Кошмары под снегом.

      Мысли, пришедшие в голову большинству присутствующих, были слишком невероятны. Они вызывали много вопросов, и кто-то должен был решиться задать хоть один. Вспоминая об этом после, Инквизитор не удивлялся, что первым взял себя в руки именно Железный Бык.       - Какой он? – кунари с некоторой долей скептицизма показал вверх. Учение, которому Железный Бык следовал всю жизнь, великих, распоряжающихся духами фигур не предусматривало… Но он не собирался делать вид, будто знает о Тени всё. – Что он из себя представляет?       - Не знаю, – зимний дух немного смутился и пожал плечами. – Я никогда с Ним не встречался. С Ним говорит только Соня, а тот не слишком разговорчив. Соня хотел бы прийти сюда сам, но тогда ему пришлось бы оставить без защиты сны всех людей... – Джек смутился окончательно и принялся чесать затылок, в надежде докопаться до нужных слов: – Слушайте, Он хочет, чтобы люди радовались – в этом наши планы совпадают, так что я подчиняюсь. Так всё и работает.       Он обвел присутствующих пристальным взглядом своих синих, слишком ярких для человека глаз.       - Вы правда хотите сейчас обсуждать именно это?       Вопрос подействовал отрезвляюще. Инквизитор переглянулся с волшебниками и решил, что теологические вопросы можно оставить на будущее.       - Мы думаем, что Кромешник, о котором ты говоришь, захватил обитавших в Тени над этими горами духов и принудил их обратиться в демонов, – Рис решил, что пришло время окончательно подтвердить страшную догадку. – Как ты считаешь, он способен был это сделать?       - Конечно, – Джек кивнул, явно не отдавая себе отчета в том, что речь идет о совершенно невероятном развитии событий. – Именно так он обычно и увеличивает свою армию.       - Но как такое возможно? – Дориан вскинул руки. – Я не спорю, просто хочу понять, что же этот Кромешник такое на самом деле. Духи и демоны не способы заставлять других духов изменяться – для этого дух должен попасть под влияние разума смертного и его страстей. Если предстоит сражаться с этим Кромешником, то к чему нам нужно готовиться – к встрече с демоном или всё же с магом?       - Важное уточнение, – Варрик понял, к чему Дориан клонит. Корифей утверждал, что перестал быть человеком и, возможно, обрел некоторые способности духа – как-то же он продолжал существовать в Тени все прошедшие века. Даже если Кромешник не имел с Корифеем ничего общего, они могли оказаться существами одной природы – а Варрик уже один раз убивал Корифея своими руками. Не хотелось столкнуться с еще одним возрождающимся противником. – Его вообще возможно победить?       - А можно окончательно победить страх? – Джек в ответ поднял бровь. Серьезное выражение лица плохо сочеталось с тем, что он начал болтать ногами. – Можно разбить его армию, сорвать его планы, лишить его сил… Забрать Кромешника из вашего мира – моя забота.       Переглянувшись с товарищами, Инквизитор поспешил задать другой, не менее важный вопрос:       - Ты видел в горах лагерь Красных храмовников? – и, вспомнив, как Коул часто отвечал на вопрос слишком точно, не понимая при этом его суть, уточнил: – Или какое-то место, где они собирались? Может, пещеру или какие-то развалины?       Зимний дух покачал головой. Евангелина уже спрашивала его о страшных рыцарях, а с тех пор ему было не до поисков. И всё же эти люди считали, что эти Красные храмовники чем-то важны.       - Я могу поискать их, – предложил Джек. – Вы думаете, они как-то позвали в ваш мир Кромешника?       Было похоже, что всё противостояние Инквизиции и зараженного ордена прошло мимо духа. Инквизитор предпочел сказать правду – даже если Джек казался дружелюбным, у него была своя цель. Вряд ли он обрадовался бы, используй Инквизиция его в своих интересах обманом.       - Есть такая возможность, но мы не уверены. Это их хозяин разорвал и истончил Завесу в горах, без чего Кромешник точно не смог бы сюда попасть…       - Хорошо, я осмотрю горы, – Джек вскочил, будто подхваченный порывом ветра. На ходу помахав оторопевшим собеседникам, он поспешил к двери. В отличие от Коула, который часто забывался и начинал волочить ноги, зимний дух двигался энергично и плавно.       Опомнившийся Инквизитор догнал его уже на ступенях часовни. Дух или нет – много ли Джек сможет сделать в одиночку, если на него нападут.       - Погоди, пусть с тобой пойдут хотя бы Железный Бык и Солас!       Но Джек только отмахнулся: «Они слишком тяжелые», - и взлетел.        Высунувшийся из дверей через мгновение Дориан не присвистнул только потому, что был слишком хорошо воспитан и нарушал нормы поведения только сознательно.       - В детстве мне было очень обидно, что за столько веков никто так и не изобрел заклинаний для полета, – с легкой завистью в голосе поделился он.       - Если он полетел с ветром, то осмотрит все горы, – Варрик поднялся со скамьи и отравился на поиски своей дорожной сумки. Там была припрятана фляжка, а спешить было некуда.       - Достаточно было осмотреть только там, куда могут добраться люди, – проворчал Инквизитор, скрывая собственное удивление. – Когда он вернется?       - Когда найдет Красных храмовников, – объяснил очевидное гном. – Или когда не найдет.

* * *

      Сон Евангелины был тревожным. Стоило ей погрузиться в болотную трясину, где надежные доспехи грозили утянуть её на дно, как над нею склонялся Коул, протягивал руку, объяснял: «это сон», и рывком вытаскивал её на берег. Она открывала глаза, смотрела на потолок, на край его шляпы, и снова проваливалась в сон, где убегала по холмам от своры тронутых порчей мабари. Снова появлялся Коул и прикрывал её со спины, помогал истребить собак. А вдалеке горели и горели какие-то дома… «Ты спишь», - снова напоминал Коул. Евангелина просыпалась, натягивала одеяло до самых глаз и засыпала опять…       Очередной кошмар был сложнее прочих. Это была летняя церковная служба, рядами сидели, открыв молитвенники, люди, солнечные лучи пробивались через широкие окна с незатейливыми витражами, жрица читала вдохновенную, но мало понятную проповедь… Пока её ряса не начала рваться, плоть искажаться… И вот уже одержимое чудовище продолжало вещать с кафедры, и изменившиеся прихожане – словно сделанные из расплавленного воска, кривые, покрытые шипами и с щупальцами вместо глаз, – повторяли за ужасным проповедником слово в слово.       А сама Евангелина сидела в шестом ряду, боясь опустить глаза вниз и увидеть собственные ноги и руки. Коул снова появился рядом. Стряхнул со своего лица чье-то щупальце, никак не прокомментировал происходящее – за что бывшая храмовница была ему всем сердцем благодарна, – и потянулся за своими ножами. Пускать их в ход он, впрочем, не стал, так и продолжил стоять, растерянно оглядываясь.       Чудовища никак на него не реагировали, продолжая свою ужасную мессу.       «Это сон, – вспомнила Евангелина. – И это мой кошмар».       Что же здесь пугало её в действительности? Демоны не придумывали что-то своё. Чтобы пугать людей, эту картину кошмар должен был извлечь из её мыслей…       Евангелина де Брассард решительно поднялась, взглянула на свои руки и сжала их в кулаки.       Демон оказался слишком глуп, потому что перехитрил сам себя. Чудовище хотело напиться страха, но она теперь испытывала только печаль – потому что твердо знала - даже если сама Церковь погрязнет во лжи, и люди с нею согласятся, она сама не станет монстром. И не одна она – обязательно найдется кто-то еще, кто устоит.       Это была сила Веры. Той самой, которая позволила увидеть зимнего духа. Важнейшим, что давала Вера, была возможность поверить в нечто большее, чем ты сам, но это была и сила верить в других, как в себя.       Евангелина шла по проходу между скамьями, и искаженные твари превращались обратно в людей. Нет, не все они молились – кто-то дремал, парочка, украдкой, держалась за руки… Сны Евангелины часто были полны деталей и реалистичны.       - Ты справилась! – радостно улыбнулся Коул из-под полей шляпы. – Сама справилась!       Евангелина благодарно потрепала его по плечу. Будь её друг человеком, ему уже надоело бы приходить ей на помощь… Но Коул существовал ради того, чтобы помогать. Даже если храмовников учили, что добрых намерений у духов не бывает. Чтобы поверить этому мальчику, Евангелине не нужна была помощь со стороны.       «Ты действительно справилась сама», – пришла из глубины сердца даже не мысль, а чувство.       С колонны за хорами с визгом свалился паук размером с лесного кабана, и поспешил на своих длинных лапах прочь из храма. Визг оборвался, когда Евангелина, не глядя, швырнула ему вслед оказавшийся в руках кинжал.       - Пожалуй, я посплю еще немного здесь, – решила она, устраиваясь на свободной скамье. Бормотание жрицы сменилось пением хора. Прежде чем сесть рядом, Коул сказал: «я принес одеяло», и набросил ей на плечи чью-то шерстяную шаль.

* * *

      Короткий зимний день уже подходил к концу. По единственной улочке струились сизо-голубые сумерки, но светильники за окнами еще не горели. Инвизитор и Солас обсуждали, не стоит ли обратиться к жителям деревни с просьбой эту ночь не спать, когда у порога часовни взвилась вьюга, и вернулся Джек Фрост.       - Эм… Привет? – помахал он рукой курившему на крыльце Железному Быку. Хотел убедиться, что его всё еще видят. – Я нашел ваших красных рыцарей.       - Отлично, – кунари рискнул протянуть руку и похлопать духа по плечу. Тот качнулся, как любой живой мальчик его размера. Ткань синей рубахи под ладонью Быка была плотной и гладкой, тоже вполне реальной, но прежде он такой не касался. – Пойдем внутрь, расскажешь об этом всем. У босса будут вопросы.        Недавно проснувшаяся сэра Евангелина сидела во главе кухонного стола, в окружении подкладывавшего в её похлебку кусочки хлеба Риса и Варрика, который расспрашивал их обоих о знакомстве с Коулом. Сам дух тоже сидел за столом, подперев голову руками, и с обожанием смотрел на друзей.       Все, кроме призрачного мальчика, удивились, что Джек вернулся так быстро. Коул вообще плохо понимал течение времени, если специально о нём не задумывался.       Едва услышав, что лагерь Красных храмовников обнаружен, Инквизитор потянулся к своей сумке с картами, но сообразил, что Грейрок находился на окраине известных территорий, и дальше картографы не заходили. Искать логово врага по описанию «вот в такой большой пещере, за перевалом под высокой горой» было еще хуже, чем не знать где враг вообще, но тут ему вспомнилась картина на стекле.       Прервав пантомиму, в которой Джек пытался изобразить дорогу до лагеря по воздуху, Инквизитор попросил:       - Ты мог бы нарисовать дорогу, как в прошлый раз?       Когда все столпились у окна, и Джек приступил к работе, Дориан с восторгом прошептал:       - Вы видите, как он рисует? – зимний дух просто прижал пальцы к углу окна, и едва замёрзший лед принялся на глазах нарастать и менять форму. – Из одной точки, а не постепенно, но всю разом!       - И это важно? – с сомнением хмыкнул Железный Бык.       - Очень! – хором зашипели на него Рис и Солас.       Евангелина успокоила кунари:       - Маги всегда так себя ведут, когда находят что-то необычное... По крайней мере, Рис. Думаю, они хотят разгадать, как именно духи меняют реальность.       - Да-да, – не оборачиваясь, кивнул Дориан. – Здесь же такой удобный и наглядный пример! Всё изменяется достаточно медленно, чтобы за этим проследить!       - Он меняет форму одного кристалла, а потом изменяет смежный с ним или увеличивает его и раскалывает на части, которые тоже изменяет! – благоговейно выдохнул Рис. Духовный целитель до сих пор чувствовал легкую обиду за то, что сперва не разобрался, как работала невидимость Коула, а с тех пор – как он смог создать себе тело. Если и было что-то однозначно хорошее в роспуске Кругов – так это возможность проводить жизненно важные исследования способностей духов без оглядки.       Инквизитор энтузиазма магов не разделял. Впрочем, результат художественных усилий Джека его вполне устроил.       - Вот эта гора внизу, – спросил он, указывая пальцем, – это отвесная скала, у основания которой мы повернули, когда шли за сэрой Евангелиной. А где-то здесь, – его палец переместился, – пещера, в которой она пряталась. Верно?       Джек Фрост тряхнул серебристыми волосами.       - Значит, масштаб понятен, – подытожил Железный Бык. Он приблизился к окну так близко, что его нос едва не касался стекла. Особенно Быка заинтересовали совсем крошечные, словно искусные мозаики, фигурки людей. Вот безошибочно узнаваемый рыцарь с ростовым щитом, а вот лучник, и еще один… зимний дух нарисовал не только расположение лагеря, но и где стояли дозорные. Ледяную карту следовало зарисовать как можно быстрее, пока она не растаяла. – Сколько их там? Они не собираются покидать лагерь?       Джек растерялся.       - Рыцарей в броне с красным было где-то десять. Но в пещере мог быть кто-то еще… А что они собираются делать, я понятия не имею!       Инквизитор и Железный Бык переглянулись. Зимний дух, видимо, не умел читать чужие чувства и мысли.       - Они просто стояли в дозоре и сидели у костра? Или делали что-то еще? – попытался уточнить вопрос Инквизитор. – Может, следили за временем?       Но Красные Храмовники просто сторожили пещеру и никуда не спешили. Это было удачно – ведь даже если их всего десять – это больше, чем агентов инквизиции. Возможно, на этот раз Создатель был милостив, и нападать на ближайшие деревни рыцари не планировали.

* * *

      Почтовый ворон принес письмо от Лелианы. Шпионка сообщала о визите нескольких гостей в Скайхолд и пару свежих слухов из Орлея. Это не слишком заинтересовало Инквизитора. В отличие от довольно разумного совета собрать перепуганных деревенских на службу в честь какой-то малозначительной, сугубо ферелденской святой. Лелиана уверяла, что чувство единства пойдет людям на пользу – кроме того, это даст хорошую возможность выступить перед всеми жителями сразу. Читать речи Инквизитор умел.       Сестра церкви, обрадованная его предложением обратиться к пастве, мигом принялась за подготовку. Из зала были выдворены все мешки, а толпившиеся перед кузницей мужики отосланы за дровами – Вечного Пламени, чтобы обогреть почти сотню человек, было недостаточно. Самого же почетного гостя и его спутников старушка предельно тактично выгнала на крыльцо.       Мимо часовни то и дело проходили по своим делам люди – и в этом не было бы ничего особенного, не стой часовня в самом конце единственной улицы. Казалось, что деревенские специально выбирают самые кружные и долгие дороги, чтобы бросить быстрый взгляд на отряд. Чего в этом было больше – любопытства, восхищения, опаски или надежды, что члены Инквизиции избавят их от ужасных ночей – Инквизитор сказать не мог.       Он всматривался в протоптанную в снегу дорогу и сложенные из камня дома по её бокам. По ферелденским меркам эта деревня выглядела пусть и маленькой, но не бедной. Многие дома были старше часовни, скорей всего, их построили, когда еще шахты только появились. Трактир, второе по размеру здание деревни, лишился крыши, и теперь из снега торчал только могучий остов, который мог бы принадлежать небольшому форту. Возле кузницы, где кузнец с братом продавали вино и эль на своей кухне, всё еще толпилось несколько человек. Инквизитор через всю деревню мог почувствовать их желание напиться в доску, чтобы не видеть снов.       Подул было пронизывающий ветер, но Джек Фрост, тоже вышедший на крыльцо, коротко свистнул и взмахнул рукой. Ветер утих.       - Ты и такое умеешь? – удивился Варрик. – Хотя о чем это я, парень. Ты же летаешь.       - Это не я, – зимний дух неловко переступил с ноги на ногу. – Я рисую узоры на окнах и делаю со снегом… разные вещи. Ветер – это моя подруга. Когда мне нужно лететь – она меня поднимает.       - Она тоже дух? – Инквизитор понял, что даже не удивится, если так и окажется. Кем же еще эта подруга могла быть? Но Джек пожал плечами.       - Нет, она просто ветер.       - Ты не боишься Кромешника? Ведь он может захватить тебя, как и других духов, – поспешил сменить тему Железный Бык. Коула он о таком спрашивать не стал бы – тот вообще не думал о собственной безопасности, но Джек слишком походил на человека.       Зимний дух замялся, прежде чем ответить. Глядя на его лицо инквизитор понял, что тот вспоминает что-то неприятное. Но уже через мгновение к Джеку Фросту вернулась обычная легкомысленность, и он отмахнулся.       - Он уже ловил меня. Очень хотел заполучить на свою сторону, но не справился. Кромешник больше не сможет меня изменить.       - Не обижайся, малыш, но я не могу представить, зачем ты мог ему понадобиться, – вмешался кунари. Возможно, у Железного быка уже были какие-то предположения, и он просто решил их подтвердить. Самому Инквизитору Джек не казался настолько уж могущественным, чтобы заинтересовать настолько сильного демона, как древний Ужас.       Джек мрачно ухмыльнулся и, опершись на посох, заглянул ему в глаза. Инквизитору показалось, что в лицо швырнуло ледяным крошевом. Зимний дух впервые показался ему не только серьезным, но даже страшным.       – Я – Зима, – медленно, давая осознать каждое слово, проговорил Джек Фрост. – Я - узоры на окнах, снежки, катание на льду и снежные крепости. Я снеговики и катания с гор на досках и шкурах... Я радость от зимних праздников и искр солнца, отражающихся в кристаллах снега. Но я и холод. Я – ветер, вьюга, которая стирает следы и заставляет блуждать по лесу, я – лавина в горах!       Всё еще не отрывая своего пристального, синего взгляда, Джек развел руки, указывая на Морозные горы вокруг.       - Спроси любого человека в этой деревне, и не найдешь того, кто скажет, что Повелителю Кошмаров нечего получить от хранителя зимы.       Членам Инквизиции с ужасом уставились на белые шапки гор и полные снега ущелья. Вырвал их из оцепенения вновь лишившийся жутких гармоник голос духа:       - Как удачно, что я хороший парень, да?       Евагелина обхватила себя руками и привалилась плечом к Рису. Коул, который не мог замерзнуть, тоже зябко поежился и забормотал «холодно, как холодно, жизнь утекает с теплом через кончики пальцев…»       Джек виновато встряхнул головой и осторожно похлопал Коула по плечу.       - Я люблю зиму, – объяснил он. – Мне нравится её любить. Но я хорошо помню, какой она может быть смертоносной, – и добавил, прижав ладонь к груди: – Я провалился под лёд, это было больно. Очень больно.       Инквизитор тогда не придал особого значения последним словам Джека. В отличие от Риса – духовный целитель всегда был внимательным слушателем.       Чуть позже, в тепле прогретого для службы зала, он поделился с другими магами своей теорией о том, что духи с воспоминаниями людей – не уникальный, а просто редкий и малоизученный случай.       -Возможно, что, как Коул сросся с духом милосердия, так и прежде живший в этих горах Джек оставил частицу себя в доброжелательном духе, – предположил он. – Точнее – оставил эмоций, которые вызывает зима.       - Тогда на одном конце спектра действительно будут зимние радости и любования красотой, а на другом - ужас перед силой стихии и отчаянье, – согласился Дориан. Говорить с Рисом о духах было куда приятнее и удобнее, чем с Соласом. Сам эльф никак не прокомментировал услышанное. Только глубокомысленно кивнул, как наставник, поощряющий едва вставших на ноги детей.       Железный бык сделал из разговора свои выводы. Которыми поспешил поделиться с командиром в более приватной обстановке.       - Нарисованная снежным духом картина тревожна, – в лоб заявил он. – Но в ней слишком много неясного. А я вряд ли сумею выспросить его о чем-то более конкретном – мысли этого мальчика не путаются, как у нашего Малыша, но он ребенок. Навсегда.       За ужином они эту тему больше не поднимали. Кто-то из деревенских охотников расстарался и добыл для высоких гостей молодого горного барана, а престарелая сестра поспешила закрепить хорошее впечатление – возможно, тоже считала Инквизитора глашатаем воли Андрасте – и сподвигла жену кузнеца потушить мясо в местной хвойной настойке. Из чьего-то дома были принесены расписанные миски. По сравнению с апатией первого дня, жители заметно оживились. Их веру в скорое избавление он ночных кошмаров Инквизитор мог почувствовать даже через каменные стены. К сожалению, вернуть аппетит это не смогло, да и вкус у мяса получился специфический.       Зимой ужинали и ложились рано, чтобы не жечь понапрасну свечи и жир, но с наступлением темноты в сердца людей стал возвращаться страх. Деревенские продолжали выходить из своих домов, чтобы пройти мимо часовни и заглянуть в единственное светлое окно. Инквизитор должен был признать, что такое развитие событий его вполне устраивает.       На военном совете, проведенном прямо над опустевшими мисками, он подвел итог расследования:       - Вероятней всего, что Корифей каким-то образом открыл путь этому демону – Кромешнику, во время своих манипуляций с Завесой. Неизвестно, было ли это его целью, но то, что демон дал о себе знать только теперь, может быть связано с лагерем красных храмовников и целью их прихода в горы. Если найти лагерь, мы имеем все шансы выяснить, как Корифей удерживает демона – если он его действительно удерживает – или найти способ как-то прогнать Кромешника туда, откуда он пришел. Но сначала нам всем необходимо дожить до утра. Завеса истончилась, кошмары набрались сил и нападут уже во плоти, этой ночью или следующей. Особенно если демон обратил на нас внимание и догадался, что мы собираемся противостоять ему.       - Кстати, как именно мы собираемся ему противостоять? – Варрик отодвинулся от стола, поднял бровь и обвел всех присутствующих внимательным взглядом.       - У нас недостаточно лириума, чтобы войти в Тень, – озвучил очевидное Солас. Остальные маги неуютно поежились – даже большим отрядом они предпочти бы держаться подальше от владений настолько могущественного Ужаса. – Значит, нам остается дождаться, пока он воплотится.       - Я имел право хотя бы понадеяться на другой ответ, – вздохнул Варрик.

* * *

      Самый древний страх человечества смотрел на стоящих в дозоре солдат. Ему нравился этот мир – свет электрических ламп еще не отгонял от человеческих домов густую темноту ночи, со всеми, кто мог в ней таиться. Человек же везде и всегда устроен так, что на свету боится меньше, чем во тьме.       У этого мира был привкус отчаянья и бессилия, который он чувствовал в последний раз несколько веков назад. Люди здесь знали, что не могут себя защитить. Они знали, что такое парализующий ужас и смерть. Кошмары жителей гор были просты и примитивны, для Кромешника это была давно пройденная страница – с другой стороны, её можно было назвать неустаревающей классикой.       Местный потусторонний мир также был богат хищниками и добычей – а самое чудесное, фантазии жителей мира не хватило даже на полдюжины мистических фигур-защитников. Никого не было, чтобы противостоять планам Кромешника.       Он слышал, как поросшие кристаллами рыцари иногда упоминают «Инквизицию», которая могла попытаться вмешаться… Но смертные даже не осознали бы его присутствие, не то что сумели бы отразить нападение. Не теперь, когда он скопил достаточно сил, чтобы испугать человека до разрыва сердца, и собрал армию. Воистину, этот мир, где кошмары имеют силу воплощаться, лежал у него в ладонях.       А искаженный, будто переломанный и сросшийся как попало человек, осмелившийся думать, что призвал его, совершенно не понимал, с кем имеет дело. Он и увидеть-то Кромешника мог только из самоуверенности – не смог даже предположить, что призыв провалится.       Кромешник не стал объяснять, что этот выкидыш послеобеденного кошмара дерматолога его с кем-то перепутал. Почему бы немного не побыть «демоном», который «всего лишь» охраняет магическую печать?       Он прошел между солдат, похлопав одного – с еще не искаженным наростами человеческим лицом – по спине. Рыцарь вздрогнул и оглянулся, его напарник заморгал оставшимся глазом, вглядываясь в место, где стоял Кромешник. Боль, страх и бред так глубоко разъели умы стражей печати, что иногда они видели скользящую по снегу прочь из лагеря высокую черную фигуру. Всего на долю мгновения, не больше, но фигура эта вызывала у них такой безотчетный ужас, что они не решались заговорить о видении даже друг с другом.       Хотя рыцари уже давно потеряли способность говорить, но даже не заметили этого.       Кромешник, не оборачиваясь, помахал дозорным и начал свой неспешный путь вниз, сквозь синие зимние сумерки.        В деревню внизу пришли солдаты, он знал это. Возможно из той самой «Инквизиции», – чужаки могли быть врагами красных рыцарей. Если они уничтожили бы лагерь, то могли случайно нарушить и его связь с этим прекрасным беззащитным миром.