You like the smell of blood When it's pumpin' like a factory You like your words to cut You like to choose the best artillery I wonder who you're thinkin' of Who am I Am I the epitome Of everything you hate And you desire You love me like an enemy
"Love is a Suicide", Natalia Kills
1 января, Нью-Йорк 14:21, Отель «The Surray» В пентхаусе Всадников поселилась тишина. После новогодней ночи все решили взять «тайм-аут» и посвятить время самим себе. Дэниел «закрылся в комнате», в то время как на самом деле его в принципе не было в пентхаусе. Дилан снова уехал, на этот раз на встречу с агентом Остин. Джек и Мерритт предпочли остаться в своих «апартаментах», что безмерно раздосадовало Мэй. Подсознание подсказывало, что Уайлдер не просто так решил потратить «день без Лорганов» в компании друга, вместо своей девушки, но Лула решила не дать своим предчувствиям «взять верх» над стандартным мышлением. Не поддаваясь хандре, она попыталась втянуть Хенли в какое-нибудь общее времяпрепровождение, но и эта идея с грохотом рухнула, когда после часа уговоров, Ривз всё равно отказалась вылезать из постели, сваливая своё «состояние» на физическое недомогание. Сначала Мэй подумала завалиться к Атласу и вылить на него все недосказанные мысли: касательно его «занятий наследницей Лорган» и того, как его дурацкий поцелуй с Орой в новогоднюю ночь «резко» заставил Ривз «заболеть», но потом её не особо позитивное настроение взяло верх, и Лула решила просто побыть в одиночестве. Вариант «остаться в комнате» сразу отпал, так как Хенли «оккупировала» спальню явно на весь день, и у Всадницы не осталось выбора, кроме как спуститься в гостиную и справить первый день нового года в компании ярко-украшенной ёлки. Недолго думая, фокусница перешла к выполнению своего плана и, оказавшись внизу, постаралась сосредоточиться на самых простых вещах, полностью блокируя все неприятные мысли в своей голове. Включить телевизор, чтобы слышать чьи-то голоса, положить на тарелку сэндвич, принесённый служащими отеля парой часов ранее, усесться на диван, уставиться в телевизор, откусить кусочек… Вместе с сэндвичем и праздничным ток-шоу жизнь Всадницы начала было преображаться в лучшую сторону, пока главная дверь в пентхаус не открылась и в холле не появился Алекс. Помятый после новогодней ночи вид, растрёпанные волосы и виноватое выражение лица. Лула уставилась на него, а её рука с сэндвичем застряла на полпути для очередного укуса. Единственная мысль, наворачивающая круги в её голове, была: «Ну зачем ты всё испортил». — Привет, — тихо проговорил Лорган. Мэй кивнула: — Привет. — Я… Зашёл узнать, как ты… И поговорить. — Снова достала сестра? — решила отрицать всё Лула. Алекс грустно улыбнулся. — Это тоже. Но она сейчас кажется занята. — Понятно. Есть хочешь? Лорган-младший осторожно приблизился к большому полукруглому дивану, на самой середине которого «восседала» фокусница в позе лотоса, держа в руках тарелку. — Нет, спасибо, — он жестом спросил разрешения сесть, и Мэй кивнула, внутренне напрягаясь от неизбежности разговора о произошедшем. — Послушай… Я… — Можем пропустить эту часть? Я всё время косячу в этих неловких разговорах, — быстро протараторила Лула, а затем откусила большой кусок сэндвича, занимая свой рот пережёвыванием пищи, вместо того чтобы продолжать говорить. — Я просто хотел сказать, что и сам не ожидал. Не знаю, что на меня нашло. «О, зато я знаю. У вас в семье это, видимо, как лихорадка, передающаяся воздушно-капельным путем!» — Давай просто забудем? Миллионы людей в новогоднюю ночь подцепляют герпес, целуясь с кем попало на улицах. У нас ещё всё не так плохо. — Я не про то. — неуверенно посмотрел на неё Алекс, и Лула мысленно отметила, поежившись, что иногда он чем-то напоминает ей Джека. От мыслей общее состояние только ухудшилось. Парень продолжал, — Я не жалею про поцелуй, просто не ожидал, что… «Боже, только не признание в любви!» — внутренне закатила глаза фокусница. Мысли заводили девушку всё дальше и дальше: «А если Джек сейчас передумает и спустится сюда? Вообще перестанет со мной разговаривать? Дурацкая ревность.» — У меня просто столько всего в последнее время происходит… А ты мне правда нравишься… — Вот здесь моя остановка! — выпалила Мэй, — В смысле… Давай просто успокоимся. Это всего лишь поцелуй. Он ничего не значит, — сделала она ударение на последней фразе, — у тебя есть Бек… — Мы расстались. — Помиритесь. С кем не бывает. Послушай, — она повернулась к нему корпусом и положила руку на спинку дивана, — всё в порядке. Тебе сейчас просто сложно. Отец давит, сестра выводит… — Она кажется спит с твоим бывшим парнем, — пробубнил он, искоса смотря на фокусницу. Лула на секунду опешила, не понимая, как-то, о чём он говорит, может быть возможным, а потом, вспомнив про Атласа, мысленно выдохнула и убрала выдуманную гильотину подальше. — Ну, зато тебя дергать меньше будет. Раз уж, ей теперь есть чем заняться. — До сих пор не понимаю, зачем она поцеловала Атласа? — Серьёзно считаешь, что она ещё могла видеть в таком состоянии? — усмехнулась Мэй. Парень улыбнулся: — Да, ты права. В отличие от меня, она скорее всего и правда не понимала, кто перед ней стоит. Лула снова ощутила зудящее чувство под ложечкой. Ситуацию необходимо исправлять. — Алекс, я твой друг. Ты очень клёвый. Серьёзно. Ты знаешь про каких-то людей, имена которых мне больше напоминают названия видов сыра. Но суть не в этом. Я отвлеклась. Это я к тому, что с тобой очень интересно. — Это всё Хэнк. Он что-то вроде моего наставника. — Да, он скорее всего тоже очень крутой чувак. Я это уже поняла, — Мэй вспомнила, что их будущая жертва возникает в разговорах с Алексом так же часто, как и стандартные междометия, — но давай-ка внесём поправку в протокол: я не расцениваю твоё поведение, направленное в мою сторону, иначе как дружеское, верно? Всадница мысленно скрестила пальцы, взывая ко всем мифическим Богам, о которых только слышала, в надежде, что они заставят его сказать «Да». Лорган-младший немного затянул свой ответ, пристально разглядывая фокусницу, сидящую рядом с ним. — Да, всё верно. Чёрт, я боялся обидеть тебя. Всё так запутано… «Да-да, конечно. Отлично держишься, когда тебя отшивают. Я помню твой „чисто дружественный“ поцелуй. И с чего ты так неплохо целуешься? Надо помирить тебя с твоей девушкой, пока ты не наделал делов!» — Всё нормально. Тебе просто нужно было почувствовать, что кто-то есть рядом. Я понимаю и даже рада, если смогла помочь. «Ох, не надо было этого говорить! Только не бери за привычку!» — Да, спасибо. Прежде чем он успел добавить свои очередные мысли, Лула облегчённо выдохнула и выдала: — Ох, ну что? Неловкий момент прошёл? Алекс усмехнулся, кивая. — Отлично, потому что я сегодня спросила Хенли про Монскетье и… — Монтескье, — поправил её Алекс, подавляя смех. Мэй прищурилась, сжала губки и кивнула: — Да. Он самый. — девушка уселась поудобнее, — Она кинула в меня подушкой! Как думаешь, это может быть связано с тем, что я чего-то о нём не знаю? Или её всё же задел мой комментарий по поводу его носа, похожего на указку?***
2 января, Нью-Йорк 18:21, Отель «The Surray» Дэниел, окружённый бумагами, пытался заставить себя продолжать работу, несмотря на сонливость, преследующую его вот уже несколько дней. Чёрно-белые изображения, представляющие собой непонятные кляксы на каждой странице, и ноутбук, слепящий глаза — молодой человек готовился к «вечерней встрече». Пока все остальные Всадники «развлекались» в гостиной в компании Эйдена, Алекса и Оры, Атлас, под предлогом своей обычной мрачности, скрылся со сцены, отправив сообщение Рейне о том, что зайдёт к ней позже. Изображения, над которыми он работал, были уже давно готовы, но никогда не помешает проверить всё несколько раз, прежде чем переходить к выполнению плана. Пока усталые глаза проходились по очередным научным тезисам, на задворках сознания внутренний голос всё ещё предлагал Дэнни ввести в курс дела МакКинни, но «горделивое» я рьяно отбивало все попытки рациональности пробиться сквозь его щит. Больше полугода на изучение гештальтпсихологии, чтобы в конце концов использовать её в качестве оружия для достижения необходимых ему результатов. Если бы МакКинни знал, что почти восемь месяцев назад Атлас «вальяжно» обыскал его комнату, найдя пару полезных ему вещей, разговор с иллюзионистом наверняка был бы коротким. Однако Дэнни нужны были сведения, зацепки — всё, что способно помочь в «формировании идеи». Единственным человеком, имевшим ключи к нужным ему дверям, был МакКинни. Психология — его конёк. Фокусник приложил ладонь к глазам, словно пытаясь восстановить состояние бодрости, которое он терял с каждой последующей минутой. «Надо умыться». Парень слез с кровати и направился в ванную. Пару ударов холодной воды о горящие глаза. Слегка измотанный вид в зеркале, смешанный с мрачностью, которая кажется уже вросла в его образ за последний месяц. Дэниел пару минут наблюдал за своим отражением, повторяющим каждое его движение. Белое полотенце медленно впитывало мельчайшие капельки воды, пока молодой человек проводил им по скулам: лёгкая небритость в контрасте с мягким полотенцем. Бесконечные мысли возвращали к работе. Рассудок предлагал немного поспать, но обман для глаз удался и, почувствовав себя чуть лучше, парень решил вернуться к «подготовке». «Ещё пару часов и потом можно будет отдохнуть». В нос ударил сладкий запах, и иллюзионист в момент напрягся, секунды спустя лицезря перед собой Рейну, прохаживающейся по его спальне в изучающей манере. — Что ты тут делаешь? — недовольно спросил Дэнни, бросая полотенце на комод. Несколько прядей тёмных волос, спадающих вперёд, неприятно прикасались к лицу, всё ещё влажные от воды. Рейна обернулась, одаривая фокусника хитрой улыбкой: — Решила навестить заключённого. Мне было одиноко без тебя. — Не мои проблемы. Я ведь написал, что зайду к тебе позже. — Можешь хоть на день прекратить это препирательство? Иллюзионист удивлённо поднял бровь: — Я думал тебя это заводит. Лично мне всё равно, как с тобой общаться. Лорган усмехнулась, прикусывая нижнюю губу тёмно-вишнёвого цвета, подошла к нему и обвила руки вокруг его шеи, с лёгкой улыбкой наблюдая за тёмно-синими глазами, устремлёнными только на неё. — Побудь сегодня более мягким. — Тебя на романтику потянуло? — насмешливо спросил Дэниел. — Это не ко мне. — Не издевайся, — проговорила Рейна, прежде чем лишить фокусника дыхания, втягивая его в продолжительный глубокий поцелуй. Добившись от него «ответа», девушка отпрянула, удовлетворённо кивая: — Так-то лучше. Чем ты тут занимался в одиночестве? — Работал, — всё так же мрачно пробубнил Дэнни. Ора улеглась на кровать. Атлас захлопнул ноутбук. — Над чем это? — девушка уставилась на листы бумаги с непонятными кляксами и точками. «Над тем, как посадить идею в твою голову» — раздалось в его голове, тогда как в слух он произнёс: — Над способностями нашего восприятия. Планирую лишить МакКинни его работы. Лорган взглянула на него и указала на «подготовленные материалы»: — Что это? — Мои эксперименты. — Просвети, — девушка перевернулась набок, подставив руку под голову, словно приготовившись внимательно его слушать. Обтягивающее платье слегка задралось, обнажая загорелые ноги. Молодой человек, стоя перед кроватью, рассматривал сцену, засунув руки в карманы брюк. На лице покоилась маска равнодушия, через которую сочились желание и внутренняя победа: «Попалась на крючок даже на четыре часа раньше плана. Делаю успехи». — Основные принципы гештальта: содержательность, симметрия, связанность, близость, точки фокусировки и так далее. Все они показывают, как работает наше восприятие. Посмотри вот на это. — Дэнни протянул Рейне один из листов бумаги, — По закону замкнутости наш мозг всегда стремится к упрощению воспринимаемых образов. В любых сложно расположенных элементах он стремится увидеть простую узнаваемую фигуру, достраивая недостающие части изображения, чтобы сформировать законченный образ. Что ты видишь? Лорган хотела было выпалить «Кучку чёрных пятен», когда, присмотревшись, заметила, что в общем они отдалённо напоминают: — Лицо человека? Атлас кивнул, приподняв один уголок губ. — Посмотри другие. Это довольно занимательно. Наше сознание может быть обмануто с такой же лёгкостью, как и зрение. Иллюзии на абсолютно новом уровне. Сила, позволяющая тебе играть с разумом человека. То, что меня особенно привлекает. Рейна рассматривала «недоизображения», а Дэниел с интересом наблюдал, как его план претворяется в жизнь. — Хочешь использовать это в качестве идеи для своих новых фокусов? «Детка, фокус уже начался». — Не знаю. — усмехнулся парень, — Пока это только исследования. Ора посмотрела на него таинственным взглядом, в то время как пальцы отодвигали бумаги с кляксами подальше. Дэниел мгновенно среагировал, комментируя: — Мне нужно работать. — После, — девушка села на колени, заводя руку за спину, чтобы расстегнуть платье. — Это не только моя комната. Дилан может приехать. Лорган хитро усмехнулась: — Не сработало, Атлас. Дилан не вернётся до завтра. Забыл, что Джек без ума от меня? Он выкладывает информацию после одного моего взгляда. — Твой отец внизу. — До сегодняшнего дня тебя это не смущало. Ещё есть причины? — платье отправилось на пол, пока девушка на коленях, утопающих в мягком матрасе постели, приблизилась к Дэнни, притягивая того за рубашку. — Скажи, что не хочешь меня сейчас, и я уйду. Атлас язвительно сощурил глаза, а пальцы предательски потянулись к пуговицам рубашки: — Произнесёшь хоть звук, и я к тебе больше не прикоснусь. Ора довольно улыбнулась, расстёгивая бюстгальтер: — Если что зажмёшь мне рот рукой. — она покорно опустилась на постель, наблюдая за фокусником с животным блеском в глазах. Дэниел избавился от рубашки и в хищном движении склонился над её телом, заставляя подчиняться каждому его прикосновению.***
5 января, Нью-Йорк 17:10, «The Surray» — Ну всё. Я так больше не могу! — выпалила Мэй, смотря на Джека по другую сторону двери, ведущей в его комнату. — Что-то случилось? — непонимающе спросил молодой человек. В мятой футболке и джинсах парень выглядел помятым, обиженным и уставшим. Лула подавила желание прижаться к нему. — Ты уже пять дней дуешься на меня за то, что произошло в новогоднюю ночь. — фокусница отодвинув возлюбленного рукой, вошла в его спальню. Уайлдер, нервно вздохнув, закрыл дверь, скрестил руки на груди и повернулся, обнаруживая любимую на своей постели, лежащей на животе с ладошками, подпирающими голову. Она уставилась на него выжидающе. Джек не хотел разговаривать, но её взгляд доставал из него слова быстрее самых раскалённых клещей. — Я не дуюсь. — Ты ревнивый, как Генрих Восьмой! — Тебе Алекс про него рассказал? — сжав челюсти, спросил Джек. — Вот посмотри на это! Поверить в то, что я смотрела фильм про его жену, конечно, гораздо сложнее! — доказывала свою правоту Мэй. — Я не к тому. — Ты уже мысленно меня обезглавил? Уайлдер не понял, что Лула и вправду отсылает его мысли к фильму о «несчастной» Анне Болейн. — Что за глупости ты говоришь? — Мне не нравится, когда меня ревнуют. — Я не ревную. — Почему тогда не разговариваешь со мной вот уже пять дней? Если бы я вела себя с тобой так, когда ты ухлёстывал за девчонкой… — Она была моим заданием! — защищаясь выпалил Джек. — А что по-твоему я должна была с ним делать? — Я не припомню, чтобы в плане были другие пункты, кроме быть дружелюбной. — Напомнить тебе, что не я заставила его губы впиться в мои?! — девушка вскочила на колени, меняя своё горизонтальное положение. — Откуда в тебе это вообще? Ты был похож на Годзиллу! Я хотела поговорить с тобой об этом ещё после вечера с Атласом, но подумала, что это было разовое помешательство! — Да. Мы ещё про него не говорили, — Джек нервно опустил голову, прикладывая ладонь ко лбу. — Дурацкая идея: меня ревновать. Я — не вещь. Уайлдер тяжело вздохнул: — Я не считаю тебя вещью. — Но взрываешься каждый раз, когда кто-то стоит со мной рядом! — Не думал, что поцелуй — это синоним «стоять рядом». — Не умничай. Это жуткая привычка твоего друга. Мы — не они. — Я знаю, — Джек обиженно посмотрел на неё. — Пожалуйста, скажи, что сегодня я ночую у тебя! Хенли меня съедает. У неё хандра, а я уже устала ждать, когда ты наконец перестанешь на меня дуться и перейдёшь к «дарению своего подарка», который ты мне обещал! — Лула хмуро смотрела на него из полуопущенных ресниц. Джек, грустно улыбнувшись, подошёл и обнял её, притягивая к себе: — Иди сюда. — Ты должен мне за первое января, которое я провела в одиночестве! — она бубнила ему в шею, пока он расслаблял напряжённые от нервов мышцы, всё крепче сжимая её в объятьях. — Мерритт пытался научить меня ещё одному способу ввода в гипноз. Моё первое января тоже было не самым лучшим. — Сейчас лучше? — её дыхание защекотало его кожу, и фокусник позволил неуверенной улыбке скрасить его мрачно-усталый вид. — Кажется, да. Лула мгновенно отпрянула. — Замечательно, — по-деловому прокомментировала она, — потому что на нас надвигается катастрофа! А ты меня бросил. Оказывается, Райан и Хенли завтра будут смотреть квартиры, и она съедет от нас после выступлений. Всё, чего я с таким упорством добивалась, готово улететь в трубу! Так что мне нужно, чтобы ты сейчас же пошёл к Атласу и кое-что провернул… — Постой, — остановил её Уайлдер, слегка нахмурившись, — ты что пришла ко мне из-за Хенли? Никакого искреннего желания помириться? — С чего ты взял, что я не хочу наказать тебя за поцелуй с Ривз? И! Многочисленные поцелуи с Лорган? — Но я ведь… — Ага. Обсудим позже. И даже не думай ставить их поцелуи выше моих! Если нам удастся сегодня выселить Атласа из его комнаты, а затем пересилить туда Мерритта, я наконец-то получу свой подарок! — уверенно улыбалась Мэй, кивая. Джек, смеясь, покачал головой: — У МакКинни какая-то странная привязанность к своей постели. — Я пообещаю, что мы к ней не притронемся. — проговорила девушка, сокращая расстояние между ними для долгого томного поцелуя.***
5 января, Нью-Йорк 18:23, «The Surray» — К тебе можно? — спросил Джек, выглядывая из-за двери. Дэнни кивнул, не отрываясь от «башни», выстроенной из монет. Молодой человек решил провести вечер в компании своих «маленьких друзей». «Семейного» сбора сегодня не намечалось, поэтому Дэниел с особо чистой душой забаррикадировался в комнате и посвящал своё время любимому делу. — Что-то случилось? — Атлас перекручивал монетку в руках, раздумывая над тем, сможет ли он побить свой собственный рекорд. — Да нет, просто мне одному скучно. Мерритт и Лула продались на Алекса. Я не в команде, — Уайлдер зашёл в комнату и уселся на кровать Шрайка. — Они не продались. Они работают в отличие от тебя, — Дэнни водрузил очередную монетку на «медную башню» из своих собратьев. — Можно подумать, ты сейчас делом занят. Фокусник бросил на Джека изучающий взгляд со сдвинутыми бровями: — Пытаюсь понять, ты сейчас действительно предлагаешь мне то, что я думаю? Или это твоё проявление чёрного юмора? — Я не об этом, — вздохнул Уайлдер, закатывая глаза. — Отлично, потому что иначе мне пришлось бы рассмотреть вариант, в котором ты оказываешься на дне Гудзона. — Дэнни, это ведь я, — непонимающе проговорил Джек. «Изменения» в Атласе, о которых судачила Лула, вдруг стали показывать свои клыки и перед ним. Дэниел усмехнулся: — Я шучу, успокойся. У меня, в отличие от тебя, нет нормального сна. Это влияет. Эйден не приехал? Дилан сказал, что он должен был вернуться сегодня. Уайлдер покачал головой, наблюдая за тем, как Атлас скрупулёзно строит «Вавилонскую башню» из монет. В голове крутилось задание Мэй. Слишком рано? С другой стороны, времени у него особо не было. Глаза, видя состояние друга, отсылали в мозг просьбу не трогать иллюзиониста, но, если он вернётся обратно ни с чем, Лула придёт сама, и так будет ещё хуже. Дэниел задержал дыхание и медленно поднёс очередную монетку к своему «произведению искусства». Полная сосредоточенность на своём деле. Сфокусированное внимание. — Слышал новость? — Какую? — тихо пролепетал Дэнни, чуть наклонив голову так, чтобы его дыхание не повлияло на «устойчивость» монумента. — Хенли и Ора теперь делятся секретами. В комнате раздался звонкий звук рассыпавшихся в разные стороны монет. Джек еле сдержался, чтобы не зажать уши руками от резкого звона, в то время как Дэниел, уже полностью перенёсший своё внимание на него, выжидающе ждал продолжения: — В смысле? — В смысле, они тут пару часов назад «приятельствовали» в холле. Мило беседовали. Даже пару раз смеялись. Мерритт до сих пор в лёгком трансе. Атлас непонимающе смотрел на Уайлдера, словно слыша слова, но не в состоянии понять их смысл. Джек взял себя в руки, останавливая позывы выпалить всё сразу. Его друг уставился на него, «пережёвывая» полученную информацию, пока наконец не произнёс: — Где Хенли? — Да, — кивнул фокусник, — это другая новость. Собственно, они с Орой видимо настолько «сдружились», что Хенли рассказала ей про Райана… — В смысле про Райана? Где Хенли? — получивший ещё один удар, Дэниел вдруг подумал, что для него наступил апокалипсис. — Не про шахматы, успокойся. Джек фактически кусал себя за язык, давая другу время выдохнуть, прежде чем продолжать свою «операцию»: — Про их «отношения». — Их отношения? Что за бред? — Дэниел нервно сдавил переносицу и принялся ходить по комнате взад и вперёд. Мысли судорожно бежали словно бурлящий поток горной реки. Его не интересовали бредни о «псевдо-отношениях» между Ривз и Кемпом, но «общение» Хенли с Орой не могло сулить ничего хорошего. Он ведь старался держать их как можно дальше друг от друга и был практически уверен в том, что ему удалось увести Рейну от Всадницы так, чтобы та даже не задумывалась о ней, однако то, что говорил Джек, указывало на обратное. Если она узнает про Ривз… Атлас не мог представить себе худшей ситуации, пока Уайлдер всё же не ответил на его последний вопрос: — Дэнни, после выступлений Хенли переезжает к Райану. Если бы словесные удары, которые наносил Уайлдер, можно было представить в виде ударов холодным оружием, его друг уже отпускал бы свои последние слова. Дэниел замер на месте, повёрнутый к Джеку спиной. Тот сжал пальцы в кулаки, борясь с самим собой. Не в традициях Уайлдера было делать больно своему лучшему другу, но другого выбора у него не было. — Что ты сказал? Больше не в силах терпеть, Джек сорвался, вываливая Дэнни всё, что он знает: — Я думал, ты в курсе! Прости, она нам сказала ещё до Рождества. Они планировали осмотр квартир с риэлтором, которого нанял Райан. Осмотры были назначены на начало января. Изначально, мы ведь не планировали так надолго задерживать выступления. Она думала, что уже освободится к этому моменту и сможет спокойно посвятить себя про… Атлас резко повернулся к другу, ища его глаза своим безумным взглядом: — Ты хоть понимаешь, что за бред ты несёшь? Уайлдер мысленно попросил у Дэнни прощения и самым серьёзным голосом спросил в ответ: — А ты понимаешь, что то, о чём я говорю, действительно реально? Атлас, не думая дважды, бросился к гардеробной за своим пальто, кидая на ходу: — Где Хенли? — Ора предложила ей сводить Райана в один бар, в который «обычные люди» не попадают… — Чёртов Райан! И где она только достала его?! — Дэниел ругался, пытаясь засунуть руку в рукав пальто, но нервы играли в свою игру, и фокусник лишь ещё больше разозлился, не попадая в рукав, — Как же он меня достал! От одного имени переворачивает! Где она, Джек? — Двести сорок пять, Элбридж стрит. Бар «Goto». Что ты собрался делать? Дэниел на автомате подошёл к комоду, чтобы схватить ключи от скутера: — Ну, думаю стоит познакомиться с этим выскочкой, ты не находишь? — Дэниел направился к выходу: нервный, но собранный; грознее и мрачнее тучи, бросая на ходу: — Займи чем-нибудь Ору. — Что? Постой! — теперь настало время Джека нервничать, — Чем я её займу? — Джек, — Атлас обернулся, открывая дверь, — мне плевать. Фокусы, кино, секс — всё, на что способна твоя фантазия! Я не должен сегодня даже слышать о ней, понятно? Передай привет… — Дэнни поймал себя на полуслове, — Хотя, нет… Не передавай.***
20:07, Нью-Йорк Бар «Bar Goto» Погружённый в приглушённое освещение в красных тонах, бар в нижней части Манхэттена ломился посетителями. Практически все столики были заняты, барная стойка забита с внешней стороны жаждущими очередных напитков, с внутренней стороны три бармена в режиме нон-стоп смешивали коктейли и разливали жгучие жидкости по бокалам и стопкам. Подвижно-бодрящая музыка помогала гостям, чувствующим сонливость после употребления алкоголя, бороться со своими желаниями. Некоторые молодые пары позволяли себе перейти на уровень «исследований» друг друга, обжимаясь по углам и за столиками. — И ты начинаешь чувствовать себя самым глупым человеком на свете, — смеялась Хенли. Райан, откинувшись на спинку диванчика, рассмеялся, наблюдая как весёлые искорки в глазах девушки переливались словно прозрачная вода ручья, купающегося в солнце. Фокусница улыбалась, ловя десертной ложечкой в своём фруктовом салате кусочек киви. — Да, мне знакомо это чувство. — всё ещё смеясь, проговорил Кемп, — Причём ты знаешь, что ты прав, но тот факт, что они с таким напором набрасываются, заставляет тебя просто стоять в ступоре! — парень сделал глоток пива, в то время как Ривз кивнула, рассматривая возлюбленного с полуулыбкой. — А ещё, когда я только переехала в Нью-Йорк… — Всадница погружалась в очередной рассказ, не замечая, как к их столику направляется пара. Райан тоже был слишком сосредоточен на девушке, сидящей возле него, поэтому голос молодого человека застал обоих врасплох: — Вот уж кого не ожидал здесь встретить, — язвительный тон заставил дрожь разлиться по телу фокусницы, пока она, поворачиваясь, не встретилась взглядом со слишком знакомыми ледышками, на этот раз просто горящими от гнева. Дэниел, обнимая какую-ту незнакомую девушку, наигранно улыбался в ожидании, когда Хенли представит его своему «спутнику». Чёрный свитер со светло-голубой рубашкой, небрежно выглядывающей из-под него, и джинсы. Тёмные волосы в красном свете ставили его в ряд «посланников тёмных сил». Учтивая и практически беспечная улыбка в контрасте с источающим яд взглядом. Только глаза выдавали его истинное состояние. Девушка, оплетающая правую часть его корпуса, чем-то напомнила Хенли манто вместо «спутницы». Светлые волосы до плеч, стройная, худощавая фигура с довольно притягательной линией бёдер, подчёркнутой серебристым платьем — девушка прижималась к Всаднику, в то время как её левая рука расслабленно висела на его плечах. Контраст чёрного и белого. Его рука слишком крепко прижимала к себе её талию. — Что ты здесь делаешь? — вскочила Хенли, ощущая неприятное чувство тошноты, в то время как от конечностей резко отхлынула кровь, заставляя фокусницу почувствовать жуткий холод, словно льдинки, обычно смотрящие на неё, способны были замораживать всё, к чему «прикасались». Дэниел ехидно усмехнулся, нацепляя очередную маску: — Очевидно то же самое, что и ты. Не всё же нам работать, верно, Ривз? Решил немного расслабиться. А тут вы. Вот так сюрприз! Может представишь нас? — Атлас перевёл лживо доброжелательный взгляд на Райана, который в свою очередь тоже ожидал момента познакомиться. Ривз показалось, что в баре резко перекрыли кислород. Дыхание участилось. Нервы и паника. Мозг судорожно пытался вычислить, что задумал Дэниел. Девушка уставилась на него, лишь секунды спустя осознавая, что её размышления затягиваются, и все четыре взгляда уже давно выжидающе сосредоточены на ней. Атлас поставил непроницаемый щит, лишь изредка напоминая блеском своих глаз о том, какая дьявольская натура живёт внутри него. Рефлекторный инстинкт фокусницы «защититься» снова вступил в действие: — Райан, Дэниел Атлас, мой коллега. Дэнни, Райан Кемп... Слова «мой парень» застряли в горле, пока фокусник, не скрывая усмешку наблюдал за тем, как она борется с собой. И зачем она только сказала про коллегу? Нужно было просто представить. Райан протянул ладонь для рукопожатия, и Дэнни слишком сильно сжал её, будто пытаясь доказать у кого в этой шахматной партии намерений победить больше. Кемп, не осознавая, что перед ним соперник, рефлекторно выдержал рукопожатие, говоря с сердечной улыбкой: — Дэниел, очень приятно. Хенли очень много рассказывала о вас. «Ложь. Ни хрена она тебе не рассказывала обо мне! Иначе бы ты так не улыбался.» Хенли пыталась скрыть панику в глазах. Атлас сымитировал искреннее удивление: — Серьёзно? Не знал, что я такая важная персона. Неужели всё рассказала? — фокусник перевёл взгляд на Ривз, приподняв многозначительно бровь. Волна наслаждения переплелась с гневом, пока иллюзионист практически в руках ощущал державу и скипетр. Чувствовать над ней власть доставляло ему в некотором смысле садистское удовольствие. — А мы вот про вас практически ничего не знаем. Хенли слишком скрытная. Она, как и я держит, свою «спальню» на замке. Надеюсь, сегодня это исправить. Фокусница бросила на него «убийственный» взгляд. Если бы не Райан, она бы скорее всего уже выцарапывала Дэнни глаза. Всадник продолжал: — Позвольте представить, — он указал на свою «манто»-спутницу, одаряя её взглядом полным вожделения, который естественно не скрылся от «действующих» лиц, — Саванна. Сав, Хенли, Райан. Девушка, сладко улыбаясь, протянула руку фокуснице, и Хенли, благодаря себя за любовь к перчаткам, пожала ей руку, в то время как Атлас лениво повернулся, шепча что-то своей спутнице на ухо. Девушка игриво хихикнула, пожала руку Райану, а Дэниел оторвавшись от «приватного разговора» спросил как ни в чём не бывало: — Мы к вам присоединимся? Ривз и Кемп снова сели на диван. Шахматист учтиво указал на свободные места за их столиком: — Конечно. Хенли внутренне сжалась. Атлас бросил на неё изучающий взгляд. Улыбка не сходила с его лица. Миловидная официантка принесла меню, которое фокусник сразу же передал своей спутнице: — Выбери что-нибудь за меня, детка. Итак, Райан, — Дэниел перевёл взгляд с Ривз на Кемпа, выбирая из десятка едких фраз самую безобидную для начала «душевного» разговора, а затем вдруг просто вопросительно прокомментировал: — Хенли? — вопрос в сочетании с расслабленной позой и хитрой улыбкой больше походил на «Ну как вам это вино?», словно он спрашивал понравилось ли Райану пользоваться его вещью. Ривз превратилась в фурию. Она мысленно уже направляла в затылок Атласа бутылку пива, принадлежащую её возлюбленному, и еле сдерживала себя, чтобы не перенести виртуозные мысли в реальность. Буквально в последний момент её остановило нервное постукивание угловатых пальцев по поверхности стола. Дэнни нервничал, и фокусница вдруг вспомнила, что совсем забыла о всех своих преимуществах. Кемп рассмеялся и приобнял девушку рукой, повторяя утвердительно её имя. Ривз наигранно улыбнулась, но Дэнни этого не заметил. «Не покраснел. Значит ниже твоего пояса её губы не опускались. О, ты не знаешь всех её талантов. Отлично! Плюс один в мою пользу.» Официантка снова замаячила в своей белой рубашке, контрастируя с «тёмным окружением» бара. Саванна заказала две бутылки пива для себя и Атласа. Хенли тихо усмехнулась, зная как её коллега ненавидит этот напиток. — Давно вы вместе? — спросила шахматиста спутница Дэниела, приникая к иллюзионисту словно в зеркальном отражении пары напротив. — Больше года, — выпалила Хенли и, посмотрев на Кемпа, подарила ему сногсшибательную улыбку. Нервозность Дэнни повысила свой градус, и он, покупая себе время, подал девушке тему для разговора: — Райан — мастер по шахматам, Сав. — Что правда? — изумлённо спросила Саванна. Атлас кивнул, подавляя смешок: — Переводит пешки в дамки одним движением. Ривз подумала о том, что обязательно влепит ему пощечину, как только представится возможность. — Серьёзно? Это так занимательно… — начала была девушка, пока Атлас рассматривал Кемпа «в деталях». Нескончаемый поток мыслей образовывался во внутренний монолог: «Готов зуб дать, что ты — слабак в постели. Что она в тебе нашла? Вся эта опрятность и аккуратность. Интересно, сколько раз ты спал с ней? Рубашка застёгнута до самого верха. Чувак, ты точно бревно. Откуда у Ривз страсть к ботанам? Ему только очков не хватает. Выбрала из жалости? С другой стороны, так долго он бы не продержался. Переезд. Черт, она же сбежит от тебя на второй день! Маленькие руки. Не хочу коррелировать с размером, но факты говорят сами за себя. Боже, Хен, где твои глаза?» Ривз, нервно постукивая каблучком, подумывала отправить Дэнни сообщение, в котором, с помощью «ласковых слов», она просит его не пялиться на её парня, но это бы привлекло всеобщее внимание. Она ненавидела его каждой своей частичкой. Параллельно в голове блуждали вопросы вроде: «Ты уже и с ней переспал? Справился за три минуты и пришёл „познакомить с родителями“? Как обычно. Всё в твоём стиле. Доска-модель, задевающая лбом крышу. И цвет волос поганый. Красилась раз пять, чтобы стать похожей на блондинку. Ты падаешь всё ниже, Атлас. Даже Ора выигрывает в сравнении с ней.» В груди ныла дурацкая боль. Голос Райана и его рука, нежно обнимающая её за плечи, сейчас не производили никакого эффекта. Саванна извлекла из себя нечто похожее на тихий полустон, и Ривз вспыхнула яростью. Рука Атласа, видимо, уже блуждала по внутренней части бедра спутницы, пока тот вёл «непринуждённую» беседу с Кемпом о шахматном мире. Дэнни остановил разговор, поворачиваясь к девушке: — Всё в порядке, детка? — приторный голос в сочетании с издёвкой восьмидесятого уровня, в ожидании, когда искры от яростного фейерверка, сидящей напротив Всадницы, начнут на него падать. — Ты выглядишь слегка отвлечённой. Саванна улыбнулась, притягиваясь к нему и оставляя на его щеке поцелуй. На столе стало на две бутылки больше, а официантка исчезла сразу же после выполнения своей работы. Дэниел сделал глоток и на полсекунды неприятно скривился. Хенли мысленно усмехнулась, наслаждаясь мимолётным страданием фокусника. «Чёртов игрок!» Атлас мимолётно посмотрел на неё, но проигнорировал её «знания». Обольстительница-рука снова вернулась к своим маленьким шалостям, а Ривз пришлось титаническими усилиями заставить себя пялиться в салат и развозить ложечкой по стеклянной десертнице кусочки фруктов. Атлас слегка приубавил пыл, тратя больше времени на внутренние монологи, чем на «социализацию». Саванна, однако, чувствовала себя в своей тарелке. Она обсуждала с Райаном и изредка Хенли, Нью-Йорк, говорила о своей работе танцовщицей и окружала компанию «ореолом» дружелюбности. Дэниел пытался представить Кемпа и Ривз в одной постели, но кроме образа фокусницы остальная картинка никак не складывалась. Педантичный вид пай-мальчика навёл иллюзиониста на мысли, что он вообще-то может быть маньяком. Вполне себе традиционный образ. «Он же шахматист. Это ещё хуже.» Мысли сменялись фразами, которые он хотел бы бросить «сопернику» в лицо, но сдерживался в целях всё-таки сохранить своё лицо без шрамов до конца выступлений: «Ты даже представить не можешь, что я творил с твоей девушкой.» Пока «двойное» свидание кое-как продвигалось в пространственно-временном континууме, Дэниел и Хенли кидались в друг друга огненными копьями, пока их спутники вели лёгкие беседы. Напряжение между двумя не заметил бы разве что слепой, но их собеседники видимо входили в категорию, потерявших одно из пяти чувств. Райану удалось вытащить из Хенли немножко смеха, когда он прошептал ей на ухо: — Я знал, что он немного дёрганный, но не думал, что настолько. Девушка рассмеялась, вспоминая их первую «заочную» встречу и представляя себе впечатление, которое уже тогда произвёл на Кемпа Дэнни. Атлас, наблюдая за ужимчивым шёпотом на ушко и последующим смехом, снова выпустил иголки словно дикобраз. Его до чёртиков бесил Райан. Хенли подцепляла ложечкой манго, когда Саванна обратила внимание на её бессменный аксессуар: — У тебя такие классные перчатки. Дэниел решил укусить, бросив: — Она — гермофоб. В принципе не снимает их. Девушка, не выдержав волны злости, захлестнувшей её, выпалила в обратную: — Я — не гермофоб! Просто люблю перчатки! Атлас довольно приподнял левый уголок губ и брови в мимолётном движении. Пришло его время наслаждаться тем, что она злится. — Боже, это, наверное, так изнурительно! Всё время в перчатках? А в жару?! Это, наверное, ужасно! — комментировала вслух Саванна, продолжая самым очевидным вопросом, пока Атлас подносил бутылку пива ко рту для очередного глотка, — А как же во время… Близости… Тоже в перчатках? Десертная ложечка замерла вместе с ярким кусочком манго на ней. Дэниел готовился ощутить жуткий вкус пива во рту, отдалённо слушая разговор, и, в связи с этим, гораздо медленнее «переваривая» его, когда полусфокусировано услышал ответ Райана, сказанный с лёгким, добрым смешком: — Да… Я и не против. Скорее мечтательный подтекст, чем простая констатация факта. В отличие от фокусников, Кемп совсем не был актёром. «…как же вовремя… Близости… Тоже в перчатках?» — снова послышался голос Сав в голове фокусника. Бутылка пива повисла в дюйме от лица фокусника. Мир остановился и рухнул в одночасье. Хенли отчаянно нужно было вздохнуть, но вакуум, окружающий её, лишь сильнее сдавил грудную клетку, казалось, превратив её лёгкие в губку, сжатую сильной рукой. Она уже знала, что увидит, когда поднимет глаза, уже чувствовала непреодолимое желание сбежать на край света. Игра, в которую двое играли вот уже почти семь лет, завершилась, ещё не начавшись. Райан и Саванна непонимающе рассматривали сидящих друг напротив друга Всадников: одна с опущенным в салат взглядом, другой побелевший от шока, с рукой, замершей в воздухе и крепко сжимающей бутылку. Он смотрел на неё непонятным взглядом: смесь, кажется, всех возможных эмоций в двух кристально голубых глазах. Когда ты падаешь на твёрдую поверхность, сталкиваясь с ней спиной, первые несколько секунд подобны удушью. Твой мозг функционирует с удвоенной силой, а нейроны отдают указания боли затопить всё твоё существо, в то время как сделать вдох кажется самым трудным действием. Ты чувствуешь боль, разливающуюся по всему телу, видишь и слышишь происходящее вокруг, но не можешь вдохнуть. На считанные секунды ощущение оторванности от воздуха кажется бесконечным. Но в следующее мгновение состояние вакуума исчезает, и ты делаешь полный боли вдох, а в ушах поселяется жуткий монотонный звон. Хенли почувствовала, как по лёгким разлился огненный кислород. Дэниел медленно повёл руку в обратном направлении, возвращая ненавистный напиток на стол. Его внутренний голос умолял её опровергнуть те мысли, что крутились у него в голове. Фокусница, не поднимая глаз проговорила: — Я прошу прощения, мне нужно в уборную. Оставлю вас на пару минут? — Ривз повернулась к Райану и слегка улыбнулась ему, прикладывая неимоверные усилия, чтобы не броситься бежать раньше, чем секундная стрелка издаст следующий щелчок. Кемп смотрел на неё слегка испуганно, пока та вставала из-за стола. Она заставила себя поцеловать его довольно долгим поцелуем для простой разлуки на пару минут, зная, что это ни на секунду не изменит то, что происходило в голове молодого человека, сидевшего за противоположным краем стола и наблюдавшего за её театром. Оторвав свои губы от Райана, Хенли, собрав последние силы, вывернула из-за столика и направилась в уборную, так и не бросив ни одного взгляда на фокусника. Единственное, о чём она думала, было «как заставить дрожащие ноги дойти до дамской комнаты».***
Дэниел всё это время неотрывно следил за ней. Всё ещё бескровное лицо и переполненный мыслями и эмоциями взгляд следовали за каждым движением девушки в надежде, что в самый последний момент она сможет победить пространственно-временной континуум и отмотать всё происходящее до того момента, когда бомба взорвалась, невозвратимо сбив всё на своём пути. Разум повис в лимбе, а единственная мысль, имеющая полную форму, никак не могла получить полное осознание от иллюзиониста. Она слилась с толпой, и он потерял её из виду. Как только её силуэт исчез, мир снова вернулся, окружив его своими прежними объятиями. А вместе с ним, вернулась и способность «переваривать» информацию. Саванна и Райан растеряно смотрели на Дэнни, пока тот поворачивался к ним. Фокусник встретился взглядом с шахматистом, а затем не произнеся ни слова уставился на десертницу, стоящую на противоположном краю стола. Он продолжал молчать, сосредоточенно всматриваясь в одну точку, пока, наконец, мозг полностью не осознал, какой десерт ему подали пару минут назад. «Уникальное преимущество. Руки.» — Боже, какой же я был дурак! — мысли оказались высказанными вслух, и Дэнни, вздрогнув, окинул «собеседников» взглядом. Выражение растерянности, вопреки ожиданиям Атласа, с лица Кемпа так и не исчезло. Впервые за всю свою жизнь иллюзионист чувствовал себя самым глупым человеком на планете, но недоумевающие лица за столиком переняли его внимание. Эгоистичное «я» взяло дальнейшее в свои руки. Парень засунул ладонь в карман джинс, доставая портмоне и параллельно вставая. Триумфальный момент внутреннего эгоиста настал: — Гермофобия, — парень сделал наигранно долгую паузу, копаясь в бумажнике, — подразумевает под собой боязнь микробов, а руки являются главными переносчиками бактерий. Большинство тех, кто испытывает перед микробами страх, либо не прикасается к людям, либо носит перчатки, чтобы защитить себя от невидимых бактерий, потому что от ощущения чужих рук на своей коже их сдавливает панический страх. Понятие близости для них имеет абсолютно другую значимость. — Дэниел демонстративно бросил стодолларовую купюру на стол, тогда как его внутренний голос рассуждал: «Черт, жаль моя карта не с собой! Это было бы довольно символично!» Райан не сводил с Атласа глаз, рассматривая всё с теперь уже новой ему стороны. Поведение Дэнни заиграло совсем другими красками. Фокусник продолжал: — Сав, детка, на сегодня всё. Райан, было безумно приятно познакомиться. Девочкой можешь воспользоваться. Судя по виду, в постели на твёрдую шестёрку. Целуется отменно. Наслаждайтесь компанией. Дэниел демонстративно развернулся и направился вытаскивать из Хенли официальное признание в любви, слыша, как голос Саванны пробивался сквозь ритм музыки во что-то вроде: — Придурок!***
Пока иллюзионист ожидал Хенли на выходе из душного «туннеля», ведущего к уборным, в Атласе боролись две крайности одной и той же сущности. С одной стороны, эгоистичный мальчишка, торжествующий от осознания того факта, что всё это время он был победителем — коронованным королём, не знавшим о своей короне. С другой стороны, совестливый голос, пытающийся понять: «как же она могла совершить такую грубейшую ошибку?» «Она, в прямом смысле, принадлежала мне. Всё это время. Как я мог упустить это?» Слишком большое «я» побеждало, и Дэниел внутренне отмечал свой триумф, всё ещё перемалывая мысль об уникальном преимуществе, невольно вспоминая о её руках на своём теле. Лёгкие прикосновения получили абсолютно новый смысл. Перематывая временную ленту до того момента, когда мягкие подушечки её пальцев очерчивали линию его позвоночника, проходясь по слегка влажному от пота телу, он вспоминал, как наблюдал за её неотрывным от него взглядом. Невинность и дьявольская притягательность в одном существе. Прежде чем фокусник смог в полной мере понять насколько «в новом цвете» теперь сияет всё их совместное прошлое, образ девушки появился среди посетителей, и Атлас, стряхнув с себя туманные воспоминания, бросился преградить ей путь. — И как долго ты собиралась об этом молчать? — слишком много тщеславия в голосе мгновенно заставили Хенли встать в оборонительную позицию, в тот момент когда корпус Дэнни заслонил собой её путь к столику. — О чём ты? — Вопросом на вопрос. Ты не меняешься. — Ты, видимо, тоже. Уже и её уложил? — девушка кивнула в сторону столика, скрытого от них за посетителями, — Наверное приехал заранее, чтобы всё успеть? Атлас прищурился, читая её эмоции: — Ты про Сав? Я думаю, она сегодня уедет с твоим бывшим парнем, — молодой человек злостно улыбнулся. Совестливый голос просил остановиться, но состояние эйфории от власти, которая всё это время была в его руках, накрыло иллюзиониста с головой. — Она никуда не поедет с Райаном. Ты имя каждой до трёх букв сокращаешь? Проблемы с запоминанием? — Хенли, прекрати. Я знаю, что ты пытаешься сделать. Трюк не пройдёт. Мы не уходим с темы, которая меня интересует. — Я не знаю, что тебя интересует, и, если честно, знать не хочу, — бросила она и попыталась подвинуть его, чтобы пройти, но Дэниел снова принял обличие «мраморной статуи», не сдвинувшись ни на миллиметр. — Я ведь уже знаю правду, — желание услышать её преобладало над всеми голосами, кричавшими о том, что девушка явно не в состоянии для разговора с ним в данный момент. — Признаться, в этот раз тебе практически удалось. Я на некоторое время действительно поверил, что ты и правда могла выйти из игры, ради своего нового питомца. Но театр окончен, а он сдал тебя с потрохами. Время признаться. В её глазах — дикий страх, который она пыталась побороть, злость и ненависть направленная на него, и отчаяние от того, что ничего уже нельзя поменять. Она была слишком раздавлена своим поражением, и тем не менее, словно раненная львица, всё же пыталась высвободиться из силков браконьера. Искусство исчезать, ставшее её профессией, вдруг перестало работать. — Я не понимаю, о чём ты, — Ривз играла с огнём, пытаясь любым способом вывести его из себя. Нестабильное состояние иллюзиониста от слишком быстрой смены разных оттенков эмоционального напряжения в последнее время было её преимуществом. — Врёшь, — в глазах появились проблески гнева. — Иди к чёрту! — ответно боролась фокусница. — Скажи мне это. Нетерпение обоих затапливало берега. Эгоист жаждал получить желаемое. Воин в женском обличии терял свои силы из-за эмоций, побеждающих рассудок. — Я не понимаю, что ты требуешь от меня! — Не понимаешь? — его голос прозвучал громче обычного, а взгляд буравил её безотрывно. — Снимай их! — Отстань от меня! — Хенли защищалась, так же поднимая голос. Ещё немного, и они начнут привлекать внимание. — Не хочешь? Ладно. Я сам, — резким движением хватая её за руку, фокусник стянул с неё кожаную перчатку, ловко справившись с заклёпкой раньше, чем Ривз успела спохватиться и впиться другой рукой в его локоть. Дэниел наступал на неё, заставляя отступать назад, с каждым шагом сокращая расстояние до стены, в которую она впечаталась через считанные секунды. Всадник навис над ней словно коршун, опираясь левой рукой на деревянную панель, в то время как пальцы правой руки крепко сжали её «обнажённую» ладошку. — Поболтаем? — он приподнял их сцепленные ладони. — Может объяснишь мне, что это? — Её пальцы, растопыренные в разные стороны. Его, до боли сжимающие её хрупкую руку. Её «хрупкий фарфор», заключённый в его «мраморные оковы». — Отпусти меня, — Хенли снова попыталась оттолкнуть его, но это не срабатывало. Парень продолжал говорить, нависая над ней так, что его лицо было в дюймах от её, а аромат парфюма как обычно опьянял. — Черт, Хенли. Я знал, что ты влюблена в меня, но любовь? Это ведь разные чувства! — Я не влюблена в тебя! Что ты можешь знать о том, во что не веришь? — Ривз выдавила из себя насмешку, а в глазах против её воли предательски заискрились кристаллики слёз. Позволить себе расплакаться под его натиском было бы самым ужасным решением. Дэниел, отбрасывая словесную пощечину в сторону, продолжал: — Одно порождено влечением, другое — нечто большим. Доверие. Ключ ко всему, — мысли и воспоминания опережали Атласа буквально на доли секунд: Её голос обращённый к его другу: «Доверие и любовь не могут существовать друг без друга, Майк. Они словно две неразделимые половины, взаимно дополняющие друг друга. Как две половинки песочных часов, позволяющие времени вести свой ход.» Его фраза, брошенная не задумываясь: «Доверься мне.» «Боже мой, с самого первого раза!» — иллюзионист запнулся от неожиданного открытия, возникнувшего в его мыслях. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь! — гневно парировала Хенли. — Ты любишь меня! — он уставился на неё, пытаясь найти подтверждение в неопровержимом факте, пока из её глаз брызнули слёзы, быстро скатываясь по щекам. Она зажмурилась, не давая ему прочесть строки, которые он искал: — Нет! — Да! — голос становился всё более требовательным. — Отойди от меня, мне нечем дышать. — Нет, пока ты не перестанешь лгать мне в лицо, что ты, оказывается, делаешь уже довольно долго! Слёзы предательски разрисовывали лицо, пока она тщетно пыталась оттолкнуть его от себя. — Оставь меня! Дэнни, прошу тебя! Отойди же! Пальцы лишь сильнее сдавили фарфоровую ладонь. Фокусник упёрся лбом в её висок, шепча: — Пожалуйста, Хен. Я должен это услышать. Я сыграю с тобой в любую игру, сделаю всё, что угодно. Мы можем ссориться сколько тебе заблагорассудится. Пожалуйста! Мне просто нужно услышать это, хоть один раз. За бурей эмоций, разрывающих её сердце, девушка не заметила, что последние слова, в отличие от всех предыдущих, впервые за вечер были сказаны другим человеком. Той настоящей частью, которую никому и никогда прежде не удавалось увидеть в её полном обличии. Голос изнутри, побеждая в суровом сражении с созданной личностью, кричал о помощи, облачая свои слова в тихий шёпот, а её кричащее сердце не могло услышать что-либо, пока штормовой гул и грохот молний звенели в ушах. Она потратила годы на то, чтобы найти его настоящего, а когда он появился всего лишь на миг, её затопила боль, отобрав единственную возможность получить то, что она так долго искала. — Я ненавижу тебя! — бросила девушка, ударяя его в грудь со всей силой, на которую только была способна. Секунды на то, чтобы собраться. Дэниел пошатнулся, а внутренний заключённый снова потерял свой голос. Всё ещё надеясь получить желаемое, Атлас переходил в оборону. В отличие от каждой их ссоры, в этот раз его рассудок полностью подводил его. Внутренние демоны вырывались на свободу, наслаждаясь моментом, когда мозг, слишком ошарашенный новостью, оставался в глубокой растерянности. Всё худшее полезло наружу, и голос Дэнни получил оттенки насмешки, смешанной с издёвкой, раня Всадницу ещё сильнее: — Лжёшь! — Я не перевариваю тебя! — Однако, я — единственный мужчина, с которым ты можешь лежать в постели! Единственный человек, после близости с которым ты не бежишь в душ в прямом смысле сдирать с себя кожу мочалкой! Парадоксально, не находишь? — Ты не единственный! — девушка снова подняла голос. Её глаза наконец столкнулись с его взглядом, выражая лишь огненное пламя ярости. Она готова была любой ценой вытащить себя из этого пекла. Всадник усмехнулся: — Ладно, но ты сама знаешь, что я могу их количество по пальцам одной руки пересчитать и ещё свободные останутся! Я единственный, у кого есть к тебе полный доступ! Девушка вспыхнула: — Иди к чёрту, Атлас! — Как ты вообще могла меня полюбить? — в вопросе сквозило искреннее удивление. — Секс — это не любовь! — Для всех, кроме тебя! Поверить не могу, что из всех мужчин, ты додумалась выбрать меня! Я ведь хуже их всех! В миллион раз «грязнее» даже этого твоего Райана! Он за всю свою жизнь хорошо, если с одной женщиной был… — Замолчи! И даже не думай жалеть меня, Дэнни! Этого права тебе не получить! Ты и на миллиметр не приблизился ко мне настоящей… — Мимо! Я знаю о тебе лучше, чем твоя собственная мать! Я, как никто другой, знаю тебя настоящую! Хенли рассмеялась, и в звонко-хриплых переливах появились нотки истерики. Ей необходимо было избавиться от него в сию же секунду. — Отлично. Напиши об этом книгу, а меня оставь в покое. Тебя ждёт твоя манекенщица. Уже наверняка раздвинула ноги. Не заставляй её ждать, и дай мне пройти. «Она знает?» На секунду Дэниел опешил, а в голове вопреки желанию появился образ Лорган, которую он подсознательно сравнивал с манекеном. Он даже не осознал, что Ривз говорила о его «аксессуаре» для этого вечера, Саванне, составлявшей в тот момент компанию Райану. Несмотря на то, что девушка представилась танцовщицей, воспалённый мозг Всадницы заменил профессию на другую, и тем самым больно уколол иллюзиониста, даря Хенли драгоценные секунды его растерянности, чтобы наконец-то сбежать и втянуть в себя воздух, не отравленный его притягательным запахом.***
21:13, Нью-Йорк Отель «The Surray» — Ты думаешь, из этого что-нибудь выйдет? — тихо пробубнила вопрос Лула стоящему рядом МакКинни. Мэй, «под чутким руководством» менталиста, смешивала коктейль, покупая таким образом время наедине с членом своей банды. Джек в гостиной пытался «удивить» Ору, показывая ей очередную порцию мелких фокусов. Наспех придумав план, ребята пытались исполнить его, отсчитывая минуты до того момента, как Уайлдер начнёт упрашивать Лорган «переместиться» в пентхаус её семьи, где они могли бы остаться вдвоём. Ребятам нужно было избавиться от Рейны любой ценой. Самым лучшим вариантом стал xbох, которым Джек планировал обломить Ору, как только они окажутся в её апартаментах. — Лично я против этой затеи, но разве ты будешь меня слушать? — ответил Мерритт, пододвигая к ней томаты черри. — Хочешь сказать, ты не против того, чтобы Хенли переехала? — Всадница замерла на секунду, — Тогда вся наша работа летит под откос! — Ты же знаешь. Лично я мечтаю, чтобы она переехала ко мне. — Я говорю серьёзно. — Я тоже, — усмехнулся менталист, — вся эта идея с Атласом слишком хлипкая. — По словам Джека, он с катушек слетел, после того как узнал. — Это не говорит о том, что тебе всё удастся. Лула хитро усмехнулась и потянулась за крышкой шейкера: — По крайней мере, мы немножко поджарим пятки им обоим. Я просто умираю, как хочу увидеть, что там сейчас происходит! Интересно, кто сейчас на кого кидается? Атлас на Кемпа или Ривз на Атласа? — Если Атлас вернётся домой разукрашенный — рисовать ему заново лицо перед выступлением будешь ты, — назидательно заметил МакКинни. — Тебе его что, жалко? — Мэй удивлённо уставилась на менталиста, и тот моментально расплылся в хитрой, заговорщической улыбке: — Нет, я на самом деле мечтаю, чтобы она надрала ему зад! Лула, усмехнувшись, принялась с энтузиазмом трясти шейкер, воображая результаты своей работы.***
21:28, Нью-Йорк Бар «Bar Goto» Хенли, смахивая слёзы, в отчаянии пыталась найти Райана. Оказавшись у их столика, девушка обнаружила, что ни её спутника, ни «манто» Атласа за столиком не было. Ощущение того, что всё вокруг неё рушится, затапливало фокусницу, и слёзы снова появлялись из ниоткуда. В попытках найти Кемпа она судорожно пробегала глазами по посетителям. Пока её мир уничтожал ураган под именем «Дэниел», завсегдатаи бара на Элбридж стрит, казалось, переживали свои самые счастливые минуты. Сердце билось о грудную клетку. Звон отдавался в ушах. Ей необходимо было всё исправить. Пытаясь понять, куда мог деться Райан, девушка спохватилась, осознавая, что он скорее всего ищет её на улице. Сколько времени она провела, сражаясь с Атласом? «Найти своё пальто» стало новым заданием Всадницы. Ориентация в пространстве нарушилась из-за внутреннего шторма, вызывавшего в ней приступ тошноты. Дэнни, как никому другому, удавалось выводить её из себя одним щелчком пальцев. Теперь ему достаточно было лишь взглянуть на неё. Она оставила пальто на вешалке ближе к выходу. Ривз, оглядываясь, пыталась сориентироваться в направлении своего движения. Драгоценные минуты побежали с бешеной скоростью. Тошнота подкатывала к горлу. Фокусница увидела заветный знак выхода в несильно освещённой стороне бара. Блокируя своё нестабильное состояние, Всадница бросилась к выходу. Минуты на то, чтобы найти своё тёплое пальто среди остальных и надеть его. Она попыталась застегнуть пуговицы. Руки тряслись. Бросив эту идею, девушка выбежала на холодный воздух, расширяя границы своей Вселенной с маленького душного бара, до огромного города небоскрёбов, колющего своим морозным воздухом. Пар от отчаянного дыхания обдавал её своей туманной дымкой. На ресницах блестели капельки слёз. Она пыталась сосредоточиться. Нужно было найти Райана. Всё выглядело расплывчатым из-за солёной жидкости, застилающей её глаза. Первое, что она смогла различить, была ненавистная фигура, буравящая её мрачным взглядом. Атлас, облокотившись на скутер в распахнутом пальто, надевал перчатки, наблюдая за ней. Девушка смахнула слёзы и выпрямилась, стараясь не доставлять ему ещё больше удовольствия своим разбитым видом. Парень сделал жест рукой, приглашающий присоединиться к нему. Хенли разъярённо развернулась и увидела, как Кемп снимает с сигнализации свою машину. Не теряя ни секунды, фокусница бросилась к нему. Каблучки сапожек застучали по вымощенному тротуару. Райан успел повернуться на звук, и в следующее мгновение девушка впилась в него губами, целуя так сильно, что всё отчаяние, безысходность и боль приняли лёгкий оттенок агрессивности в движении её губ. По щекам струились слёзы. Ладошки в перчатках крепко сжали его куртку. Молодой человек прервал поцелуй, отстраняясь для того, чтобы дать ей вдохнуть. Его руки оказались на её плечах. Он не успел ничего сказать, потому что Ривз бросилась умолять его в ту же секунду: — Увези меня отсюда! Пожалуйста! Я умоляю тебя! Райан рефлекторно попытался смахнуть с её щеки слёзы, но как только его рука прикоснулась к её мокрой коже, он отпрянул, вспоминая причину всего происходящего. Хенли накрыла его руку своей, помогая ему смахнуть её слёзы. В сердце снова поднялась волна ярости. Атлас, должно быть, поставил Кемпа в известность. Фокусница пыталась спасти ситуацию: — Я могу-могу, видишь! Пожалуйста, Райан! Давай сядем в машину! Парень смотрел на неё, видя, как её слова идут в разрез с тем, что она чувствует. Взгляд напуганного оленя, отсчитывающего свои последние секунды перед ослепляющим светом приближающихся автомобильных фар. В её глазах было столько страха, что он попытался одернуть руку, но Хенли лишь сильнее сжала её. — Пожалуйста! — Садись. Не замечая отчаяние, с которым Райан дал своё разрешение, Хенли юркнула на пассажирское переднее сиденье, а Кемп, постояв несколько секунд, вздохнул и, обойдя машину, открыл дверь с водительской стороны. Ривз услышала звук мотора скутера, пока молодой человек садился в машину. Как только он закрыл дверь, она снова бросилась к нему, в надежде всё исправить поцелуем. Шахматист выдержал две минуты, а затем, осторожно отстранив её от себя, проговорил: — Тише, прекрати. Так нельзя. — Райан, пожалуйста, не слушай его. Всё, что он тебе наговорил! Это неправда! — задыхаясь от слёз, Всадница пыталась вернуть всё на свои места, — Он ничего не знает! Он просто пытается мне отомстить! — Хенли, пожалуйста, успокойся. Я не могу смотреть на твои слёзы, — парень потянулся к бардачку, доставая оттуда бумажные салфетки. — Вот, держи. Фокусница взяла салфетки, сотрясаясь от нахлынувшего отчаяния. Видеть то, как Кемп с болью смотрит на неё, заставляло девушку ненавидеть себя ещё больше. Она предпочла бы увидеть с его стороны всё что угодно: злость, ярость, насмешку, даже агрессию, но не сострадание, которое, несмотря ни на что, окружало её, исходящими от него волнами. — Я должен был догадаться, что вы испытываете друг к другу, ещё когда он появился сегодня, — Райан положил запястья на руль и уставился вперёд. Девушка замерла, повернувшись к нему: — Испытываем? — её голос вздрагивал вместе с корпусом. — Пожалуйста, не заставляй меня произносить это вслух, — ему тоже было больно. Фокусница разразилась истерическим смехом, сжимая влажную салфетку: — Ты шутишь? Райан, это же Атлас! Он не способен любить! Разве по нему не видно? Всё, что он может, это спать с каждой второй! Он тащит в свою постель всех, кого попало! Да посмотри же ты на него! Он и любовь — это два противоположных полю… — Однако ты его любишь, — Кемп повернулся к ней, и они встретились взглядами. Девушка отрицательно замотала головой. Глаза снова на мокром месте. — Хенли, пожалуйста. — Не люблю! Не люблю! — она выдавливала слова из себя, надеясь убедить в их искренности ни то Райана, ни то саму себя. Подаренный кулон, о котором она на время забыла, дал о себе знать, обжигая её кожу, словно «магическое» напоминание. Шахматист посмотрел на неё выжидающе, и девушка закрыла лицо руками, всхлипывая и бормоча: — Я не знаю, как так получилось! Не знаю, как это работает! Я пыталась понять, от чего это зависит… — Это зависит от чувств… — Это не зависит от чувств! — практически закричала она, защищаясь. — Почему ты врёшь себе в этом? Её тошнило от его сочувствия. — Потому что ты не можешь любить того, кто на любовь не способен! — Все способны на любовь, Хенли. — Ты его просто не знаешь! Боже, Райан, пожалуйста! Поехали к те… — Ты должна поговорить с ним. — Ты смеёшься? — Нет. Мы не можем начать что-то, пока ты эмоционально привязана к нему. Ривз уставилась на него непонимающе. Слова больше походили на реплику Дэнни, и по её спине прокатилась волна холодных мурашек. — Я не привязана к нему. — Даже если между вами ничего не может быть, тебе нужно время, Хенли. — Ты бросаешь меня? — Я готов ждать тебя сколько угодно, но я не могу видеть, как ты из сострадания ко мне и ненависти к нему пытаешься заставить «нас» работать. Так не должно быть. — Это не сострадание! Я могу это преодолеть. — Я знаю и именно поэтому даю тебе время.***
22:12, Нью-Йорк Отель «The Surray» Когда Дэниел вернулся в отель и ворвался в пентхаус Всадников, Лула и Мерритт сразу поняли, что всё пошло не так, как планировала Мэй. Лицо на месте, значит Райан едет в госпиталь. А где потерялась Хенли? И, собственно, она что, всё-таки переезжает к Кемпу? Атлас секунды спустя заметил Всадников, открывающих рты для очередных вопросов. — Отвалите. — он прошёл мимо них к минибару. Лула и Мерритт переглянулись. А Дэнни уже доставал из бара бутылку с очередной жгучей жидкостью после того, как «громко» поставил на стол стеклянный бокал. — Где Хенли? — тихо пробубнила Мэй. Дэниел мрачно уставился на неё: — Не знаю. Похоже на то, что мы с ней носим браслеты дружбы? Ты — её подруга, ты и узнавай. Фокусник сделал жадный глоток светло-коричневой жидкости, нервно стуча пальцами по поверхности стола. Всё ещё в пальто. Хмурый, как туча. Разозлённый из-за последней сцены, увиденной им на выходе из бара. Разозлённый из-за того, что так и не вытащил то, что ей удалось скрывать от него на протяжении стольких лет. Атлас посмотрел на друзей, думая о том, кто проговорился Ривз о Лорган, но разбираться с этим в данный момент просто не было сил. «Что если она снова сбежала? Плевать. Пусть делает всё, что хочет. Дилан убьёт меня. Сначала пулю пустит Лорган. Как она могла полюбить меня?» В голове куча дурацких мыслей. «Если не вернётся до завтра, мне придётся свернуть горы, чтобы притащить её обратно. Лгала мне всё это время.» Несмотря на алкоголь и годы управления своими эмоциями, по телу иллюзиониста разливалась боль, монтируя за своим физическим натиском удары, направленные на глубоко зарытую духовную сущность. Мысль, с которой он жил вот уже несколько лет, больше не была актуальной. Рассудок пытался взглянуть на ситуацию с нового угла, но его размышлениям помешал резкий звук хлопнувшей двери. Зная, что это Ривз, его моментальной реакцией было направиться к себе. Не видеть её. Слишком много всего. Ему нужно время, чтобы отключить ярость, злость и боль. С бокалом в руках парень спешно направился в гостиную, зная, что встретится с ней, но решив пройти мимо и проследовать в свою спальню. У разъярённой бывшей ассистентки были другие планы. Она успела снять с себя пальто и перчатки, злостно бросив их на пол и оставшись в тёмно-синих джинсах и шифоновой бордовой блузке с рукавами три четверти. Волосы были растрёпаны, глаза зарёваны. Хенли увидела, как он, не бросая на неё ни единого взгляда, пересекает гостиную и яростно бросилась за ним, не замечая, как позади появились МакКинни и Мэй, вывернув из столовой зоны. — Атлас! Он гневно сжал челюсть и, остановившись, повернулся к ней, замедляя поворот как можно сильнее, чтобы отдалить момент встречи их глаз. Однако смачная пощечина внесла коррективы в его план. Молодой человек рефлекторно прижал ладонь к резко покрасневшей щеке, благодаря свои эмоции за то, что сжал челюсти «за секунду до». — Больше никогда! Никогда даже не смей к нему приближаться! Ты понял меня? — словесные пощечины в виде крика вылетали из уст Ривз. Лула буркнула, обращаясь к МакКинни: — Значит Райан всё-таки получил. Менталист взглядом заставил её замолчать. Дэниел не остался в долгу перед Хенли, парируя со всё ещё приложенной ладонью к щеке: — Как видимо, домашнее насилие уже десятилетиями трактуют неверно, если это проявление любви. — Меня выворачивает от тебя! Я не знаю, о какой любви ты говоришь, и мне плевать, что трактуют верно, а что нет! — Хенли, лучше дай мне уйти, — в словах фокусника прозвучала угроза. — Я сейчас не в настроении разговаривать с тобой по душам, а то, во что может вылиться наш разговор при моем состоянии сейчас, тебя явно не обрадует. — Ну уж нет! Разве мы закончили разговаривать? Или тебе больше не хочется вывернуть меня наизнанку, чтобы наконец доставить себе удовольствие? — Для того, чтобы доставить себе удовольствие, Ривз, мне нужно затащить тебя в спальню! — теперь нападал Дэнни, крепко сдавливая бокал бренди и двигаясь на неё, пока между ними не осталось дистанции в несколько дюймов, а взгляды не бросали друг другу вызов. — Если твой маленький питомец проговорился о твоих чувствах ко мне, почему я должен винить в этом себя?! — Я ничего не чувствую к тебе! — Ложь! Факты говорят об обратном! А рассматривая каждый день проведённый с тобою, я в принципе начинаю думать, что ещё ни разу не слышал от тебя правды! Моим самым главным условием было «никаких секретов», а теперь оказывается, что из всей информации о тебе, которой я обладаю, я могу опираться лишь на то, что было добыто с помощью моей наблюдательности! — с каждым словом парень распылялся всё больше и больше, начиная жестикулировать руками, чтобы унять внутреннюю дрожь, порождённую гневом, и не дать фокуснице дополнительного преимущества. — Как я должен теперь работать с тобой? Где гарантия того, что ты не подставишь меня в самый последний момент? Ах да, стоит вспомнить, что ты уже дважды сделала это, а я всё продолжал закрывать на это глаза, рассказывая себе сказки на ночь о том, что причина по которой ты уходишь в том, что «Я не достоин»! — щит Хенли начинал трескаться, пока она, вздрагивая, сносила нападения Атласа. — Ты считаешь, что я ничего не знаю о тебе? А что тогда можно говорить о Кемпе? — Не вмешивай его сюда! — Именно! Потому что ему здесь делать нечего! Парень год тебя обхаживает и не знает причину, по которой ты не можешь терпеть его прикосновения? Чёрта с два, Хенли! Ты хоть понимаешь насколько это абсурдно? Как это вообще возможно? Он либо тайно постригся в монахи, и тогда помоги ему Господь, ибо с тобой невозможно хранить целибат! Либо он — закоренелый импотент! Лично я склоняюсь ко второму и просто не понимаю, как ты могла выбрать его в этом случае?! МакКинни и Мэй с открытыми ртами впитывали льющуюся информацию словно губки. Хенли защищалась убивающим взглядом, не имея возможности вставить ни единого слова в тираду, которую извлекал из себя Дэнни: — Все эти инсценированные телефонные разговоры! Вы что о птицах болтали? Ты бы ему лучше рассказала о том, как проходишься по каждой поверхности антибактериальными салфетками при заезде в любой номер отеля, как ты отказываешь себе в снеках лишь потому, что они подаются в общих тарелках, и не можешь даже подумать о том, чтобы взять картофельный слайс из тарелки после того, как кто-то опустил туда пальцы! Лула, раскрывшая наконец секрет странного поведения Дэниела, начала рьяно бить ладошкой по руке Мерритта, воскрешая их общий разговор в Чикаго, когда она заметила, что каждый раз, когда они все садились за стол, Дэнни первым делом наполнял небольшими порциями тарелочки, загребая в них чипсы и другие маленькие закуски. — Он никогда к ним не притрагивается. Он что и её порции еды контролирует? — Она ведь его бывшая ассистентка. И ты помнишь их вечные препирательства по поводу её веса. — Это не даёт тебе права кричать налево и направо о том, что ты знаешь меня лучше, чем кто бы то ни было! Он может до меня дотрагиваться! Так что снимай с себя эту чертову корону единственного! — Боже, Хен, прекрати! Третий. Я знаю, что я третий. Я знаю, про Чарльза, который по счастливой для него случайности стал твоим первым, лишь потому, что ты пыталась понять, что люди подразумевают под понятием «физической близости»; и про Трэвиса, с которым ты вообще легла в постель из жалости! — по телу девушки словно пустили электрический разряд. То, что она слышала, входило в категорию «историй», о которых никто и никогда не слышал, за исключением двух людей в её жизни. Слышать их от Атласа попахивало сюрреализмом. «Он не может знать об этом. Не может!» — Вот почему я действительно допускал мысль о том, что ты вовсю строишь с Райаном свои «драгоценные отношения»! Гуманизм никогда не доводит до добра, Хенли. Особенно в постели! Ну и кто кричал направо и налево о том, что он меня превзошёл? Отличная ложь! Гонишься за социальными статусами? Только вот какая разница в том, что на нём висит бирка бойфренда, когда он понятия не имеет о том, как ты страдаешь из-за своего разлада с отцом, как ты пытаешься изо всех сил стать идеальной дочерью, в то время как думаешь, что он казнит тебя за твои же решения… Из глаз Ривз лились слёзы, пока она в ступоре стояла и смотрела, как его губы, формируя каждое слово, растаптывают её мир. Он на пару секунд замолчал, набирая в лёгкие воздух, потраченный на «разоблачающие речи». В его взгляде сочувствие, смешанное со злостью, одаривало её непонятным блеском, который она не могла правильно интерпретировать из-за застилающей её разум и сердце боли. Она выдавила из себя обессилено: — Откуда ты это знаешь? — Отвечу твоим излюбленным способом: о чём ты думала, оставляя меня в своей комнате, пока принимала душ? Серьёзно надеялась на то, что я буду сидеть на кровати, словно пай-мальчик Райан, и рассматривать потолок? Советы на будущее: никогда не храни свои дневники рядом с кроватью и лучше бери меня в душ с собой. В следующую секунду в зале гостиной снова раздался хлопок, и парень получил вторую пощечину за один нескончаемый вечер. Сил на крик, ярость, нападения и борьбу больше не было. Ривз, вся в слезах, стояла перед ним, с ненавистью рассматривая его лицо. МакКинни и Мэй в гробовом молчании наблюдали за происходящим, словно интерьерные колонны с глазами и ушами. Хенли тихо начала: — Ты самый аморальный человек из всех, что я встречала. Всё, к чему ты прикасаешься, тут же начинает гнить, — Дэнни с озлобленной улыбкой пристально посмотрел на неё, ненавидя себя за то, что находит её чертовски привлекательной, пока она поливает его грязью из лжи. — Ты словно яд для всего живого. В тебе нет абсолютно ничего святого! — Зато я трахаюсь неплохо, но тебе ли не знать? — оставив за собой последнее слово, молодой человек обрубил её единственную попытку сделать ему больно. Она отвернулась, не в силах больше бороться. Ничего не видя перед собой, она сделала пару шагов, отдаляясь от него, пока иллюзионист молча наблюдал за происходящим. Внутренний голос уже поздравлял с переходом на новый уровень уже давно прикреплённого за ним статуса «подонок». Лула и Мерритт с глазами полными сочувствия и вины смотрели на Хенли, и когда она взглянула на них, её сердце сжалось от боли, а в туманной голове возникли слова Габриэля, которые она надеялась никогда не вспоминать: «Просто убедись в том, что у тебя всегда есть отходной план, лисичка.» Последние тузы в рукаве хрупкой девушки, знающей всего пару кардистри-манипуляций. Она остановилась. В голове звенел едкий голос от последней фразы Атласа. Почему только ему можно делать ей больно? Отходной план. И они равны. Лула хотела было что-то сказать, но Мерритт знаком остановил её, с особым интересом наблюдая за сценой. При всех способностях Атласа и Ривз блокировать от него свои мысли, оставляя его абсолютно слепым, не заметить то, что у Хенли есть ещё один секрет, было бы слишком глупой оплошностью. Фокусница подняла голову, закрывая глаза и мысленно умоляя о прощении. — Раз уж ты так хорошо знаешь меня, Дэнни, как насчёт освежить твою память? — девушка повернулась, трясущейся рукой смахивая слёзы. Они совсем не помогут ей в том, что она собиралась сделать. — Каждый раз ты просишь моего разрешения. Два слова. Ты жаждешь услышать их каждый раз, прежде чем нарушить все границы, которые сам же и выстраиваешь. Хотел получить их и сегодня? — Атлас непонимающе уставился на неё, и Всадница поспешила снова сократить расстояние между ними до точки, когда её рука легла ему на грудь в районе сердца, а губы оказались в дюймах от уха. Мгновенная реакция на её прикосновения не заставила себя ждать, но рука даже через свитер и рубашку была жутко холодной. Хенли прошептала: — Я выиграла. Честолюбие в чистом виде било в набат. Он ожидал совсем других слов, в то время как девушка лишь слегка надавила на его слабость. Он прорычал в ответ: — Нет. — Да, —дыхание снова обожгло его шею, — и знаешь, как я об этом узнала? Дэниел не шелохнулся: — Ты видел меня, когда трахал её, — удар сердца, и три кубика яда начали своё движение по венам, пока Хенли, ненавидя себя за каждое сказанное слово, готовилась нанести самый тяжёлый удар, — надеюсь, я была хороша, — ей удалось сымитировать усмешку. Он попытался скрыть свою с новой силой нарастающую злость, но удавалось не так хорошо, как ему бы хотелось: — Как ты узнала? — Тебя выдаёт твоё сердцебиение. Молодой человек резко схватил её руку, отнимая от своей груди, словно ладонь ужалила его. Ривз нервно рассмеялась: — Боже, Атлас! Ты серьёзно? Неужели ты думаешь, что я не знаю какой у тебя вид после очередной бурной ночи? Серьёзно рассчитывал скрыть от меня свою новую игрушку? — Прекрати это. Я знаю, что ты пытаешься сделать. — Дэнни, мы только начали. — Мы закончили, — он начал усиленно дышать, пытаясь остудить свою ярость. Хенли чувствовала прилив тёмной силы, заставляющей её продолжать с всё большим и большим энтузиазмом. — Разве тебе не хочется узнать, как мне удалось обыграть «великого и ужасного» Дэниела Атласа? — Ты проиграла! — тыча в неё рукой, сжимающей бокал, парень нервно защищался. — В своей же собственной игре! Если бы я знал, что у тебя на кону была любо… — иллюзионист запнулся, осознавая то, что решение пазла, который он тщетно пытался собрать столько лет, теперь зелёным сигналом пыталось докричаться до него. Искренне шокированный своим открытием, он проговорил на выдохе: — Боже, Хенли… Вот почему ты ушла! — он смотрел на неё стеклянными глазами, пока мысли сбивчиво выстраивались в одну линию, — Вот то единственное правило, о котором ты всегда молчала! «Секс не может связывать людей, Дэнни. Их связывают чувства.» «Не думаю, что оно когда-либо тебя затронет. Оно скорее, для меня лично.» — Оно не могло коснуться меня, потому что направлено было только на тебя! Никаких чувств. Вот оно! Вот причина, из-за которой ты сбегала! Это не был я. Это была ты! Челюсть Лулы, как ей показалось упала к ногам. Девушка и не думала, что её «теории» окажутся настолько близки к правде. МакКинни по-прежнему наблюдал за парой, впервые видящих друг друга по-настоящему обнажёнными. Хенли ощутила ещё один удар режущей боли, но секрет, много лет назад ставший её сокровенной тайной, вдруг потерял всю свою ценность. Если у неё и было сердце — его уже с грохотом разбили, а плакать над осколками было бы глупо. — Думай, что хочешь, — её больше интересовало обратное причинение боли, — но перед размышлениями, вспомни, что было на кону в твоей игре. Нож слегка царапнул кожу. — Ты не можешь вывести меня из себя, Ривз. Даже не пытайся, — снова ещё одно предупреждение. Только кому оно направлено? — Контроль, Дэнни. Всё в твоей жизни всегда подчинялось этому слову. Каждый шаг, каждый вздох, каждое решение. Всё. Кроме меня, — она подошла к нему чуть ближе, заставляя его кожей чувствовать её присутствие. — Ты никогда не имел власти над собой в отношении меня. Помнишь ты как-то сказал про то, что одно твоё прикосновение освобождает огонь внутри меня? Но тоже самое происходит и с тобой. Ты заражён, Дэнни. Нож резко вошёл в сердце. — С самой первой нашей встречи, с самого первого прикосновения… — Я решал. Я нарушал правила, а не ты! — Контроль — это величайшая иллюзия, и ты знаешь это. Но что есть иллюзия контроля? Какой эпитет дать тому, что лишь создавало видимость того, что в каждом действии было заложено твоё решение? — по щекам против воли покатились слёзы, но она уже не осознавала этого, настолько привыкнув за один вечер к солёной жидкости, струящейся из её глаз, что ощущение влажной кожи лица стало обыденным. — У тебя самая лучшая память из всех, что я встречала. Воспользуйся ею, Дэнни. Отмотай время до нашей самой первой встречи и посмотри на меня настоящую. Ту, которую по твоим словам, ты так хорошо знаешь. В глубине души ты всегда чувствовал, что со мной всё всегда по-другому. Я хочу посмотреть, что ты готов потерять, — девушка дала ему подсказку, повторяя однажды сказанные ею слова. Нож повернули, поднимая волну агонии. Атлас смотрел на неё невидящими глазами. Ничего больше не существовало. «Ты не знаешь моих методов соблазнения.» «Я хочу посмотреть, что ты готов потерять» «Для иллюзиониста ты слишком медленный» Калейдоскоп фраз, диалогов, сообщений ярко крутился в его голове. «— Ты играешь с огнём. — Ты тоже.» «Не нарушай правила, Дэнни.» «Ты посмотрел моё маленькое шоу? Или тебе доступен только стрим?» «Это постель, Атлас. Здесь правил нет.» «Влечение можно преодолеть.» «Останется на память обо мне.» «Дэниел Атлас, ты что боишься?» «Праздную пополнение в нашей команде! Мне так и не представился случай сделать это раньше!» «Когда всё это закончится, ты будешь возвращаться сюда в своих воспоминаниях?» Девушка беззвучно рассмеялась. МакКинни и Мэй, ставшие свидетелем самого неожиданного исхода их маленькой шалости, наблюдали за всем с таким же шоком, что и Дэниел. Каждое воспоминание проворачивало нож в сердце всё сильнее. — Пока ты проникал в моё тело, я проникала в твой разум. Фокусник ждал, когда же из его груди хлынет кровь, но рёбра, кожа и одежда по-прежнему закрывали двигатель организма, заставляя кровь, сочившуюся из него, топить всё изнутри. — Даже если я проиграла в своей собственной игре, твою я всё-таки выиграла, — чувствуя тошноту, головокружение и тонны ненависти к самой себе, Хенли дошла до конца. Каждым словом, без любого намёка на гипноз, она ввела его в транс, ломая каждый мост, который строила с момента их знакомства. Фокусница положила ему руку на плечо, лишь на мгновение останавливаясь на пути к лестнице, ведущей к спальням. — Я знаю эту боль в груди, Дэнни. Не волнуйся. С ней тоже можно научиться жить.***
Дэниел отчаянно пытался собраться. Он пытался собрать окровавленные куски и дотащить себя до выхода. Всего на минуту почувствовать себя живым. МакКинни и Мэй продолжали врастать всё глубже и глубже в пол, не сдвинувшись с отправной точки с момента появления Хенли. Теперь она поднялась к себе. Дэнни всё продолжал стоять с мёртвым взглядом, всё ещё сжимая в левой руке бокал, который казалось стал его частью в этот вечер. Лула подавляла в себе желание броситься к нему, чтобы хоть как-то помочь дружескими объятиями. Он, наверняка, не отреагировал бы. И это в лучшем случае. Мерритт впервые чувствовал сочувствие к своему давнему сопернику, вперемешку с неописуемым восхищением, направленным к Ривз. Атлас зажмурил глаза. «Надо просто перестать думать». Он ведь может отключить чувства. У него ведь их нет. И ничего нет. Тело. Сердцебиение. Дыхание. Рассудок. Отключить последнее, заставив всё остальное работать в автономном режиме. «Это нетрудно. Нужно просто занять себя чем-нибудь. Голову оставить дома.» Дэниел на автомате поднёс бокал к губам и осушил его. Лула облегчённо вздохнула. Атлас достал из кармана пальто телефон. Набрал сообщение: «Где ты?» Нажав «Отправить», поднял глаза, на «зрителей»: — Что стоите? Шоу окончено. Хоть теперь оставите меня в покое? Всадники не двинулись с места. На телефон Дэнни пришло сообщение: «Ужинаю с партнёрами отца.» Пальцы работали быстрее мыслей. «Адрес?» Ответ не заставил себя ждать: «10, Колумбус-Серкл. Соскучился?» Иллюзионист усмехнулся: «Через полчаса спустись к выходу. Нижнее бельё оставь партнёрам.» Определившись с планами, парень направился к выходу. Внезапно захотелось уничтожить пустой бокал в руке, наслаждаясь звоном битого стекла. Не хотелось устраивать сцен. Дэниел поставил бокал на встроенную в стену полку у входа, где обычно посетители оставляли карты, и покинул пентхаус, не произнося ни слова. В роскошной «квартире» Всадников повисла тишина. Лула и Мерритт медленно возвращались к жизни, переходя из состояния анабиоза в стандартное бодрствование. Мэй попыталась взглянуть на общую картину: — А я думала, в этой паре Атлас был ослом. МакКинни мечтательно посмотрел на верх лестницы, словно пытаясь увидеть сквозь стены. — Я никогда не перестану восхищаться этой женщиной. — Лично я впервые в жизни боюсь ночевать с ней в одной комнате! А раньше я об этом только и мечтала. Мерритт усмехнулся, поворачиваясь к Всаднице: — Ей понадобится твоя помощь сегодня. Их эксперименты без нас не приведут ни к чему хорошему. Тебе нужно её успокоить. Она уже начала самобичевание. Я пойду помогать Джеку с Алексом. Напиши, когда Атлас вернётся домой. — Только я сейчас переживаю за то, что он возможно пошёл вскрывать себе вены? — обладательница одной из самых могущественных карт Таро пыталась «тонко» указать менталисту на всю опасность происходящего. — Нет. Хенли всего лишь уравняла их шансы. Теперь они равны, как никогда, и от того, в какую сторону качнутся весы, зависит исход общей игры. Он вернётся. Здесь проблема в другом… Мы, кажется, только что поставили наше выступление под угрозу…