Решение Майкла

В комнате было прохладно. Франклин всегда следил, чтобы в его доме, точнее, его гостиной, всегда было прохладно. Я думаю, что это отличная идея, потому что встреча, по-видимому, будет очень жаркой и напряженной. Я действовал по инструкции и позвонил Трейси. По крайней мере, в этот раз мне не пришлось платить ей за приход. Я просто позвонил ей и она согласилась. Я даже не буду говорить вам, насколько неловкой была ее попытка обнять меня. Разумеется, я позволил ей это сделать, но по-моему, она не осознала до конца, что я был очень зажатым. Все-таки, это хорошо. Я не хотел разбивать ей сердце. Услышать эти новости и так было достаточно болезненно для меня, для нее же это могло означать лишь то, что вся ее жизнь была ложью. К тому же, было довольно неуютно сидеть в комнате втроем. Франклин сидел точно посредине, на сгибе своего дивана, образующего букву L, чтобы начать разговор, как он обещал. Я сидел на том конце, который был ближе всего к окну. Время близилось к полудню, поэтому солнце не проникало в дом, а лишь отблескивало на его вершине. Трейси сидела на другом конце дивана и была ближе к Франклину, чем я. Она строила эти дурацкие глазки — всегда так делала, когда видела парня, который ей нравится. Он смотрел на нее поверхностно, отчужденно, но я действительно считаю, что он делал все, что было в его силах, чтобы игнорировать ее в моем присутствии. Я не расстроился, если бы они сошлись. Вероятно, он был бы самым лучшим парнем для нее. Но, я отдаляюсь. Отдаляюсь от самого себя. Я позволил себе быстро взглянуть на часы. Было точно без десяти двенадцать, меня начало одолевать беспокойство. Мне хотелось спросить у Франклина, точно ли он им позвонил, но это бы его только разозлило. Я уже задал ему этот вопрос, дважды, и ответ не изменился бы за пять минут. Они в пути и они вместе, или, если быть точнее, они прибудут в назначенное время в одном транспортном средстве. Я посмотрел в окно и провел некоторое так медленно тянущееся время бездумно, апатично дрейфуя по линии горизонта. Не имело никакого смысла то, что я сидел в этом доме, собираясь инициировать новую проблему. Не имело никакого смысла и то, что я собирался сохранить брак, который принес больше горя, чем радости. Я очень хотел пива, или виски, или немного водки, но Франклин возразил, считая, что я должен оставаться трезвым. Он был прав, но выпивка была хорошей штукой для снятия напряжения. Он знал меня настолько хорошо, что даже спрятал куда-то все свои запасы спиртного, вероятно даже, что в другой дом. Признаю, если бы у меня было что выпить, я бы точно был не способен остановиться. Более того, я бы сказал какое-нибудь дерьмо, которого даже не имел в виду. Я должен оставаться трезвым, потому что я уж точно не смогу быть спокойным. Знаете, я думаю, когда у вас есть профессия подобная моей, жизнь движется в два раза быстрее, поэтому вам нужно что-то, хоть что-нибудь не в вас самих, а снаружи, то, что оставалось бы неизменным. Я думаю, моей неизменностью была Аманда. Очевидно, она изменилась. Когда я как раз думал об этом, раздался звонок в дверь и хозяин дома поднялся со своего места, чтобы открыть ее. Он прошел через комнату, делая глубокие вдохи, предвкушая количество дерьма, через которое его заставят пройти. На выдохе он открыл дверь. Тембр ее голоса раздался по всем комнатам пустующего дома. Я сказал « голоса», но для меня это больше было похоже на визг раненого животного, смешивающийся со звуком царапанья длинных ногтей по классной доске. Она кокетливо обняла Франклина, смотря мне в глаза сквозь солнцезащитные очки. Он вряд ли отплатил ей той же услугой — его спина осталась прямой. Она отпустила его и прошла в гостиную. Прошла мимо меня с такой драмой, словно предоставляя мне шанс внимательно изучить то, во что она была одета. Это было черное платье с большим вырезом и этого было достаточно. Джимми вошел в особняк точно позади нее и пожал Франклину руку. У него было странное, потрясенное выражение лица. Даже не знаю почему, но полностью уверен, что у него был странный вид. Ели бы я не знал его получше, то наверняка подумал бы, что это то недовольное выражение, которое появляется у некоторых людей в окружении тех, кого они любят. Не мог же он быть без ума от кого-нибудь в этой комнате? Или мог? Он сел, так же поступил и Франклин. Я был, как и говорил, возле окон. Слева от меня располагался Джимми, а рядом, у края дивана, сидел владелец дома и импровизированный советник по бракам, Франклин. Рядом с ним сидела моя «дочь», а возле нее ее мать, и, возможно вскоре, моя бывшая жена. Франклин очень разумно поставил кофейный столик между концами диванного блока, иначе было бы слишком просто каждому из нас дотянуться друг до друга. — Итак, я позвал вас всех сюда, чтобы вы могли уладить все то дерьмо, которое творится с вашими отношениями, — начал Франклин, выпрямляясь, — буду честен, я понятия не имею, полезно ли для вас двоих вообще находиться здесь вместе. Я также не знаю, стоит ли предпринимать попытку все спасти. Но я могу сказать, что факт остается фактом, и то, что вы оба пришли сюда вовремя, говорит о том, что вам есть что сказать друг другу. Вы думаете, это стоит того, чтобы за это бороться. Сейчас я не говорю, что это облегчит вашу жизнь, и не говорю, что вы выйдете из дома с другими чувствами, отличными от тех, с которыми вы пришли. У меня есть лишь одно правило. Один человек говорит в одно время. Я позволю Майклу выступить первым. — Аманда, — сказал я, вглядываясь в ту часть ее лица, которая не была скрыта очками, — можешь снять очки, пожалуйста? Должно быть, я был более спокоен, чем думал, потому что Франклин выглядел изумленным из-за того что я не прыгал через столы и не выпускал жизнь из этой потаскухи. Я продолжил: — Я не знаю, когда все пошло не так. Я не знаю, что я сделал или что я точно сказал, чтобы ты на меня разозлилась, но это случилось. — Ох, — начала она, — как же быстро ты забыл. Я застукала тебя у стриптизерши между ног. Не думай, что я одна из этих тупых девок, которым ты можешь просто позвонить и извиниться. Я не та, на которой можно испытывать подобное дерьмо. Я клянусь, что почувствовал как у меня лопнула вена: — Но я же извинился, когда это произошло! Это было в 1997 году, сейчас 2013. Это не может быть настоящей причиной того, что ты зла на меня. Просто не может. Мы вместе с 1986. Я не знаю, почему ты припасла этот проступок, эту простую ошибку, которая произошла десять, одиннадцать лет назад в наших отношениях на сейчас. Есть ли в этом какой-то смысл? — спросил я. — Есть, Майкл, после того, как мы дали обет, что будем верны друг другу. Помнишь? Мы поклялись! Пока смерть не разлучит нас, Майкл Таунли. — То есть это значит, что вы не собираетесь разводиться? — спросил Франклин. — Я не собиралась. Тогда я имела в виду эти клятвы. Сейчас же— «Пока развод не разлучит нас». Я просто знаю, что у Майкла есть серьезная проблема и ему надо ее решить. — Знаешь что? Ты права. У меня есть серьезная проблема и это ты. — Хорошо, хорошо, хорошо, хорошо, — быстро проговорил Франклин, — этот разговор дальше не пойдет, пока вы будете разговаривать таким тоном. Просто скажите мне… что вы больше всего не любите друг в друге? Аманда первая. — Он пьяница и лентяй. Он ничего не ценит и он злой, упрямый старик. Я не был по-настоящему расстроен по поводу сказанного выше. Когда ты связываешься с таким партнером как Тревор, ты учишься не обращать внимания на такие легкие словечки как «лентяй». — И Аманда, Я… я. Я устал от твоих осуждающих взглядов, твоих бесконечных подколов, твоего вызывающего поведения в компании других мужчин. Я не мог поверить, что просто взял и сказал это, но за долгое время это был первый раз, когда я сказал правду без чрезвычайной осторожности. — Ох, правда, я шлюха, Майкл? Ты первый нарушил эти клятвы, ТЫ! — Нет, Аманда, ты права и мне очень жаль. Ты не шлюха. Ты сука. У шлюхи есть на тебя какой-нибудь компромат. Шлюха достаточно умна, чтобы получать деньги за то, что она делает! — Майкл, не забывай о том, что ты был моим сутенером, — она легкомысленно кивнула, словно гордясь этим утверждением. И это просто было утверждение. Она не кричала от злости или стыда. Она просто сказала это, холодно. Трейси и Джимми, гримасничая, придвинулись к Франклину. Франклин сидел смущенный, как будто он скрывал свое поражение. — Я был и я не горжусь этим, но все кончилось в 1987 перед тем, как я женился на тебе. Мы оба поклялись. Я был верен, а ты—нет. — Я была верна, — казалось, она немного дрожала. — Была верна? Эти слова больше походили на сардоническое утверждение, чем на вопрос. И я сказал их — эти действительно короткие слова— и дотронулся до нагрудного кармана. Я достал сложенный вчетверо лист. Этот лист был тем, что я больше всего хотел ей показать. Я не чувствовал ни малейшего колебания по поводу раскрытия этого секрета. Черт, это же не мой секрет. Это не моя вина. — Трейси, помнишь тот день, когда я попросил тебя прийти на пирс? — спросил я. Сейчас мой голос был неестественно спокойным. — Да, — ответила Трейси, все еще не понимая, как эта линия разговора была связана с предыдущей. — Помнишь, как я брал мазок с твоей щеки? — Пап, что это…— Трейси замолчала на полуслове и повернулась к своей маме, которая отвела от меня глаза и фокусировалась на чем-то — возможно, на навесе из этих импортированных пальмовых деревьев — снаружи. Трейси догадалась. Она посмотрела на свою мать и спросила: — О чем он говорит? — Я не знаю, — она быстро солгала. Казалось, слова слились друг с другом. Я иронически усмехнулся, сдерживая гримасу. Что же она скажет, чтобы выйти их этого положения? Ну, я уверен, у нее не будет времени, чтобы все обдумать. Не будет, черт возьми. Я прочитал прямо с бумаги: — Объект А не может являться отцом Объекта В. Объект А является северо-западным европейцем и Объект В имеет генетические маркеры, сопоставимые с людьми из Восточной Европы. Джимми удивленно спросил своим плаксивым голосом: — Ма. Что ты сделала? — Замечательно, Майкл. Ты счастлив? Я изменила и Трейси не твоя дочь. Теперь ты чувствуешь себя лучше? Ты прав, ладно, ты прав, — она говорила так, будто имела в виду неприятную работу, которой всегда избегала. Она начала быстро подниматься со своего места. Взяла свои солнцезащитные очки со стола и направилась к двери. Ее шаги превратились в оживленную походку бизнес-леди. Она пыталась сбежать. — Ты не отделаешься от этого просто так! — сейчас я сорвался с места, следуя за ней. — Нет, я и не собираюсь этого делать, но мой разговор с тобой окончен, — она открыла дверь и закрыла ее за собой. Я снова открыл ее и увидел ее у машины. Я крикнул, устремив кулак в небо, как всем известный старец из пословиц, когда она устремилась вниз по Уиспимаунд Драйв. — Мы еще долго не сможем закончить это, шлюха! — сказал я и увидел соседа Франклина, стоящего на холме и смотрящего на меня. — А что касается тебя, — я крикнул носатому мужчине, — не суй нос не в свое дело. Я пошел, точнее, поплелся обратно к дому Франклина, громко хлопнув за собой дверью и заметив, что воздух в помещении все еще оставался прохладным. Мой сын, смотрящий из окна на туманное небо и Трейси — вот и все, что я увидел. Трейси, которая всегда была и будет моей дочерью, сейчас сидела, уткнувшись Франклину в грудь. Она рыдала, содрогаясь и громко всхлипывала. Ее светлые волосы растрепались и я мог только догадываться, в каком состоянии был ее макияж. Я даже не знаю, когда она успевала делать вдохи. Она рыдала так неистово, отдавая всю себя. Это меня разозлило. Мне что, правда нужно было сказать что-то по поводу того, что она не моя дочь? — Трейси… — я начал говорить. Я хотел что-то сказать, но знал, что ни слова из себя не выдавлю. Я до смерти хотел пробить дыру в стене, но я не собирался этого делать, по крайней мере, не здесь. — Мы поговорим позже, — сказал я перед тем, как выйти из дома и опять громко хлопнуть дверью.