В связи с обстоятельствами

Оставшуюся неделю рождественских каникул некоторые из учеников все-таки решили провести вместе с семьёй, переместившись домой с помощью камина, любезно предоставленного директором Дамблдором. Остальные же были вынуждены коротать остаток праздников в школе. К тому же, многие были не против этого. Ежедневные походы в Хогсмид радовали, как никогда. Бесполезно проводить время в стенах замка никто, собственно, желанием не горел, именно поэтому деревня, имевшая при себе Сладкое Королевство, трактиры «Кабанья голова» и «Три метлы», а также лавку «Зонко», стала самым посещаемым местом. Исходя из того, что многие студенты уехали домой, а остальные, предположительно, должны были находиться в Хогсмиде, можно было рассчитывать на полную тишину. Именно так и подумав, Гарри ошибся. До спальни Гриффиндора доносились громкие разговоры из гостиной. Почти весь факультет обсуждал Турнир Трех Волшебников. Если младшие курсы все ещё оставались в стороне, то старшие были взволнованы. Прошло уже пять дней со второго задания, а студенты не прекращали развивать эту тему пуще прежнего. Кто-то говорил о подлом заговоре, кто-то о несчастном случае, а некоторые даже ссылались на «жажду славы» Гарри Поттера. Да, попробуй выживи ещё, завоёвывая такую «славу». Обсуждали это все, кроме самого Гарри. Его возмущал взгляд окружающих на всё это. Спустя некоторое время он и смирился со званием лжеца, обманщика или наоборот — потерпевшего. В частности он сам не знал, что будет правдивее. И уже на сегодняшний день Поттер шёл по коридорам, не ловя на себе взгляды, а стараясь не обращать внимания на них. Какой от них толк? Гриффиндорец в основном проводил время в подземельях, и ему казалось, что его кожа, как и у профессора Снейпа, скоро станет бледной, а кругов под глазами прибавится ещё больше. Профессор сделал ученику одолжение, предложив тому дополнительные занятия по зельям. Оно-то и верно, ведь если Поттер не изменит своего решения в выборе будущей профессии Аврората, то ему просто необходимы хорошие знания по зельям. Но с другой стороны, мальчик возненавидел Зельеварение ещё больше, допьяна готовя разные отвары. И сегодняшний день был не исключением. — Подожди около получаса, а потом сними с огня основу для зелья, — бросил на ходу ему Северус, перед тем, как закрыть за собой дверь. — Дальше все делать по инструкции! Указания были простыми, поэтому Гарри только кивнул. Зельевар должен был прийти не раньше, чем Поттер окончательно доварил бы зелье. Поэтому мальчик решил дать себе возможность все получше рассмотреть в лаборатории. Вспомнив угрозу Северуса, что если хоть один ингредиент пострадает, не говоря уже о готовых зельях, то он лишится возможности не только спокойно сидеть, но и думать, Гарри стал бережно ставить на место все взятое с полок. Ему больше ничего не оставалось, как наблюдать за закипающей основой в котле для зелий. Пар валил ему прямо в лицо, когда он склонился над казаном. Ну и запах! Перестав себя мучать, гриффиндорец, надышавшись парами, занял место профессора за столом. «А вдруг Снейп сейчас придёт?» — беспокоил его внутренний голос, но Гарри лишь отмахивался тем, что профессора не должно быть ещё около часа. Наверное… Откинув голову назад, Поттер хотел ненадолго задремать. Но как только его затылок коснулся спинки кресла, Гарри почувствовал резь в районе своего шрама. Вдруг его охватило чувство паники. Что, если случится, как и в прошлый раз? Что, если он снова упадёт без сознания здесь, прямо в лаборатории? Жгучая боль становилась все ощутимее и Гарри, бросив взгляд на часы, решил переместиться в гостиную своего факультета. Наверняка сейчас, в самый разгар дня, она полупуста. Там, на столе возле его кровати, стояло сваренное Снейпом зелье для экстренных ситуаций. Мальчик схватил горсть летучего пороха и сделал шаг в камин. Дальше все случилось, как в тумане. И вот Поттер очнулся на своей кровати в спальне для мальчиков. На столе возле него стоял открытый пузырёк с зельем. Он был наполовину пуст. Громкие голоса доносились до него из гостиной факультета, что вызвало у Гарри тревогу: не видел ли его кто? Гриффиндорец прислушался к разговорам, пытаясь уловить суть обсуждаемого. Облегчённо вздохнув, Поттер расслышал, что за стеной от него обсуждали события пятидневной давности. Хвала Мерлину, что не его лично. *** Северус Снейп приближался ко входу в гостиную Гриффиндора. — Открой проход, — велел он Полной даме на картине. — Какие мы скверные, — проворчала женщина с картины, но все же открыла перед зельеваром проем. Немного пройдя по тоннелю, профессор вошёл в просторную гостиную, полную учеников. Все вдруг обратили на него своё внимание. Разговоры стихли и студенты, казалось, ожидали чего-то от внезапно появившегося преподавателя. Но Северус беспристрастно кивнул и направился к гриффиндорским спальням. Поттер аккуратно встал с кровати, двинувшись к настольным часам, которые стояли на столе Невилла. Мордред, уже скоро обед! Он все это время проспал? Тут Гарри вспомнил про основу для зелья. Он ведь должна быть уже готова. Более того, там, наверное, котёл уже сгорел! Поттер двинулся к камину, который находился в спальне, намереваясь сию же минуту переместиться в лабораторию Снейпа. — Поттер, — Гарри обернулся, услышав, как его окликнул знакомый голос. Профессор Снейп спокойно запер за собой дверь. — Где ты должен быть? Мальчик бросил обратно в ступку уже не понадобившийся Летучий порох. — В лаборатории… — Да? И почему же ты не там? — Я бы был там, если бы не мой шрам, — заявил он, надеясь на то, что профессору будет важнее угроза жизни подопечного, чем испорченный котёл. Северус потерял беспристрастное выражение лица. Он подошёл немного ближе, взяв Поттера за подбородок, чтобы рассмотреть шрам на лбу. На этот раз он не кровоточил, но воспалённые контуры вокруг него были видны достаточно чётко. — Когда ты почувствовал боль? — требовательно смотрел на него зельевар. — Точно. — Э-э-э…не так много времени спустя, когда вы ушли. Мужчина опустил подбородок мальчика. Что-то пробормотав себе под нос, он двинулся в сторону камина. — Сейчас ничего не ощущается? Жжение, боль, покалывание? — Нет, — ответил Гарри, взяв немого Летучего пороха, также как и профессор. Жестом приказав Гарри стать возле себя, зельевар бросил горсть Летучего пороха в камин. — Кабинет Северуса Снейпа! *** Немного ранее. Директор склонился над омутом памяти, только что опустив туда последнее важное для него воспоминание. Неподалёку от него стоял Аластор Грюм, экс-мракоборец, преподаватель ЗОТИ, его старый друг. Он говорил чётко, но медленно. Альбус Дамблдор почти пропускал слова Грюма мимо ушей, сконцентрировавшись на воспоминании, с которого всё началось. Он всё сделал верно. Это должно храниться в омуте памяти. — Конечно же, мы не хотим ничего подобного, Альбус, — хрипло вновь отозвался Грюм. — Надеюсь, ты услышал меня. — Директор, — дверь в кабинет Дамблдора отворилась, пропуская Северуса Снейпа. — Вы звали меня? Дамблдор отвлёкся от своих мыслей, задвинув омут памяти обратно за хрустальные дверца. — Да, Северус, все правильно. Проходи. Альбус жестом показал Грюму, что тот может идти, затем предложил Северусу уже приготовленные нарезанные лимонные дольки, сверху покрытые сахаром. — Как проходит…обучение Гарри? — Вполне удовлетворительно. — Я тут подумал, возможно, тебе следует готовить его не только к Турниру, — предположил директор, обдумывая дальнейшие слова. — Как ты на это смотришь? — Я предложил Поттеру дополнительные занятия зельям, если вы об этом, директор. — Зелья? Да-да, это, конечно, хорошо, но я говорил не об этом, — Северус странно посмотрел на него. — Как насчёт…боевой магии? Ты ведь всегда хотел вести Защиту от Темных Искусств. — Вы правы, — недоверчиво окинул лимонные дольки зельевар. — Но с чего такое предложение? — Я подумал, что для мальчика это будет только лучше, Северус. В конце концов, ему нужна куда более сильная защита, чем остальным, — крестил пальцы перед собой на столе директор, выражая крайнюю серьёзность. — Вы Диггори тоже об этом говорите? На миг Дамблдор опешил. — Седрик? Зачем же ты так? Я говорю о Гарри и… — Да? И что же, вы уже и кубок уничтожили? — слова о «беспокойстве» за мальчика крайне вывели из себя профессора. — Я говорил уже, мой мальчик, что это не должно тебя волновать. Уничтожить предмет не так просто, поэтому для этого требуется некоторое время. — Так вы его не уничтожили? — Нет. — Вот и ответ на все вопросы, — посмотрел в глаза директору Северус. — И вы говорите, что заботитесь о безопасности Поттера? — Не нужно так, Северус, — Дамблдор резко переменился в лице. — Не забывай, кто дал тебе шанс. — Это сюда не к месту, — Снейп поднялся со своего места, не желая больше тратить время на этот разговор. — Если бы вы заботились о Поттере, то действительно хотели бы помочь ему. А это можно сделать, только уничтожив ту чашу. — Это не так просто… — Я, почётный член Гильдии Зельеваров, думаете, что не смогу уничтожить какой-то кубок?! — рявкнул Снейп. Дамблдор демонстративно, ничего не говоря, открыл ящик своего стола с помощью магии, достав оттуда чашу. Она была чиста, отблёскивала на свету, словно только что вышедшая из-под рук мастера. — Если тебе удастся — я буду только благодарен, — директор покорно положил на стол перед Снейпом чашу. Зельевар взял в руки чашу, принадлежавшую некогда Пенелопе Пуффендуй. Странный предмет. Зачем кому-то очищать её, если, в конечном счёте, планируется уничтожить? Символы стали видны менее точно, чем раньше. Очевидно, очищению она не должна была подвергаться. От неё исходили противоестественные магические волны, которые обычно были характерны для «проклятий вечности». Подобное проклятие гарантировало вечное существование предмета, и было неподвластно нынешним магам. Как следствие влияние многих факторов, теперешние способности магов отличались от первоначальных. Сильная магия. — С чего вдруг вы поменяли своё мнение, Альбус? — невозмутимо поинтересовался Северус. — Я хочу, чтобы ты полностью мне доверял, — благосклонно произнёс директор, следя за движениями рук зельевара, взявшего чашу в руки. — Убедись же, что я не лгу. Зельевар направил волшебную палочку на чашу, ни на что не рассчитывая. Он знал, что ничего не выйдет. Заклинание, хоть и искусно кодированное, обладало слишком сильным магическим полем. — Рerdere! — И заклинание отскочило от чаши, не подействовав ни на йоту. Дамблдор склонил голову на бок, проговорив вполголоса: «Теперь ты веришь мне, мой мальчик». Это было отнюдь не вопросом. *** Гарри сидел на месте профессора Снейпа, пока тот обрабатывал воспалённый шрам. Было гадко испытывать, как по его лбу скатывалась какая-то капля мази, напоминающая болотную тину. С того момента, как они переместились в кабинет профессора, ещё не было сказано и слова. Мужчина обладал крайне серьёзным видом, поэтому Гарри ничего не осмеливался говорить. Искривив лицо от едкого запаха мази, мальчик мучительно попытался себя сдержать, чтобы не отвернуться. — Больно? — Нет, но запах…мне кажется, что я ослепну, — поморщился гриффиндорец. — Скорее от неправильно подобранных очков, чем от мази, Поттер, — проговорил профессор, закручивая баночку с целебным бальзамом. Мальчик хотел что-то съязвить, но остановился. — Расскажи мне, что именно ты почувствовал, — не смотря на него, сказал зельевар. Он обдумывал что-то так тщательно, что просьба его походила на бормотание. — Ну, сначала шрам начал просто жечь, а потом… Потом я подумал, что вдруг снова могу свалится на пол без сознания, — начал вспоминать Гарри. Признаться, это удавалось ему с трудом. Странно, но именно это он помнил плохо, хотя тогда ещё находился в сознании. — Я отправился к себе в спальню, чтобы найти зелье, боль же становилась ещё хуже. — Объясни мне простую вещь, — Северус вдруг посмотрел ему прямо в глаза, от чего стало не по себе. — Почему ты отправился в спальню, где было полно твоих однокурсников? Поттер ощутил на себе, как Снейп разгневан. За последнее время ему удалось научиться распознавать невозможное — эмоции профессора по его взгляду. Обычно его лицо оставалось отстранённым и холодным даже тогда, когда на уроке что-то взрывалось. Но за этой маской гриффиндорец сумел разглядеть истинные эмоции. Видит Мерлин, лучше бы он этого не делал. — Ну, там было зелье, — неуверенно попытался себя оправдать Гарри. — А Помфри тебе на что, Поттер? Тебе не приходило в голову, что кто-то может что-то заподозрить? Нет? — Нет, сэр. — Нужно учиться думать, прежде чем что-то делать, — укоризненно окинул его взглядом профессор. — Зелье, которое я дал тебе, самое примитивное, и находится в больничном крыле в такой же ёмкости, как и твоё. Понятно? — Ну, откуда я мог это знать? Когда у вас болел бы шрам, то вы бы тоже долго не думали! Профессор опешил от подобного заявления, но, выражая свои эмоции, только слегка приподнял левую бровь. — Остыньте, иначе придётся вам сидеть на месте зрителя в предстоящем матче, — снисходительно произнёс Мастер зелий. — Не смотри так, Поттер, я вполне серьёзно. — Вы не мой декан, — уверенно заявил Гарри, высокомерно вздёрнув подбородок. — Значит, вы не можете это решать. — К счастью да, но я все ещё являюсь твои наставником, — напомнил ему Северус. — Стоило бы почитать тебе те договорённости. — Какие ещё договорённости? — Договорённость — это обоюдное соглашение обеих сторон, основанное на предварительных переговорах, — закатил глаза Снейп. — А в данном случае переговоры не требовались, так как директор все решил самостоятельно. — То есть…моё мнение не учитывалось? — Нет, потому что здесь немного иные условия. Но я к тому, что в том трактате чётко прописаны возможности наставника. И поверь мне, Поттер, я не придерживаюсь и половины из них, хотя в некоторых случаях и стоило бы, — с досадой сказал мужчина, наблюдая, как лицо мальчика постепенно охватывает ужас. — Мои возможности граничат с возможностями профессора МакГонагалл, если не превосходят их. Снейп ухмыльнулся, глядя как сменяются эмоции на лице мальчишки от высокомерия и уверенности до страха и непонимания. Хвалёные гриффиндорцы, что с них взять? — Если появится желание, то я смогу предоставить документы лично, Поттер. — Эээ…нет, лучше не нужно. — Как скажешь, — кивнул профессор, присаживаясь за стол. — Вернёмся к предыдущей теме. Что было потом? Гарри понадобилось около полторы секунды, чтобы снова вспомнить, что все же произошло. Договорённость…какая ещё к черту договорённость? Может, стоило её прочесть, чтобы знать, чего ожидать на худой конец от профессора? Или всё же не стоило? — Потом ничего особенного, я просто…вырубился. Когда очнулся, то хотел отправится сюда через камин, но вы вошли раньше. Зельевар вдумчиво переосмысливал, что сказал ему Гарри. Если следовать логической цепочке, то все сходится верно. Шрам мальчишки заболел как реакция на то, что на крестраж попытались воздействовать. Да, Северус был почти убеждён, что чаша Пенелопы Пуффендуй является крестражем, вопреки словам директора. Тому доказательство — реакция Поттера, срабатывающая, словно электрический сигнал. Решив промолчать ещё в кабинете Альбуса Дамблдора, Снейп был уверен, что чары «проклятия вечности» наложены на чашу Пенелопы Пуффендуй уже после того, как её изъяли из старинного Зала Наград. Это было ясно, как только он взял её в руки. Эту магию нельзя было не почувствовать. Вопрос был в том, учитывал ли это директор? — Профессор? — Гарри отвлёк его от мыслей. — Я подумал…ну, такое же уже случалось тогда, когда мы попали в тот Зал Наград. Из-за той чаши мой шрам и начал болеть, да? Но она же сейчас у директора, наверное. — Да, она у директора, — утомлённо проговорил Снейп. — В этом и главная загвоздка. — То есть? — Видишь ли, — осторожно начал профессор, подбирая каждое слово, — та вещица предположительно должна была быть уничтожена в тот же день, когда её изъяли из Зала Наград. Но по каким-то причинам директор Дамблдор, очевидно, считает, что она должна оставаться нетронутой. — Но он же знает, что мой шрам болит из-за неё? — Конечно, знает, Поттер, — раздражённо ответил мужчина. — Я бы посоветовал тебе пока не говорить ничего об этом директору. Ясно, почему? — Эээ…не совсем, сэр, — теперь мальчик окончательно запутался. — Если Дамблдор знает, что её нужно уничтожить, то почему тогда не сделает этого? Он же сильный волшебник. — Не всё так просто, — испустил вздох тот. — Дамблдор утверждает, что её трудно уничтожить и для этого нужно время. На той чаше стоит проклятие вечности. Не стоит забивать тебе этим голову. Если верить профессору Снейпу, то чаша из Зала Наград всё ещё находилась у директора в кабинете. Если бы всё было достаточно просто, то Гарри пошёл бы к Дамблдору и спросил напрямую его об этом. К несчастью, это было довольно проблематично. Что, если директор просто ищет причину, по которой у Гарри болит шрам каждый раз, находись он рядом возле этой чёртовой чаши? Но, если Снейп окажется прав, то для мальчика многое станет очевидным. — Так почему всё-таки она так на меня действует? — удивлённо спросил гриффиндорец. — Дамблдор говорил вам об этом? — Говорил, Поттер, — кивнул профессор, не собираясь дальше развивать эту тему. Мальчишка, судя по его выражению лица, был и так взволнован. Не стоило лишний раз давать ему повод для ночных кошмаров, учитывая то, что он сам ни в чем не разобрался. — Хватит об этом. Займитесь лучше зельем. — Что? Каким зельем? — возмущено запротестовал Гарри. — Мы же не договорили! Нельзя вот так прерывать всё на половине разговора! — Ещё больше возмущений и угроза стать не ловцом, а зрителем на матче станет реальностью, — безоговорочно произнес профессор, поднимаясь из-за стола. Он что-то взял со стоящего рядом шкафа и, не удосужившись взглянуть на гриффиндорца, добавил: — Приступайте к работе. — Вы объясните мне или нет?! — Нет, — посмотрел на него Северус. — Если не хотите варить зелье до полуночи, то возьмитесь за него прямо сейчас. Поттер раздосадовано покосился на стоящий неподалёку котёл. Бестолковые зелья! Зачем он только на это согласился? Под наблюдательным взглядом Снейпа он направился к котлу, начиная заново нарезать ингредиенты для зелья.