Все можно изменить.

Сладкий и какой-то тягучий сон прерывается совершенно противоположными по характеру толчками. Ясень недовольно разлепляет глаза, совершенно не желая вылезать из теплого одеяла, которым кто-то ее заботливо накрыл. Вчера она легла очень поздно, засидевшись в разговорах с простившим ее Македонским, так что сейчас у нее совершенно нет сил заставлять себя вставать или, как минимум, вытащить голову из теплого кокона. Это делают за нее. Кончик одеяла резко дергают на себя, и, после того, как яркое солнце перестает так больно слепить глаза, девушка видит сидящую перед собой, скрестив под себя ноги, Рыжую. С чего бы это? Ясень знает, что Рыжая точно также довольно часто бывает в Четвертой, даже встречается с Лордом, как обнаружилось уже позже. Однако между собой девушки никогда особо не общались, так, перебрасывались парой стандартных фраз, но подругами их никак назвать нельзя. Но вот, сейчас кудрявая и рыжая, словно имеющая горящее пламя на волосах, Рыжая сидит перед ней и активно трясет уже севшую на кровати Ясень за плечо. Девушка болезненно морщится, трет заспанные глаза и глубоко вздыхает. — Что такое? — Голос со сна звучит совершенно не женственно, Ясень хрипит и откашливается, пытаясь вернуть ему нормальный тембр. — Вставай. Срочно. Там опять Четвертая дурдом устраивает. Первые несколько минут девушка не может сообразить, что имеет в виду, можно сказать, состайница, но потом понимает, что все это время из открытого окна доносятся какие-то восторженные крики, чертыханья и прочие прилегающие обычно к каким-то соревнованиям. — Что там происходит? — Вопрошает уже вставшая и прыгающая по полу в попытках натянуть на себя старые и потрепанные джинсы Ясень, — Что за крики? — Табаки, Лорд и Сфинкс решили, что самое время повторить соревнования прошлого лета, помнишь, были такие? — Рыжая кидает ей в руки первую попавшуюся футболку, которую, кажется, бросил вчера на кровать Сфинкс. Девушка быстро натягивает на себя черную кофту и тонет в ней. Неудивительно, она слишком широка и длиной достает ниже бедер. Небрежно засунув один конец за пояс джинсов, Ясень пытается вспомнить. Соревнований девушка не помнит. Вернее, очень смутно знает, что когда-то, прошлым летом, Четвертая подбила почти весь серодомный люд на этакие «Олимпийские игры», в которых многие слегка покалечились, но остались целиком и полностью довольны. Победили тогда, кажется, Псы. Очевидно. Не помнит этого девушка по одной просто причине — тогда она еще не общалась с Волком, а значит, и с Четвертой, и большую часть времени проводила в здании в компании какой-нибудь книги, которую смогла утащить. Сейчас было совсем иначе, а потому Ясеню внезапно становится интересно, так что она, толком не умывшись и вовсе не причесавшись, так, только растрепав короткие волосы, вылетает за дверь почти бегом, просыпаясь на ходу. Усмехнувшись, Рыжая выходит следом, прихватив чей-то свитер на случай ветра. Хоть и лето, но прохладу никто не отменял. Ясень уже у выхода — она чуть не свалилась со ступенек лестницы, нечаянно оступившись — вспоминает, что было бы неплохо захватить воды — наверняка все умирают от жажды. Развернувшись прямо по коридору и столкнувшись с Рыжей, она коротко объясняет ей, что хочет, получает одобрительный кивок и быстро возвращается в спальню, выходя оттуда уже с заветным предметом. Сон как рукой сняло, так что во двор Ясень почти уже выбегает, цепляясь рукой за первый попавшийся предмет, чтобы затормозить. Почувствовав какую-то зудящую боль в ступнях, она вспоминает, что босиком, и морщится. Обуваться идти уже не хочется, так что она прямо так выходит на теплую землю и быстро оглядывает двор. Действительно, превратили почти в стадион. Долго осматриваться ей не дают, чуть не сбив с ног, кто-то из колясников. Далее следует мгновенная реакция в виде взаимной ругани и подробного объяснения, куда она затолкает им эти коляски, если они не будут смотреть на дорогу. Ее спешно хватают за руку и притягивают куда-то ближе к дереву. Недовольно обернувшись, девушка видит перед собой улыбающегося во все зубы Волка, одетого в майку ему по размеру. Когда такое было последний раз? Обычно все, во что он одет, велико ему как минимум на размер. Тут со стороны остановившихся колясников раздаются восторженные крики, кажется, принадлежащие Табаки. Ясень быстро поворачивает голову в сторону шумов. Там, гордо задрав подбородок, на Мустанге восседает Шакал, который, очевидно одержал победу. — Чтобы одержать победу, вам необходимо стать с вашим конем одним целым, — громко вещает он с самым самодовольным выражением лица, — Почувствовать его! — Господи, Табаки, заканчивай уже! — Ясень приглядывается повнимательнее и понимает, что недовольный голос принадлежит одному из Птиц, Дракону. Это явно не помогает, и Табаки продолжает вещать дальше, так что девушка, коротко ухмыльнувшись, отворачивается, поняв, что там еще долго будет продолжаться «Урок от Табаки», который явно не устраивает никого, кроме него самого. Следующее, что замечает Ясень, и так слегка потерянная в этой толпе, — Лорда и Фитиля, висящих на руках на нижних ветках раскидистого дуба, любимого дерева всех Домовцев. Недоуменно прищурив глаза, девушка оглядывается в поисках кого-то, кто подсадил туда «спортсменов», и взгляд ее останавливается на стоящем рядом Викинге. Быстро подойдя к нему, она коротко кивает в сторону подтягивающихся. — Твоих рук дело? — Девушка улыбается, охваченная всей этой атмосферой соревнования. — Ага, — фыркает добродушный Викинг, — хочешь тоже?  — Нет, спасибо, — глаза девушки округляются, — куда мне против Лорда-то? Это сущая правда. Фитиль заметно проигрывает мускулистому Принцу Эльфов /за глаза, конечно, иначе можно и не выжить, произнеся такое прозвище/, и уже на пятом подтягивании его руки начинают трястись, хотя Лорд, кажется, даже глазом не моргнул. Еще через два Фитиль хрипло зовет Викинга, который подставляет ему плечо и аккуратно снимает на землю. Главный красавец Дома лишь фыркает и, поняв, что больше напрягаться нет смысла, тоже просит его спустить. Он далеко не так самодоволен, как Табаки, но никто не сможет не заметить удовлетворенную улыбку на его устах. Если для Шакала соревнования остаются соревнованиями, то для Лорда это способ доказать свою силу. И ему это удается. Девушку он замечает очень нескоро, но когда все же видит, машет ей рукой и с потрясающей ловкостью подползает к ней. Ясень в очередной раз радуется тому, что отношение поменялось в лучшую сторону. — Здорово, — улыбается Лорд и смотрит на девушку снизу вверх, чем вызывает жуткое желание сесть рядом, что она и делает. — Привет. Слушай, — только сейчас девушка замечает, что во дворе совсем нет Псов, — а где все Собачьи? — А, — закатывает глаза Лорд, — отказались. Сказали, что нет смысла соревноваться, они ведь и так победят. — Самонадеянно, — пожимает плечами девушка, встает с земли и, быстро отряхнувшись, снова подходит к дереву, у которого уже собралась какая-то компания. Возле широкого дуба стоит или сидит плотным кольцом почти вся Четвертая и толпа разноцветных и разношерстных крыс. Опираясь на само дерево и улыбаясь во все тридцать два, красуются Рыжий и Волк. Чего они задумали? — Массовое соревнование по скалолазанию! — Громко объявляет Волк и получает в ответ недовольные вскрики. — Какое ж оно массовое?! — Да только вы с Рыжим такие отбитые оказались! — И вовсе они не отбитые! Во всем этом шуме Ясень не может толком соображать, но как только становится тише, ее будто током бьют. Она, стараясь быть незаметной, подходит к Волку и тихо, с нажимом спрашивает: — А ты-то куда собрался? — Девушка взволнованно и недовольно щурится, глядя на седоволосого, — Тебе-то только по деревьям и лазить. Соскучился по латным доспехам? Про «боевые подвиги» Волка Ясень уже наслышана от Сфинкса и Табаки, в особо пьяном виде вспоминающих детство. — Ой, — отмахивается парень, — прекрати. Я совершенно не собираюсь падать к твоим ногам. Тут девушка не выдерживает и картинно закатывает глаза. Волнение никак не хочет отступать. — Не падай, пожалуйста, ни к чьим. Иначе поднять тебя составит нам большой труд. Заметив, как Волк недовольно сощурился и пробормотал: «Спасибо за поддержку», Ясень, не отвечая, отходит от дерева и начинает пристально наблюдать за происходящим. Сердце как-то болезненно щемит, будто в ожидании чего-то нехорошего. Парни, будто бы встряхнувшись, начинают карабкаться вверх. Получается это гораздо хуже, чем они ожидали. Конечно, часто ли вечно болеющему Рыжему и Волку с больной спиной приходилось лазить по деревьям? Ответ очевиден. Но расстояние от земли постепенно увеличивается, и, когда оно становится, навскидку, чуть больше метра, Ясень начинает дышать через раз, сама не понимая, почему. Вроде бы, все идет нормально, хоть и медленно, Рыжий даже улыбается. Но тут нога Волка соскальзывает с короткой ветки, и он, не удержавшись, с коротким вскриком падает на землю. Ясень тут же кидается к нему, локтями растолкав всех тех, кто стоял перед ней. Обычно она извиняется, но тут никак не до этого. Даже не подходя близко, заметно, как кривится лицо Волка от боли, хоть высота, с которой он упал, и была небольшой. Упади с такой высоты она или даже Сфинкс ничего бы не произошло, так, пара ссадин или большой синяк. Волку же, кажется, это серьезно навредило. Вокруг упавшего уже начинает собираться толпа и кучка зевак, который совершенно уместно раздражают девушку. К счастью, тут же прибегает — откуда, Ясень даже не заметила, — Сфинкс. Тоже не выдержав столько народа, он, минут через пять, рявкает, чтобы все разошлись, мол, спектакль окончен. На освободившееся место робко, прикусив губу, подходит Македонский с коляской Табаки, кивком головы указывая на нее, мол, не на руках же его тащить. В глазах шатена какой-то животных страх, будто бы Волк прямо сейчас вскочит и снова будет до него лезть. В такие моменты Ясень обычно чувствует себя очень неуютно, словно бы ей стыдно за Волка, но сейчас она просто этого не замечает. Сфинкс отрицательно качает головой, и Македонский, пожав плечами, откатывает коляску назад. Девушка понимает, что усадив парня, ему можно еще сильнее навредить. К тому времени, как Македонский снова возвращается, но уже с Ящиком и Пауком, двор почти опустел. Сидящая рядом с Волком девушка только рада этому, иначе пришлось бы объяснять, что тут вообще было, а этого лучше было бы не допускать. От гримасы боли на лице Волка ей хочется зажмуриться и не смотреть, но она не может отвести взгляда, прикусывая губу от отчаяния. На нее накатывает жуткая паника, которая обещает не пройти еще очень долго от того, что она совершенно ничего не может сделать. Подошедший Ящик грубовато отталкивает ее, и Сфинкс, едва ли не переломав ей пальцы, за руку оттаскивает ее в сторону Дома. Девушка идет, не глядя, молча, понимая, что Сфинкс испытывает примерно то же самое. Как только Ящик и Паук вместе с Волком на носилках, которые они приволокли, скрываются в недрах Дома, Ясень не выдерживает и выдергивает свою руку из тисков сфинксовой ладони. — Заканчивай, — очень тихо говорит она. Голос подрагивает, — ты мне руку сломаешь. Сфинкс полностью игнорирует ее слова и молча уходит в Четвертую. Девушка тихо направляется за ним. *** Спустя пару часов вся стая, за исключением, конечно, Волка, собирается в Четвертой. Спокойным не выглядит никто: Лорд на кровати курит с рядом сидящим Сфинксом одну сигарету, периодически своей же рукой подавая ее к губам парня. Горбач сидит на своей кровати, молча глядя на комнату. Черный лежит, отвернувшись, он выглядит, пожалуй, самым спокойным. Даже Толстый, и тот как-то недовольно возится, выпущенный, на полу. Македонский сидит рядом с ним, потупив взгляд, и отбирает у неразумного бумагу, которую тот периодически пытается нервно пережевать. Лэри бегает где-то в Доме, наверняка передавая новости. Горе стая всегда делит поровну. Однако Ясень бьет все рекорды. Девушка уже битый час судорожно вышагивает взад-вперед по комнате, порядком всем надоев. Молча, лишь изредка повторяя, как заклинание, пару фраз. «Я ему говорила. Говорила. Какого же черта нужно быть таким упрямым?! Не Волк, а баран настоящий. Дурак». А потом, гораздо тише заявляет: «Хоть бы с ним было все в порядке. Пожалуйста». Где-то посередине этого действа в комнату беззвучно проскальзывает Слепой, который дольше всех сидел у Могильника, пытаясь хоть что-то узнать. Это само по себе удивительно. Вожак никогда не питал теплых чувств к Волку, но на то он и Вожак. Одному ему позволили остаться, выгнав всех остальных. Он по-прежнему тихо садится у изголовья кровати и прячет лицо за длинными волосами. Ясень продолжает метаться. Еще через полчаса не выдерживает Сфинкс. У них с Лордом как раз кончились сигареты, так что настроение упало еще на пару градусов. — Прекращай. Ты ему своими воплями не поможешь. Ясень тяжело вздыхает, судорожно выдыхает, но ходить не перестает, периодически покусывая собственные пальцы. Еще через пару минут раздает голос со стороны кровати. — Замолкни. Я слышать уже не могу, — это Слепой. Его голос звучит совершенно ровно, без какой-либо угрозы, но обычно именно такой тон заставляет девушку вздрогнуть и выполнить то, что просят. Не сейчас. — Отвали от меня. Не могу я сидеть, не видишь? — Голос Ясеня звучит резко, а язык действует куда как вперед головы. Никогда ранее она бы не ответила так вожаку, а сейчас, охваченная паникой, даже не думает, что будет. — Не вижу, — фыркает Слепой. Он недоволен, но понимает. Через пару минут девушке становится стыдно. — Извини, — тихо просит она, глядя прямо на Бледного. Кажется, будто бы тот смотрит в ответ. Ответа не последовало, он лишь махнул рукой. В очередной раз девушка убедилась, что мудрости и терпения у Слепого не занимать. Силы немного оставляют, и Ясень устало опускается на кровать, подсаживаясь к Сфинксу. Тот аккуратно кладет подбородок ей на плечо. — Уймись, — коротко заявляет он точно таким же глухим голосом, как у нее самой. Просто парень умеет скрывать эмоции, — Завтра сходим к нему. Спи. *** На следующий день Четвертая в полном составе заваливается в Могильник. По отдельности они бы вряд ли вот так смело туда пришли, но раз уж все вместе, отступать как-то негоже. Тем более, Ясень бы не отстала. Девушка с самого утра не дает покоя всей стае, упрашивая побыстрее пойти. Услышав их разговоры, навстречу выходит Паук, усталым взглядом оглядывает всю компанию, даже не пытаясь сопротивляться, так решительно они выглядят. Кивком головы он указывает на нужную дверь. — Тише. Ему придется остаться здесь еще на пару дней, но в целом он в порядке. Мимо проходит одна из медсестер, недовольно бормоча про «целую толпу, мешающую больным». Первым в палату закатывается Табаки, громко вещая: «Да здравствует наш вернувшийся рыцарь в доспехах из гипса!». На кровати лежит, закованный в гипсовый корсет, Волк. Девушка будто бы видит его в детстве. Кажется, она даже угадала, потому что стоящий рядом Сфинкс начинает похихикивать, будто бы вспоминая что-то. Волк порядком побледнел всего за одну ночь, но все равно широко улыбается, оглядывая стаю. Сфинкс усаживается ему на кровать, остальные садятся либо просто на пол, либо подпирают собой стены, либо пытаются не задеть коляской остальных. — Здорово, — фыркает бывший Кузнечик, — ну как ты? — Жив, — улыбаясь, отвечает Волк, — не видишь, что ли? Здоров, как бык. Не понимаю, чего они меня не отпускают. Сфинкс улыбается в ответ. Ясень опирает рукой на изголовье кровати и смотрит, не в силах сдержать улыбку, сверху вниз на парня. — Ну что, мартышка? Хорошо полазил? Видишь, ты даже деревьям не нравишься. — Тебе же нравлюсь, — хитро щурится какой-то довольный Волк. Девушка закатывает глаза, но тихо смеется. — Кстати, насчет «нравится», — к кровати подкатывает Лорд, чуть не задев сидящего на полу Горбача с Толстым на руках, — ты бы видел, что вчера было. Я уж думал, что мне придется ее вылечить своим способом алкогольным, лишь бы она к тебе не побежала, Могильник громить. Ясень стремительно краснеет и награждает Лорда таким выразительным взглядом, что он начинает громко хохотать, заражая всех вокруг. Всех словно бы отпускает напряжение, и стая начинает засыпать Волка вопросами.