Решение Майкла

Я слишком хорошо знал, что не могу вернуться обратно в дом, в мой дом. По меньшей мере, не сейчас. После той ссоры в доме Фрэнка несколько часов назад я был вынужден сидеть взаперти в этом чертовом отеле целый день. Я очень хотел извиниться перед каждым невиновным человеком, который видел эту сцену. А сейчас я хотел только спросить Аманду, какого черта она ни о чем не рассказала мне или Трейси. Как можно быть такой чертовски равнодушной, занимаясь сексом с мужиком и скрывая от него чужого ребенка? Это как раз был тот тип вопроса, который занимает меня сейчас и будет занимать завтра и, может быть, следующие несколько дней. Если я выйду наружу, я знаю, что сделаю что-то незаконное и это что-то может кончиться ранением или чем похуже. Я не хотел этого, да и полиция тоже. Они сейчас поглощены расследованием остывающего дела об ограблении Центрального Хранилища. Это все, по меньшей мере, давало мне шанс взломать компьютер сына. Мне не нужен компьютер, я сделаю всю основную работу с помощью моего телефона. Это казалось легким с инструкциями, которые мне дал Лестер. По факту, это было слишком легко. Я выполнил все указания, написанные на листе, особенно заботясь об уничтожении следов. Лестер также показал мне, как получить доступ к аудио/видео, пока я отыскивал нужную информацию. Странно, это оказалось сложнее, чем простое копирование данных с компьютера. Я следовал инструкциям по взлому камеры компьютера. Изображение, появившееся на моем экране, было четким. Я забыл характеристики веб-камеры, которую подарил ему на прошлое Рождество, но должно быть, она была HD, судя по картинке. Я не особо вглядывался в то, что происходит на экране, и быстро надел наушники. Мне не нужно было включать звук на всю, что бы там не происходило. Я знал, что никто меня не подслушивает или не шпионит за мной. Маленькая часть меня, подверженная паранойе, настояла на том, чтобы звук был слышен только в наушниках. Я последовал этому голосу и воткнул их в разъем снизу рядом с динамиком. Сейчас, когда у меня было достаточно времени, я посмотрел на миниатюрный экран моего гаджета и обнаружил, что его комната была темна как всегда, только телевизор был включен. Джимми как обычно сидел, его бледная кожа освещалась экраном телевизора, по которому показывали какую-то чушь. Его светло-рыжие волосы, точно как у моего отца, гармонировали с тенями, которые украшали заднюю часть комнаты. На нем были наушники с микрофоном и он играл в Righteous Slaughter. Было скучно на это смотреть, за исключением моментов, когда он регулярно обменивался пошлостями со своим соперником. Раздался стук в его дверь. Неожиданно, он выключил, или, по крайней мере, поставил на паузу игру, которая так его захватила. Он пригласил кого-то в комнату. Покачивающийся хвостик светлых волос вбежал в комнату. Обладатель этого хвоста, моя дочь, упала на кровать. Руки закрывали ее лицо. Джимми изменил свою позу на кровати и приобнял ее. Сейчас они оба смотрели на меня, то есть, в камеру. Он снял наушники. Его волосы растрепались в местах, где были эти приспособления. — Она до сих пор ничего не сказала. Трейси удалось выговорить это между рыданиями. — Я не знаю, что сказать. Я знал, что у мамы с папой есть какое-то дерьмо в прошлом, но это действительно серьезно. Впервые за долгое время я услышал голос взрослого мужчины, а не тот жалобный голос испорченного ребенка. Я гордился тем, что он утешал свою обезумевшую сестру. — Это более чем серьезно. Вся моя жизнь — ложь. Это был единственный человек, которого я знала как отца. Ее голос был очень похож на голос убитой горем женщины. — Майкл все еще твой отец. Он порой хреново влияет на всех и обладает дерьмовым характером, но он твой отец. Наш отец. Он пытался образумить ее.  — Но он не сказал этого. Она была права, я этого не сказал. Я чувствовал себя ублюдком из-за этого. Надеюсь, она не думает, что я стал ее меньше любить. Она все еще оставалась той маленькой девочкой, сидящей у меня на коленях и ожидающей, когда я начну читать ее любимую историю или танцующей этот вихляющий танец под тему из телевизионного шоу, которое начиналось ровно в три. — Я знаю, но в случае с папой ты не можешь его винить. Он такой человек, который просто не способен выразить свою любовь. Я… Она его прервала. — Это так. Но он всегда показывал свою любовь ко мне. Я была его маленькой принцессой. Я всегда знала. Что он меня любит. Он всегда обнимал меня, даже если я себя плохо вела. А сейчас я не знаю, обнимет ли он меня когда-нибудь. Даже перед тем, как ты пришел туда, я знала, что что-то было не так в том, как он меня обнял. Я…я опешила сначала. Сейчас я понимаю, что это, я имею в виду объятие, было холодным и отдаленным. Его мысли были где-то в другом месте. Сейчас мы знаем. Он думал о том, что было написано в той дурацкой бумажке. Он даже не пытался сохранить эту новость в секрете. — Трейси, ты знаешь, я много думал об этом. В какой-то момент я подумал, что он сделал это только ради веского аргумента. Но если бы это было только для этого, ну, чтобы заткнуть маму, он бы сказал это первым делом. Я не говорю, что сейчас самое лучшее время для такого, но эти слова задели и его тоже. Я имею в виду, что, должно быть, они убивают и его тоже. Ну, все эти беспокойные бессонные ночи. Сейчас он осознал, что ему лгали. Голос «Джеймса» был искренним. Откуда-то из глубин своей сущности он достал своего внутреннего «порядочного человека». Ну, того, который может строить здоровые взаимоотношения и сам является их частью. Я вообще не тот, кто вам объяснит подобные вещи. Я создавал, поддерживал и мирился с нашими отношениями. Моего сына отвергло нормальное общество, как когда-то она отвергло и меня. Трейси стала такой, какая она есть, потому что она мирилась с теми неудачами, которые возникали у меня с людьми в целом. Я никогда, мы никогда… я и Аманда… мы никогда не показывали, какой должна быть семья. Я вынырнул их моих мыслей и сфокусировался на разговоре. — Она лгала, — сказала Трейси все еще дрожащим голосом, — она хранила этот секрет от меня, от папы, от всех нас.  — Я никоим образом не пытаюсь это оправдать. Но у нас у всех есть секреты. У нас у всех есть вещи, которые мы прячем от людей. У некоторых людей это что-то крошечное — относительно мира в целом это не важно. Для других это составляет их личность. Это то, почему они стали такими и почему они такими являются.  — Однажды мама заплатит за все это, — это было заявление, прозвучавшее от Трейси. — Тихо, тихо. — Я не говорю, что я собираюсь что-то сделать. Я имею в виду, это же как карма. Все потом возвращается к тебе, — ее голос звучал ниже, чем обычно, но уже не дрожал. Ее глаза были красными и воспаленными, но слез не было. — Да, возвращается, — он похлопал ее по спине.  — Я думаю, что сегодня я увидела тебя с другой стороны, бро. Я отключился от сети Джимми, чувствуя себя виноватым. Мне не следовало шпионить за ними. Я не буду шпионить за Джимми сейчас. Я взглянул на программу, которая копировала информацию. Она только что дошла до отметки в сто процентов. Я взглянул на вплывающее окно, которое появилось в приложении. « Хотите сохранить и просмотреть данные?» — вот, что оно спрашивало. Я колебался между «да» и «нет». У меня только что появились все данные о моем сыне. Я решил, что уже достаточно испортил день. Я взглянул на окно еще раз. Я нажал «Нет» и смотрел, как стирается вся информация на телефоне, которая была скопирована. Если мой сын говорил правду, когда был пьян, то когда придет время, он расскажет об этом. По крайней мере, впервые в моей жизни время не существовало. Да, его не было.