В палате было непривычно тихо. Обычно, когда кто-то из членов гильдии «Хвост Феи» попадал в лазарет, по нему разносились хотя бы обеспокоенные перешептывания, но сегодня не было даже их. Ни у кого из присутствующих не было сил выдавить из себя хотя бы слово, так как все были раздавлены сложившейся ситуацией. С каждым днем все становилось только хуже, и куда от этого можно было бы спрятаться — никто не знал. Все кардинально изменилось, но понять, когда именно — было выше сил каждого. Создавалось впечатление, что света в их жизни не было никогда. И больше не будет.
Гейл сидел на краю кровати, на которой лежала до сих пор не пришедшая в сознание Нова. С того момента, как девушка попала сюда, он не выдавил из себя ни слова и ни разу не взглянул никому в глаза. Он просто сидел, понуро склонив голову, и проклиная про себя все и вся за то, что это происходит с его друзьями и возлюбленной.
Рэдфокс перевел тяжелый взгляд на лицо Дреяр, и сердце его болезненно сжалось. Снова. Это повторяется снова. Однажды он уже позволил себе потерять ее, что навсегда грубым шрамом отпечаталось на его сердце, и после чего он клялся, что никому не даст ее в обиду, но это произошло опять. И он ненавидел себя за это, хотя и сделать бы ничего не мог. Проклятые «Когти Стервятника», которые были в сговоре с устроителями Великих Магических Игр, в чем больше не сомневался никто из «Фейри Тейла», исподтишка отравили Нову, зная, что всю вину можно будет свалить на организаторов, сославшись на их невнимательность. Умно. А что будет дальше? Дальше они «случайно» убьют кого-нибудь из их гильдии, притворившись, что это вышло по неосторожности?
И почему они преследуют Нову? Сначала наложили на их бой с Евой иллюзию, чтобы он продолжался даже после того, как истекло время, а теперь подсыпали в ее еду орехи, зная, что у нее настолько сильная аллергия на них, что не успей оказать блондинке помощь, она бы погибла. И ведь как хитро это было сделано — без помощи магии, просто воспользовавшись обычной человеческой слабостью. Кажется, «Когти Стервятника» были готовы перебить всю их гильдию по очереди, лишь бы Наш сам пришел к ним, чтобы спасти друзей.
— Теперь вы убедились в том, что Наш и Нова были близкими друзьями, Зереф-сан? — тихо прошептала Кель, почти что бесшумно подойдя к чернокнижнику, припоминая ему, что он не поверил в ее слова час назад. Спригган напрягся и скрестил руки на груди, исподлобья глядя на опухшее лицо Новы Дреяр.
И как так вышло, что он не заметил их тесной дружбы? Сейчас, прокручивая все в голове, Зереф наконец обратил внимание на то, что его племянник и дочь нынешнего Мастера их гильдии были близки. Кажется, Нова даже немного нравилась Нашу полтора года назад, когда только появилась в «Хвосте Феи», а Сильвия все лепетала о любви к Рейки. Да и сама Громовая Убийца Драконов питала к Драгнилу теплые чувства, пока в ее жизни не появились отношения с Гейлом. Может, он забыл об этом, потому что это было давно? Или отбросил кандидатуру Новы в качестве следующей жертвы «Когтей Стервятника», потому что они уже похитили дорогую сердцу Наша девушку?
Зереф перевел взгляд на стоящего чуть поодаль кровати Новы племянника. Пусть он и был хмур и зол, но Драгнил-старший больше не видел в его глазах того сумасшествия, которое было присуще блондину последние несколько дней. Темноволосый облегченно выдохнул, почувствовав, что с его плеч упал камень — у «Когтей Стервятника» не получилось свести Наша с ума и заставить его отдаться им на растерзание, спасая свою гильдию. Но, зная Драгнила-младшего, Зереф понимал, что в голову ему взбрело что-то другое. И чем раньше брат Нацу узнает, что именно, тем лучше будет для всех.
— И в твоем сценарии это тоже случилось? — наконец нарушив давящую тишину, хмуро спросил Лаксус у стоящего рядом Шторма из будущего. Мужчина поднял на парня тяжелый взгляд, и тот молча кивнул, но поспешил добавить:
— Но в моем прошлом Наш и Нова вчера встретились с Сильвией, — эти слова дались волшебнику тяжело. Его любимая младшая сестра… Как бы он мечтал увидеть ее до того, как его найдут. А он знал, что его ищут.
Вся гильдия тут же встрепенулась и с надеждой взглянули на Шторма из будущего. Сердце Наша пропустило взволнованный удар, Джувия и Грей прямо на глазах ожили, а Шторм из настоящего недоверчиво покосился на него, но в глазах его все же зажглась искра надежды.
— Почему «но»? — грубо спросил Лаксус, и Мира положила свои нежные ладони на его крепкие плечи, успокаивая. Он и правда был слишком груб со Штормом из будущего, совсем позабыв о том, что он — сын его близких друзей.
— Я не дал им вчера этого сделать, — признался Фуллбастер, разрушив надежды волшебников. Они моментально переменились в лицах, теперь испепеляя пришельца взглядами.
— Почему? — ни для кого не осталось незамеченным отчаяние в голосе Наша. Услышав сказанное, он сразу же встрепенулся и обрадовался тому, что Сильвия все-таки жива, и ему не померещилось.
— Потому что она бы не узнала вас, — холодно ответил ему Шторм. — Ей стерли память и сделали волшебницей своей гильдии, чтобы разозлить тебя. И если бы вы встретились, то ты бы так и продолжил сходить с ума, в итоге потеряв контроль над своей силой. Как видишь, я уже предостерег две ошибки, — голубоглазый взглядом указал Нашу на натянутые на его ладони перчатки Льва. Драгнил смолк, успокоившись внешне, пока в его душе бушевал ураган.
Сильвия бы не узнала его? Но разве такое возможно? Разве может быть так, что та, что с детства внимала каждому слову, одаривала нежными взглядами блестящих обсидиановых глаз и ласковыми прикосновениями, забыла его? Разве могла та, что поклялась быть с ним вечно, выкинуть его из памяти? Наш был уверен, что даже будучи под воздействием магии, Сильвия все равно помнит о нем, но не знал, как в этом можно убедиться.
А может, у нее тоже есть какой-нибудь план? Может, она изнутри попытается развалить «Когти Стервятника» и тогда, когда они ослабнут, «Хвосту Феи» станет легче их одолеть, даже несмотря на то, что вражеская гильдия казалась совершенно непобедимой. Какой бы мягкотелой не была Сильвия, Наш знал, что она — одна из самых сильных и умных волшебниц их гильдии, и не стала бы зазря терять сейчас время, особенно зная то, что его жизнь под угрозой. Но что, если чары все-таки оказались сильнее духа и любви Фуллбастер? Что тогда?..
— Ты знаешь, как все изменить? — Лаксус тяжело вздохнул, заметив, как Нова во сне болезненно поморщилась. Самое ужасное для родителя — это смотреть на мучения своего ребенка, не зная, как ему можно было бы помочь. Лаксус с радостью бы забрал сейчас всю ее боль себе, но, увы, это было невозможно.
— Не уверен, — отрицательно мотнул головой Шторм из будущего. — Я был уверен, что все дело в Наше, — темноволосый поднял на Драгнила тяжелый взгляд, от которого Заклинателю Звездных Духов стало не по себе. — Каждый день происходили какие-то события, которые сводили его с ума, и его силы все больше брали над ним контроль. Пока полностью не превратили в демона…
Луна вздрогнула всем телом, оцепенев от страха. Она сразу же вспомнила, с каким ужасом после их боя Винтер попросила их не дать звездам погаснуть, и вспомнила свой сон, который приснился ей, когда она отдыхала после своего выступления на Великих Магических Играх в лазарете. Почему теперь это так похоже на правду?
Розоволосую пробила крупная дрожь, а на карие глаза навернулись слезы, что не осталось незамеченным ни для кого. Аврора тут же обеспокоенно закружила вокруг нее, расспрашивая про самочувствие, согильдийцы звали ее и даже трясли за плечи, пытаясь привести в сознание, но драгонслеер, казалось, совсем не замечала их. Ее с головы до ног охватил ужас, когда она поняла, что ее сон — это фрагменты недалекого будущего.
— Никого не осталось… — как сумасшедшая, пробормотала Луна, а зрачки ее глаз пульсировали в такт бешено колотящемуся сердцу. — Совсем никого… — девушка всхлипнула, тут же зарывшись лицом в ладони, и все присутствующие окончательно потеряли дар речи.
— Луна-сан, — тихо позвал девушку Ровендо, меньше всех понимающий обстановку. — Но мы же живы, — мальчик положил свою ладонь на ладонь Драгнил, и совсем скоро ее содрогания прекратились, а она наконец пришла в себя. Луна подняла голову и увидела перед собой улыбающегося Ровендо, еле сдерживающего от страха слезы. Огненная Убийца Драконов поразилась тому, как силен этот ребенок: ему очень страшно, но он улыбается ей, чтобы успокоить. На такое были способны только настоящие фейритейловцы.
— Мы справимся, — неожиданно подал голос Шторм, оказавшись сбоку от волшебницы. Она перевела на него удивленный взгляд и поразилась еще больше: положив руку ей на плечо в качестве ободрения, Фуллбастер еле заметно улыбался, а глаза его впервые за последние дни вновь были теплыми, как ясное летнее небо. Луна и не думала, что он вообще когда-либо заговорит с ней после всего того, что выслушал от нее утром, посему ее охватило еще большее чувство вины и стыда за сказанное. — Отложим наше противостояние пламени и льда, хорошо? — парень улыбнулся, протянув волшебнице руку. Луна на мгновение опешила, не понимая, что заставило Шторма так быстро простить ее, но руку все же пожала, как неожиданно Фуллбастер дернул ее на себя, заключив в крепкие объятия.
— Ты совсем голову отморозил?! — возмутилась такой бесцеремонности Луна, забрыкавшись, на что Шторм лишь посмеялся, сильнее стискивая ее в руках. — Отпусти, извращенец, стыдоба-то какая!
Несмотря на мрачную обстановку несколько минут назад, фейритейловцы рассмеялись, наблюдая за такой уже привычной им картиной. Наверное, Шторм и Луна были для всех каким-то измерителем серьезности и опасности — если мрачнели даже они, то тогда было, из-за чего переживать. А пока этим двоим удавалось держать лицо, все верили в лучшее, все верили в силу уз их гильдии.
Улыбнуться смог даже Гейл. Даже Рэдфоксу ребята смогли поднять боевой дух, и он, взглянув на Нову, сжал ее ладонь своей, услышав такой тихий для всех, но такой громкий для него, звон обручальных колец. Он уже выбрал свое будущее, и никто не посмеет его отнять.
Заметив, что все как-то оживились и палата наполнилась голосами, Шторм наконец выпустил Луну из своих объятий и, игнорируя все ее возмущения, оглянулся в поисках своей версии из будущего. Когда он увидел, что пришелец стоит достаточно далеко от них, он поманил Драгнил пальцем, желая что-то сказать ей на ухо. Луна озадаченно взглянула на него, наклонив голову вбок, но вперед все же поддалась, и ее ухо опалило дыхание Шторма. В любой другой ситуации она бы смутилась, но то, что произнес Фуллбастер, выбило Огненную Убийцу Драконов из колеи:
— Не верь ему, — шепнул голубоглазый, еле заметно покосившись на себя из будущего. — Он хочет убить Наша.
***
— Щас блевану! — привычным образом раздалось на весь вагон поезда, стремительно пролетающего природные пейзажи. И как же хорошо, что между Магнолией и Крокусом запустили скоростные поезда, которые, может, и усиливали мучения драконоборцев, но хотя бы укорачивали время этих самых мучений. И просто время для обычных пассажиров, как минимум, раза в два.
Но, несмотря на все прелести скоростных поездов, Нацу так и не смог проникнуться к ним теплыми чувствами, и вот он уже по пояс свисает с окна, развеваясь на ветру, как флаг. Драгнил уже около получаса избавлялся от содержимого своего желудка, попутно что-то выкрикивая сидящей напротив него Эрзе, но та так ни разу и не отозвалась, погрузившись в глубокие думы. Лишь один раз, когда мужчина чуть ли не выпал из окна на огромной скорости, она рефлекторно схватила его за жилетку и затащила обратно, обратив на него внимание.
— Ты что-то хотел, Нацу? — Эрза в непонимании перевела на друга взгляд, которым всю дорогу испепеляла впереди стоящее кресло, не моргая. Теперь удивляться была очередь Драгнила. Когда это такое было, чтобы сама Титания пропустила что-то мимо ушей? Она могла услышать, как посреди ожесточенной схватки на другом конце поля боя враги что-то замышляют, а сейчас, когда между ними пару метров расстояния, Фернандес и вовсе не обратила на Нацу внимания, хотя на него уже выругался весь поезд. И что так заставило ее так сильно погрузиться в свои думы? Никогда ведь сама не выложит все, что творится у нее на душе. — Извини, я прослушала, повтори, пожалуйста.
— Эрза, — посерьезнев, позвал подругу Нацу. — Ты какая-то странная, — задумчиво произнес мужчина, скептически выгнув одну бровь и скрестив руки на груди.
Фернандес поджала губы и понуро опустила голову. А какой она должна быть? Она никогда в жизни не видела обычно спокойного и умиротворенного Рейки настолько взволнованным, и что-то внутри предательски подсказывало ей, что поводы беспокоиться действительно есть.
Эрза уже несколько раз прокляла себя за то, что поехала вместе со всеми на Великие Магические Игры в Шафран, оставив Джерара вместе с внуком в Магнолии. Магнолия — вот, где ее место, вот, откуда красной нитью тянется чувство тревоги, сменившее чувство тепла и уюта. Какой бы сильной Эрза не была, она все равно оставалась женщиной, такой же чувственной, как другие, такой же любящей, и сейчас что-то подсказывало ей, что с ее любовью что-то не так. Что ее семья, которую они так кропотливо создавали, сейчас находится под угрозой, хотя, казалось бы, все невзгоды уже давно пройдены, за что феи и подарили им двух прекрасных детей: сильного и смелого принца Рейки и такую похожую на него принцессу Розмари.
Быть может, именно из-за того, что Джерар отдавал всю свою любовь детям, Рейки первым почувствовал неладное. Правда, у него находились силы еще и на то, что безгранично любить ту, чье сердце он однажды с такими большими усилиями растопил, разрушив образ неприступной и воинственной Титании. Только Джерару удалось разглядеть в ней ранимую и чувственную женщину, которая так отчаянно нуждалась в ласке. Которая нуждалась в нем.
За всеми этими мыслями бывшая Скарлетт не заметила того, что Нацу ждет ответа уже около десяти минут. А за это время она так и не смогла подобрать слова, чтобы ответить другу на его немой вопрос, который так отчетливо читался в его глазах: «Что ты чувствуешь сейчас, Эрза?»
— Ты тоже думаешь, что что-то случилось с нашими товарищами в гильдии? — хмуро спросил Нацу, и грустная улыбка не обошла стороной и его. Да, он тоже это ощущает. Это плохо.
— Я не хотела говорить это при всех, но… — Эрза сжала ладони в кулаки, осекшись. Каждое слово давалось ей очень тяжело, ибо голову все никак не покидал образ ее любимого мужчины, на прощание махавшего ей одной рукой с перрона, пока второй держал их внука. — У меня дурное предчувствие, — наконец призналась Фернандес, и Нацу понимающе покачал головой, не находя, что ответить.
Драгнил, хоть и старательно отмахивался от этих мыслей, с каждым днем все больше понимал, что вся та жизнь, которую волшебники так долго строили, угасает. Но нельзя позволить этим мыслям полностью захватить их разум, иначе все пройденные испытания были зазря.
— Мы справимся, Эрза.
Фернандес подняла на волшебника взгляд и увидела на его лице ту самую улыбку, что ни раз выручала всю гильдию. Ту самую улыбку, которая заставляла всех подняться с колен и, смахнув кровь и слезы, продолжить бой. И ведь правда: бой еще не окончен, а Эрза уже сложила ножи, принимая поражение. Совсем забыла, из какой она гильдии, что ли?
— Спасибо, Нацу, — Эрза улыбнулась в ответ, на что Нацу легко отмахнулся, мол, пустяки. Но на душе его по-прежнему скребли кошки — он ни разу за всю свою жизнь не врал товарищу.
***
Со станции они бежали со всех ног. Дыхание спирало, ноги становились ватными, но волшебники этого, казалось, и вовсе не замечали, думая только об их родном доме — об их гильдии.
Вот уже вдалеке виднеется макушка здания «Фейри Тейла», такой величественной и сильной гильдии в Фиоре. С каждым шагом волшебников все больше охватывали воспоминания: вот тут они тренировались, вот тут они дрались просто так от скуки, тут они по душам разговаривали по вечерам, выкладывая все, что творилось внутри. А вот тут…
Прямо перед носом появились гигантские двери, ведущие вовнутрь здания. А вот тут они провели всю свою жизнь, начиная с самого глубокого детства. Здесь они росли, учились, дружили, влюблялись, обзаводились своими семьями. Это место было таким родным каждому волшебнику «Хвоста Феи», но почему-то эти двое не могли сделать и шагу внутрь, несмотря на то, что именно они любили гильдию больше всех.
Им страшно. Да, даже сильнейших волшебников порой не обходит стороной это чувство. Отличие между ними и магами послабее лишь одно — они привыкли скрывать свои страхи за улыбками, чтобы не пугать друзей, ставших для них семьей.
— Пойдем, мы должны, — тихо произнесла Эрза, искоса взглянув на стоящего рядом Нацу, что точно так же, как и она, замер перед дверьми, ведущими в здание их гильдии. Он, даже не переведя на нее взгляд, решительно кивнул.
Эти несколько метров дались фейритейловцам с таким трудом, будто сама земля не хотела пускать их вовнутрь, цепляясь за подошву ботинок. Но волшебники в обе руки открыли тяжелые двери гильдии и увидели…
Ничего. Буквально ничего.
Здание было полностью пустое, но при этом в нем по-прежнему чувствовалась жизнь, будто все их согильдийцы просто прячутся в качестве шутки и вот-вот выпрыгнут из-за угла, и Нацу с Эрзой бы облегченно выдохнули, если бы это случилось.
Но этого не произошло.
Не к добру это. Эрза и Нацу хмурятся, осторожно разглядывают помещение, будто впервые видят его. Бывшая Скарлетт напряженно проходит вперед, проводит ладонью по первому попавшемуся столу. Холодно.
— Они не могли в один момент взять и все вместе уйти… — в непонимании пробормотала себе под нос Эрза. Ее слова донеслись и до острого слуха Нацу, и мужчина напрягся еще сильнее, продолжая расхаживать по помещению в поисках хоть каких-нибудь зацепок. Он слышит свои собственные шаги, а такая тишина недопустима в Хвосте Феи.
Фернандес замерла, остановившись у столика, за которым всегда сидела вместе со своей семьей. Ее пальцы пробирает дрожь, ноги подкашиваются, а в глазах мутнеет. Что только она ни пыталась вбить себе в голову по дороге к их гильдии, чтобы успокоить себя? Нахер все это.
Погремушка ее внука холодит теплую ладонь, стукаясь о металл обручального кольца на пальце Эрзы. И то, что волшебница замечает на ней, помогает ей наконец-то принять истину.
Кровь появилась на детской игрушке неспроста.
