Сто имен

По тихим боковым улочкам Джейд ехала на велосипеде домой, чувствуя, как убывают силы. Сначала эйфория после встречи с подругой, потом вернулась в реальность — все, что случилось с Констанс и с ней самой, — и надежда угасла. « Тридцать минут» — телешоу, пригласившее Джейд год тому назад, ее великий прорыв, ее погибель, — насчитывало около полумиллиона зрителей. Прекрасно для страны с населением пять миллионов человек, но вряд ли Джейд превратилась бы в новую Кэти Курик*. Теперь, после этой катастрофического провала, ее отстранили от эфира и вызвали в суд по обвинению в клевете. Сюжет вышел в эфир четыре месяца назад, в январе, но шум в прессе поднялся именно теперь, когда остался один или два дня до суда. Заголовки газет кричали о ней — лицо Джейд, ее злополучный промах стали известны куда более чем полумиллиону человек. Разумеется, публика быстро обо всем забудет, но пострадала профессиональная репутация, карьера уничтожена. Спасибо еще, что «Etcetera» — журнал, который основала Констанс, — сохранил за ней место. Да и то благодаря одной лишь Констанс. Больше у Джейд сторонников не было, хотя Боб, заместитель главного редактора, вроде бы и оставался ее другом, Джейд не знала, удержится ли на работе, когда Констанс не сможет ее поддержать. Страшно было представить жизнь без Констанс, а профессиональную карьеру — и вовсе не возможно. Констанс всегда была рядом, она пестовала молодую журналистку, направляла ее, давала советы и предоставляла ей советы искать свой голос, принимать решения самой. Это значило, что любой успех принадлежал самой Джейд, но так же — это она осознала только сейчас, — что ее, и только ее, подпись будет стоять по каждой ошибкой. И вот к чему это привело. Телефон вновь завибрировал в кармане, но Джейд за неделю уже привыкла не отвечать на эти звонки. Как только стало известно, что дело передано в суд, журналисты, люди, которых она принимала за друзей, начали названивать и вытаскивать из Джейд материал для статьи. Одни сразу же требовали, другие давили на жалость. Или вдруг как с неба свалятся пригласят в бар, на ужин, юбилей дедушки, ни словом не обмолвившись об истиной своей цели. Всех этих людей Джейд вычеркнула из списка друзей. Один только человек до сих пор не звонил — Бек, хороший друг Джейд. Они вместе учились на факультете журналистики. Мысль о Беке, мистически совпала с упорными гудками телефона. Джейд спустила ноги с педалей и достала телефон из кармана. Да, это был Бек. Она не хотела отвечать, но все же решилась: — Без комментариев! — Прошу прощения? — Передай своему боссу, что я не намерена давать тебе интервью! Поверить не могу, что ты так злоупотребил нашей дружбой! — Обкурилась, что ли? — Что? Нет. — Мой босс о тебе не слышал. И хорошо я передам ему, что ты не хочешь комментировать новую модную линию Виктории Бекхом. — Я думала, что тебе разрешают писать только о футболе. — Да, но это же жена Дэвида Бэкхома. — Бек говорил это с явным неудовольствием. — По их мнению это одно и тоже. Но я звоню не за тем, чтобы попросить помощи с эти идиотским заголовком. Я хотел убедиться, что ты не гниешь в квартире. Хотя, ты можешь помочь мне с заголовком. Джейд рассмеялась. -Рад, что хоть кому-то здесь смешно! — проворчал Бек. -Ладно. В основном гнию, но выбралась повидать Констанс. Теперь еду обратно. Продолжу гнить, с места, на котором остановилась. — Отлично, увидимся Джейд, — он заговорил серьезно.- привези моющее средство и большую губку. В желудке неприятно заурчало. Дверь закиданная тухлыми яйцами — вот что увидела Джейд, когда добралась с велосипедом до верхней площадки. Квартира-студия располагалась в Фейрвью, не далеко от центра. — Ты бы переехала, — посоветовал Бек, опускаясь на колени рядом с ней и принимаясь скребсти дверь. — Не могу. Другую квартиру я не потяну. Или ты знаешь подходящее помещение над химчисткой? — Химчистка — обязательное условие? — Стоит мне открыть окно, я чувствую ужасный запах от моющих средств и различных химикатов. «Тесты» показали, что более восьмидесяти процентов в воздухе химикатов приводят к расстройству нервной системы. Хозяева не знали об этом, и так я шантажирую их. Бек как-то странно взглянул на нее. — Почему же он не сдаст квартиру в аренду еще кому-нибудь? — Я предупредила, что поставлю в известность любого потенциального клиента. Он сдался. Он все смотрел на нее так, словно впервые увидел. — Да ведь это они меня травят! — Переезжай! — Не по карману. — Нельзя вот так направо-налево запугивать людей. Это шантаж. — Оу! — сердито протянула она, швырнув губку в ведро с водой и отворила дверь. Дверь она так и оставила открытой, присела за кухонный стол и начала есть кекс, дожидаясь Бека. Бек вошел и прикрыл за собой дверь. — Хочешь о чем-то поговорить? — Джейд приподняла бровь. — Я зашел посмотреть, как ты чувствуешь себя перед судом. Чем больше ты болтаешь, тем больше я тревожусь. Кекс во рту превратился в песок, Джейд поспешила проглотить его. И вот оно: — Ты обвинила учителя по физкультуре с безупречной репутацией, женатого, отца маленьких детей, в том что он изнасиловал свою ученицу и стал отцом внебрачного ребенка. Обвинила его на телевизоре, на всю страну. И это оказалось неправдой. Джейд уставилась на друга. Ее глаза ее горели от непролитых слез, сердце щемило. Да, она много чего натворила, она допустила ошибку, но дает ли это ему право так безжалостно обличать ее? — Ты сожалеешь об этом? — Еще как сожалею! — Взорвалась Джейд. — Моя карьера рухнула… — Да при чем здесь это, Джейд! — Бек срывался на крик.- Раньше ты не думала о своей карьере, ты думала о людях. Ты изменилась, Джейд.- Он успокоился.- Я думал об этом целый год. Ты стала использовать свои сюжеты во зло! Мне нравилось читать твои статьи, слушать тебя, а сейчас… — Что сейчас? Он вздохнул, хлопнул дверью и ушел.