Лепестки из прошлого

      К первому дню сентября погода ухудшилась. С самого утра небо было затянуто хмурыми тучами, грозившими вот-вот разразиться дождем. Но время от времени сквозь них неожиданно проглядывало солнце, словно решало до сих пор, какой погоде все-таки быть. Стало заметно прохладнее, прохожие набросили на плечи пиджаки и жакеты. Вокруг царила привычная суета, толпы людей спешили вдоль платформ, толкая перед собой тележки с багажом. Казалось, они и не замечают, как небольшие группки прохожих, также снаряженных багажными тележками, проходят прямо сквозь перегородку между платформами 9 и 10.       Платформа 9 и ¾, как всегда, была еще более оживленной, чем весь Кингс-Кросс. Алый Хогвартс-экспресс выпускал в серое лондонское небо клубы голубоватого дыма, повсюду шныряли носильщики с багажными тележками, помогая ученикам с чемоданами. В клетках возмущенно ухали совы, шипели и ворчали в корзинках коты, жабы оглушительно квакали в карманах и под шляпами своих владельцев. Ученики, счастливые и улыбчивые, радостно приветствовали друг друга, прощались с родителями, старшими и младшими братьями и сестрами, получая последние наставления. Многие из них, особенно старшекурсники, уже влезали в вагоны. Больше всех переживали и суетились малыши-первокурсники, которым предстояло впервые переступить порог школы чародейства и волшебства. Их возбужденные, взволнованные лица ярче других выделялись в толпе. Между тем носильщики потихоньку начинали поторапливать учеников. Хогвартс-экспресс, раз за разом с шипением выпуская дым, предупредительно свистел, знаменуя начало нового учебного года в Хогвартсе.       Попрощавшись с родителями, Римус направился к вагону, гадая, там ли уже Джеймс, Сириус и Питер. Настроение было приподнятым даже несмотря на неспокойную обстановку постепенно перерастающей из скрытой в открытую войны в магической Британии. Возвращение в Хогвартс вселяло в душу относительное спокойствие и давало надежду на более счастливое будущее. Парню не терпелось увидеть своих друзей после двух месяцев разлуки. Из писем он знал, что у Питера особых перемен в жизни не произошло, а вот у Джеймса и Сириуса были куда более «насыщенные и продуктивные» каникулы, ознаменовавшиеся побегом Бродяги из родного дома и временным переселением к Поттерам. Зная этих двоих, Римус не сомневался, что им будет что рассказать о проведенных вместе трех неделях августа. И хотя вся эта история началась с печального события — смерти известного и уважаемого в определенных кругах волшебника Альфарда Блэка, сейчас Люпин надеялся, что Бродяга с помощью Сохатого хоть немного справился с этой тяжелой потерей, ведь она, вне всяких сомнений, сильно ударила по нем.       Двигаясь к вагону и попутно гадая, какие же баллы СОВ получили остальные Мародеры и смогут ли они все вместе продолжать изучать одинаковые предметы, Римус даже не сразу заметил машущих ему Лили Эванс и Алису Ревелл и обернулся лишь тогда, когда Эванс его окликнула:       — Привет, Рим!       — Привет, — тут же присоединилась к ней Алиса.       — Привет, — Лунатик тепло улыбнулся сокурсницам. — Хорошо выглядите. Как лето прошло?       — Вначале скучно, если честно, — начала Лили, заправив за ухо длинную рыжую прядь и глянув на Алису, — но потом…       — А потом приехала я! — многозначительно закончила Ревелл, рассмеявшись.       — Ясно, — Римус невольно усмехнулся. Это определенно все объясняло.       — Как СОВ? — с живым интересом спросила Лили.       — Неплохо, — отозвался Люпин. — Продолжу изучать ЗОТИ, трансфигурацию, чары, травологию и зельеварение.       — Наверное, в мракоборцы идешь, раз столько предметов нужно?       — Посмотрим, — неопределенно ответил парень.       — Мы с Алисой эти же предметы выбрали. Еще я лично думаю помогать мадам Помфри в больничном крыле, чтобы посмотреть, как у меня будет идти колдомедицина, — добавила Лили.       — Хочешь пойти в целители, правильно? — догадался Римус.       — Лили точно решила, а я вот все выбираю между мракоборцем и целителем, — немного расстроенно вздохнула Алиса. — Знаю, что надо бы определиться заранее, но ведь особой разницы в предметах нет, правда? — с надеждой спросила она.       — Конечно нет, — с готовностью ответила Лили и, глянув на Люпина, добавила: — У нас около двенадцати собрание, Римус, помнишь?       — Да, конечно. Давайте-ка я вам помогу. Нам пора бы поторопиться.       Парень помог девушкам дотащить чемоданы и, как только Хогвартс-экспресс, издав громкий свист, двинулся в путь, отправился на поиски друзей, надеясь встретиться с ними до собрания старост. Долго искать не пришлось…       — Мерлин, ну где же Лунатик? — раздался громкий голос в другом конце коридора. — Его что, где-то девчонки в плен взяли? — и тут же смех трех голосов.       — Это кто там так ржет на весь вагон? — в дверях одного из купе показался семикурсник-когтевранец Карадок Дирборн, добродушно ухмыляющийся. — А, ну конечно! Блэк, Поттер и Петтигрю!       — А ты не завидуй, Дирборн! Или завидуй, но молча! — Джеймс, — а в конце коридора стоял именно он вместе с Сириусом и Питером — захохотав громче прежнего, гордо приосанился и показал когтевранцу средний палец, при этом, впрочем, не воспринимая перепалку всерьез. Мародеры неплохо общались с Дирборном, добродушным и, несмотря на принадлежность к Когтеврану, в меру любившим полоботрясничать парнем, капитаном когтевранской команды по квиддичу.       — Пошел нафиг! — в свою очередь расхохотался тот.       — Бродяга! — крикнул через плечо Сохатый вслед уже вошедшим в свободное купе Сириусу и Питеру. — Нас тут, короче, нафиг послали. Ты дорогу знаешь? Выдвигаемся или как?       — Еще бы не знать! Выдвигаемся, я только шмотки соберу! — послышался полный сарказма ответ. Римус, наблюдавший за этой картиной из другого конца коридора, усмехнулся. Он был почти уверен в том, что эту фразу Сириус выдал уже развалившись на сидении и закинув ноги на стол.       — Ну и придурки! — улыбнувшись, Карадок вернулся в свое купе.       — Мы тоже любим тебя, Карадок! — крикнул ему вслед Джеймс. Дирборн не ответил, но из двери купе показалась его рука, картинно продемонстрировавшая Поттеру его же коронный жест — выставленный средний палец. Тот, как всегда в таких случаях, лишь вновь расхохотался.       — Что ж вы так орете? — иронично спросил Римус, ухмыльнувшись. Решил наконец возвестить о своем присутствии.       — ЛУНАТИК!!! — громоподобный вопль сотряс стены вагона, и Поттер кинулся к другу. Лунатик, посмеиваясь, двинулся ему навстречу. В следующий миг его стиснули в стальных объятиях.       — Мерлин, Сохатый, отпусти меня! — едва дыша, прохрипел он. — Задушишь и не заметишь!       — Ну ты и даешь! — отстранившись от него, восхищенно произнес Джеймс. — Мы-то с Бродягой надеялись, что наконец доросли до тебя, а тут… Зараза, вот опять же вырос! Ты гляди — я все равно на дюйма два ниже!       Римус усмехнулся. Некогда они с Сириусом и Джеймсом были одного роста, но когда курсе на третьем он вдруг вернулся с летних каникул самым высоким из них, с того момента между Блэком и Поттером началась настоящая гонка — кто быстрее перерастет Люпина. Какими бы ни были результаты у них между собой, догнать Лунатика еще не удавалось никому. В целом Гриффиндоре, причем, тоже. И хоть сам Рим за лето немного прибавил в росте в очередной раз, сейчас, оглядев Поттера с головы до ног, он отметил, что друг заметно и резко вытянулся со дня их последней встречи. Судя по тому, что Джеймс и Сириус были одинакового роста, им обоим до него оставалось совсем немного. Лунатик был уверен: на седьмой курс они втроем явятся окончательно одинаковыми в росте.       Сириус и Питер, немедленно выскочившие на крик Джеймса, кинулись приветствовать Римуса. И, как ни странно, первым, о чем они заговорили, придя в купе, были результаты СОВ.       — Небось, девять «Превосходно», а, Лунатик? — хитро сощурившись, спросил Сохатый.       — Нет, конечно, — будничным тоном отозвался тот, тут же начавший переодеваться в школьную форму перед собранием старост. — Только по ЗОТИ, чарам, трансфигурации и травологии. Остальное на «Выше ожидаемого».       — Офигеть! И даже история магии? — восхитился Бродяга. Римус кивнул. — Да-а-а… Ну, мы, господин Лунатик, поскромнее результаты имеем, — витиевато продолжил он, откинувшись на спинку сидения и закинув ноги на стол. Римус закатил глаза, а Питер подавил смешок. Бродяга же невозмутимо вещал: — Господин Сохатый изволил продемонстрировать такие же результаты, как и у меня, — он прервался ровно на то мгновение, чтобы дать «пять» довольному Джеймсу. — У нас «Превосходно» по ЗОТИ, чарам и трансфигурации. Остальное на «Выше ожидаемого», а история магии только лишь на «Удовлетворительно»       — Ну, а я там провалился, — признался Питер, поморщившись. — У меня история «Слабо», астрономия только на «Удовлетворительно», а все остальное на «Выше ожидаемого». Понятия не имею, как. Я думал, что точно завалил теорию по ЗОТИ, да и чары тоже прошли через пень-колоду. Ну, а вот с историей…       — Черт с ней! — отмахнулся Бродяга. — Забей! Кому она вообще нужна? Кстати, Рим, у нас тут Сохатого капитаном сборной назначили!       — Да ты что? — Римус улыбнулся, поправляя галстук. — Здорово, Джеймс!       Поттер в ответ благодарно улыбнулся. На долгие разговоры времени не было — Люпин спешил на собрание. Но Мародеры торжественно пообещали ему рассказать о своих каникулах во всех подробностях. Когда он покинул купе, Сириус и Джеймс принялись рассказывать Питеру о последних веселых днях каникул в Годриковой Впадине, о которых в письмах сообщить так и не успели.       Римус уже подходил к купе старост, когда его догнала Лили.       — Уже началось? — спросила взволнованная девушка. — А то я в этот раз что-то слишком задержалась. Мэри расспрашивала о каникулах.       — Нет, еще не началось. Но нам пора, — Римус, пропустив девушку вперед, следом за ней вошел в купе. Здесь собрались уже почти все старосты. В сущности, ничего нового они на собрании не узнали, за исключением того, что познакомились с новыми старостами факультетов с пятого курса и с двумя новыми старостами школы. Получив обычные указания, все они отправились патрулировать вагоны.       Римус и Лили медленно шли по вагону, попутно уговаривая старшекурсников не пугать малышей небылицами о болезненном распределении и смертельно опасной переправе через Черное озеро, кишащее огромными водными тварями, а первогодок, в свою очередь, угомониться и не принимать эти байки за чистую монету.       — А перевозить вас будет Хагрид! — послышался из одного купе зловещий голос довольного собой пуффендуйца-второкурсника. — А он очень огромный и всегда сердитый!       — Ростом почти с великана! — тем же тоном подхватил его друг.       — Ой, мамочки! — девчушка-первогодка, ехавшая с ними и на свою голову верившая каждому слову, в ужасе спрятала лицо в ладонях.       — Я лучше поеду домой, Пенни! — чуть не плача, пролепетала ее подружка, точно так же вжимаясь в сидение.       — Так, что вы тут устроили? — решив положить этому конец, Римус решительно переступил порог купе, смерив младшекурсников самым строгим взглядом из своего арсенала. Лили шмыгнула следом за ним и, присев с девочками, по очереди обняла их, успокаивая:       — Не верьте им! Это все чепуха! Хогвартс — это здорово! Вам там понравится, вот увидите. Ведь вы же были рады узнать, что вы — волшебницы, правда? — судя по тому, как напугали девчушек байки пуффендуйцев и по их полному незнанию, что же из себя представляет Хогвартс, Лили поняла, что перед ней две маглорожденные первокурсницы.       — А вам нечем больше заняться, кроме как пугать первокурсников? — так же строго спросил Люпин, нахмурившись и заставив мальчишек испуганно поежиться. — Могу легко найти вам занятие, только учтите, что оно вам точно не понравится!       Младшекурсники молчали, боясь ответить. Лили, успокоив девочек, перевела взгляд на них, а после — на Римуса. Уголки ее губ дернулись вверх. Еще бы мальчишки не испугались! Ростом они оба не доставали Риму и до плеча. Немудрено, его вид был внушительным: высокий, взрослый парень со значком старосты Гриффиндора на груди, смеривающий строптивых второкурсников грозным взглядом. Да она и сама бы точно испугалась! Даже когда они с Римом покинули купе, в нем еще долго стояла гробовая тишина.       — Знаешь, Рим, ты даже меня почти напугал, — усмехнулась Эванс, когда они вновь двинулись по вагону. Люпин улыбнулся, ответив:       — Ну надо же было это прекратить! Вот уж развлечение — первокурсников пугать! Обхохочешься!       — А я, кстати, подумала, что это было бы как раз в духе…       — Нет, Лили, — прервал ее Римус. — Может, тебе это покажется странным, но малышей в поезде мы никогда не пугали байками о Хогвартсе. Я бы сказал, наоборот, было очень тяжело уговорить Сириуса не разрушать их самые красочные мечты о распределении приземленной правдой о том, что их ждет всего-навсего старая Сортировочная шляпа.       Лили рассмеялась. Вот в это она совершенно точно могла поверить. Такой цинизм был бы как раз в духе Блэка. Что может быть приятнее растерянных лиц первокурсников, разочарованных таким открытием? Только восхищенные взгляды, которыми они проводят сообщившего об этом старшекурсника. От этих мыслей девушку отвлек неожиданно раздавшийся из-за крайней двери купе громкий смех, позволивший безошибочно определить, кто же находится в нем. Яснее других Лили слышала заливистый хохот Поттера. А вот практически такой же громкий, лающий смех явно принадлежал Блэку. Римус, взглянув на нее, все с той же улыбкой произнес:       — Думаю, мы с тобой можем уже идти в свои купе. До встречи, Лили!       — Да, конечно. До встречи! — Эванс двинулась к другому концу вагона в купе, где ее ждали Алиса Ревелл, Марлин МакКиннон и Мэри МакДональд, а Люпин скрылся за дверью того, откуда доносился громкий смех.       — О, Лили! Вернулась наконец! — радостно воскликнула Марлин, едва та появилась в купе. — Ну и что такого интересного вам рассказали?       — Ничего особенного, — ответила Лили, усаживаясь подле Алисы, и, поблагодарив Мэри, приняла от нее протянутое тыквенное печенье. — Все как всегда. А вы чем тут занимались?       — Я рассказывала о том, что мои родители всерьез обсуждали переезд за границу, — хмуро ответила Мэри.       — Что? — Лили невольно выронила печенье из рук. Мэри, вздохнув, продолжила:       — Папа говорит, что нам пока не надо спешить, но мама считает иначе. Она даже не хотела отпускать меня в Хогвартс, представляете? Майклу сейчас девять, и она говорит, что если в ближайший год ничего так и не переменится к лучшему, то он точно не будет здесь учиться, и мы переедем. Так что вернусь ли я в следующем году в Хогвартс — это еще большой вопрос.       — Но разве есть сейчас место надежнее, чем Хогвартс? — изумленно спросила Алиса. — И ты, и твой брат там были бы в полной безопасности.       — Дело не только в нас, — Мэри на миг опустила глаза, а потом вдруг снова взглянула на подруг, едва заметно, горестно и виновато улыбнувшись. — Моя мама — маглорожденная. И ее это все коснется в первую очередь.       Подруги замолчали. Лили перевела взгляд за окно, на быстро проносящиеся поля. По стеклу били мелкие, бисерные капли дождя. Эванс отлично понимала МакДональд. В нынешнем положении никто не был в такой же опасности, как маглорожденные. Лили сама была такой. Но в отличие от матери Мэри, она-то направлялась в Хогвартс, под защиту преподавателей и Дамблдора. А что же делать взрослым маглорожденным волшебникам и их семьям? Представив себе, что бы она чувствовала, будь кто-либо из ее родителей маглорожденным и находись сейчас в такой опасности, Лили ощутила, как всю ее изнутри словно сковало льдом. Как же все-таки хорошо, что она сама, маглорожденная волшебница, сейчас находится вдали от своей семьи и не подвергает ее опасности!       Подруги кое-как попытались стряхнуть с себя это ощущение уныния, и, надо сказать, при наличии таких веселых болтушек, как Марлин и Алиса, у них это получилось. Всю оставшуюся дорогу они старались говорить о чем угодно, но только не о нависающей над магической Британией войной. Иногда до них даже через весь вагон долетали отголоски смеха, раздававшегося в купе всем известной компании главных школьных бузотеров — Мародеров. И Лили невольно поймала себя на мысли, что смех Поттера раздается гораздо громче и даже чаще всех остальных. Или, может, она просто именно на него обращает внимание? Кстати о Поттере, что-то он впервые за все эти годы не попытался проникнуть в то купе, где едет она. Это даже как-то странно. Хотя, определенно, тем лучше для нее. Должно быть лучше.       Станцию Хогсмид заливал дождь. Студенты, стараясь как можно быстрее добраться до спасительных карет, толкались, роняли чемоданы и клетки с совами. Боясь даже думать о бедных первокурсниках, которым предстояло переправиться по традиции через Черное озеро, Лили двинулась следом за подругами к одной из безлошадных карет. Им повезло — в ней не было никого, кроме их однокурсницы Эммелины Вэнс. Так что вскоре все пять девушек, разместившись в сухой и довольно теплой карете, быстро двигались по направлению к Хогвартсу, мечтая только лишь о том, как они наконец войдут в ярко освещенный и теплый Большой зал, украшенный к началу нового учебного года флагами факультетов и огромным гербом школы за спинами сидящих за отдельным столом учителей.

***

      — Ух, я промок до костей! И дико хочу жрать! Надеюсь, с этим хоть тянуть не будут! — едва Алиса, Марлин, Мэри и Лили уселись на с большим трудом найденные свободные места за столом Гриффиндора в Большом зале, совсем близко от них раздался раздраженный голос Сириуса Блэка.       — Кому что! — рассмеялся рядом Поттер. — Хотя я лично согласен с господином Бродягой.       На странное прозвище никто из сидящих рядом старшекурсников Гриффиндора не отреагировал — все давно привыкли, что Мародеры называют себя такими вот именами неизвестной этимологии. Что касается слов Блэка, то все, в сущности, с ним согласились. Распределение первокурсников показалось им непривычно долгим, и они с облегчением вздохнули, когда наконец последний из первогодок устремился к столу Когтеврана, а Дамблдор поднялся со своего места. Когда аплодисменты когтевранцев, приветствовавших своего нового товарища, смолкли, директор наконец начал свою речь:       — Поздравляю вас всех с новым учебным годом! — голос Дамблдора звонко разносился по залу мягкими волнами, словно отражаясь от стен. И на миг всем вдруг показалось, что им стало как будто теплее. Потому что вот он, Дамблдор, стоит на своем привычном месте, с все той же улыбкой и блеском в пронзительных, ярко-голубых глазах, разведя руки в стороны, так, словно хотел обнять всю школу. Одно только его присутствие уже внушало спокойствие и уверенность в том, что каждый из них в полной безопасности под опекой величайшего из живущих ныне волшебников. — Добро пожаловать нашим новым ученикам и старой гвардии! Прежде чем мы все приступим к нашему великолепному пиршеству, я хотел бы сообщить вам одно известие. В этом году в составе преподавателей у нас одна замена. Давайте поприветствуем профессора Уилткисс, которая станет вашим новым преподавателем защиты от Темных искусств!       С места поднялась, поклонившись залу, а потом вновь сев обратно, молодая волшебница с темными глазами, блестящими темно-каштановыми волосами и очень худым лицом, почему-то не производившим впечатления о ней как о приветливой и добродушной женщине. По залу тут же прокатились шепотки, не заглушаемые даже общими аплодисментами.       — Элеонора Уилткисс! Сириус, это же она! — Джеймс, перегнувшись над столом к другу, быстро заговорил: — Помнишь, отец упоминал ее летом? Вот, значит, что он имел в виду! Она работает где-то в Отделе обеспечения магического правопорядка.       — Точно! — Сириус прищурился, глянув на нового преподавателя. Казалось, он уже в чем-то ее подозревает.       — Хотите сказать, она из Министерства Магии? — спросил Римус.       — Именно, — Джеймс, похоже, отметил странное поведение Сириуса и в глубине души был с ним солидарен.       — Вам это не кажется странным? — словно прочитав их мысли, вновь заговорил Люпин.       — Но почему? — Питер искренне удивился. — Нужен был преподаватель. Она, наверное, хорошо знает свой предмет. Почему же это странно?       — Не знаю, — честно ответил Лунатик, устремив внимательный взгляд на профессора Уилткисс. — Но мне это почему-то не нравится.       Тем временем Дамблдор завершил свою речь, и в следующий миг на столах появились восхитительные блюда самых разных конфигураций. Успевшие сильно проголодаться ученики тут же приступили к трапезе. Повсюду слышался звон посуды и веселые, оживленные голоса. Что касается компании Мародеров, то, если Сириус и Джеймс быстро переключились с мыслей о новом преподавателе на беседу и даже обмен шуточками, вовлекая в разговор и Питера, Римус же еще долго то и дело бросал задумчивый, внимательный взгляд на преподавательский стол.       Таким же он вернулся и после ужина в спальню, когда проводил вместе с Лили первокурсников-гриффиндорцев до их общей гостиной. Сириус, Питер и Джеймс уже разбирали чемоданы. Блэк, обнаружив в своем непонятно каким образом туда попавший свитер Поттера, тут же швырнул его хозяину прямо в физиономию. Из-под свитера раздался приглушенный смех, немедленно подхваченный Питером. Сириус же довольно ухмыльнулся и вновь вернулся к своему чемодану. Именно в этот момент в спальню вошел Римус, даже не приблизившись к своей кровати, подошел к окну и расположился на подоконнике. Выражение его лица говорило о некоторой взволнованности и, определенно, о глубокой задумчивости. Сириус и Джеймс, заметив это, переглянулись, а потом вновь оба уставились на друга. Питер очень скоро к ним присоединился.       — Лунатик, тебя тоже напрягло назначение этой Уилткисс? — без тени прежнего смеха спросил наконец Джеймс.       — Не само назначение, — встретившись взглядом с друзьями, ответил Рим. — А то, что она из Министерства Магии. Скажите мне, часто ли до этого к нам приходили преподаватели именно оттуда? И что же должно было произойти, чтобы сотрудник Отдела обеспечения магического правопорядка отлучился на целый год из Министерства и отправился в Хогвартс?       Парни не ответили, но при этом не сводили друг с друга внимательных взглядов, в которых теперь отчетливо читались точно такие же подозрение и встревоженность, как и во взгляде Лунатика.