3
Голова трещит, когда я открываю глаза, оглядываясь по сторонам. Руки трясутся, и я касаюсь ладонями лица, понимая, что бинты уже сняли. И когда только успели. Приподнимаюсь на локтях, чувствуя тяжесть в теле, и пытаюсь сфокусировать взгляд, но размытое пятно никак не уходит с глаз. Мигаю, но это не помогает. Ложусь обратно и тру пальцами веки, после чего смотрю в потолок, наконец-то различая трещинки. — Выглядишь как огурчик. — Знакомый голос меня отвлекает, и я поворачиваюсь в его сторону, рассматривая зеленый шар. — А, Экубо. — Безразлично протягиваю я и лишь на секунду замечаю в его глазах какую-то печаль. — Я, кто же еще. — Говорит он тихо, и я готов поклясться, что слышу страшную тоску. Но почти сразу решаю, что это иллюзия, стоит духу подлететь вплотную и скривить рожу. — Тебе идет больничная одежда, как будто еще немного и сдохнешь. — Он гогочет, пока я плюю в него, но слюна падает на мою же рубашку. — Наконец-то сдохнешь. — Продолжает он, отворачиваясь и улетая в край комнаты. — Я не видел тебя всего три дня, но уже хочу прикончить. — Язвлю я, и он хмыкает. — Если бы не я, у тебя не было бы причин жить. — Экубо вновь подлетает ко мне, широко улыбаясь. Искренне улыбаясь. Я спрашиваю у него о Мобе, и он говорит, что с ним все в порядке и что я должен волноваться о себе. Тихо посмеиваюсь и прошу его не учить меня жизни. — Ты помнишь, как здесь оказался? — Внезапно спрашивает меня Экубо, пока я громко зеваю. Напрягаю голову и вспоминаю вчерашний день, когда мы говорили с Серидзавой. — Я попал в аварию, меня сбил грузовик. — Спокойно говорю я, а голова резко начинает болеть. Дух смотрит куда-то в сторону и кивает. —6
Он появляется внезапно, и стоит ему это сделать, как он удивленно разглядывает меня. — Рейген! — Даже пораженно выкрикивает он, и на его лице расплывается улыбка. Взаимностью я не отвечаю. — Как дела? Давно не виделись. — Посмеивается он, продолжая смотреть в мои глаза. — Мы не виделись два дня. — Ровным тоном отвечаю ему, пока он закатывает глаза. — За два дня многое могло произойти, идиот. — Характерно грубо говорит он, и я чувствую себя хоть чуточку увереннее. Мысль о том, что Экубо как-то заботливо относится ко мне, не покидает головы до этого момента. Грубость спонтанная, но мне хватает, чтобы немного прийти в себя. — Что с Мобом? — Твердо начинаю разговор, пока он подлетает к окну и рассматривает июль на улице. — Разве он вчера не приходил к тебе? — Тихо спрашивает дух, и что-то звонко чиркает в моей голове. — Нет, он приходил ко мне два дня назад. — Нагло вру я, смотря на Экубо и его реакцию. Это, конечно, неправда, Моб действительно приходил ко мне вчера, и то, что я увидел, Моба совсем не напоминало. Дух поворачивается ко мне, приподнимая бровь и пытаясь осознать, что я сказал. — Моб должен был прийти к тебе вчера, нет? — Тихо переспрашивает Экубо. В его глазах появляется паника. Он подлетает ко мне ближе, чуть ли не впечатываясь в мое в лицо. — Ты уверен, что он не приходил к тебе вчера, Рейген? — Голос-угроза, тон опасности, холодная дрожь проходит по моей спине, пока я чувствую лицом зеленую ауру. — Да… — Шепотом протягиваю я, не моргая. — Да, он приходил вчера. А до этого Серидзава. — В трансе отвечаю я, освежая память. Я прекрасно помню об этом, ровно, как и о том, что я соврал, чтобы проверить… что? Что я хотел проверить? Я сомневался в них? Конечно, нет. — Экубо. Он напряженно смотрит на меня. — Оставь в покое мое сознание. Экубо шикает и освобождает голову от зеленой дымки. Я кашляю и фокусирую на нем взгляд. — Что вы от меня скрываете? — Он фыркает и смеется, мямля, что я себе надумываю. — Что с Мобом? — Дух говорит, что все в порядке. — Как его экзамены? — Сдал. — Спокойно отвечает Экубо с победной ухмылкой. — А он сказал мне, что завалил их. — Выдавливаю из себя, пока дух дергается. — Вчера рыдался мне, что, мол, все плохо и ужасно. — Тяжелый взгляд ложится на дрожащего как лист Экубо. — Ваши версии как-то различаются, нет? — Дух утробно смеется. — Не буду же я расстраивать тебя. — Он не смотрит на меня. — А этот Сигео, он тот еще эгоист, да? — Дух закрывает глаза и продолжает смеяться. — Некрасиво с его стороны, не так ли? — Но вообще-то он сказал мне, что сдал с отличием. — Прерываю я Экубо, когда он поворачивается ко мне, вопросительно приподнимая брови. — Ан нет, сказал, что просто сдал. Или все же не сдал? Какую версию вы все поддерживаете, Экубо, мне тоже хочется поучаствовать в этом шоу. — Он чуть ли не задыхается в возмущении. — Что ты… — Он хочет накричать на меня, но я прерываю его сладостным шепотом. — Нет, что вы все задумали, Экубо? Он в страхе разглядывает меня и мое существо на кровати. — Мне надо идти. — Резко говорит он. — Тебе не надо никуда идти. — Сердито выплевываю я. — Ради всего святого, Рейген. — Он шепчет так тихо, что я даже удивляюсь. — Просто заткнись. Экубо поворачивается в сторону двери, а потом вновь смотрит на меня, прожигая печальным взглядом, в котором читаются неприкрытые угроза и опасность. Я хочу его окликнуть, но он исчезает, оставляя меня с вопросами без ответов и головной болью.8
Я открываю ящик и рассматриваю оставленный вчера там сверток, не решаясь взять его в руки. Серидзава редко, когда бывает таким серьезным. Я вспоминаю его лицо, усталые глаза, потертый временем портфель и Спасибо, Рейген-сан. Эти девять лет стали для меня особенными. и меня колотит в лихорадке. Изнутри раздирает в пробирающей истерике. Осадком оставляет желание блевануть. Я буквально слышу запах своей собственной ничтожности. Хочется наложить на себя руки, надавить на горло и умертвить худощавое тело. Разодрать тонкую кожу и съесть ее по кусочкам, пробуя на вкус свою слабость. Я хочу сдохнуть. Не важно как. Не важно, что именно является причиной этой паники. Серидзава говорил об этом моменте? Рука тянется к свертку, но резкий голос оставляет меня на полпути. — Даже не думай. — В строгой твердости говорит он. — Только попробуй, и я лишу тебя возможности двигать руками. — Я поворачиваюсь к нему, приходя в себя. Что я сейчас хотел сделать? — Ты знаешь, что там? — Спрашиваю я, глядя в глаза серьезному духу. — Да, и лучше бы тебе с этим не связываться, если не хочешь страшных головных болей и лишних проблем. — Мычит Экубо. — Я должен был изъять у тебя это еще в тот момент, когда Серидзава показал тебе эту штуковину, но из уважения к нему и своей собственной идее я не стал это делать. Пусть сейчас я и думаю совсем наоборот. — Дух задумчиво шепчет себе под нос, и я его зову. Он вновь обращает на меня внимание, после чего откашливается. — Закрой ящик и не думай об этом. — Зачем Серидзава дал мне это, если от этого столько проблем? — Попытки понять разбиваются, и я не пытаюсь осознать то, что произошло раньше, теперь меня интересует, что происходит сейчас. — Черт его знает. — Экубо фыркает, а я тяжело вздыхаю. — Тогда давай позовем его и поговорим об этом. — Не выйдет. — Перебивает меня дух, оглядывая мои загипсованные ноги. Он не дает мне даже спросить, в чем дело, будничным тоном сообщая: — Серидзава уже полтора года как мертв. Я замечаю внимательным глазом муху, пролетающую сквозь Экубо, и поражаюсь глупости насекомых. Или она просто его не видит? В голове так приятно пусто, что мне кажется, что, если я сейчас лягу спать, я усну самым прекрасным и замечательным сном. Будто на секунду я достигаю апогея спокойствия и блаженства, расплываясь в легкой дымке облаков. Всего лишь на мгновение я впервые за семь дней С Е М Ь Д Н Е Й ? Д Е В Я Т Ь Л Е Т ? Д Е В Я Т Ь Л Е Т П Л Ю С П О Л Т О Р А Г О Д А Р А В Н О Д Е С Я Т И С П О Л О В И Н О Й Г О Д А М ? К Р И Ч И Т Н А П О Д К О Р К Е С О З Н А Н И Я . чувствую себя в полном спокойствии. А потом я хватаюсь за край кровати и блюю под стоящий рядом с ней стул, пока Экубо испуганно летает вокруг меня, пытаясь достучаться. В глазах танцуют чертики, а я кричу от боли в груди, пока по щекам текут теплые и соленые слезы. В сознании нет ничего живого, только сгусток информации, бьющий живым ключом из головы. Слезы, слюни, сопли – я уже путаюсь, что есть что, пачкая пол и ворот больничной рубахи. Пять минут. Мне нужно пять минут, чтобы прийти в себя. Я опрокидываюсь на подушку, глотая ядреную смесь слизи и шмыгая носом, пытаясь вздохнуть полной грудью. Экубо парит прямо надо мной, крича на ухо успокоиться, но я слышу только размытое эхо. Что именно я должен спросить? Сколько я здесь лежу? Почему Серидзава умер? Будто мне хоть кто-то ответит. Вновь шмыгаю носом. Серидзава. Идиот. Что ты хотел? Почему? Слезы высыхают. — Рейген. — Слышу я над собой. — Рейген. — Экубо повторяется, проверяя, что я в сознании. — Рейген, если бы ты мог выбрать, как бы ты хотел умереть? Добрая улыбка расплывается на моем мокром лице. Отличный вопрос. Я даже не знаю. — Серидзава… — Шепчу я, не решаясь спросить. — Ты мне не скажешь, что происходит, да? — Экубо закрывает глаза, нависая надо мной. — Я уже делал это два раза. — Говорит дух, пока я ахаю. — Это бесполезно. — Он приоткрывает глаза, смотря в сторону. — Хотя бы что-то. — Тихо прошу я, а он начинает летать по всей палате, что-то нашептывая себе под нос как мантру. Он останавливается, смотрит на меня, после чего чуть ли не стонет. — Ты уже понял, ну, про свое время пребывания здесь, да? Д Е С Я Т Ь С П О Л О В И Н О Й Л Е Т . — Да. — Кивает Экубо. — Ты уже думал, почему ты не мог понять, что время так быстро идет, что ты не поспеваешь за ним? — Я кряхчу. — Давай, Рейген. Прояви смекалку. Если я тебе это скажу, ты ничего не запомнишь. Ты должен понять это сам. — Глаза закрываются, пока я погружаюсь куда-то вглубь себя. Я так устал. Я так хочу спать. Все тело расслабляется, и я улетаю в… — Подъем! — Орет мне в ухо Экубо, и я вздрагиваю. — Уснешь, и черт знает, через сколько лет нам удастся поговорить. — Он понижает голос до нервного шепота. — Если удастся. — Если соединить растворы. — Тихо рассуждаю я. — Растворы… Химические растворы, то можно сделать так, что… — Голова трещит, а мысли льются страшным потоком, водопадом. Я шиплю в страшной агонии, а потом взор проясняется, и я распахиваю глаза, смотря на угнетенного Экубо перед собой. А потом я поворачиваюсь к капельнице. — Почему мне с моими сломанными ногами капают что-то в капельнице? — Дух молчит. — Только не говори мне, что. — Я запинаюсь и хочу выдернуть из левой вены на руке иглу, но Экубо меня останавливает. — Нет! Нет! Даже не думай! — Он трясется в страхе. — Сделаешь это и считай, что мы оба мертвы. — Я вопросительно смотрю на него, а дух отворачивается в сторону. — Я делаю это не для того, чтобы ты все разрушил, Рейген. — Он смахивает выступившие слезы. — Я делаю это, чтобы ты принял свою жалкую судьбу, продолжил свое ничтожное существование. — Его язык заплетается, и Экубо устало опускает веки. — Просто скажи мне, что именно происходит. — Вновь вопрошаю я, но он усмехается. — Ты помнишь, что я сказал тебе, когда мы говорили о том, как ты сюда попал? — Он скалится, пока я пытаюсь освежить память. — Ты сказал, что меня сбил грузовик, пока я говорил по телефону. — Уверенно говорю я, и Экубо начинает истерично смеяться. Он успокаивается не сразу, пару раз шмыгнув. — Вот видишь. — Он утирает нос. — Я этого не говорил, Рейген. — Это говорил ты, Рейген. — Это придумал ты, Рейген. — Ты еще не понял, что ты единственный, кто сдерживает себя? Тяжелый голос звенит в ушах, пока к горлу подступает твердый ком. — Все те дни, что ты помнишь. — Экубо набирается сил. — Не верь им, они – твоя слабость. Но знаешь, Рейген, это не повод делать то, что от тебя хотел Серидзава. — Я поднимаю мокрые глаза на духа, пока он заливается смехом. — Ты должен быть стойким. До скорого. Экубо машет маленькой зеленой ручкой и вылетает из палаты, оставляя меня одного.