презрение. Она протянула Гермионе руку, обратила свой взор на Драко и сказала: — Как хорошо, что ты наконец-то сделал это, племянник. Я знала, что ты умный мальчик. Твои мать и отец начали задаваться вопросом, поступишь ли ты правильно, но, конечно, ты поступил неправильно, не так ли? Брак с грязнокровкой совсем не правильный, но я полагаю, что он по-прежнему соответствует требованиям завещания. Гермиона проигнорировала звуки, раздающиеся вокруг нее — толпа, музыка, люди, и сосредоточила свое внимание на одиозной женщине перед ней. Прежде чем она смогла защитить себя, Драко самым презрительным голосом заявил: — О, как это уместно, дорогая тетя, показать всем свое истинное лицо. Я не буду опускаться до вашего уровня, оскорбляя вас в ответ, но я укажу на тот факт, что если вы назовете мою прекрасную невесту «грязнокровкой» еще раз, я дам вам в ухо. Он повернулся к кузену. — Как поживаешь, Талберт, старина? Талберт просто улыбнулся, нервно рассмеялся и сказал: — Драко, прекрасные новости. Отличные, действительно, поздравляю, — он пожал руку Драко, а затем сказал Гермионе: — Я ожидаю танца с вами позже. — Все ее танцы заняты до конца ее жизни, Талберт, но это очень мило с твоей стороны, — ответил за нее Драко. Далее пара направилась в сторону матери и отца Драко. Гермиона знала из того, что он сказал ей, что они больше не женаты, но они появились как пара, и ждали, когда Драко соизволит к ним подойти. Гермиона стояла рядом с ним, натянув на лицо маску неповиновения. Она не боялась этих людей или того, что они могут сказать ей. Если бы его отец назвал ее грязнокровкой, как только что сделала его тетя, она могла бы вытащить свою палочку из складки платья, где она ее спрятала, и заколдовать его через всю залу. Представьте ее удивление, когда они подошли к паре, и его мать наклонилась вперед, схватила Гермиону за плечи и оставила легкий поцелуй к ее щеке. — О, моя дорогая, это такая замечательная новость. Драко пообещал, что сделает заявление сегодня вечером, и я так рада, что он это сделал. Это прекрасно! Люциус? Гермиона почему-то считала, что Люциус не согласится с бывшей женой, но была полностью потрясена, когда пожилой человек сказал: — Я уже не ждал, что он когда-нибудь это сделает. Я был уверен, что он отдаст все свое наследство этому придурку Талберту. Я должен был умереть, так и не узнав, уйдет ли мой дом и состояние племяннику, только потому, что он женат, а мой собственный сын — нет. Теперь у меня нет причин волноваться. Отличная работа, сынок. — Он пожал Драко руку, а затем переключил свое внимание на Гермиону. Гермиона посмотрела на Драко и пожала плечами. Он так же был удивлен их очевидной поддержкой. Люциус протянул ей руку и она неуверенно вложила свою ручку в его большую ладонь. Он три раза пожал ее и, прежде чем отпустить, поднес к губам и поцеловал. — Вы будете прекрасной женой для моего сына, Мисс Грейнджер. Драко поблагодарил родителей, взял Гермиону за локоть и увел ее прочь. — Драко, это было очень странно, — сказала она. — Согласен, но я счастлив, что все вышло так. Я думаю, они просто рады, что я наконец решился жениться и что им не придется больше содержать тридцатилетнего мужчину. Очевидно, им все равно, на ком я женился бы, без обид. — Думаю, никто не заподозрил ничего, но что ты собираешься говорить им позже? Мы должны будем сильно поругаться, прежде чем разорвем помолвку? — спросила она. — А вот и Поттер. Теперь твоя очередь сказать ему что-нибудь приятное обо мне, — сказал Драко, не обращая внимания на ее вопрос. Гермиона посмотрела на него и быстро сказала: — Ты не ответил на мой вопрос, и ты не сказал ничего хорошего обо мне никому… О, Гарри, привет. Гарри взял ее за руку и оттащил от Драко, у которого в руке все еще был ее локоть. Он скользнул пальцами вниз по ее руке, чтобы схватиться за ладонь. У нее по спине побежали мурашки. Она проигнорировала хватку Гарри на правой руке, чтобы посмотреть на Драко, держащего ее левую. Гарри снова потребовал ее внимания, когда прошипел: — Что, черт возьми, здесь происходит? — Это все неправда, Гарри. Драко должен был сделать это заявление сегодня вечером, потому что это было целью бала, но у него не было женщины, с которой он был обручен, поэтому он попросил меня подыграть… — Но сейчас мы можем по-настоящему пожениться, потому что это будет выгодно нам обоим, так что положи это себе на шрам и выкури, — влез в разговор Драко. Гермиона засмеялась и повернулась к Драко. — Никогда не устану повторять, что ты иногда такой странный! Драко рассмеялся ей в ответ. — Но ведь именно это и привлекает тебя во мне, правда, любимая? Гарри покачал головой и сказал: — Вы оба ненормальные! Это шутка? Ты это хочешь сказать? Это не реально? Потому что я должен сказать тебе, Гермиона, если это правда, то это самая большая ошибка в твоей жизни, ну, может быть вторая по величине ошибка. Гермиона отпустила обе мужские руки и уставилась на Гарри, стрельнув в него злым взглядом. — Что ты имеешь в виду? — Я думаю, ты знаешь, что я имею в виду, и это так же связано с этим мерзавцем, — ответил Гарри, указывая на Драко. Глаза Гермионы расширились, она ткнула пальцем Гарри в грудь и взорвалась: — Как ты смеешь говорить, что это ошибка? — он имел в виду Алису. Никто никогда не говорил такого о ее дочери, и ему это не сойдет с рук. — Забери свои слова назад, или я никогда тебя не прощу! Драко был совершенно смущен, но он также был доволен тем, что Гермиона отдавала чудо-мальчику должное. — Я поддерживаю свое заявление, — сказал Гарри. Он просто развернулся и ушел к другим гостям. Гермиона, секунду постояв, выбежала прочь из бального зала. Драко стоял и думал, за кем ему следовать? Должен ли он следовать за Поттером и просить его объяснить это заявление, или он должен следовать за Гермионой и успокаивать ее, потому ее друг был жуткой невежей? И он последовал за Гермионой. Она стояла в маленьком коридоре возле туалета, повернутая к нему спиной, и, кажется, плакала. Он коснулся ее плеча и сказал: — Не позволяй Поттеру расстраивать тебя. Он этого не заслуживает. — Он мой лучший друг, — защищала она его. Она повернулась к нему лицом, стерев единственную слезу, которая упала ей на щеку, взмахом руки. По какой-то причине он жалел, что сам не стер ее. — Надо бы нам завязать ему трусики узлом и пожениться по-настоящему. Показать им всем, — рассмеялся Драко. Она улыбнулась и издала тихий звук, похожий на смех. — Да, да, надо было бы. — Я имею в виду, что это было бы просто и решило бы все наши проблемы, — нервно сказал он, надеясь, что она подумает, что он просто шутит. Он потянулся к ней и провел пальцем по ее плечу. Она выдохнула. Опять же. — Да, надо было. — Она снова это сказала. — Моя мать, вероятно, планирует нашу свадьбу, пока мы тут говорим, — ответил он с опасением. Ему показалось, что она просто игнорирует его, потому что очень расстроена. Его палец вернулся к ее руке, через плечо, к ключице. Платье было с узким вырезом, поэтому он не мог разглядеть ее декольте, но ее грудь была просто великолепна, обтянутая плотно украшенной драгоценными камнями тканью лифа, и его пах распух в пределах брюк, когда он смотрел на нее. Он позволил своим пальцам продолжить исследовать тело Гермионы. Положив всю ладонь ей на шею, указательным пальцем он дотянулся до завитков волос, а большой палец остался на ее пульсе, который стучал невероятно быстро. Все в ней казалось знакомым и наполняло его желанием. Даже ее запах был знаком ему. Он наклонился к ней и уткнулся носом ей в челюсть. Она повернула голову в сторону, чтобы открыть ему еще больше места на шее, а затем вздохнула. Он поцеловал ее пульс и сказал: — Ты так приятно пахнешь. Что это за запах такой? — Ммм. Я пахла так, когда была еще очень молода… Моя мама сделала эти духи специально для меня на мой двадцатый день рождения. В них цветет вишня. Она едва могла говорить, когда его губы поцеловали ее шею, а затем и плечо. Его рука коснулась ее голой спины, сползая вниз по позвоночнику, вызывая дрожь. Она положила обе руки ему на плечи. Он поднял голову, чтобы сказать: — Что мы должны сделать, так это уехать отсюда завтра и отправиться в мое поместье недалеко отсюда, у моря. Он называется Уайтхолл, и мои мама с тетей временно там живут. Будет не очень вежливо, если мы там не появимся. Ты согласна? — он надеялся, что не сильно сжимает ее шею, продолжив ласкать губами ее шею, затем щеку, любой ценой избегая губ. Он бы сошел с ума, если бы поцеловал ее в губы. Он бы просто не смог вернуться в бальный зал. Когда она не ответила, он продолжил. — Ты должна хорошо постараться и сделать так, чтобы я по-настоящему женился на тебе. Это было бы триумфом. Он решил, что и не хочет слышать ответа, а хотел, чтобы она молча думала об этом. Он посмотрел в ее глубокие карие глаза, положил обе руки на щеки и ласково погладил большими пальцами. Ее глаза были прикрыты. Наверное, она так же желает его, как и он ее. Почему это казалось ему таким реальным? Почему он на самом деле хотел жениться на ней? Почему было такое чувство, что он всю жизнь ждал только ее? Он не мог больше ждать. Ему срочно нужно было ее поцеловать. Он тихо приблизился к ее лицу и ласково коснулся своими губами ее губ, мягко соблазняя, заставляя открыться ему. Она приоткрыла губы и опустила свои руки ему на талию. На мгновение он замер. И его язык буквально ворвался к ней в рот, прошелся по нёбу, внутренним сторонам щек, даже по зубам, прежде чем столкнуться с ее языком. Они крепко прижались друг к другу и углубили страстный поцелуй. Руками он теперь блуждал по ее стройному телу. Она сжимала его куртку, будто цеплялась за жизнь, чувствуя, что тонет в море и только он может спасти ее. Сырая, настоящая страсть прошла через их тела… Точно так же, как и в ту ночь почти пять лет назад, и это оставило в ней чувство печального раскаяния вместо счастья. У нее могло бы быть это все время, если бы она показала ему свое лицо той ночью на балу, почти пять лет назад. И этот бал прошел бы по-другому. Он закончил поцелуй и уперся лбом ей в шею. — По крайней мере, это было вполне реально, и очень, очень приятно, если я сам так говорю. Ей придется согласиться. Пять лет назад она сделала ошибку в суждении, но она не сделала бы этого снова. Она не была уверена, шутил ли Драко раньше, когда сказал, что они должны устроить настоящую помолвку, но она не оставила бы ничего на волю случая. Она оттолкнулась от него, чтобы убедиться, что может стоять самостоятельно, так как от поцелуев ее колени знатно подогнулись. Он не позволил ей уйти далеко, удерживая за локти. — Да, это было бы очень мило. Если ты серьезно предлагаешь мне поехать в твое поместье, то мне нужно продлить свой отпуск, и я думаю, что Алисе это понравится. Драко, тебе не кажется, что мы могли бы продолжить эту игру, пока мы там? «Скажи ДА. Прошу, скажи ДА!» — молила она про себя. — Теперь ты хочешь, чтобы я ответил тебе «Да»? — спросил Драко. Она кивнула. Он мог превратить эту шуточную помолвку в настоящую прямо сейчас, и она, кажется, только что предложила ему подумать над этим… У него будет она, Алиса и его состояние, и все будет идеально. Черт, он даже оставил бы эту нарколептическую няню! Со временем Гермиона захочет этого так же сильно, как и он. Драко взял ее за руку и опустился на одно колено. — Я думаю, что было бы хорошей идеей продолжать врать всем еще некоторое время. Гермиона Грейнджер, ты сделаешь вид, что выйдешь за меня замуж? Сделать вид. Она могла бы притвориться сейчас, а позже заставить его хотеть сделать это все настоящим. Она ответила так, как он велел ей. — Да.