О чем молчат телефоны

Надо думать, внеплановый выходной среди недели станет подарком свыше. Но для меня он пока что проходил в состоянии полного апофигея и начинающейся депрессии. Мысли бурлили и кипели, то всплывая на поверхность, то вновь утопая, как пельмешки в кастрюле. Они вертелись, переворачивались, всплывали и вновь тонули под натиском товарищей. Я медленно утопила одну пельмешку в бурлящей воде, наблюдая, как та выскальзывает из-под ложки и вновь устремляется в бесконечную центрифугу варения. Прошлая ночь снова прошла без сна. Просидев на подоконнике до раннего утра, я встретила первые зажженные окна в доме напротив, первые силуэты, мелькавшие сквозь тонкие занавески, ранние птичьи голоса, что звонко разносились по двору несколько минут. А потом все стихло, погрузившись в предрассветное безмолвие, пока не нарушилось хлопаньем подъездных дверей, выпускавших людей на работу, и звучно работающими моторами заводимых машин, уносящих своих водителей на встречу трудовому будню. Утро медленно вступало в свои права, не торопясь прогонять ночной полумрак. А в телефоне, прижатом к моему уху, все еще не прекращалось нервное прерывистое дыхание и тихий голос, уносящий меня в совсем не мои сновидения. Сегодня, наверное, было дольше, чем обычно. И тяжелее. Серое марево чужой ненависти, что липким потоком топило нас несколько месяцев, вдруг дало о себе знать еще одной порцией тяжелых воспоминаний. Я в своих снах привыкла переживать лишь встречи с ним и тот момент, что нас разлучил. Но сегодня, француз зашел куда дальше… Не по своей воле, конечно. Мы бы рады забыть. Но сегодня вместе с ним мне пришлось пережить заново не только аварию, больничный ужас и первые дни без него… но и те дни, что были после. Взгляды, полные ненависти и сожаления, усмешки, провокации… и снова больницы, но уже совсем другого профиля. Я передернула плечами. Перед глазами один за другим всплывали эпизоды прошлого. И я, не найдя иного способа, как от них избавиться, представила, что это они, вместо пельмешек, бурлят в кипящей воде, непременно уходя на дно, потому что я топила их ложкой. И лучше бы им больше не всплывать. Но, не смотря на всю весомость, прошедшая ночь была не единственным балластом на сегодняшний радужный выходной. Юлька… единственная девушка, что умудрялась со мной дружить, дергалась как ошпаренная при одном только упоминании о Максе. Разумеется, на хорошие мысли это не наводило. Но узнать ничего так и не удалось. А то, что Катюша задумала очередную пакость – тут и к гадалке не ходи – и так понятно. Но Юлька убеждала, что не в курсе ее планов, и я ей верила. Не видела лично для нее никакого смысла врать, при том, что мы вместе проводим кучу времени. Но проблема маячила перед носом, как подвешенная морковка перед мордочкой ослика. И добраться ослик до желанного овоща пока никак не мог. Парни, как и обещали, помогли с уборкой на балконе. Теперь он был образцом чистоты и порядка. Правда, мужского, но мы с мамой не особо горевали по этому поводу, вещи-то все равно не наши. Но лично я на балкон заходить опасалась. А то как нарушу мировой мужской порядок, и будет потом… Воображение живо нарисовало сцену апокалипсиса, где мальчишки сокрушались, глядя на меня и хватаясь за головы : «Яна, ну зачем?! Мы же предупреждали!». Впрочем, что-то я сильно впечатлительная стала в последнее время. А был еще Егор, который впечатлял по самую макушку и день и ночь. И даже в утро и вечер нам перепадало. Вообще-то и выходной у всей школы выдался благодаря все тем же выпускникам, которые, бедненькие, сегодня писали «пробный» по русскому. Подготовка к экзаменам, казалось, выжимала все соки. Но он успевал все: и готовиться, и отрабатывать наказание, репетировать со мной, и даже пытаться вправить мне мозги в геометрическое русло, чтобы следующую контрольную я не завалила. Но, не смотря на то, что ему это, казалось бы, давалось все легко и даже в удовольствие, я все равно за него волновалась. Так ли уж ему и нужно все это? Когда он успевает что-то делать для себя? Когда вообще отдыхает? Это же за гранью реальности – быть настолько идеальным. А еще, пожалуй, не особо-то и нормально. И к слову о геометрии, успехов у меня по-прежнему было чуть. Дальше доказательства теорем я не продвинулась. И это уже выматывало меня. Еще с вечера я настраивала себя посветить весь этот день впихиванием в себя всяких аксиом, теорем и правил, и набивать руку на решение задач. Но уже с утра поняла, что это бесполезно. Решила после плотного завтрака заняться зачетом по специализации. В комнатке ждал мольберт и новенькие кисточки. И я уже было отвлеклась на представлении цветовой гаммы, в которой планировался рисунок, но меня отвлек звонок. И не куда-нибудь, а в дверь. И если учесть, что мама сегодня по мимо работы еще и на конференцию едет, Макс отбывает наказание с физруком, Сенька сидит с ветряночной сестренкой, а Юлька в школе, то я задалась вполне логичным вопросом: «кого там принесло с утра пораньше?». Отложив ложку, которой мешала пельмешки, я направилась к двери. А взглянув в глазок, поняла, что могла бы и не спрашивать. Замок щелкнул, дверь открылась. На пороге возник Мирослав. Я отступила на шаг, пропуская его в квартиру, и принялась молча наблюдать, как он устраивает стопку книг в пакете на пуфик. Не сдержавшись, я заглянула в пакет. Пособия по алгебре и геометрии вне учебной программы. Все, приплыли. - Что? – вместо приветствия спросил он, заметив, как вытягивается мое лицо. - Вообще-то, я в гости с пироженками там, печеньками ходить принято… - Да? – он скинул кроссовок, - так я вроде и не свататься пришел. - Какая досада, а то я пельменей наварила, - всплеснула я руками. -Не пропадут. – Уверил он, подхватывая пакет и подталкивая меня к кухне, где сразу же сунул нос в кастрюлю, подцепил ложкой пельмень и сообщил, - переварились маленько, выключай. Пришлось послушаться, потому что есть кашу из пельменей не хотелось. - Ты, вообще, что тут делаешь? - Пришел развеять миф о твоей необучаемости геометрии. – Как ни в чем не бывало сообщил парень. – Ешь, и приступим. *** Спустя ровно академический час выяснилось, что Мирослав - самый лучший, непревзойденнейший и просто классный учитель. Для кого угодно, кроме меня. Я взывала, от досады перечеркивая неверное решение, когда оно вновь не сошлось с ответом. - Вишневская! У тебя глаза между собой не сообщаются, но не полушария же мозга, епт! Я резко повернулась к нему. Надулась, обиженно засопела, и не придумала ничего лучше как: - Сам дурак, - пробурчала я, чувствуя, как краснеют щеки. Мы сидели в моей комнате на диване, разложив учебники и тетради на журнальном столике, депортированном из зала. Синие глаза моего учителя живенько так оттенялись светло-голубыми обоями, чудесно гармонируя как со стенами, так и с синим диваном, на котором и предавались науке. И я бы даже не поскромничала полюбоваться таким дивным сочетанием, если бы эти глаза не бегали по мне, словно петляющий между деревьев заяц. Мирослав смотрел на меня, явно пытаясь обнаружить, где же матушка природа ошиблась. Но, таки не найдя, вздохнул, взъерошил себе волосы, и принялся разминать затекшую шею, вертя головой в разные стороны. - Ладно, на сегодня хватит. – Он поднялся, потянулся, а потом кивнул на раскрытые книги, - вон ту, зеленую, синюю и эти две - оставь пока. Остальное я заберу, толку нет. А ты передохни и собирайся. Ближе к вечеру зайду. - Зачем? – я на автомате закрывала рекомендованные великим гуру пособия. Мирослав как-то странно на меня взглянул. Видимо в очередной раз усомнился в соответствии моего IQ-уровню, требуемому нашей школой, а потом снизошел до объяснений: - Я насколько знаю, геометрия – не единственная твоя проблема. К вечеру надевай спортивный костюм. Что?! Нет, НЕТ, ТОЛЬКО НЕ ЭТО!!! *** «Это» случилось, и еще как. Парень добросовестно исполнил свою угрозу и зашел часам к пяти. Я за это время успела подготовиться к двум зачетам по художке и актерскому, выучить партию для музыкального, две темы по иностранной литературе и посмотреть мультик. Все правильно, что угодно, но не геометрия. И сейчас, свесив язык на бок и из последних сил выжимая последние сто метров на беговой дорожке на школьной площадке, я размышляла о том, что уж лучше бы это была геометрия. А еще лучше – акт самоубийства. Впрочем, не велика разница. Вот добегу сейчас, и он меня убьет. Вон и смотрит так, что глаза уже устали дергаться, того и гляди, объявит голосом Сталина: «Расстрелять!». Мирослав стоял на краю темно-серой беговой дорожки, заложив правую руку в карманы черных спортивок, и, судя по выражению лица, сильно удивлялся, как я вообще дожила в этой школе до 10 класса. Виталий Олегович давно уже должен был от меня избавиться. Но, увы. Сюда меня приняли далеко не за спортивные способности. Самое обидное, что Мирослав первые десять минут честно бежал рядом, а потом ему позвонили. Но за все время бега он даже не запыхался и ни капельки не вспотел. Белая боксерка идеально сидела на мужском теле без малейших признаков пота. Зато меня уже можно было выжимать на три ведра. - Все! С меня хватит! – я не добежала до парня двух метров, согнувшись в три погибели и пытаясь отдышаться. - Издеваешься? – опешил он, - ты и половины норматива не выполнила. - Да не получается у меня! – огрызнулась я, зло зыркнув на парня. Он, почему-то, не испугался. Лишь запрятал в карман телефон, который до этого держал в руке и подошел ко мне. На телефон, кстати, я тоже злилась. То ли зазвонил он не вовремя, то ли абонентов не тех подключал... Мирослав хоть и остановился сразу, пропуская меня вперед, и говорил не громко, но «Здравствуй, очень рад, что ты позвонила. Да, я буду рад увидеться», сказанное на французском без малейшего акцента (и тут я чуть не заскулила от зависти! Не смотря на весь мой опыт и знания, у меня акцент все еще оставался, хоть и не сильный, но он был! А тут… Еще один чертов идеал на мою голову!), я все же расслышала. А потом еще полкруга гадала, с кем же он там так рад будет встретиться. И когда. И вообще зачем, что ему, перелома психики здесь со мной мало? Но снова «загнаться» в свои мысли мне не дали, обхватили за плечи и аккуратно вернули в вертикальное положение. - Дыши ровно. – И, дождавшись, пока я выполню указание, Мирослав заговорил вновь, - вроде физическая подготовка должна быть на уровне… Но на всякий случай подтянем. Должна же быть причина… - Не-е-ет! Я еще одного вечера не вывезу в таком темпе! - Расслабься, завтра у тебя будет выходной. От физ-ры. Наляжем на геометрию. – Бодро сообщили мне, и, не позволяя снова согнуться пополам, повели в сторону моего дома. *** Что ж, честность и добросовестность явно одни из сильнейших качеств в этом непонятном мне человеке. Мирослав и вправду объявился на следующий день, каким-то образов выяснив, что у нас сразу два окна образовалось в расписании. Отправив Макса с Сенькой выписывать кульбиты на турниках, меня Мирослав конвоировал к ближайшей лавочке в тенечке и заставил с головой уйти в пособия. Я напоминала себе о том, что на фест мне хочется очень сильно и, чего греха таить, без волшебного пенделя я вряд ли так крепко села бы за геометрию. И сейчас, стоя в женской раздевалке и путаясь в лямках купальника, я лениво размышляла о том, что уже привыкла к этому странному существу, темноволосому, синеглазому, смелому, с шикарной фигурой и необъяснимым нравом. К слову о шикарной фигуре… За стеной раздевалки послышалось дружное женское «А-а-ах». Ясно, кто-то из мальчишек вылез на свет Божий. Собственно, это и отвлекло меня от созерцания стены, чем я занималась вот уже минут пятнадцать, пребывая в глубоких раздумьях. Я обернулась, чтобы узнать, переоделись ли уже девчонки, чтобы вместе выйти к бассейну, и замерла. В трех метрах от меня Наташка зеркально копировала и мою позу, и отвисшую челюсть, и глаза по пять рублей. - Что? – Светка посмотрела сначала на меня, потом на Наташку. – Решила послушаться вашего совета… ну, с поцелуями раз пока никак не складывается… - Светка повернулась спиной к большому зеркалу, пытаясь разглядеть, как сидит сзади купальник, - а тут, по-моему, более действенно получится… - Не то слово! – выдохнули мы, а на большее нас и не хватило. Я-то переживала, что мой купальник слишком открыт для школьных занятий, но я себе сильно польстила. Мой, по сравнению со Светкиным, был просто монашеским облачением: черный, сплошной, с двумя рядами тоненьких перехлестов на груди, и такими же – на спине до самой талии. Показывать мне особо было не чего, а в зеркало я вообще на себя старалась не смотреть: тело так и не вернулось в свою норму, совсем не радуя глаз то тут, то там выдающими себя костями и угловатостью. Ноги, правда, при таком раскладе выглядели длиннее и стройнее, и ерунда, что при моем росте и возрасте весить я должна куда больше. Хорошо хоть шрамы сошли, почти ничем о себе не напоминая. Но то ли дело Светка… Фигура балерины не позволила себя скрыть даже закрытому купальнику. Хотя и скрывать-то, по-хорошему, купальник ничего и не собирался, хотя в рамках условий все же пытался. Сплошной узор огибал стройное тело, то тут, то там оставляя в просветах переплетений участки светлой кожи. Начиналось сие чудо модельеров лямочками от шеи, и убегало вниз, прикрывая все положенные места, но открывая спину до самой поясницы, благо, что не ниже. - Нет, ну главное же условия физрука выполнено – купальник сплошной и закрытый. – Сообщила Светка, привставая на носочки, а затем принимая какую-то там по счету балетную позицию. - Свет, он скорее раскрытый… но сплошной, да. – Осторожно начала Наташка. Та вообще не заморачивалась , выбрала обычный купальник нежно голубого цвета с геометрическим рисунком. Сидел идеально, по фигуре, и был самым скромным среди нас троих. – Не боишься, что физрук не допустит? - Да мне не важно, пусть не допускает. Может даже выгнать перед всеми. Главное, чтобы Дима оценил, - улыбнулась девушка. – А что? Вы все же правы, так или иначе, этот год закончится, и его здесь не будет…. Окончание фразы утонуло в еще одном «Аа-а-х», только гораздо протяжнее и громче. Ясно, значит Сенька или Макс… Кажется, кто-то плюхнулся в воду. Послышался свисток. Ага, значит или Димасик, или сам физрук уже на месте. Я взяла на себя роль разведчика и направилась к двери. Приоткрыв ее, я высунула голову, и сразу наткнулась на Димасика на той стороне бассейна. - Ян, кто? Он там? – послышался переполненный волнением Светкин голос. Ну нет уж, решила действовать – действуй до конца. И, пожав плечами, я многозначительно взглянула на потолок раздевалки, а после выкатила к ребятам. - О-о-о, Вишенка в купальнике! – Сенька, уперев руки в боки, светился каким-то неописуемым восторгом. Как будто был повод, ага. А рядом Макс демонстрировал свою стоматологию, глядя на меня. А вокруг них образовали неровный круг зрителей: девчонки топили слюнями и без того скользкую поверхность вокруг бассейна. Честно говоря, дыхание сперло и у меня. Макс уже успел окунуться, и с волос и по телу парня стекали капли воды, вырисовывая ломанные контуры на красивом подкачанном юношеском теле. Рядом Сенька, который до моего прихода как раз собирался нырять, радовал окружающих мускулистыми плечами и … и всем остальным. Я отвела глаза, ибо это было уже выше моих сил. Спортсмены, красавцы… и мои друзья, о чем мне напомнили завистливые шепотки за спиной, рассказывая что-то о том, что мне «такое каждый день смотреть можно и даже пощупать». - Вишенка, если захочешь меня пощупать, я в твоем распоряжении! – объявил Сенька, встав передо мной и раскинув ручки в стороны. Я краем глаза заметила, как девчонки, не ожидавшие, что их услышат, зажали рты ладонями. - Ну, тогда я прямо сейчас и начну, - сообщила я, вызвав волну «ого» вокруг себя. Подошла поближе к Сеньке и, уперевшись ладонями в грудь парня ( и точно услышав за спиной чье-то сдавленное «я тоже хочу»), толкнула его от себя. С громким «Йуху!» Сенька полетел спиной в бассейн, довольный жизнью и до неприличия счастливый. - И я, и я, и меня! – запрыгал рядом Макс. Ну мне ж не жалко. Под томные женские вздохи и редкое мужское сопение Макс с моей подачки тоже отправился в плаванье. Ну, похоже, моя очередь. Окунуться хотелось очень. Водичка обещала приятную прохладу и удовольствие от плавания и так и манила к себе разбегающимися по своей поверхности бликами. Встав на край бортика, я уже хотела прыгнуть, как за спиной раздалось: - Эй, Вишневская, ты хоть плавать-то умеешь? Я обернулась. Мальчишки из 10 Б стояли чуть поодаль, небольшой кучкой. Юра или Сашка – кто он там, не знаю – стоял на первом плане и улыбался с каким-то хитрым огоньком в глазах. Ну да, мои «достижения» на физ-ре знамениты едва ли не меньше, чем моя гетерохромия. А то и больше. Я глянула на воду, снова на 10 Б и пожала плечами. - Ну, если я вдруг начну тонуть, я же могу рассчитывать на то, что меня кто-нибудь спасет? - протянула я и похлопала ресницами. – По-моему, ты для этого подходишь как никто. Парня его товарищи наградили звонким «ого-го», подсвистыванием и похлопываниями. А тот весь подобрался и даже шагнул вперед. - Если через две минуты не вынырнешь – я тебя спасу. – Пообещал мне «мой герой». Я усмехнулась, повернулась к ним спиной и прыгнула. Спасать меня не пришлось, ни через минуту, ни через две, ни через пять. Вода была для меня второй стихией. Я ловила кожей прохладные ласковые прикосновения, чувствовала, как обтекает тело вода, как окутывает со всех сторон, поддерживая и убаюкивая. Несколько сильных гребков, и я, оказавшись на поверхности, жадно вдохнула воздух с легким запахом хлорки. А проморгавшись, заметила, как Макс из воды грозит Юрику (или Саше, все-таки…) кулаком. Я лишь пожала плечами: «не судьба меня спасать». И в ту же секунду ушла под воду, потому что меня дернули за щиколотку вниз. Едва над моей макушкой сомкнулась кромка воды, как я оказалась в объятьях Сеньки, и тот принялся меня щекотать. Где-то на поверхности раздался звук свитка: Димасик призывал мальчишек успокоиться. А после он этим самым свистком чуть не подавился. Звук оборвался резко и как-то нервно. И причину я знала. Я тут же вынырнула на поверхность, пропустить зрелище не хотелось. Светка слегка неуверенно вышагивала от раздевалки, глаза горели подчеркнутым безразличием к некоторым свистящим персонам и большой заинтересованностью к уроку. Девушку тут же окружили подруги, нахваливая нестандартное решение купальника. Вскоре присоединилось и мужское окружение с комплементами кто во что горазд. И если нам до сих пор рассказывают, что телепорт не изобретен – нагло врут! Потому что то, как Димасик с одного конца бассейна оказался на другом, рядом со Светкой, иначе как телепортацей объяснить нельзя. Или трансгрессированием. Но если верить книжкам о Гарри Поттере, то это перемещение должно было сопроводиться хлопком, а нам всем – стереть память чуть попозже. Но а пока оба класса наблюдали весьма недвусмысленную сцену: Димасик сгреб Светку под локоток и утащил в сторону раздевалок. Появились они минут через десять. Светка, с гордо выпрямленной спиной и подрагивающими от самодовольной улыбки губами, и Димасик, с раздувающимися ноздрями, горящим взглядом и сжатыми кулаками. А потом, до самого появления Виталия Олеговича ( то есть, почти до конца урока), он тихонько, но зло рычал (сама слышала!), стоило только хоть кому-то из парней приблизиться к Светке хоть на два метра. А девушка все еще и весьма успешно изображала невинную овечку средь зеленого луга. Мы втроем «повисли» на буйках, перетянутых вдоль бассейна, медленно перебирая ногами в воде. Я б если могла, еще бы и ладошкой щеку подперла. - Ходили слухи, конечно, но вот уж не думал, что это правда, - протянул Макс, переводя взгляд с практиканта на ученицу. А практикант честно пытался исполнить свой практикантский долг, и изредка бросал взгляды на периметр бассейна, дабы убедиться, что никто до сих пор не утонул. Но короткий взгляд пулей возвращался к одной светловолосой персоне, болтающей ножками в водичке. - А знаете, почему это - правда? – хмыкнул Сенька, - он ведь по - любому знает о слухах, но даже не попытался их пресечь, ни разу. - Тогда я совсем запуталась, - пробормотала я, - что у вас за логика такая? То есть, то, что все перешептываются о его симпатии к Свете, его не смущает, потому, что это - правда? Но перед самой Светкой отказывается это признавать! А то, что слухи дойдут до учителей, не волнует? Ему ж влетит. И сам он вылетит… - Ну, ученики тоже не дураки. Не припомню за все года обучения, чтобы кто-то кого-то серьезно подставил. Я честно задумалась над словами Сеньки. А ведь и правда. Всякое, конечно, бывало - чай не ангелочки - и серьезного, и несерьезного, но чтобы прям вот умышленно кому-то навредить – то ли память отшибло, то ли, правда, ни разу не было. - Слушай, а пригласи ее на свидание? – Макс развернулся, и потревоженные буйки заволновались в воде. Пришлось их отпустить. - Зачем? - удивился Сенька, но смекнул он быстро и исправил на ходу вопрос, - а почему не ты? - Ну я, понимаешь ли, тут… - он взглянул на меня и расплылся белозубой улыбкой. Я лишь закатила глаза. Слухи-слухи… - не поверят, короче. - Я, знаешь ли, тоже, - усмехнулся Белов. - Ты только по нечетным числам. - Ага, а Егор – по воскресениям и каждую вторую среду месяца! – я покачала головой, - слушайте, ну вы и изверги. - Ой, да ладно, не может же он, - Макс кивнул на Димасика, чей взгляд намертво приклеился к моей однокласснице, - уйти без боевого крещения из нашей школы? Да и глядишь, дело быстрее пойдет… Интриганы, блин. Даже мы втроем с девчонками до такого не додумались, а эти тут целый сценарий развернули! Еще ведь и меня втянут, тут и в воду не гляди. А воды, кстати, тут много! - Так, Янка, сейчас плывешь к Светке, заводишь разговор и … ну дальше поняла, да? – действительно, и глядеть никуда не пришлось. Я бросила быстрый взгляд на практиканта. Заслужить, может, и не заслужил, но ибо нефиг девичьи чувства в серьез не принимать. В несколько больших гребков я оказалась у бортика, на котором сидела Света, подтянулась, упираясь в воде ногами на небольшой выступ для большей опоры. - Ну, чего он хотел? Света закусила губу, чтобы не выдать улыбку, а щеки едва заметно окрасились румянцем. - Отчитал. Сказал, что в таком виде я рискую быть отстраненной от урока Виталием Олеговичем. - Надо же, какие мы заботливые… - хмыкнула я. - Потом продолжил тем, что я якобы таким видом могу кого-нибудь спровоцировать. - А ты? - Напомнила, что за преподавателя тут он, и все «провокаторы» исключительно на его совести, - пожала плечами девушка. - То-то он тут рычит на всех по гендерному признаку… Светка все же улыбнулась. Не сдержала улыбки и я. - Ревнует, как есть. Так, а теперь слушай сюда, и подыгрывай, - все с тем же беспечным выражением лица продолжила я тему, - мои тут кое-чего придумали. Жестковато, не понятно зачем, но, в целом… Сеньку видишь? Светка, не будь дура, изобразила удивление и демонстративно чуть отклонилась для «лучшего» обзора, чтобы разглядеть Сеньку. Слово за слово, я выбралась из воды и принялась нашептывать дальнейший план действия подруге на ухо. Смысла в этом не было никакого – в бассейне и так шум стоял, что пушечные залпы не слышно будет. Но так было куда красочнее и нагляднее. Для некоторых. А к концу моей речи, Светка уже с периодичностью два раза в минуту поглядывала на Сеньку, в перерывах между «просмотром», потупливая взор и мило краснея. Сенька тоже пытался честно покраснеть, но потом понял, что не получается, а потому завел с Максом мужскую беседу, и оба теперь улыбаясь поглядывали в нашу сторону, и Сенька всем своим видом показывал, на кого именно смотрит. Актер, блин. Надо будет, когда стану министром культуры, запросить для него какой-нибудь «Оскар». Димасик даже поднялся со своего места и, мне показалось, медленно начал двигаться в сторону Светы. А еще выглядел он так, будто сейчас лопнет от негодования и ревности. Как все, оказывается, просто… Но от бесславной кончины его отвлек свисток физрука, что разнесся по всему помещению, перекрывая шум и голоса учеников. - Так, проведем начальный замер! – объявил Виталий Олегович, бодро вышагивая по мокрому кафелю. – Разбиваемся на пары и приступаем! Сам учитель направился к Димасику, осведомился у того о чем-то, видимо, о том как прошел урок под самостоятельным руководством практиканта. Практикант, судя по округлившимся глазам, только сейчас узнал, что он, оказывается, все это время вел урок. Что-то пробормотал в ответ, забегал глазами по помещению. И чуть не потерял их, когда вновь заметил Свету. Виталий Олегович оглядел выползающих, довольных и, главное, целых и живых, учеников и остался доволен. Похлопал парня по плечу, кивнул и что-то с улыбкой произнес. Мои ноги словно впервые оказались на твердой поверхности, и казались деревянными при ходьбе. Все-таки последний раз я плавала почти год назад, а тут сразу больше получаса в воде. И пока я стряхивала конечностями, пытаясь реанимировать расслабленные мышцы, Сенька с Максом на «Цу-Е-Фа» решали, кто поплывет в паре со мной. Но, нежданно – негаданно, их опередили… - Виталий Олегович! А можно я с Вишневской поплыву?! - Зимин? Ты что ли? - физрук обернулся, вылепил глазами давешнего претендента в герои, а потом уставился на меня и, кажется, сильно удивился, тому, что я все еще не покалечилась, а потом снова обратился к … - Юр, неужели с девчонками тягаться самое то? – Юра, все-таки. И в этом « с девчонками тягаться» явно слышалось «она вообще плавать-то умеет? Кто ее сюда пустил?» Не найдя аргументов – сам ведь сказал, по желанию – физрук махнул рукой, мол, как хотите, и подал знак на старт первой паре. С обеих сторон от меня сопели Белов с Белинским, но великодушно позволили меня украсть на заплыв, когда подошла наша очередь. - Все-таки решил попытать силы в спасении утопающих? - я встала на край бортика, потянулась и приготовилась нырять. - Ну, когда еще представится такая возможность… эти двое к тебе ж на километр не подпускают, – скривился Юра. - Так никто и не подходит особо. – Пожала я плечами. А Виталий Олегович, тем временем, сильно сомневался, стоит ли меня отправлять вводу, причем даже не пытался этого скрыть. Но на помощь пришел никто иной, как Димасик, сообщив, что я прекрасно держусь в воде. Надо же, а я-то думала, он никого и не заметил, кроме Светки. Физрук дал свисток, и я с силой оттолкнулась от бортика, чтобы спустя мгновение уйти под воду, которая радушно приняла меня в свои объятья. Мне нравилось это ощущение, когда сквозь пальцы убегают разгоняемые рукой потоки, как на коже играют блики от преломляемого водой света, как непривычная, совсем иная стихия открывает перед тобой целый новый мир. Я перевернулась на спину – рывок ногами – снова на живот, и вода вместе со мной повторяла каждое движение, окутывая тело. Нам требовалось доплыть до конца бассейна, а потом – обратно, к старту – финишу. Но я даже не загонялась тем, что плывем мы на время, и что через несколько недель занятий снова будут проводить контрольный замер, дабы отследить результаты. Краем глаза замечала, что где-то справа по второй дорожке плывет Юра, а потом снова - рывок руками, вперед - рывок ногами – наверх, чтобы вдохнуть – и снова с головой под воду. Впереди показалась противоположная стенка бассейна, мерцающая в пробивающемся через большие окна свете. Рывок, еще один, и ладонь коснулась гладкой холодной поверхности. Я перекувыркнулась в воде, оттолкнулась от стенки ногами и направилась назад. Где-то впереди маячили два класса, физрук и его практикант. Из-под воды они казались смешными шатающимися фигурками. Они ждали нас, физрук - с секундомером и свистком на готове. И остальные, почему-то в полном молчании. До меня не сразу дошло, в чем дело, почему это возбужденная толпа учеников вдруг замолчала. Я и не думала, если честно, просто наслаждалась прикосновениями воды и синхронными движениями ног и рук. А потом, достигнув «финиша», вынырнула, жадно глотая воздух. И тут случилось что-то совсем выходящее за пределы моего понимания: физрук, издав даже не свист – короткий хрип – выронил изо рта свисток. Тот, дернувшись, повис на веревочке где-то в районе солнечного сплетения. Виталий Олегович, не мигая, смотрел на меня. Собственно, как и все остальные. Потом отмер Сенька, подошел к физруку и заботливо нажал на кнопочку секундомера в руках учителя. - Виталий Олегович, минус восемь секунд – Вы не сразу нажали. Виталий Олегович вместо ответа дернул головой и посмотрел за мою спину. Собственно, как и все остальные. И только я начала разворачиваться, дабы понять, что там такого интересного, как со звонким «Фух!» рядом нарисовался Юра. Пара секунд потребовалась, чтобы отдышаться, а потом парень ошарашено уставился на меня. - Это как вообще… И тут до меня дошло. От удивления моя рука сорвалась, и я едва не ушла под воду, но вовремя ухватилась за край бортика. Макс с Сенькой протянули мне руки, и под сиплое «так не бывает», «нихрена себе» и «охере…ой, простите Виталий Олегович» (на которое физрук и никак не отреагировал) я выбралась из воды. И под оторопелые взгляды, разинутые рты и гробовое молчание наблюдала, как физрук, все еще не отрывая от меня взгляда, выводит в колонке напротив моей фамилии «з» - зачтено. Я сама не была уверена в том, что произошло. Чтобы я уложилась в норматив, да еще и обогнала… Юра спортсменом не был, но по физ-ре всегда был среди успевающих, насколько я знаю. Но обогнать его, будь он даже последним по показателям – это для меня действительно что-то невероятное. Так что неудивительно, почему на меня пялятся, как на говорящего единорога. Физрук тем временем попытался записать мое время, но Сенька снова напомнил, о том, что нужно вычесть какие-то восемь секунд. Учитель соизволил опустить взгляд в журнал и выронил ручку. Та с глухим стуком плюхнулась на мокрый кафельный пол и покатилась к краю бассейна. - Вишневская, ты… Макс тут же заглянул через плечо физрука, и, вскинув брови, громко и восторженно просвистел на весь бассейн. - Вишня, ты пришла на шесть секунд раньше положенного норматива, - сообщил Белинский. Друг посмотрел на меня, и во взгляде читалось неподдельное восхищение. Урок физической культуры мы покидали под звонкие поздравления ребят и обещания физрука помереть от удивления, которое пережить он уже точно никак не сможет. POV Author Музыку в наушниках то и дело заглушали проезжающие по проспекту машины. В конце концов, ей это надоело, и девушка вынула из ушей динамики, вливаясь в нескладный ансамбль городских звуков. На ходу свернула наушники, убрала в боковой карман сумки. Оказавшиеся без дела руки запрятала в карманы легкой белой безрукавки. Если бы так же просто можно было вынуть и спрятать куда-нибудь собственные мысли. Вот их-то ни машины, ни обрывки разговоров прохожих, ни музыка из магазинов, ни лай собак уже не могли заглушить. Голова казалась ужасно тяжелой от вынашиваемого плана, а внутри все разрывалось от страха, непонимания и обиды. Родители уже несколько дней не разговаривали. Возвращались домой: мама – после утренних анализов ближе к обеду, а потом – после врачей; папа – ближе к вечеру с работы. Она сидела на кухне, с чашкой чая и планшетом, совсем не поджидая мужа к ужину. Он проходил мимо, бросив короткое «я дома», совсем не спеша к жене. Проходил в комнату к дочери, осведомлялся, как прошел день сегодня и уходил в зал, где спустя несколько минут включался телевизор. Звенящее натянутой струной напряжение выматывало до полного изнеможения. Ни спрятаться, не прекратить все это. Встречи друзьями, мнимое веселье, которым она пыталась хоть как-то заполнить пустоту, уже не казались чем-то нужным. Уже не хотелось ничего. Вечерами она лежала - иногда прямо на полу - в своей комнате, безучастно наблюдая за мельтешащими в телевизоре картинками. Она не замечала, когда включался перерыв на рекламу, как сменялась передача каким-то кино или хроникой новостей. Не получалось… у нее ничего не получалось: ни помирить родителей, ни отговорит маму, ни вернуть хотя бы внимание Макса… да вдобавок его сестра стала уходить в сторону от их компании. А ей всего-то нужен был человек, который будет рядом, не отвернется из-за ее проблем, не потребует быть сильной и решать все самой. Когда она упустила это? Макс ведь мог быть рядом, так в какой момент все испортилось? Она устала от этих вопросов: почему я? За что? Что я сделала? Все-таки в жизни обстоятельства оказываются сильней, и бороться с ними в одиночку не представляется возможным. На пешеходном переходе загорелся зеленый. Катя перешла на бег, чтобы успеть добежать до него, иначе придется ждать следующего сигнала. На встречу шли люди, самый разные, с самыми разными мыслями и планами на сегодняшний день. И у каждого обязательно есть что-то, о чем нужно беспокоиться, волноваться, срочно бежать куда-то и нее спать ночами. Интересно, как они справляются?... Она ступила на бортик тротуара ровно в ту секунду, как замигавший зеленый человечек сменился красным. Девушка направилась вдоль бесконечных витрин к следующему перекрестку, что маячил впереди. Растущие на газоне деревья образовывали тенистый коридор, и Катя сняла солнцезащитные очки, позволив глазам небольшую передышку. На встречу шла компания парней. Пять человек, самый высокий – блондин в клетчатой рубашке. Еще двое какой-то нерусской национальности, то ли корейцы, то ли еще кто. Паренек в веснушках выделялся среди всех футболкой с изображением скалящего пасть волка, и еще один, темноволосый, подтянутый напомнил ей Макса. И мысли снова унесли к парню с доброй улыбкой, серыми глазами и вечно влипающей в приключения пятой точкой. Наверное, сейчас он с ней… улыбается, шутит, выстраивает планы на вечер. А где гарантия, что не будь Вишневской, он был бы сейчас здесь, рядом? И не Вишневская – так нашлась бы, наверное, другая… Катя неосознанно сбавила шаг, уже не торопясь туда, куда, как ей казалось, срочно нужно было идти. А ведь Вишневская, по сути, ни в чем и не виновата. Наверное, она бы порадовалась, случись между ними разлад, да только это ненадолго. Зная характер Макса, с уверенностью можно сказать – переведет все в шутку и через пять минут уже снова будет хорошо. Внутри противно заныло. Катя остановилась, не дойдя до пешеходного перехода несколько метров. Он последний отделял ее от прямого пути до ТРК, где у нее была назначена встреча. Ну придет она туда, и что? Еще с утра устроить пакость Яне казалось той самой отдушиной, что даст хоть какое-то чувство справедливости. А сейчас это казалось великой глупостью. Очевидно же – будет только хуже. Сигнал светофора загорелся зеленым, и ожидавшие рядом с девушкой люди двинулись вперед. А она продолжала стоять, рассеяно глядя на зеленого человечка и не понимая, что здесь делает. Глупо, да и только. И она, развернувшись, зашагала в обратную сторону. Но уже через два метра вспомнила, что шла не только ради встречи. Маме нужно было купить выписанные сегодня врачом лекарства, а пошла Катя так далеко специально – прогуляться, да и аптек в ТРК побольше, в их местных рядом с домом вечно ничего не найдешь. В конце концов, можно просто не пойти на второй этаж, а пройтись по аптечному ряду и все. Или пойти и назвать совсем другую причину встречи, надо только придумать какую. Девушка снова развернулась, зашагав навстречу зеленому человечку, но тот уже замигал, сменившись красным пятном и начав отсчет секунд. Выйдя из тени деревьев, девушка снова надела очки, и в ожидании зеленого сигнала принялась наблюдать за прохожими. Сколько же людей в этом городе. Вот мама с дочкой спешит куда-то, ведя малышку за руку и уговаривая поторопиться. А девчушка в желтом платьишке в оранжевый цветочек не спускает глаз с большого воздушного шарика в руке, и просьбам мамы внимать не спешит. Вот два велосипедиста сворачивают за угол, сигналя прохожим о своем приближении. Компания школьников с рюкзаками наперевес обсуждает, на какой фильм пойти после завтрашних уроков. А вот из магазина косметики выходят две девушки с фирменными бумажными пакетами на локотках, что-то весело обсуждая. А следом за ними еще одна, болтая по телефону. И в ту же секунду сердце пропускает удар, а Катя – очередное появление зеленого сигнала. Вишневская улыбалась, что-то говоря в телефонную трубку. В руках такой же фирменный пакет, что и у тех девушек, на голове – солнечные очки. Джинсовые удлиненные шорты, белая майка, на шее – какая-то бижутерия в виде то ли клыка, то ли чего-то похожего. Взгляд опущен, но Катя и так прекрасно помнила разноцветные глаза. Раз увидишь – еще долго не забудешь. Но то, что произошло дальше, шокировало гораздо больше, чем внезапное появление Яны. Два мотоцикла, что выехали откуда-то из дворов, направились в их сторону. С приходом тепла, и уходом наледей с дорог байкеры – частое явление. Их каждый день видишь по нескольку раз, но все равно с интересом разглядываешь очередного любителя двухколесного транспорта. Первый, ярко красный, стремясь успеть проехать на зеленый, прибавил скорости и на полном ходу вписался в поворот, уносясь по проспекту в сторону центра. Вишневская дернулась, как от удара током. И, наверное, это был приличный разряд, потому что рука с трубкой опустилась вниз, а сам телефон не вылетел из дрожащих пальцев каким-то неведомым чудом. Второй мотоцикл до появления красного сигнала не успел, и ему пришлось затормозить. И если бы Катя своими глазами не видела происходящего, наверное, не поверила бы, расскажи ей кто-нибудь о таком. Вишневская словно приросла к месту, неровное движение плеч было заметно даже с разделявшего их расстояния. Шаг назад, еще один… Она резко вдохнула, но выдохнуть, кажется, забыла. Не мигая смотрела на остановившейся на светофоре байк, и медленно, словно от бешенной собаки, отступала назад. И без того бледная, она сделалась почти прозрачной. Нестеровой показалось даже, что с пересохших губ девушки слетали какие-то слова, а может, та и не произносила ни звука и даже не понимала, как выглядит со стороны. И за пару мгновений до того, как байк сорвался с места, Вишневская развернулась, и быстро стала удаляться, теряясь среди прохожих, что оборачивались ей вслед. И что это, спрашивается, значит? Шла себе спокойно, и тут вот вам, пожалуйста. Она всегда так реагировала на мотоциклы? Фобия? А такая, вообще, бывает? Но если это постоянная ее реакция, то утренняя задумка вдруг приобретала простоту в своем исполнении. Оставалось понять, надо ли? Впереди вновь загорелся зеленый сигнал, и ноги, словно по своей воле, ступили на проезжую часть, беря курс на ТРК, куда, как казалось девушке, она идет исключительно ради покупки лекарств.