***
21 декабря. Филадельфия. 9:53. Отель «Renaissance» Джек неторопливыми движениями ножа и вилки «делил» омлет на поблёскивающей белой тарелке, параллельно бросая на Лулу редкие взгляды, когда в «зал для завтрака» вошёл Дэниел. Мерритт вёл лёгкую беседу с Эйденом, поэтому менталист никак не отреагировал, когда свободное место рядом с ним занял Атлас, и воздух вокруг окрасился неяркими нотками его парфюма. Мэй как обычно отправила в сторону фокусника пару едких замечаний, направленных на то, чтобы выяснить, в каком настроении иллюзионист сегодня, а затем снова сосредоточилась на еде, пока Уайлдер рассказывал Дэнни про новый флориш, над которым он работал в последнее время. Когда Эйден всё ещё в поисках своей дочери заметил отсутствие Хенли, он не преминул об этом спросить, получив в качестве ответа реплику от Лулы: — Она сегодня долго не могла уснуть, поэтому решила пропустить завтрак. Атлас тихо усмехнулся, поймав себя на мысли: «Отлично. Значит, я не один, на кого так влияют воспоминания? Надо почаще напоминать.» Ещё через десять минут в зале, наконец-то, появилась Ора в самом лучшем расположении духа. — Всем доброе утро! Всадники и Лорган-старший приветствовали девушку в по-обычному строгой рубашке белого цвета и чёрной юбке-карандаш. Рейна заняла свободное место между Джеком и своим отцом, поцеловав последнего в качестве приветствия. — Ты сегодня просто сияешь, — прокомментировал Эйден, и МакКинни обратил к виновнице реплики изучающий взор, надеясь тоже сделать ей комплимент, но уже в следующую секунду каждый мускул его тела напрягся, пока разум лихорадочно анализировал образ. Основная проблема и преимущество менталиста заключались в том, что он слишком хорошо знал людей. Слишком точно читал их и слишком быстро использовал свои знания для проведения анализа. Он знал это «сияние» как ничто другое. Всему есть своя причина. Причина тому, что он видел перед собой, «сидела» рядом с ним. — Сегодня встреча с Дэнелби, и я уже не могу дождаться, — прощебетала птичка, пока Мерритт боялся повернуться к Атласу, и тем самым выдать себя и «свои знания» преждевременно. Наконец, Джек ненавязчиво спросил, кто «прячется» за именем Дэнелби, сымитировав при этом лёгкую тревогу, словно Ора могла встречаться с его «соперником», и МакКинни получил заветный шанс подтвердить свои догадки. Одного взгляда хватило. Дэниел, по-прежнему «закрывшись в своей скорлупе», сосредоточенно пил кофе, но всё в нём кричало об изменениях: расслабленная поза, более плавные движения, отсутствие общей нервозности. Менталист выругался про себя и, достав из кармана телефон, набрал сообщение.***
После завтрака Эйден и Рейна покинули отель, уехав на встречу с Дэнелби, а Атлас, довольно быстро покончив с приёмом пищи, ретировался ещё раньше, заявив, что проведёт сегодняшний день в своём номере, отрабатывая свою кардистри-рутину. Дэниел вернулся в апартаменты, стащил с себя бледно-серый свитер, оставаясь в рубашке в мелкую клетку и только взялся за карты, как в номер постучали. Фокусник бросил коробочку с колодой на комод и пересёк комнату, открывая затем дверь. — Ну, молодец, — грозно посмотрел на него Мерритт. — Ты о чём? — спросил недоуменно Атлас, в следующую секунду осознавая, чем была вызвана реплика менталиста. — Тебе с порога или как? Дэниел нервно сжал губы и открыл дверь шире, впуская МакКинни. Тот прошёл внутрь и, как только услышал щелчок двери, повернулся к Дэнни, ожидая объяснений. Атлас обернулся, встречаясь с ним взглядом: — Только давай без нотаций. — Ты с ума сошёл? — Надеюсь, нет. — Сколько ещё ты будешь отходить от плана, который уже и так разби… Иллюзионисты услышали стук в дверь. Дэниел бросил ядовитый взгляд на менталиста, моментально осознавая, что оставить своё «открытие» при себе МакКинни, естественно, не смог. Мерритт как ни в чём не бывало уселся в одно из изысканных кресел. Настроение Атласа, которое и так с прошлого вечера не поднималось выше нуля, продолжало падать вниз резкими скачками. Иллюзионист открыл дверь и моментально испытал на себе пару испепеляющих взглядом глаз и подобие бранной тирады, начинающейся с: — Когда я говорила, что ты достоин всех мук ада, я явно преуменьшала! Ты вообще осознаёшь, что ты творишь?! Фокусник быстрым движением схватил Мэй за укороченную кожаную куртку-пиджак, затаскивая её внутрь. — Потише можешь быть? — прошипел он. Лула, отпрянув от него, поправила пиджак и прошла в номер. — Я так понимаю, от двери можно не отходить? Где потеряли последнего члена вашей подпольной банды? — А где ты потерял свой ч… — начала было Всадница, но была прервана обозлённой репликой Дэнни в паре с его «убивающим всё живое» взглядом: — Ещё слово, и я серьёзно вспылю. — Как вчера? Пожалуйста, только не со мной! — саркастично оскалилась Мэй. — Ты не в моём вкусе, к тому же, у те… Снова раздался стук в дверь, и Атлас сразу же открыл её, заставив кулак Джека повиснуть в воздухе, всё ещё машинально пытавшегося постучаться. — Проходи, я не собираюсь слушать твои мысли по этому поводу в холле. Кулаки тоже спрячь. Я сегодня не в духе. Уайлдер хмуро уставился на своего лучшего друга, пытаясь свыкнуться с мыслью, что «нарушение плана», о котором написал МакКинни, действительно, правда. По пути к Дэнни в номер молодой человек всё ещё старался убедить себя, что менталист мог ошибочно «прочитать» новости на «сияющем» лице Оры. Видимо, зря старался. Атлас выглянул в холл, с тревогой оглядываясь в направлении дальних номеров. Убедившись, что больше никто не собирается присоединиться к их маленькой «чайной вечеринке», он закрыл дверь и повернулся к ребятам. На фокусника посыпался ряд упрёков, исходящий от каждого из Всадников: — Ты переспал с ней? — Как ты мог? — Решил подставить нас всех? Дэниел сделал практически дирижёрский взмах рукой, останавливая этот балаган: — Никакой интервенции. Даже если вас трое, это не означает, что на меня можно нападать одновременно. Отвечая на ваши вопросы: «Да, переспал», «Тебе в позах описать, Мэй?» и «Нет, всё ещё пытаюсь вытащить нас отсюда, но пару минут назад задумался о том, что, возможно, вас троих можно и оставить». — Ты очумел? — непонимающе спросил Джек. Его тон выражал в большей степени непонимание, чем обвинение. — Вся идея была построена на том, что мы держим её на расстоянии вытянутой руки! — попытался быть нейтральным МакКинни. — Я ведь предупреждал тебя! — Как ты мог так поступить с… — всё ещё на эмоциях говорила Лула, но её реплика снова была прервана зазвонившим телефоном и последующим гневным рыком Дэниела, когда тот обнаружил, что на том проводе его нетерпеливо ожидает Шрайк. — Чёрт, хоть кто-нибудь из вас может держать язык за зубами? — Атлас проклинал Всадников про себя, когда за секунду до принятия звонка в голове проскользнула ещё одна мысль, и он спросил: — Хенли уже сказали? Все трое отрицательно замотали головой. Дэниел принял звонок и поднёс к уху телефон, говоря при этом: — Если кто-то из вас ей проговорился, я превращу жизнь каждого в настоящий ад. В следующую секунду жизнь Дэнни превратилась в ад, когда Дилан выпалил: — Ты совсем головы лишился? — Дай мне минуту, чтобы всё объяснить, — несмотря на своё «врождённое чувство превосходства», Атлас вдруг почувствовал себя провинившимся ребёнком и нервно потёр переносицу. Он ненавидел это чувство. — Я надеюсь на то, что за эту минуту ты скажешь мне о том, что это апрельская шутка, запоздавшая больше чем на полгода! — Шрайк явно был не в духе. — Я ведь предупреждал, что у тебя всего лишь один шанс, Атлас! — Дилан, успокойся! — фокусник нервно шагал по комнате, так сжимая в ладони телефон, что цвет пальцев сменился на белый. — Держу руку на пульсе. Я не позволю плану рухнуть. — Я оставил тебя ответственным, и ты сам всё испортил. Ты хоть представляешь, чего мне стоило заставить Око... — Знаю. Это был вынужденный шаг. Хочешь, чтобы она копала под нас? Я держу всё под контролем. Она в моих руках. — Чёрт, я даже не могу приехать! — Не нужно. Всё в порядке. — В порядке? — Дэнни впервые слышал раздражённые нотки в голосе Шрайка. Обычно он как раз-таки и был тем, кто может оставаться хладнокровным в любой ситуации. Выдержка агента ФБР всё же давала о себе знать. Явно не сегодня. — Если ты считаешь это стандартным течением плана… — Дилан. Я ведь дал обещание. Сдержу его. Успокойся и дай мне потушить пожар здесь, прежде чем ты набросишься на меня. Я перезвоню тебе через десять минут. Атлас положил трубку и нервно провёл рукой по волосам, нарушая их «спокойное состояние». Ребята в тайне наслаждались взбучкой для Дэнни со стороны Шрайка и уже планировали добавить, когда он повернулся к ним и с самым мрачным видом предупредил: — Прежде чем вы побежите к Ривз с красноречивым отчётом о произошедшем, я предупреждаю каждого из вас: как только она узнает, вина за её следующий уход сразу же ляжет на вас. И я даже не подумаю защищать кого-то перед Диланом. — Да Дилан и без нас знает, кто виноват! — парировала Лула. — Осторожней! — прожигал её глазами Дэнни. — Потеряешь свою подругу — не сможешь плести паутину. Мэй предательски сощурила глаза, но в следующее мгновение снова «надела» маску равнодушия. — Как тебя вообще угораздило? Я думал, ты её ударишь, а не переспишь с ней… — прокомментировал Джек. Дэниел на секунду замер, а потом принялся разворачивать мысли иллюзионистов в обратное русло, всё ещё надеясь скрыть истинную причину своей ошибки: — Она пыталась найти на нас информацию. До вчерашнего дня это был банальный Интернет, который Око для нас зачистило, но вчера её «костюм» был не единственным шоу. Она хотела нанять «спец. команду». Мне нужно было её отвлечь. Мерритт утверждает, что она в меня влюблена. Это было единственное рациональное решение. — Рациональное решение? — удивлённо посмотрел на него МакКинни. Менталист и на секунду бы не стал вторить той лапше, которую Атлас вешал им на уши, но и свои карты раскрывать просто так не планировал. — Считаешь, что после одноразового «пересыпа», она вдруг откажется от этой идеи? — Технически, это был не одноразовый пересып, так что… — Что? — теперь искреннее удивление посетило симпатичное личико Всадницы. — Предвещая твой вопрос: трижды, — бросил Дэниел, также мимолётно, как и взгляд. — И да, откажется, потому что я не планирую останавливаться. Будем держать её как можно ближе, чтобы она даже не думала лезть в Интернет в поисках нашего прошлого. — Ты переспал с ней трижды? — недоуменно уставился на друга Уайлдер. — Это вообще как возможно? — схватилась за голову Лула. Дэниел перевёл взгляд с Джека на Мэй и обратно. МакКинни, усмехнувшись, прервал мысли Дэнни об очередном комментарии в пользу «бедной сексуальной жизни» двух фокусников: — Мы сейчас о тебе. Атлас закрыл лицо ладонями, покупая себе драгоценные секунды на то, чтобы звучать как можно более убедительным в своих следующих словах. Он вздохнул и, посмотрев на Всадников, прокомментировал: — Послушайте, то, что происходит между мной и девчонкой, останется между нами. Я сказал, что займусь ей, и я выполняю своё обещание. — Может, стоило чуть раньше предупредить, что ты в прямом смысле будешь «заниматься ей»? — сыронизировала Мэй. Джек оценил шутку, подавив смешок, а затем снова вернулся к неприятной реальности. Тот факт, что Дэниел снова отходит от плана, мало кому мог принести радость. — Забавно, — нацепил фальшивую улыбку Дэнни, обращаясь к Луле, — я практически оценил шутку. Мерритт, ты видел её сегодня. Она полностью сфокусирована на мне. Всё будет в порядке. Иллюзионист в прямом смысле почувствовал приступ тошноты от осознания того, что только что переступил через свой «королевский статус», пресмыкаясь перед остальными членами команды. Радовало то, что они всё же его друзья. МакКинни кивнул после нескольких секунд раздумий. Джек впервые подумал о том, что должно быть чувствует его друг, и моментально заметил, что на лице Атласа отсутствует вечно надменная улыбка. Ему самому эта ситуация не импонировала. — Где гарантия, что ты сможешь удерживать её в этом состоянии до конца операции? — серьёзно спросил менталист. Дэниел усмехнулся. Взгляд остался таким же холодным и мрачным. — Я тебя умоляю. С этим проблем не будет. Своё дело знаю. Хенли — прямое доказательство. Считаете, она просто так меня терпит? — Если бы она тебя слышала, ты бы уже собирал свои конечности по частям, — укусила Лула. — Тогда потрудись проследить, чтобы она об этом не услышала. Я нужен вам, как воздух. Не забывайте об этом.***
Нью-Йорк. 23 декабря Отель «The Surrey» В Нью-Йорке лил дождь. Улицы, украшенные иллюминацией к предстоящему празднику, не могли удержать приподнятое настроение из-за неудачливых температурных аномалий. Словно ещё не высохшие краски на холсте, дождь размывал яркие огоньки рождественских вывесок, превращая перенаселённый машинами и людьми город в неудачную работу бродяги-импрессиониста. Город принял лучших иллюзионистов и семейство Лорган также холодно, как и Филадельфия. Всадники были рады «сменить декорации», однако, оказавшись в пентхаусе отеля «The Surrey», ребята чуть ли не поссорились, выбирая «соседа» по комнате. Династия Лорган остановилась в президентских апартаментах, а в распоряжение Всадников был отдан пентхаус с тремя спальнями, подготовленными для двух гостей каждая. Лула и Джек настаивали на том, чтобы им позволили остаться в одном номере, Дэниел предлагал Хенли в качестве своей соседки, отметая возможный вариант, в котором девушка остаётся в комнате с Мерриттом. Менталист в свою очередь готов был делить спальню с кем угодно, кроме Атласа, аргументируя это тем, что «уже жил с ним в одной квартире» и больше не хочет повторять этого опыта. Дилан поставил всех на место, определив за Мэй и Ривз один номер, МакКинни и Уайлдером второй, а за собой и Дэнни оставил третий. Пентхаус Всадников представлял собой двухэтажные апартаменты, каждая комната которых была выполнена в чёрных и белых тонах. Триумф стиля Модерн. Мягкие диваны и кресла геометрически правильных форм, множество зеркал, создающих иллюзию дополнительного пространства, налёт конструктивизма в каждом предмете, сочетание мягких ковров с холодными полированными поверхностями. Даже стол для бильярда, расположенный в огромной гостиной в качестве одного из развлечений для гостей, не выделялся из классической гаммы и был выполнен полностью в чёрно-серых тонах. Единственными пятнами цвета в номере были вазы с пуансетией — красными звёздами рождественского утра. Их задачей было создать праздничное настроение для постояльцев, хотя Хенли они больше напомнили маки на её сорочке, которые она спутала с пятнами крови, проснувшись после очередного кошмара. В первый же день после переезда семья Лорган присоединилась к иллюзионистам за завтраком, накрытым в столовой, являющейся также частью пентхауса. Алекс заставил Мерритта слегка понервничать своим хмурым видом и отсутствием аппетита. В отличие от Эйдена и Оры, парень, казалось, не испытывал особой радости от проведения своего свободного времени в компании лучших фокусников. Однако, МакКинни успокоился, когда, наконец, понял, что причиной такого поведения Лоргана-младшего являлись далеко не они, а его отец. Эйден не сказал сыну ни слова за столом, а тот отвечал отцу тем же, нацепив на себя маску, которая обычно украшала лицо Дэниела. Рейна продолжала «сиять», то и дело бросая на своих поклонников соблазнительные взгляды. Джек «с радостью» отвечал на них, в то время как на лице Атласа читалось «гнетущее равнодушие», граничащее с презрением. Хенли умело отбивалась от ухаживаний Лоргана-старшего, переворачивая каждый его комплимент в лёгкую беседу, непременно вовлекая в неё кого-нибудь из команды. Дилан с радостью помогал, пытаясь не запутывать клубок «сложных» связей между ребятами и будущими заключёнными. После завтрака Эйден и Дилан покинули отель вместе, направившись на встречу с владельцем компании «Мэдисон Сквер Гарден» для организации второго шоу фокусников на одноименной арене. Всадники же остались «присматривать за детьми», развлекая их всевозможными способами. Ора с нескрываемым удовольствием принимала участие в партии в пул, показывая остальным игрокам свои «аппетитные» изгибы каждый раз, когда до неё доходил ход. Мерритт вызвался стать её напарником в команде, в то время как стороной-противником стали Уайлдер и, как ни странно, Атлас, которого пришлось уговаривать присоединится к игре в течение добрых двадцати минут. Хенли время от времени наблюдала за игрой, параллельно исследуя новую коллекцию своего любимого онлайн-магазина, который предлагал аутентичные и в тоже время трендовые головные уборы. Лула, сидя на диване, практиковала свои немногочисленные навыки в базовых манипуляциях карт, то и дело наклоняясь, чтобы собрать рассыпанные карты с пола. Волосы то и дело спадали ей на лицо, заставляя девушку терять своё терпение в два раза быстрее. Наконец, после тридцатого «поклона» она больше не могла терпеть и, бросив колоду на диван, направилась к себе в комнату за оружием против своих непослушных волос. Поднявшись по лестнице, она прошла мимо комнаты Джека и, приближаясь к своей спальне, услышала из-за приоткрытой двери раздражённый голос Алекса: — Ты не можешь указывать мне, с кем я могу общаться, а с кем нет! Он — мой лучший друг! Пап! Па… Чёрт, когда это всё закончится? Мэй подумала, что телефонный разговор, который вёл Алекс, скорее всего закончился и, пораздумав пару секунд, вошла в комнату со слегка испуганным видом: — Всё… Всё в порядке? — Что ты тут… — вздрогнул Алекс, но расслабился, как только увидел фокусницу. — Это твоя комната? Девушка осторожно кивнула: — И Хенли. Что, не похоже? — Лула усмехнулась, включая «режим шута». — Это тебе, конечно, не комната принцесс в розовых облачках, но… Алекс усмехнулся, засовывая в задний карман джинс телефон: — Хочешь сказать, обычно твоя комната выглядит как сахарная вата? — Шутишь? — фокусница не сдержала смешок. — Моя была бы раза в три темнее этой. Ну, знаешь, такое маленькое пристанище Дракулы-рокера. Я… Я вообще-то не хотела тебя прерывать. Просто зашла за резинкой для волос. — А… Ничего. Это я должен был спросить разрешения, прежде чем врываться без него в единственную женскую комнату, — Лорган-младший пытался скрыть стыдливое выражение, вызванное тем, что иллюзионистка стала свидетелем его «не особо приятного» разговора с отцом. — Если что, комната Джека и Мерритта больше сходит на девчачью, так что не переживай, — Мэй подошла к прикроватной тумбе и, достав из первого ящика резинку, стянула волосы в невысокий хвост. Парень тихо рассмеялся, всего на пару секунд променяв своё внутреннее беспокойство на искренний смех. В следующее мгновенье настроение вернулось обратно: — Ты… Ты не против, если я тут посижу немного? Не хочу сейчас видеть Рей. Она опять начнёт бросаться своими «комплиментами». Отец, наверняка, уже доложил ей о том, что я… Это неважно. — Конечно, — беспечно бросила Мэй, не вдаваясь в подробности. Молодой человек хотел присесть на одну из кроватей, но выбор оказался «жутко неверным», потому что, как только он решил устроиться на ней, фокусница выпалила со скоростью света: — Нет, только не туда! Это кровать Хенли, а у неё эта абсурдная боязнь микробов! Так что давай лучше не будем играть с огнём. Я не хочу, чтобы она понаставила здесь ультрафиолетовые лампы. Вот, садись сюда, — девушка указала на свою постель, и Алекс, со слегка напуганным видом, присел на край. — Поэтому она всё время в перчатках? Лула уселась рядом, безрезультатно пытаясь «воткнуть» выбившуюся прядь волос в хвост, не переделывая его. — А ты думал, она просто старается выделиться? Парень пожал плечами: — Не знаю… Думал, это что-то вроде стиля. — Ну… Это тоже. Но это не главное. В комнате повисла тишина. Фокусница боялась слишком резко надавить на Лоргана-младшего, но сидеть в тишине казалось худшим вариантом, поэтому через минуту она всё же прервала молчание: — Так значит… Сложные отношения с отцом? — Нет… То есть, да… — парень нервно нажал на виски пальцами правой руки. — Просто всё одно к одному. Перед отъездом поссорился с Бек… Точнее расстался. Отец как обычно с ультиматумами, Рей сегодня всё утро пыталась вывести меня из себя, а теперь ещё и эта ситуация с Хэнко… — Постой-ка, приятель. Не так быстро, — Лула подумала, что совсем не умеет успокаивать людей, но звать на помощь Хенли сейчас явно не самое лучшее решение, да и Алекс скорее всего нечасто бывает расположен к разговорам. Она, конечно, могла бы написать МакКинни… — Давай по порядку. Откинем историю с твоей сестрой, потому что, сдаётся мне, вы с ней не особо ладите. Алекс внимательно посмотрел на Мэй, и та поспешила исправить себя: — А… Я могу ошибаться. — Нет, ты права. Она меня терпеть не может. Это взаимно. — Если тебе станет легче, у меня есть сводный брат, которого я просто не выношу. Он что-то вроде Атласа, только в два раза хуже. Причём я никогда не лезу первая, хотя в это и трудно поверить, но он всё равно меня достаёт и потом получает по ушам. Алекс усмехнулся, искренне веря каждому сказанному слову: — Я… Не особо могу надавать Рей по ушам. — Эй! Я и не уговариваю тебя. Ты же вроде политик или кто-то там… — Будущий дипломат, — поправил её Алекс, несмотря на то, что его направление в университете указывало на то, что он станет управленцем. — Вот, — протянула Мэй, скрещивая ноги под собой, — ты же можешь применить все эти свои штучки? — Нет, Рей на «дипломатические переговоры» не ведётся. Только время потеряю. — Ладно, но с отцом-то такое, наверняка, прокатит? Он выглядит вполне себе нормальным… — рассуждала вслух фокусница. Алекс устало упал корпусом на кровать, покоряясь мыслям: — Он хочет, чтобы я перестал общаться со своим лучшим другом. Хэнк — единственный, кто меня понимает. С кем мне разговаривать, если не с ним? Я без него и дня не протяну со своей семьёй. У меня мозги плавятся каждый раз, когда они рядом. Мэй с горечью подумала о том, что испытывает жалость к парню. Он явно родился не в той семье. — Дилан очень часто в отъездах, и я бы предложила тебе остановится в его комнате, чтобы «остудить мозги», но он делит комнату с задницей-Атласом, а тот ещё хуже, чем твоя сестра, поэтому единственное, что могу предложить, — это диван в гостиной. Но там уютно. Я вчера чуть ли не отключилась на нём. Алекс рассмеялся. — Да и к тому же, я не особо знакома с политическими трактатами и у нас вообще мало общего, но я всегда к твоим услугам. Готова слушать тебя хоть весь день, если это поможет тебе избежать компании твоих родных. Это я к тому, что тебе есть с кем поговорить… Лорган-младший встретился с фокусницей взглядом, и девушка внутренне сжалась, осознавая, что дружба, которую она предлагает, сможет выдержать всего две недели.***
25 декабря. Нью-Йорк. Отель «The Surrey» — Спускайтесь! — раздался голос Дилана из гостиной. Сонные Всадники один за другим медленно «повыползали» из своих комнат с негодующими выражениями «какого чёрта?» на лице. Хенли медленно переставляла тапочки, шаг за шагом заставляя своё тело передвигаться. За ней в таком же медленном темпе следовала Лула. Джек старался держать свои глаза открытыми, чтобы не врезаться в косяк, МакКинни с самым недовольным видом мысленно посылал Шрайка куда подальше. Атлас выглядел жутко усталым, будто лёг спать всего пару часов назад. — Ну, где вы? Сони! Вас вообще хоть куда-нибудь можно вытащить? Мерритт буркнул: — Ты на время смотрел? Лула хотела было добавить что-то в таком же духе, но наткнулась на Ривз, которая замерла на лестнице с широко раскрытыми глазами, шепча на выдохе: — Что? Уайлдер врезался в Мэй, а МакКинни и Атлас вовремя успели остановиться, выглядывая из-за других на то, что привлекло всеобщее внимание. В гостиной пентхауса их ждала гостья. Высокая рождественская ёлка, украшенная золотыми и красными шарами, контрастировала с чёрно-белым интерьером. Гирлянды тёплых огоньков и пушистые ветки, наполнившие воздух самым праздничным ароматом, который только можно представить, дополняли картину. Дилан в свитере, совпадающим по цвету с «гостьей», улыбался, смотря на свою команду: ребята с открытыми ртами рассматривали обычно не изобилующую цветами гостиную, превращённую в яркий калейдоскоп рождественского утра. Перенесённый из столовой стол ломился праздничными лакомствами в самой семейной манере, которую только можно представить: запечённая индейка, занимающая, казалось, весь центр стола; кукурузные лепёшки, картофельное пюре, бобы, тыквенный пирог. Всё в лучших традициях американской кухни. — Так, сразу говорю, что у меня не было времени выбирать вам подарки, поэтому считайте всё это, — Шрайк обвёл рукой гостиную, — одним общим. — Поверить не могу, — тихо раздались мысли Ривз вслух. — С Рождеством, — улыбнулся лидер. Джек усмехнулся, всё ещё пытаясь собрать мысли в кучу, вот уже второй раз испытывая на себе одно из самых приятных чувств — чувство праздничного удивления. МакКинни и Атлас обменялись искренне поражёнными взглядами. На лицах обоих появилась неподдельная улыбка. — Так мы теперь празднуем? — наконец-то проснулась Лула, а вместе с ней и её внутренний ребёнок. Дилан похлопал по карманам: — Ты вроде первой это предложила, если я верно помню. В следующий момент Мэй кинулась вниз по лестнице со словами: — Ты просто лучший! С Рождеством! — девушка чуть ли не задушила лидера в объятиях — её любимый способ выражать благодарность. Шрайк давился смехом, остальные с не меньшим восторгом заторопились вниз по лестнице, чтобы по очереди обнять Дилана, а затем и всех остальных, потому что Лула определённо не собиралась останавливаться только на Шрайке. Ребята обменивались объятиями и поздравлениями. Мерритт, похлопывая лидера по спине, окончательно принял всю эту идею с отмечанием важных праздников, уступая своей давней привычке избегать «семейные» вечера. Мэй и Атлас на день подняли белый флаг, обменявшись тёплыми семейными объятиями. Джек был похищен Лулой для «рождественского» поцелуя, который должен был заменить их последние ночи, проведённые вдали друг от друга. Мэй, как обычно бьющая энергией от праздничного восторга, довольно быстро справилась с поцелуем и метнулась к столу, уже через секунды запихивая в рот кусочек пирога, а затем увидела, что под ёлкой всё же есть один подарок. — Стойте! — выкрикнула было она, но с тыквенным пирогом за щеками фраза оказалась нечленораздельной. Девушка забыла о рождественских вкусностях и быстрее молнии пересекла комнату, уже в следующую секунду привлекая внимание всех остальных словами: — Тут есть подарок! Правда он маленький! — Дилан еле сдерживал смех, пока Лула на коленях пыталась дотянуться до маленькой коробочки, спрятавшейся под ёлкой. Все замерли в ожидании. Наконец, коробочка в её руках, и у фокусницы перехватило дыхание. Она обожала Рождество и подарки. Даже если последние принадлежали не ей. Просто держать их в руках; видеть, как открывают коробочки, развязывают ленты, срывают упаковочную бумагу и, в конце концов, находят то, о чём мечтали весь год. Лула даже не успела подумать, кому может принадлежать единственный подарок. На бирочке, торчащей из-под красного банта, было прописано её имя. — Мне? — подняла девушка глаза на Всадников. — Думаю, этот подарок ждал тебя уже давно, — улыбнулся Дилан. Мэй принялась стягивать с небольшой коробки белую бумагу, украшенную блестящими снежинками нежно-голубого цвета, пока Хенли, посмотрев на лидера, медленно двинулась в направлении Дэнни. Джек думал о том, что нужно взять себе за привычку дарить девушке подарки чаще, видя с каким возбуждением и нетерпением фокусница проделывает свой путь к «таинственному» подарку. Затаив дыхание, Лула положила ладонь на верхнюю часть коробочки и подняла её, заглядывая внутрь. На неё «смотрел» всевидящий глаз. Знак Ока. Как на карте Таро Джека, уголки которой она стерла от постоянных просмотров. МакКинни и Ривз, словно лампочки, улыбались, разгадав содержимое. Джек наслаждался восторженным видом возлюбленной. Атлас безуспешно прятал улыбку, а Дилан подначивал: — Давай, переверни. Мэй сделала глубокий вдох и трясущейся рукой перевернула карту Таро, устроившуюся на красном атласе. «Сила» На лице фокусницы непередаваемое выражение гордости, радости, счастья и удивления. Перед ней изображение женщины с тёмными волосами, похожей на древнегреческую богиню, а по её левую сторону — лев с величественной гривой. Цифра «восемь» — бесконечность. Одна из сильнейших карт в Таро. Мощная энергетика, смелость и храбрость вплоть до героизма. Жизненная энергия и решительность. Страсть и бесстрашие. Большой личный магнетизм. Внутренняя уверенность в собственной правоте. Подчинившая самое величественное животное. Обладательница силы. Хенли прошептала Дэнни: — Так вот зачем тебе новая колода. Тот ответил: — Не понимаю, о чём ты. — Ну конечно, — улыбнулась Ривз, ещё раз убеждаясь в том, что за мраморной оболочкой всё ещё скрывается наполненное жизненной энергией сердце. Дилан объяснял Луле: — Считаю, что карта подходит тебе идеально. Когда я собирал команду, мне не хватало одного маленького, но тем не менее важного кусочка. Все они, — Дилан беспечно указал на четвёрку Всадников, — слишком заняты собой, чтобы превратить команду во что-то большее. Мне нужен был человек, который сможет вдохнуть во Всадников жизнь, перевернуть их с ног на голову, заставить Атласа приубавить своё эго, а Джека почувствовать себя полноправным членом команды. Мерритт должен был найти человека, разделяющего его уникальное чувство юмора, а Хенли должна была получить дополнительную силу, чтобы противостоять мужской половине команды. Дэниел даже не успел выразить своё недовольство по поводу такого комментария о своём эго, когда его накрыло удивление из-за жидких кристалликов, засеребрившихся на глазах обладательницы пятой карты Таро, всё ещё сидящей на коленях возле рождественской ёлки. Совсем не свойственные Луле эмоции норовили победить в сражении против натренированной выдержки. — Он прав, Лу! — улыбнулся Джек. — Ты и есть та самая неотъемлемая часть, — продолжил Дилан. — Наблюдая за вами в Чикаго, за тем, как ты «преследуешь» каждого из них с фотоаппаратом, надеясь поймать самые нелепые кадры. Она серьёзно чуть ли не сфотографировала тебя в душе? — повернулся Шрайк к Атласу. Тот кивнул, усмехаясь. — Рассказы Мерритта о том, как ты, словно лев на своей карте, защищаешь Хенли. Сюрприз в день рождения Джека. Ты даришь нам право называться чем-то большим, чем просто команда. — Ребят, я сейчас расплачусь. И это реальная проблема, — выпалила Мэй и снова кинулась в объятья своих друзей.***
— Это ты пару часов назад пришёл? — спросил тихо Джек. — Я слышал, как кто-то проходил мимо нашей комнаты. Атлас кивнул. Говорить о своих теперь уже «прямых обязанностях» не хотелось. Проведя ночь в апартаментах Лорган, парень запретил себе думать о Рейне, как только покинул её спальню ближе к утру. Уайлдер, заметив на лице Дэнни мрачные тени, поспешил перевести разговор в другое русло. Карточные мастера стояли возле окна, рассматривая, как капли дождя рисовали причудливые узоры на стекле. В городе не было ни намёка на праздник, тогда как в пентхаусе фокусников зарождалась настоящая магия. МакКинни и Шрайк, разговаривая, направились в столовую за бокалами для глинтвейна. Лула, не выпуская из рук свою карту Таро, последовала за ними, чувствуя торжество каждой своей частичкой. Ривз рассматривала величественный дух Рождества, заключённый в пушистую ель, украшенную яркими шарами. Фокусница, всё ещё в пижаме, как и остальные, обходила праздничное дерево, скрестив на груди руки, рассматривая при этом, как огоньки электрических гирлянд отражались в стеклянных шарах, когда заметила ровно на уровне своих глаз круглую золотую коробочку, подвешенную на одной из веток. На расстоянии нескольких шагов круглая коробочка почти не отличалась от золотых шаров и могла вполне сойти за ёлочное украшение. Обвязанная золотой лентой, коробочка ожидала своего хозяина. Или хозяйку. Хенли обернулась, окидывая взглядом гостиную. Атлас и Уайлдер что-то увлечённо обсуждали. Остальных видно не было. Девушка потянулась к коробочке, разворачивая её внешней частью к себе. В качестве получателя на бирочке, спрятанной за бантом, значилось «Хенли». Ривз, не торопясь, сняла «золотой подарок» с веточки, с придыханием изучая, как яркая лента стягивает части коробочки, образуя почти идеальный бант сверху. Потянув за край ленты, фокусница освободила подарочную коробку, даже не пытаясь отгадать, что может скрываться внутри. Сняв плотно прижатую крышку, Хенли резко вздохнула, вздрагивая от неожиданности. На белой мягкой «подушечке» две тонкие золотые цепочки сходились к центру, цепляясь за вершины двух треугольников, олицетворявших лучи солнца. Точная копия украшения. Знак единственной звезды солнечной системы. Тонкое золотое кольцо, внешнюю сторону которого, словно лепестки цветка, продолжали очертания маленьких треугольников. Всё, как она помнила. Тот же размер, те же чёткие грани в сочетании с идеальной окружностью. За исключением одного. Вместо полого кольца внутри «солнца» на маленьком колечке в верхней части солнечного круга был закреплён золотой диск всего на вторую или третью долю миллиметра меньше основного кольца по диаметру. Наполняя центр солнечной системы золотом, диск был подвешен внутри очертаний солнечного цветка. Подвеска в подвеске. Хенли провела пальцами по знакомым граням, не веря тому, что потерянный ею браслет «вернулся». Где он достал точную копию? Она точно знала, что потерянный оригинал никак не мог попасть в руки к тому, кто подарил ей его. Осторожно сжав подвеску между пальцами, девушка потянула руку на себя, освобождая изысканно тонкие цепочки, когда заметила второе отличие. Это был не браслет. «Золотые нити» слишком длинные. Кулон. — У меня было повреждено сухожилие и растянута пара мышц, — рассказывал Джек Дэнни, когда его друг был пойман врасплох резким появлением Ривз рядом. Та внезапно бросилась Атласу на шею, крепко обнимая молодого человека. Дэниел от неожиданности потерял пару секунд на осознание того, что Хенли прижалась к нему каждой частичкой своего тела, заключая верхнюю часть его корпуса в цепкие объятия. Резкий аромат её волос и дыхание фокусницы на своей шее, скромно шепчущей «Спасибо». Дэнни автоматически положил ладони на её талию, принимая «благодарность». — Я, пожалуй, оставлю вас, — тихо усмехнулся Джек и поспешил оставить иллюзионистов наедине. В следующую секунду из столовой появилась оставшаяся тройка. Стеклянные бокалы в руках. Сосредоточенные на необычной сцене взгляды. — А это когда успело произойти? — непонимающе поинтересовалась Лула. — Они же вроде поссорились три дня назад? — Это же Атлас и Ривз, — усмехнулся Уайлдер, перенимая из её рук бокалы, — их отношения меняются быстрее, чем фазы Луны. Ривз всё ещё прижималась корпусом к иллюзионисту, наслаждаясь каждой секундой. — Хенли, — тихо пробубнил он ей на ухо, — я ведь не монах. Девушка резко отпрянула, стараясь не опускать взгляд вниз: — Прости. — Ничего. Я обычно таким проявлениям рад. Только наедине. Я и так уже Мэй слишком многое выдал. Не корми её любопытство. Можешь продолжить благодарить меня в любое время. Наличие минимума одежды или её полное отсутствие приветствуется. Ривз бросила на фокусника огненный взгляд. Секундная вспышка и неизменные игривые нотки. Атлас ещё раз подумал о том, что Всадница тот, ещё игрок. — Я… Как ты… Где ты достал его? — Да. Не потеряй, — предупредил он. — Теренс неделю искал мои чертежи, чтобы воссоздать подвеску. Не думаю, что в следующий раз он будет особо рад переворачивать всю свою лавку, чтобы найти мои записи. Пришлось мотивировать его двойной оплатой. — Подожди, ты что сам рисовал дизайн? — ещё одно открытие об иллюзионисте, с которым она, казалось, была знакома дольше жизни. Атлас неуверенно кивнул: — У меня было довольно точное видение того, что я хотел получить в итоге. И я не умею рисовать. Это не было похоже на «Витрувианского человека», если тебе интересно. Там всего-то пара правильных геометрических фигур. Ничего необычного. — Получается… — фокусница пыталась преобразовать сотни мыслей, свалившихся на неё одновременно в последовательный вопрос. — Эксклюзивная ювелирная работа? Дэнни легко усмехнулся: — Вообще, ювелир, с которым я работал, в принципе, не жалует идею «конвейерной продукции». Поэтому заставить его создать копию было тем ещё заданием. Пришлось добавить пару новшеств. Хенли посмотрела на подвеску, солнечный диск которой покачивался внутри самой подвески, та в свою очередь, покачивалась в другом ритме. Диссонанс частоты движения чем-то напоминал противоположную направленность движущихся частей сферической астролябии. — Дэниел, я не перестаю открывать тебя с новых сторон. — Оу, полное имя. Хочешь подняться ко мне? — Атлас недвусмысленно поднял бровь, Хенли рассмеялась, бросая его фразу: — Не понимаю, о чём ты. — Да-да, конечно, — на лице иллюзиониста сияла нескрываемая ирония. — Поможешь застегнуть? — фокусница протянула Дэнни подвеску, поблескивающую в её ладони.***
31 декабря. Нью-Йорк. 23:59. Отель «The Surrey» Когда Хенли впилась губами в губы Джека, она думала о том, что Новогодняя ночь, в отличии от Рождества, пошла совсем не по тому сценарию, который планировали Всадники. Больше походящий на дурную фантазию треугольник из трёх пар. Четыре пары глаз, испепеляющих друг друга, и три совершенно разных по своей силе, желанию и намерениям поцелуя. Забавно, но всё началось с предложения Атласа «сохранить для него поцелуй», а потом эта идея, которая умудрилась держать Ривз в приятном нетерпении, рухнула, словно карточный домик, когда в пентхаусе Всадников появилась довольно «нетрезвая» Ора и её всё-таки трезвый брат, Алекс. «Намекнул ей, что ты моя сестра». Поцелуй отменяется. Дэниел бросил тревожный и вместе с тем мимолётный взгляд на свою бывшую ассистентку и снова нацепил на себя «маску мрачности», а Хенли за полчаса до наступления Нового года резко перестала верить в чудеса. Лула в свою очередь тоже испытала то ещё разочарование, осознавая, что теперь ей снова придётся лицезреть, как наследница Лорган вторгается языком в её бойфренда, что было той ещё отвратительной сценой. Джек, как только увидел Рейну в дверях, принял решение, во что бы то ни стало, напиться сегодня пуншем, хотя обычно считал это невозможным. В общем целом МакКинни и Мэй были рады появлению Алекса. Ребята провели с ним предновогодний день, когда Лоргану-младшему удалось сбежать от своей «любимой семьи», а Уайлдер, Атлас, Ривз и Шрайк были заняты подготовкой Новогодней ночи на Тайм-Сквер. Парень показал себя как приятный и открытый собеседник. Мерритт получал дикое удовольствие от общения с сообразительным молодым человеком, а Лула с удивительным для себя интересом слушала доводы Алекса касательно бизнеса, политики, семьи и даже самых разных нелепостей, вроде неудобных контейнеров для пончиков в кафе, где они скрытно беседовали за угловым столиком. Дилан внутренне напрягся, гостеприимно приглашая «гостей» в пентхаус. Удивление также вызвал тот факт, что Эйден не появился, улетев из Нью-Йорка по важному вопросу, который не смог дотерпеть даже до утра. Видимо, поэтому Рейна и позволила себе так напиться, отмечая Новый год без любимого папочки. Всё в принципе шло не так плохо. Каждый из Всадников за полчаса уже успел свыкнуться с мыслью, что Ора точно не пропустит поцелуй в полночь. Касательно остальных, все, не сговариваясь, решили «пропустить» эту английскую традицию. Ну, почти все. Атлас прислал сообщение Ривз о том, что «новогодний поцелуй» переносится на пару часов, пока Рейна не исчезнет с горизонта. Однако, когда восемь человек наблюдали на плазменном экране бег последних секунд старого года, никто из них не ожидал, что с финальным движением часовой стрелки Ора припечатает свои пахнущие алкоголем губы к напряжённому Атласу, а Алекс робко повернёт лицо Лулы к себе и оставит на её губах далеко не «дружественный» поцелуй. Приблизительно семьдесят процентов населения планеты целуется с закрытыми глазами. Всего лишь тридцать предпочитают наблюдать за партнёром и его реакцией на поцелуй или же просто не разделяют тот же порыв к такому слишком близкому контакту. Лула в ужасе таращилась на Джека, пока в её голове проносилась сцена после её поцелуя с Атласом. Только не бешеный Уайлдер и его кулаки! Дэнни задержал взгляд на Хенли, которая в секунду отмела напрочь идею «перенесённого поцелуя». Однако, в следующий момент Дэниел заставил себя закрыть глаза и полностью погрузиться в пьянящий поцелуй, помня, что Рейна входит в тридцать процентов тех, кто обычно любит «подсматривать» за своей «жертвой». МакКинни смотрел на разворачивающуюся сцену с лёгкой надеждой на поцелуй от Ривз. Но пока он надеялся, Хенли уже вовсю пыталась спасти ситуацию, притягивая к себе Джека. Фокусница прочла мысли Лулы, и в следующее мгновенье борьба в перетягивание каната снова поменяла фаворитов, потому что на этот раз Мэй и Атлас вдруг осознали, что их губы онемели, пока Хенли отдавала право на поцелуй Джеку, а тот топил в себе жуткую волну ревности, которая с головой накрыла его мальчишечье сердце секундами ранее. МакКинни и Шрайк, не показывая ни одной эмоции, лицезрели игру в «слепые свидания», а Тайм-Сквер тем временем взрывался праздничными фейерверками, поздравляя жителей Америки с началом нового календарного отсчёта.***
«Мы сделали это! Новый год наступил! Вы можете в это поверить?» — симпатичная телеведущая в тёмно-синем пальто в прямом эфире блистала белоснежной улыбкой в компании своего соведущего, который с таким же энтузиазмом поздравлял жителей Штатов с наступлением нового календарного года. Позади них тысячи и тысячи людей утопали в разноцветном конфетти. Фрэнк Синатра под фанфары трубных и мотивом, которую невозможно ни с чем перепутать, приветствовал жителей Нью-Йорка в новом году гимном «Большого яблока». Тайм Сквер — самая красочная и известная улица города небоскрёбов выглядела ещё ярче, принимая в качестве своих гостей несчитанное количество посетителей, подпевающих бархатному голосу непревзойдённого певца. «Шар времени снова опустился. Тысячи людей здесь, и миллионы у экранов телевизоров стали свидетелями этого знаменательного события!» — продолжал телеведущий. — «Мы здесь, чтобы передать вам это незабываемое ощущение! Лесли, ты чувствуешь эту атмосферу?» «Это что-то непередаваемое, Бретт! Каждый получил свой новогодний поцелуй. В этом году Тайм Сквер собрал более двадцати тысяч жителей! Атмосфера невероятная!» Камеры передавали счастливые лица жителей Нью-Йорка, машущих в кадр, кричащих поздравления, танцующих в радостном экстазе и строящих веселые гримасы. Кадры сменялись на панорамные, охватывая бесконечный океан людей. Телеведущие продолжали транслировать Новогоднюю ночь, обмениваясь новыми резолюциями на следующий год в тот момент, когда рекламные экраны на главной улице самого известного города Америки резко потухли, а затем снова вернулись к трансляции, сменив всю поздравительную яркую рекламу от самых известных брендов на чёрный экран с новым отсчётом: золотыми цифрами, отсчитывающими секунды. На рекламных щитах, растянутых на зданиях, также появились проекции, пряча всю рекламу под неминуемым отсчётом. Тридцать два, тридцать один, тридцать… «Что происходит?» — телеведущая Лесли с напуганным видом обратилась к своему коллеге. Тот потерял дар речи. Людской океан замер в ожидании. С высокой башни в центре улицы красные и золотые вспышки фейерверка подначивали зрителей, пока обратный отсчёт приближался к своей конечной точке. Четырнадцать, тринадцать… Толпа начала в нетерпении хлопать, ожидая хлопки гигантского салюта, который скорее всего ознаменовывали золотые цифры. Телеведущие замерли, не зная, что именно они должны были передать. Несмотря на то, что жители Нью-Йорка радостно отсчитывали секунды уже второй раз за ночь, работники телетрансляции пытались свыкнуться с мыслью, что в следующие секунды скорее всего начнётся терракт. Но тройка сменилась двойкой, та в свою очередь единицей, и в следующее мгновение Тайм-Сквер испытал на себе новую волну праздничного цунами. Взрыв конфетти, величественный бит современного гимна Нью-Йорка, красные и золотые шары фейерверка в ночном небе. Крутящийся вокруг своей оси символ Всадников, на каждом экране и рекламном щите. Сообщение на главном экране центральной башни:«Они вернулись для очередного шоу. Ты готов, Нью-Йорк?»
Океан взорвался восторженными возгласами и движениями. Жители Нью-Йорка тонули в дожде из конфетти. Телевизионная трансляция вернула кадр немым «рыбкам-телеведущим», шокировано наблюдавшим за происходящим. Кусочки конфетти были гораздо больше по размеру в сравнении с предыдущими. Бретт первым очнулся от оцепенения, поймав один из листочков. Чёрный с одной стороны и золотой с другой. На чёрной стороне тонкие линии ладони в перчатке удерживали новый знак Всадников. Телеведущий перевернул лифлет золотой стороной к себе, обнаружив, что это совсем не он. Это билет. На новое шоу Всадников.«9 января. 8pm. Концертная арена «Мэдисон Сквер Гарден»»
— Отличная работа, ребята, — тихо прокомментировал Мерритт, стоя возле телевизора. Хенли повернулась и скривила губы в слегка грустной улыбке. — Жаль, вас с нами не было, — ответил Джек. — Было весело устанавливать пушки на зданиях. — Ну, мы были заняты развитием дружбы с мальчишкой, — ещё тише ответил менталист. — Да, я вижу. — кивнул Уайлдер. — Кажется, преуспели.***
Лидер покинул наполненную жизнью гостиную пентхауса. Спустившись по лестнице для персонала, Дилан окунулся в мрачный холод Нью-Йоркской улицы и, достав из кармана «пустой телефон», набрал номер. В трубке послышались гудки. Через пятнадцать секунд раздался знакомый женский голос: — Агент Остин. — Натали, Дилан Шрайк. — Родс? — в голосе послышалось искреннее удивление. — Как тебе удобнее. С Новым годом! — усмехнулся бывший агент. — Зачем ты звонишь? — на линии запищали аппараты, и Шрайк улыбнулся, отмечая начало отсчёта до окончания разговора. Нельзя, чтобы их обнаружили раньше времени. — Хотел предложить сделку. — Это о твоём предстоящем шоу? Я курирую департамент Нью-Йорка. Моя задача — поймать тебя, а не заключать с тобой сделки. — Что ж, возможно, тебе придётся пожертвовать моей кандидатурой. — Что ты имеешь в виду? — Через двенадцать дней ты можешь получить то, что никто до меня не был способен найти, но взамен, мне понадобится твоя помощь. — Я не могу сотрудничать с тобой: это грозит мне лишением работы. Я и так жутко подставила себя в Лондоне. — Даже если на кону Эребас? На другом конце провода повисла немая тишина.***
1 января. Нью-Йорк. 9:23. Starbucks в квартале от книжного магазина «FoxBooks» — Привет, Ник, — миловидная девушка, уже переодевшись в униформу, приветствовала коллегу, в которого была тайно влюблена вот уже три месяца. — Привет, Сид. Буду через минутку, — бросил Ник набегу и быстро направился в служебное помещение. Парень не выспался, большую часть ночи празднуя Новый год с друзьями по колледжу. Пробуждающий аромат кофе, стоящий в кофейне, пробивался даже в раздевалку, что не могло не обрадовать молодого человека в это утро. Смена с двойной оплатой. Пора приниматься за работу. Он скинул с себя парку и повернул на своём шкафчике замок. Открыв его, парень снял с крючка фартук баристы и бросил его на скамейку. Расправившись с верхней одеждой, Ник повернулся и хотел было надеть фартук, но из кармана лежащей на скамье униформы торчали два чёрных лифлета. Парень нагнулся, доставая их из кармана:«Они вернулись для очередного шоу. 9 января. 8pm. Концертная арена «Мэдисон Сквер Гарден»
Молодой человек окинул раздевалку взглядом, пытаясь понять, как билеты могли попасть в его закрытый шкафчик. В голове резко возник образ девушки в широкополой шляпе, из-под которой выбивались несколько прядей рыжих волос. Она заглянула в кофейню во время выступления одного из Всадников в Нью-Йорке. Теперь уже без сомнений. В тот день его клиенткой была пятая Всадница.