Walking in my shoes

Вопрос. Какими могли бы быть ваши взаимоотношения со Снейпом, окажись вы на одном факультете? На каком из четырех - не принципиально. Я затрудняюсь ответить на этот вопрос по одной простой причине: мне не хватает воображения, чтобы представить себе такую ситуацию. Принято считать, что выбор факультета - дело принципа, но это не так. Шляпа - не дура. Иной раз она притворяется, будто ведется на детские уговоры, но в действительности никогда так не делает. И никогда не ошибается. Говорят, настоящие маги обладают даром видеть и слышать, как растет трава. Я добавлю: не только видеть и слышать. И возражу: если бы все мы видели и слышали одинаково, распределение не имело бы смысла. Кто-то просто рассыпает семена на ладони. Прикасается к ним кончиками пальцев. Как отдельную величину осязает каждую из этого множества жизней, свернувшихся в твердый комочек. Вдыхает запах земли, которую только что взрыхлил, и опускает в нее семена. Соединяет материи. Закрепляет этот союз водой. Терпеливо ждет. Наблюдает метаморфозы. Кропотливо и бережно дышит в такт с каждой проросшей травинкой. Взращивает. Суть облекает в плоть. Став причиной начала процесса, пребывает в нем до конца. Это тот, кто осязает мир всем своим телом. Его путь в магию проходит через нору барсука. Другой задается вопросами. Что стоит за этим ботаническим термином? В чем особенности этой жизненной формы растений? Каковы ее характеристики? Классификация? Свойства? Качества? Эволюция? Места обитания? Методы выращивания? Способы использования? Он не упустит ни единой детали. Он ищет. Изучает. Конспектирует. Анализирует. Сверяет. Делает выводы. Подводит итоги. Он растит незримое. Формирует идею. Формулирует понятия. Он творит в ином измерении. Он не из тех, кто предается неразумному времяпрепровождению. Он не станет валяться в траве, но тень от вороньих крыльев неизменно ляжет на землю, когда он поднимется ввысь. А теперь скажите, достаточно ли я терпелив, чтобы, копаясь в земле, наслаждаться процессом? Достаточно ли я усидчив, чтобы ради идеи перелопачивать горы книг? Ответ очевиден. Однако не отрицаю, что с готовностью возьмусь и за то и за другое, если буду знать во имя чего. Для того чтобы вылечить друга, нужен стебель травы такой-то, а она уже лет сто как в наших краях не растет. Для того чтобы выручить близких, нужно для каждого смастерить голыми руками рубашку из особого сорта крапивы. Для того чтобы спасти мир - землю, по которой ходишь, небо, которым дышишь, свет, которым греешься, людей, которых любишь, - нужен цветок такой формы и такого цвета, каких не существует в природе. Дайте мне ощутить эту нужду в полной мере - и я изучу все науки до самого дна и глубже, выращу сад до самого горизонта и дальше, разобьюсь в лепешку, вывернусь наизнанку, но не остановлюсь, пока не достигну цели. Иными словами, мало залить горючего в бензобак, важно еще суметь высечь искру. Понимаете, о чем я? Так вот. Если Хаффлпафф обучает через материю, Ровенкло обращается к логике, Гриффиндор побуждает к действиям через эмоции, то что же остается Слизерину? Всё вместе взятое, возведенное в степень, выстроенное в ряд, в шеренгу, в систему - замкнутую, как змея, бесконечно глотающая собственный хвост. Тело, разум и чувства подконтрольны и подотчетны, собраны в механизм, в целостность, в совершенство. Знать о сельском хозяйстве всё досконально, вовремя посадить, взяв на себя всю степень ответственности за результат, и благополучно вырастить, осознавая при этом все причины и поводы. Это ли не гармония, призванная править миром? Я ответил бы утвердительно, если бы в этом вышколенном единстве присутствовала хоть капля жизни... Так смог бы Сириус Блэк учиться на другом факультете? Нет. Смог бы учиться на другом факультете Северус Снейп? Я в этом не сомневаюсь. Прирожденный зельевар знает цену каждой крупице материи, каждому символу в формуле, каждой доле секунды, каждому удару сердца. Попади он ко львам, ему волей-неволей пришлось бы вылезти на свет из своего подземелья, где он скрывался, должно быть, сколько помнил себя. Ему пришлось бы совершить над собой усилие, чтобы выйти за рамки. Обратить на себя внимание. Стать заметным. Ярким. Возможно, у него получилось бы... Да только это был бы уже не он. У меня не хватает воображения, чтобы представить его среди нас, по одной простой причине: Северус Снейп в красном золоте - это то самое сочетание формы и цвета, которого не существует в природе. Вопрос. Что ты почувствовал, когда узнал, что Снейп тоже на одной с тобой стороне баррикад? Смог ли ты ему поверить, попытался ли ты его понять? Нет. И еще раз нет. Если мое расположение или неприязнь к человеку не зависит от того, сижу ли я с ним за одним столом в Большом зале или в классе за одной партой, делю ли я с ним место у камина в гостиной или сплю на соседней кровати, то почему того факта, что он оказался в той же лодке, где и я, впрягся в те же сани, взялся за ту же лямку и встал по ту же сторону баррикады, должно быть достаточно, чтобы заставить меня доверять ему и - тем более - уважать? Я не испытывал ни малейшего желания задумываться о его душевном состоянии, а причина, побудившая его обратиться за помощью к Дамблдору, мне была абсолютно ясна: его Лорда прищучили, и он испугался. Вот и всё. Каждый раз, когда он заявлялся в дом на Гриммо, я еле сдерживался, чтобы не спустить его с лестницы. Я смотрел на него - и вспоминал брата. Реги тоже носил метку. Но он не струсил, он поступил честно, выйдя из игры, а ведь мог бы точно так же явиться к директору на поклон, и тот защитил бы его, я уверен. Я смотрел - и вспоминал Азкабан. У меня метки не было, зато свидетелей было предостаточно. Прятаться я никогда не умел - возможно, еще и поэтому меня не отправили в Слизерин. Я задавался вопросом: почему судьба обошлась так жестоко с теми, кто был верен себе, тогда как предатель вылез чистеньким из помойки и сухим из воды? Я смотрел на него - и видел воплощение несправедливости. Каждый раз, когда я смотрел на него, мне хотелось поскорее отвернуться, чтобы промыть глаза... Я пожал ему руку лишь потому, что так велел глава Ордена. Однако слово Дамблдора стало не единственной причиной, почему я согласился терпеть его в своем доме. Там, где я был бессилен оказать помощь Гарри, ему на выручку мог прийти Северус Снейп. То, что я не мог сделать в память об его отце, которому был бесконечно предан, Северус Снейп мог сделать в память о его матери, которую он когда-то - должно быть и вправду - любил. Понимая это, я старался не раскачивать лодку. В конце концов, плыли мы в одну сторону, и цель у нас была одна. И как нестерпимо обидно было уходить первому, так и не добравшись...