Дуновение прекрасного

POV Чикаге.       С чего начался мой день, вам лучше не знать. Он был просто ужасен… Час назад… — В ходе изучения выявленных существ, представляющих особый вид демонов, под названием росэцу, мы узнали их структуру и собственное кредо. Нам удалось сблизиться с предводителем этого рода существ. Он дал слово присоединения к нашему великому и могущественному клану Казама.       Совет клана проходил в просторном зале, где собралось много человек. Т.е., демонов. Семейство Казама, иначе как Западные демоны, состояли из более чем двухсот обитателей дома, поэтому без того просторное помещение было наполнено так, что яблоку негде было упасть. Духота сжимала горло и будто душила своими невидимыми руками. Фигуры демонов назойливо маячили перед глазами, отчего те от перенапряжения начинали болеть. Да ещё и рука очень беспокоила, т.к. у моего утра было не самое хорошее начало: сегодня отец назначил мне, оказывается, внезапное фехтование, тем самым разбудив меня катаной по шее. Острием! Я имею «отличного» отца, чем могу похвастаться, к несчастью. — По кой нам нужны эти росэцу? — вдруг перебил речь Мотаро, помощника главы клана, Ширануи Кё. — Они ж ни шиша не дадут от этого присоединения. Чё ж они умеют-то, эти подделки? — он дёрнул слегка своим фиолетовым «конским хвостом», отвернул голову, скрестив мускулистые руки на груди, и усмехнулся. — Хе, мне кажется, даже от Сацума толку будет больше, чем от этих кровопийц… — Довольно, Ширануи! — вставил я, подняв руку в знак молчания. — Ты многое сказал, и мы рады были услышать твоё личное мнение на этот счёт. Спасибо. Кё хмыкнул и присел, скрещив ноги, на разложенный маленький коврик, который имелся у каждого из присутствующих, оказывающих какое-то влияние на политику государства.       «Не перегибай палку» мысленно отправил сообщение ему я.       Тот же, лишь только прочитав по моим глазам, понял, что я сказал бы ему. Поэтому он только насмешливо подёргал бровью в ответ. Я вздохнул и опустил голову, покачивая ей.       Мой подельник (другом назвать его я не могу — у демонов не существует друзей) высказывал своё мнение частенько и что-то в таком роде, что прозвучало сейчас. В выражениях он никогда не стеснялся, если только дело не касалось правительства. Он, можно так сказать, живёт цензурой. Но зато я всегда мог на него положиться, он выполняет все требования и указания. Ширануи очень ответственный и порядочный, несмотря на его характер этакого «мальчика-хулигана». Напакостить он, конечно, всегда любил, даже моему суровому отцу, не терпящему такого рода шуточки. Но за весёлой маской проказника я давно увидел настоящего Ширануи, без всякого притворства. Он открылся мне при первой нашей встречей: чем-то опечаленный, легко ранимый паренёк, у которого детство было не из самых лучших. Взглянув на него настоящего, даже у такого, как я, невольно дрогнуло сердце. Но если у Кё что-то да произошло, то он просто не показывает вида и живёт обычной для него жизнью. И что мне больше всего в нём понравилось, так это то, что он силён духом и никогда не посмел бы поддаться слабости. — Ширануи-сан, я, кажется, в кои-то веки с Вами согласен. — Удивительно, но эти слова сказал сам глава клана — мой отец, Соцэнмару Казама. — Вы правы в том, что от росэцу ждать чего-либо — терять время бестолку. Клан Сацума хоть и состоит из слабых людей, которые за себя постоять не в состоянии, но им мы можем доверять больше, нежели этим безумным чудовищам, теряющим рассудок при одном лишь виде или запахе красной жидкости. На простых смертных это, к счастью, не действует. Мы уже можем быть удостоверены, что люди будут подчиняться нам, ибо сами понимают, что за ослушание хуже будет. Контракт с этим кланом мы расторгать пока не собираемся…       Не дослушав главу до конца, по залу разнесся ярый гул в форме протестов и воскликов о неправильности мысли Соцэнмару. Тот лишь сидел на своём месте, спокойно положив руки на колена скрещённых ног. Он закрыл глаза и чего-то выжидал. Но чего? Что он замышлял? По его лицу проскочила озарившая внезапно идея, которая тут же с лёгкостью слетела, отчего отец опять нахмурил брови в раздумьях.       Обсуждения накаляли всё больше страстей между демонами, и те начали то жестикулировать, то вставать с мест и что-то объяснять другому, который не сходится во мнении с говорящим. Каждый понимал ситуацию по-своему, тут уж ничего не поделать.       Я же сидел рядом с отцом в той же позе, что и он — в серьёзном размышлении о будущем, сдвинув брови. Мне было очень скучно и занудно сидеть, подперев рукой голову, в этом балагане, будто я в садоме нахожусь. Тут я оторвался от этого занятия раздумий и глянул на главу, который упорно расставлял все точки над «за» и «против». Выходило это, как можно было увидеть по его появившимся морщинкам на лбу, не совсем удачно. Но если отец начал выполнять какое-то дело, то его не оторвать, пока то он не доведёт до финала. Вот и сейчас наблюдал я эту картину.       Я опять посмотрел на сидящего рядом, который не замечал творившегося вокруг хаоса, и приметил одну очень хорошую демоническую особенность: лицо наше стареть начнёт только после семидесяти лет. Не знаю, почему именно так, но это было заложено в наших генах отродясь. Зато мы можем не беспокоиться по поводу старой и дряхлой рожи с прогнившими пятью зубами (когда все предыдущие выпали по ходу жизни) — всё будет на месте, как у молодого парня. Также я вспомнил, что только у нашего клана Казама, даже у клана Юкимуры такого не было, жизнь идёт медленнее, чем у людей. Т.е., года не спешат. Когда простому человеку двадцать, а тебе двадцать пять, то через пару-тройку лет он будет старше тебя. Вот так!       Поняв, что Соцэнмару завис надолго, я хотел начать свой монолог, который, как и всегда, впрочем-то, никто и не услышит, но либо подействовала родственная интуиция чувствовать друг друга, либо он просто отмер, отец решил закончить, наконец, свою перебитую речь: — Вот не знаю, что мне лучше послушать: веление сердца или мозга, — услышав монотонный и в то же время властный голос главы, голосящие свои высказывания, которые переходили в не совсем приятные выражения, тут же заткнулись, будто мне воткнули в уши по две пробки, — но логика мне громче кричит на то, чтобы я сказал это: на все предложения росэцу мы, прославленный клан Казама, имеем честь отказываться. — Пока до некоторых доходило, а другие медленно переваривали и прокручивали поступившую информацию, отец быстренько, без лишних заморочек и вопросов от каждой из сторон, подошёл к концу. — Этими словами я заканчиваю сегодняшнюю дискуссию. Прошу без споров и драк.       Он встал с места и пошёл прочь из надолго замолчавшего зала.        «Да уж, ссориться и биться друг с другом они всегда любезны, только дай повод, а вот скажи им что-нибудь вразумительное, так сразу все позатыкаются в недоумении и непонимании» распирала злоба меня изнутри, пока я спешил за быстро улизнувшим куда-то отцом.       Так я прошёл до третьего этажа нашей огромной обители. В раздумьях я пролетал мимо комнат, смотря в одну точку — только вперёд невидящим и опустевшим взглядом. Промчавшись мимо очередной двери, у меня вдруг возникло колкое чувство. И тут я вспомнил, что на третьем этаже проживает Чизуру и… как раз за этой дверью, напротив которой я в данный момент простаиваю.       Искушение рвало на части, чтобы постучать по белоснежной древесине, чётко контрастирующей с тёмным, однотонным длинным коридором, в стенах которого двери или сёдзи сливаются со всеобщей окраской. Но эта будто служит дорогой в сам рай. Хотя, это и есть так. Как же хочется увидеть это детское личико ангела, ради которого появляется желание и любовь к жизни. Лишь только посмотрев в её глаза топлёного шоколада, сразу забываешь о недавних проблемах и не радующих ничем событиях. Поэтому… я просто хочу забыть. Забыть всё… И, возможно, Юкимура поможет вычеркнуть из памяти из души ту девушку. Да почему же сердце-то так колет?!       Я сжал в кулаке ткань кимоно на груди до побеления костяшек и зажмурился, скривив рот. Постояв так где-то минут пять, всё-таки осмелился нерешительно подвести руку к двери и… та сама собой открылась! Но за ней ждал не очень-то и приятный сюрприз — отец с направленной на меня катаной, повёрнутой лезвием вверх… Сейчас… — Соцэнмару-сама!!! — и я обратил внимание на сзади сидящую на кровати девочку, лицо которой было красное и заплаканное.       Как-то раз, я обещал Чизуру, что если её кто-нибудь хоть пальцем тронет или обидит, то осмелившемуся это сделать самому придётся очень горько поплакать. Но… если уж это был мой отец, то, к сожалению, против него я бессилен. Прости, что не сдержал слова…