О чем молчат телефоны

Говорят, время не щадит никого… Дни, оставшиеся до финала этого учебного года, словно сцепленные друг с другом вагоны, неслись дружной цепочкой в одном только им известном направлении. Завершающим этапом моих зачетов был отчетный концерт, который превратился в маленькой шоу. Сольные и групповые выступления, известные композиции всех жанров и импровизации собственного стиля, восторженная толпа учащихся и высочайшие оценки педагогов и… комиссии из администрации и парочки институтов, заглянувших «на огонек». Мы все смутно догадывались, как они тут оказались — Вера Анатольевна пригласила, дабы будущие выпускники смогли зарекомендовать себя. Собственно, как-то так оно и получилось: на следующий год на Всероссийский конкурс отправляют меня… а кто-то из администрации прозрачно намекнул, что этот конкурс и Европейский проходят в разное время, вроде как, и там, и там успею. Едва это услышав, я боком — по стеночке ретировалась подальше от доброжелателей, которые уже начали составлять стратегию и список участников. Впрочем, я пребывала в небывалом энтузиазме после концерта воодушевившись, казалось, с запасом на год вперед. Однако, отчетный концерт лишь ненадолго отвлек все семь корпусов от главного события этого года — Поздравительного концерта выпускников! В общем, для меня боевые действия еще не закончились…  — Егор.  — М?  — Я на твой выпускной приду со стрижкой каре.  — Почему это?  — Потому что отпусти мои волосы? Я глянула на Егора, плохо сдерживая улыбку. Друг задумчиво глянул на свои пальцы, вот уже полчаса перебирающие мои, как заметил на днях Макс, «дофига отросшие волосы». Пряди в неописуемых кренделях запутались между пальцев Егора, а местами — и по всей длине. И я бы не обращала на это внимания — что мне, волос для друга жалко? — если бы вовремя не вспомнила, что через пару дней состоится Выпускной бал, к которому мы столько готовились. Мы сидели в тени деревьев на лавочке, рядом с корпусом, где проходила репетиция выпускников. Мы еще утром успели забежать в зал, пару раз прогнать выступление и обозначит то, над чем будем работать уже вечером. Сверху из открытых окон доносилась веселая музыка, под которую несколько девушек, вытянувшись одинаковые бумажки, готовили танец. Нам предстояло ждать еще минут двадцать, и мы, перекусив в столовой, решили скоротать время на свежем воздухе. Егор, немного помедлив, принялся распутывать мои волосы обратно.  — Все пройдет отлично, — констатировала я, глядя вглубь школьного парка.  — Только не говори, «потому что ты много работал, и вообще ты офигенный», — пробормотал, скривившись, друг, — мне одноклассники всю последнюю неделю это чеканят. Я усмехнулась и перевела взгляд себе под ноги. Не особо понимая, что именно стоит ответить на это, сказал, как есть:  — Знаешь почему? — я улыбнулась уголками губ и заглянула в глаза парню, — потому что, даже если завтра зажует музыку, отрубится аппаратура или, нахрен, потолок обвалится, ты для меня все равно останешься самым лучшим. Так что, что бы ты завтра не сделал — все получится. Даже если ты в кокошнике решишь танцевать лезгинку. Егор на секунду отвлекся от распутывания моих волос, которые я уже мысленно похоронила, взглянул на меня и прыснул от смеха.  — Я, пожалуй, остановлюсь на первоначальном варианте… — сквозь смех проговорил друг, — его мы хотя бы репетировали. *** День Х. Серия первая. В зале стоял возбужденный галдеж. Собралась абсолютно вся школа, даже малышня из начальных классов затесалась. Я в который раз закатала рукава своей рубашки, которые минут пять назад распускала обратно — от волнения не знала, куда руки деть. Администрация школы была удивлена, получив от 11 «А» приглашения на концерт. И теперь все учителя во главе с директрисой бросали заинтригованные взгляды на сцену, ожидая начала. Мы несколько раз меняли порядок выступления, выбивая себе то самый первый номер — открытие концерта — то ровную середину. В итоге, Егор угомонился на третьем с конца пункте. После нас еще шел танец и какая-то медиа-постановка. Я записала трек на двух флешках и трех диска и даже на телефон закинула, прихватив с собой кабель-USB. Волновалась я, наверное, не меньше Егора. Это вообще не тоже самое, что выступать самой. Почти каждого своего выступления я ждала с нетерпением и замиранием сердца. Это был мой мир, моя стихия. Егор музыку любил, но, подозреваю, были причины на то, что он не выбрал ее в качестве дополнительного обучения. Сам друг, в отличие от меня, сначала светился непрошибаемостью. После, все же, по бегающему взгляду и чуть резковатым движениям я заметила, что он ощущает себя не совсем в своей тарелке. Вряд ли нервничает, но ситуация для него однозначно непривычная. Он несколько раз заходил ко мне в зал, мы обменивались фразами на посторонние темы, и он вновь уходил к своим. Где они там засели всем классом, никто не знал. Я оккупировала место рядом со звуковым пультом, наотрез отказавшись доверить управление музыкой лаборанту-технарю. За свет отвечали наши друзья — ди-джеи — Никита с сестрой Аней. Планировалось сначала привлечь одноклассника Егора, но почти сразу эта идея ушла — было решено сохранить номер в тайне. Белов с Белинским были на каждой второй нашей репетиции и из всего зала лишь они выглядели самыми спокойными, хотя от нетерпения грызли уже пятые по счету яблоки. То тут, то там доносились фразы из серии: «они точно что-то знают!» и «тут Радуга точно замешана», и непременно после каждой такой фразы в мою сторону летели прищуренные взгляды учеников. Невольно вспомнился мем из интернета: «Собака-подозревака». Вокруг Егора уже несколько дней царил ажиотаж. Само собой разумеющееся явление. Его номера ждали с особым нетерпением. Но, как не старались пытать меня или мальчишек — мы были не пробиваемы. Хотя Белинский и утверждал, что может не выдержать щекотки. А когда его попытались-таки прижать и защекотать в качестве пытки — сиганул в окно. Благо это был первый этаж… Я глянула на время. Семь минут как должно было начаться выступление. Я, конечно, в курсе, что концерты не начинаются во время, а звезды не опаздывают — они задерживаются. Как-то ходили года три назад на концерт, прождали начала полтора часа… Наш 11 «А», конечно, занебесно крутой народ, но на рок-звезд мирового масштаба слегка не походил. Мое внимание привлек Данил, одноклассник Егора, который, появившись на пороге, растеряно заозирался по сторонам. Наконец, его взгляд уперся в меня. Он с минуту словно в чем-то сомневался, а потом, с видом обреченной готовности направился в мою сторону.  — Вишня… там это… — он замялся, и забегал глазами по стене за моей спиной, — в общем, подойди к Егору.  — Что там? — нахмурилась я, пристраивая почтальонку на соседнем кресле.  — Ну это… вроде бы срочно… — Данил пожевал губами и, наконец, взглянул на меня. Его взгляд прошелся по мне как-то оценивающе, а после в обоих зрачках загорелась фраза «ну, и не самый плохой вариант».  — Ладно, пошли, — буркнула я, косясь на него. Мысль о том, что сейчас увижу место их шабаша, придавала энтузиазма, но я то и дело хмурилась, пытаясь понять, что пошло не так. 11 «А» обнаружился в одном из свободных кабинетов с другой стороны от актового зала. Данил с громким: «Я нашел!» замер на пороге. Я протиснулась между ним и дверным косяком и в непонимании замерла на месте. Ничего катастрофичного не наблюдалось. Егор сидел за учительским столом и, подперев подбородок, скучающим взглядом следил за мухой на окне. Увидев меня, он выпрямился и вскинул брови. Короче, он меня явно не ждал.  — О! Точно! Как мы про нее сразу не подумали?! — встрепенулась Даша, пробираясь между рядами парт, заваленных атрибутами для выступлений. Я лишь выдала многозначительное: «Э-э-э-э…», и тут же была сцапана Егоровой одноклассницей.  — Пойдем, там помощь нужна! И спустя две минуты я оказалась за кулисами. Все, кто там был, обрадовались мне как родной. Номера, что были первыми, а это с первого по седьмой, толпились за кулисами и почему-то выступать не торопились. И тут до меня дошло… но было уже поздно. Мне впихнули микрофон и вытолкнули на сцену. И никого даже не смутило, что я в джинсах, кедах и расстегнутой синей в клеточку рубашке с закатанными рукавами поверх белого топа. Эти гении продумали все, кроме ведущего! Ну, или того, кто хотя бы откроет концерт. Сами, почему-то, не пошли, но об этом я спрошу позже…  — О, Вишенка, привет! — Сенька с Максом жизнерадостно замахали мне яблочными огрызками. — Здаров! — помахала я в ответ. По залу прошелся смешок. Я лихорадочно соображала, что бы такого сказать. Глянула за кулисы, где ребята от волнения едва ли не висели друг на друге. Отыскала глазами Егора, который появился в зале и замер в проходе. И вдруг поняла, что хочу, чтобы они просто получили удовольствие от того, что делают.  — Сегодня наши выпускники приготовили для школы необычный подарок, — начала я. Зал одобрительно загалдел, — школа дарила им целых одиннадцать лет незабываемые впечатления и эмоции. И сегодня они хотят отплатить тем же. — Я вновь глянула за кулисы. — Они хотят, чтобы вы их запомнили… но мы то с вами точно знаем, что никогда их не забудем. В глазах директрисы заблестели слезы. Обе географички рыскали в поисках платков. На остальных я уже не смотрела, только на Егора, который, похоже, не шевелился и не дышал.  — Они уже сделали столько, что невозможно рассказать за целый день… и это мы благодарим их сегодня, за все. Егор, не мигая, смотрел на меня. Он словно спрашивал, что я, нахрен, делаю, верно догадавшись, за что я благодарю именно его, но в то же время в его взгляде было столько тепла, что я не могла не улыбаться.  — Ребят, одиннадцатый А… мы ждем вас! — объявила я громко, и зал взорвался одобрительными криками и свистами. Зрители вскочили с мест, выкрикивая что-то в поддержку моих слов. Я ушла за кулисы, а сцена встретила первого выступающего. *** Зал то погружался в темноту, то вспыхивал огнями и утопал в гомоне и музыке, отмеряя этой периодичностью номера. Эмоций было не передать! Далеко не все участники концерта посещали творческие направления, но показать такой пилотаж без должной подготовки! Моему восхищению не было предела! Когда начался танцевальный номер, что шел перед номером Егора, друг подошел ко мне и молча остановился за спиной. Я обернулась к нему и улыбнулась, он в ответ сжал мою руку. Мы следующие, знаю. Точнее он следующий, а моя задача — музыку включить. «На свете» уже сидели наши друзья. Но главное действующее лицо здесь все равно Егор. К середине номера он меня покинул, скрывшись за дверью зала. Я проводила друга ободряющей улыбкой и поспешила к своему месту за пультом. И едва девушки на сцене завершили последнее движение, я тут же погнала с места лаборанта-технаря. Парень шарахнулся от меня, едва я повернула голову в его сторону. Не понаслышке знает, что со мной связываться — себе дороже. Свет в зале снова погас. Зрители взволнованно загалдели, пытаясь вспомнить, кто еще не выступал. А я лишь ухмылялась, когда до меня долетали обрывки фраз о том, что напоследок наверняка будет что-то фееричное. Выждав оговоренные несколько секунд, мы по сигналу включили музыку и свет. Задумано было так, что на основную часть сцены свет не будет попадать до первого припева, и зрителям будет виден лишь силуэт. Под вступление Numb с углов сцены расползались зелено-желтые лучи. Зал сначала благоговейно затих, услышав, несомненно, всеми любимую мелодию, но с первым звуком ударных взорвался ликованием. Мне показалось, что стены актового зала не выдержат такой бури эмоций, но торжествующую улыбку сдержать не могла. На сцене был виден лишь силуэт Егора. Никому еще не доводилось слышать, как он поет, а по тому всему залу, за исключением Белова с Белинским, оставалось гадать, кто сейчас у микрофона — по счастливой случайности последние три номера концерта были в исполнении парней. Друг не спеша подошел к микрофону на стойке, не снимая его, сжал одной рукой, и, когда, наконец, заиграл куплет, приблизился к нему уже губами.  — Я устал быть другим для тебя, утратив веру, и свой потеряв путь… Зал резко затих, словно огромная толпа в одну секунду забыла, как дышать. Никто не ожидал вместо привычного текста услышать русскую адаптацию. Спасибо, Мирослав, за идею!  — Да, я знаю, что это любя — стать тем, кем ты хочешь, но я на краю стою… А еще, они совершенно точно никогда не слышали, и, видимо, больше не услышат этого голоса. Егор… он был идеален во всем! Даже в этом! Я всерьез задумывалась, есть ли хоть что-то, что ему не по силам? Есть ли в моем друге хоть один изъян или недостаток? Он никогда не выступал на сцене профессионально — детские утренники в начальной школе не в счет — но даже то, что он делал впервые, то, с чем не имел ничего общего и от чего пытался откреститься всеми способами, он делал превосходно! Уже на первой нашей репетиции я поняла, что из выступления Егора получится что-то грандиозное. Конечно, сразу он не почувствовал себя уверенно, но к третьему заходу уже разогнался. И пел он… офигенно! Жаль, не очень любил. Разве что иногда с нами в нашем гараже под гитару или под колонки, но это уже другая история. Я буквально чувствовала, как напряжение в зале набирает обороты, словно электрический заряд, что вот-вот рванет в замкнутом пространстве. Я быстро обежала взглядом зал, насколько позволяли разноцветные лучи. Все замерли в ожидании, лишь изредка кое-кто оборачивался, пожимал плечами в адрес рядом сидящих и вновь обращал все внимание на сцену. Еще чуть-чуть и ….  — Я, застрял в себе! И все свел на нет! Но я нашел, где-то там ответ… Был это действительно электрический заряд или что-то еще, но оно рвануло с первыми словами припева. К цветным лучам с углов сцены резко добавился малый свет под потолком, и прожекторы у основания, озаряя сине-голубыми и зелеными вспышками выступавшего на сцене. И зал взорвался, едва только до присутствующих дошло, что на сцене Кирьянов. Меня едва не снесло с места восторженным ревом, и я была совсем не уверена, что дверь не вырвало из косяка, а стекла в рамах не придется менять после этого. Зрители повскакивали со свои мест, вкидывая кулаки и «козы» вверх. Кто-то уже начал подпрыгивать на месте и пританцовывать. А к концу припева уже и подпевать. Второй куплет исполнялся с освещением. Честно говоря, понятия не имею, почему мы сошлись именно на этой песне. Как-то само собой получилось. В свете разноцветных гуляющих лучей Егор смотрелся как-то чересчур здорово. Обычные синие джинсы и черная рубашка с закатанными до локтя рукавами небрежно расстегнута на две или три пуговицы. Со своими вечно всклокоченными волосами у микрофона он смотрелся очень круто, словно и был создан именно для этого. Мне показалось, друг вообще забыл про зал. Прикрытые глаза, никакого волнения — все настолько естественно и просто. И вроде бы видела уже не раз все это на репетициях, но все равно сидела, затаив дыхание и бессовестно любуясь старшим товарищем, лениво раздумывая о том, что, а не влюбиться ли мне? С этой мыслью в голову почему-то приплыли воспоминания о нашей последней встрече с Мирославом. Этот взгляд синих глаз, что стал уже привычным и родным. Его улыбка и смех, которые неизменно заставляли улыбаться в ответ. И волосы, в которые постоянно хотелось запустить пальцы и попытаться призывать к порядку. Кажется, в последний раз я дала себе слово сделать из них хвостики. Воспоминания поползи дальше — к нашей единственной репетиции, занятиям и … когда я непонятно зачем полезла к нему обниматься тогда в ванной. Его тепло успокаивало, но, вместе с тем, вызывало странную дрожь. Я, то ли не могла, то ли не хотела этому противиться. И все еще до мелочей помнила каждое прикосновение к нему… … Так, стоп, а причем тут вообще Мирослав?! Щеки запылали, и не известно от чего: от того, что я поймала себя на мысли, что вновь хочу к нему прикоснуться, или от того, что вспомнился наш поцелуй в гараже. Я прижала ладони к щекам, не зная, как еще унять жар. Сердце, было такое ощущение, праздновало маленькую победу надо мной же. Маленький предатель! Егор уже заканчивал выступление, и я едва не упустила момент, когда мне нужно уматывать отсюда. Последние звуки утихающих гитар, и свет плавно растаял, окутав Егора и зал темнотой под оглушительные вопли, в которых слышались едва ли не любовно-восторженные оды Кирьянову. Отпустив, наконец, собственные щеки, которые и не думали униматься, я поспешила забрать диск, запихнуть его в сумку и отправиться поздравлять Егора. Выступление получилось выше всяких ожиданий! И, главное, подарило восторг и положительные эмоции зрителям, как и задумывалось. Если бы мы тогда знали, к чему это приведет… *** Оставшиеся два выступления мы досматривали из зала, куда, не думая, вернулись, прямо в объятья последствий триумфального выступления Егора. Закончился последний номер, который устроил прогулку по воспоминаниям школьных лет, заставил пустить слезу но, вместе с тем, подарил море позитива. В зал вернули нормальное освещение. Меня снова выдернули на сцену, а я уже, в свою очередь, произнося завершающее слово, вытащила на поклон наших выпускников. Им аплодировали стоя, забрасывая игрушками и печеньем. Мне в коленку прилетел чупа-чупс, после чего я под шумок ретировалась со сцены. Слово предоставили Вере Анатольевне, которая от лица всех учителей выразила благодарность и искреннюю радость присутствовать на таком событии. Все-таки, Поздравительный концерт оказался отличной идеей. И эта идея не замедлила окатить нас волной последствий. Выпускники медленно расползались со сцены, под неугасающие овации. И я, пользуясь случаем, выскользнула из зала, чтобы поблагодарить Никиту с Аней. А когда вернулась обратно, обнаружила Кирьянова едва ли не прижатого к стене между окнами, тяжелые шторы на которых после окончания концерта снова раздвинули. Толпа девушек всех возрастов, начиная, наверное, класса с шестого, медленно и методично наступала на Егора. Тот с невозмутимым видом все чаще поглядывал на окно, раздумывая, видимо, сигануть с него. Я поискала взглядом мальчишек, но их видно не было. Пришлось протискиваться в ту сторону и самой узнавать, в чем дело.  — Про тебя столько слухов по всем корпусам гуляет! То ты был в отношениях, то нет! — негодовала одна из девушек. Но, собственно, по какому поводу?  — Да не могу я! Я уже занят! — выпалил Егор. А, так они про это.  — Кем это?! — раздался нестройный хор девичьих голосов. Меня в ту же секунду сцапала загребущая Егорова рука. Я вдохнуть не успела, как друг прикрылся мной, словно щитом, пытаясь спрятаться за моей спиной.  — Вишневская? Ты?! — мое появление обожательниц Егора, у которых после его выступления, обожания стало еще больше (да плюс к их числу прибавился еще добрый десяток), не то, чтобы удивило, скорее, вдохновило не в ту сторону.  — Яна-а-а, — протянула одна из девушек, — делись давай!  — Чего? — захлопала я ресницами. И как, прикажете, реагировать на это?  — У тебя и так их трое! Имей совесть!  — Не трое, а четверо, — откликнулась таинственная «доброжелательница» из задних рядов, — Мирослав же теперь еще там… Даже если бы я захотела, то все равно не смогла бы описать никакими словами выражение лиц окруживших нас девушек.  — Тем более! — послышалось негодование откуда-то справа. И они начали наступать уже увереннее. Решив, что сама выкину Егора с окна, но попозже, я подергала друга за рукав: -Егор, — позвала я, с опаской следя за приближающимися девушками. — Валим!!! *** Ума не приложу, как нам удалось прорваться. Кажется, Макс с Сенькой показали кому-то в задних рядах «дохлую» мышку. На деле мышка оказалась просто перекормленной и спящей, но сработало.  — Заебись, бля, спел… — пробубнил Егор, когда в коридоре послышался топот ног и чей-то крик: «Сюда! Он сюда убежал!». К счастью, орда Егоровых обожательниц промаршировала мимо, не подозревая о нашем местонахождении.  — А я… я двойку по геометрии исправила, — подсвечивая себе телефоном, я оттопырила указательный и средний палец, изображая знак «Мир». Егор улыбнулся, глядя на меня. А потом на весь шкаф раздалась ода голодающего желудка.  — Держи, — друг протянул мне яблоко. Видимо, Сеня с Максом вручили.  — Шпашибо! Мы с мальчишками, конечно, решили передать «по наследству» шкаф в кабинете завхоза менее габаритным ученикам, но не прятаться в нем обещания не давали. Тем более, вдвоем с Егором мы сюда отлично помещались, еще и яблоки грызть удавалось. Еще раз убеждаюсь, что это одно из самых надежных мест. И по пути всегда, и нас до сих пор никто не нашел! Не знаю, сколько мы там просидели, но, в конце концов, с наружи послышался звук открывающейся двери и уверенные шаги в нашу сторону. А после в глаза ударил яркий свет.  — Все, вылезайте! — скомандовал Сенька, протягивая мне руку.  — Они отступили. Пошли тебя во второй корпус искать, — доложил Макс Егору.  — Отлично, — буркнул друг, — а то я уже собирался поселиться в этом шкафу. Мы благополучно покинули корпус, на крыльце которого нас уже ждали Никита, Аня и Мирослав. Последний сразу же заметил наше приближение, и я, встретившись с его глазами, вновь почувствовала, как алеют щеки. Пожалуй, с этим человеком связаны самые смущающие моменты моей жизни. Я улыбнулась уголками губ в знак приветствия. Он улыбнулся в ответ, не сводя с меня взгляда. Не выдержав, я уставилась себе под ноги, стараясь за спадающими на лицо волосами скрыть пожар на щеках, который вновь вспыхнул, стоило мне вспомнить, каким мыслям я предавалась за звуковым пультом во время выступления Егора.  — Так, народ, ну че, в бар?! — потер руки Никита. — Коля с Саней приглашают отметить выступление!  — Идем, конечно! — обрадовался Макс, — время как раз три часа, самое оно! Весь вечер впереди!  — Тогда вперед…  — Нет! — округлила я глаза, замерев на месте. Вся компания уставилась на меня как на говорящего пони. — В смысле это… я не пойду… — залепетала я, обходя их боком.  — Ян, ты чего? — озадачился Максим, — а расслабиться, а накатить за такое выступление?  — Не-не, я это… без меня сегодня… у меня дело кое-какое. — Просветила я собравшихся.  — Это какое? — хмыкнул Никита.  — Завтра и увидите, если получится, — пробубнила я, и, махнув рукой, прибавила ходу под озадаченные взгляды пятерых друзей… А шестой, тот, что принадлежал упоительно-синим глазам, мне почудилось, был с ноткой разочарования. Ну не объяснять же им, что через час я позволю Юльке воплотить в жизнь ее угрозу меня перекрасить! Мы еще месяц назад выбили этот день у Оли в салоне, чтобы подстричь мою мочалку и вернуть ей нормальный цвет вместо выцветшего. И меньше чем через час мне уже нужно быть на месте. Готовиться к балу Егора я начала едва ли не на следующий день, после того, как он меня пригласил. И сегодня эти приготовления выходили на финишную прямую. Покраска, подстрижка, маникюр, педикюр, последние наставления я от мамы и советы подруги. Ведь День Х, серия вторая, уже завтра…