Седьмая

      Проснулась я от нехорошего ощущения. Вся комната была озарена солнцем, рядом с роялем стояла моя сумка с учебниками (все прелести Выручай-комнаты), на подоконнике лежало письмо. Я быстренько скинула в сумку письмо, размяла помятое от клавиш лицо и взглянула на часы… — АААА! Мне не жить! Я опоздала на зельеварение! — заорала и побежала на урок, мысленно готовя себя к медленной мучительной смерти.       Глубоко вздохнула и толкнула дверь в кабинет зельеварения. Все взгляды устремились ко мне. Я опустив голову пробормотала: — Эм, извините за опоздание, я проспала. — Проспали, значит? Ну конечно, здоровый сон важнее, чем урок зельеварения, — он озарил класс своей фирменной кривой усмешкой, — минус 20 баллов с гриффиндора! Прошу на место, мисс Хьюго.       Я окаменела. Эмоции и уже давно знакомый ком в горле вернулись на свое место. В тот момент я не могла и подумать, что все это значит. «Издевается, значит? Ну что же, вам же хуже, профессор.» — Вы так и будете стоять? Или при звуке своей фамилии вас охватывает гордость за совершенное? —учитель поднял левую бровь плюс к усмешке. — Я не Хьюго! — тихо, но как-то очень угрожающе прошептала я. — О чем вы? А, простите, оговорился. Садитесь мисс, — бровь опустилась, а ухмылка немного помялась, но насмешка в голосе осталась при хозяине. — Хорошо, профессор, — почти прошипела в ответ.       Что примечательно, за весь урок он ни разу не подошел к моему котлу, хотя преподаватель просто обожал это делать. После урока он подозвал меня к себе и назначил взыскание.       Вечером я поплелась к нему, ничего особенного. Но всегда на обратном пути от Снейпа, я чувствую что-то странное: вижу все по-другому, меняю взгляды на мир и так далее, но сегодня я заметила одно небольшое сходство…тот коридор, в котором нашли Эд это тот самый коридор, что мне снится, только рун не хватает. Эта новость меня немного обескуражила, ведь значит, что все это как-то связано, и я могу быть все-таки причастна к смерти подруги.       Вокруг творился какой-то бред. Полный бред. Точнее не вокруг, а в моей голове. Через пару дней будет второй тур турнира, но мне как-то все равно. Для чего вообще нужен этот турнир? Для зрелищ? Вам квиддича не хватает? А, ладно, мне какая разница?       На турнир мне пришлось пойти, обязали всех. Но, благо, я прихватила очередную книгу из разряда «прощай реальность, мне и в мире книг хорошо!».       День выдался солнечный, и как только все закончилось, я сбежала оттуда на прогулку. Дело шло к весне, снег уже таял, и вокруг появлялась ненавистная слякоть. Я шла по какой-то тропинке и созерцала облака. Каждое было неповторимо и у горизонта некоторые уже даже начали подсвечиваться розовым.       Мне было одиноко как никогда. Всегда считала себя крутой одиночкой, но как только осталась реально одна, стала помирать с тоски. В какой-то момент я даже стала вести дневник, но писала я редко, ибо как ни крути — я жуткая растяпа и все время забываю про его существование. Записи идут через день, а то и через неделю, но все равно это спасает хоть немного.       Прошла неделя, и вчера МакʼГонагал передала мне записку от директора. Меня вызывали после обеда в его кабинет. Небось опять по поводу Эд. После трапезы я нехотя поплелась в кабинет Дамблдора. Ну и конечно же меня поджидали самые неприятные люди — родители Эдвин. Вообще, раньше я нормально ладила с Кейго и Клариссой Хьюго, но после зимних событий меня почему-то считали виноватой. Нашли, блин, крайнего. Когда я с уже отработанной холодной маской на лице вошла в кабинет, они воззрились на меня как на врага народа. Лишь примирительная улыбка Дамблдора хоть чуток развеяла сгущавшиеся тучи. — Недавно был найден дневник, как мы полагаем, покойной мисс Эдвин. Но вся проблема в том, что он зачарован и его никто не может открыть. Может вам что-то известно об этом? — спросил директор. — Я не помню. Можно взглянуть на дневник? — немного растерянно ответила. — Конечно, — директор протянул мне небольшую книжечку в кожаном переплете, сразу появились воспоминания: вот Эд смеется и показывает мне какой-то рисунок, вот мы переписываемся на уроке по зельям, вот она мне говорит о книге, что она начала писать…       Я аккуратно взяла дневник в руки и открыла его. Да, просто взяла и открыла, а что такого? На меня удивленно уставились три пары глаз. — Но, как? — подала наконец голос Миссис Хьюго. — Просто… Я не знаю. Возможно Эд зачаровала его на меня и на себя. — Отлично, он теперь открыт, а теперь отдай нам его! — уже жестче сказала Кларисса Хьюго. Что я успела вспомнить, так это то, что дневник зачаровывала я. И эти чары вечны и нерушимы. После трех неудачных попыток открытия дневника, мне протянули его обратно и вежливо попросили открыть снова. Я послушно это сделала. — Но… здесь написана какая-то абракадабра! — на меня опять возмущенно посмотрели.       Кроме всего прочего дневник могли прочитать только я или Эд, что я отлично помнила. — Возможно девушки придумали свой тайный шифр? — как мне показалось, директор мне подыгрывал. — Ну… да, был там один. Можно я возьму его на несколько дней, может получится его расшифровать? — наверное в этот момент надежда плескалась в моих глазах очень явно. — Ты что замышляешь? Забрать хочешь у нас и это?! — милость вновь сменилась гневом. — Нет, я просто хочу попробовать вам помочь! Могу даже Непреложный Обет дать, что верну в срок, — я с серьезным видом посмотрела на родителей подруги. Мне ответили неуверенным кивком. — Можешь взять, но послезавтра чтоб отдала! Не надо Непреложных Обетов. Я поверю тебе. — Спасибо вам, миссис Хьюго! — я благодарно склонила голову и приняла дневник.       Вылетев пулей из кабинета я направилась в Выручай-комнату. Там не было лишних глаз, хотя какая разница? Ведь эти глаза не увидят ничего путного там. Этот дневник был моей единственной надеждой.