***
День постепенно терял свои права, но все еще не сдавал позиции, отдавая земле последнее тепло. Дневные животные, поглядывая на уходящее солнце, собирались и покидали луга, выпуская на арену ночных хищников. Они зевали и потягивались, с хитрым прищуром поглядывая на травоядных и гадая, кто же из этих милых молоденьких зебр или антилоп скрасит их вечер. Изредка животные лениво перекидывались парочкой фраз, а после лениво шли на водопой, стекаясь к нему стройными речками. Именно водопой объединял всех от мала до велика, не ставя границы пола, возраста и типа питания. Водопой был священным. Некоторые верили, что в его прозрачных и тихих водах скрыт от глаза смертного параллельный мир невиданной красоты, другие откровенно смеялись над этой теорией, но все обитатели саванны почитали небольшое озерцо как источник жизни, рядом с которым смерть не имеет права быть. А во времена тирании Скара водопой стал единственным источником жизни, и даже несмотря на творящиеся беззакония и голод мало кто осмеливался нападать рядом с ним. Источник воды объединял, собирал и защищал, негласно чтился и оберегался всеми честными слугами Айхею. Именно сюда пришла голубоглазая воительница. День был трудным: её охотничья группа трудилась бесплодно, обжигая лапы в суровый африканский полдень. Витани сердилась. Мысль о том, что благодаря этим незваным гостям придется охотиться в два раза больше, не давала ей покоя. Но Симба был рад старым друзьям и потчевал их со всей королевской щедростью, невзирая на то, что в засушливый сезон стада уходят на север. Конечно, ведь друзья Симбе намного важнее бывших отщепенцев, которые продолжали голодать даже в плодородных землях Прайдленда. — Скучаешь, львица? — прозвучал совсем неподалеку бархатный голос. Витани повернулась. Прямо рядом с ней лежал грациозный пятнистый хищник. Он и его сородичи прослыли под именем «ветра саванны» — настолько они были быстры и неуловимы. То был один из племени гепардов. Судя по шрамам, украшавшим его пятнистую шкуру цвета пустынного песка, он был старым и учёным жизнью большим котом, а его зеленые глаза, смотрящие искоса и с прищуром, говорили только одно: этот гепард умеет врать и скрывать секреты. Но Витани не обратила на него никакого внимания, только сухо кивнув в ответ. — Ты ведь Витани, верно? — произнес гепард, наклонив голову. — Сестра будущего короля. — Да, — отозвалась львица. Ни тени эмоций не скользнуло по ее освещенной заходящим солнцем морде. Гепард встал и чинно поклонился. — Я Тамау, предводитель племени Ветра. Я хочу осведомиться: как поживает великий король Симба? Я слышал, у него… Пятнистого хищника прервал шорох в кустах. Витани вздрогнула и приготовилась уже дать отпор, но из прибрежного кустарника выскочил грязный, с висящим на гриве камышом Чеза. — Привет, — с улыбкой выпалил он и опустился рядом. — Я не помешаю? Глядя на него, Витани хмыкнула и посмотрела туда, где стоял Тамау. Гепард выдавил из себя улыбку и, поспешно откланявшись, скрылся. — Странный он какой-то, — произнес Чеза, проводив гепарда взглядом. — Убежал, будто увидел огонь. — Может, он просто не хотел общаться с тобой? — ухмыльнулась львица. — Эй! — собеседник толкнул ее в бок и засмеялся. Переливы его смеха пронеслись над водопоем, вспугнув небольшую стайку белых голубей. Закат разукрасил и их, без того красивых птиц, перекрасив чистые белые перья в светло-оранжевые. Улыбнулась и Витани, поймав себя на мысли, что сегодняшний день не такой уж и плохой, как ей казалось раньше. — А у вас красивый водопой, — просмеявшись, произнес лев. — Расскажи мне о нём. — Что? Витани поперхнулась. Вопрос застал ее врасплох. Только сейчас она осознала, что не знает ничего из легенд и историй ее прайда. — Но я ничего о нем не знаю, — смутилась львица. — Расскажи лучше ты про свой. — С удовольствием! — оживился лев. — Наш водопой совсем не такой, как ваш. Он находится в горах. Существует легенда, что первый правитель после смерти своей жены плакал так много, что выплакал целое озеро. Поэтому оно считается священным, и никто, кроме королевской семьи, не имеет права пить из него. — Но это же глупо! — возмутилась Витани. — Глупо, — с охотой кивнул Чеза. — Мой отец пытался отменить традицию, но животные приняли это как ущемление своих прав. Видите ли, если они не будут таким образом отдавать дань королевским предкам, то выкажут неуважение к правителю, — Чеза хихикнул. Тем временем солнце завершило приготовление к отходу и отозвало своих лучистых слуг. На небе воцарился розово-фиолетовый вечер. В воздухе витал душный пар, исходящий от остывающей земли. Деревья плыли перед глазами, складываясь в удивительную мозаику. Сливаясь с небом, расплывался горизонт. Земля постепенно опускалась во тьму, небо прокалывали все новые и новые звезды. Затейливый художник, расписывающий воды озера, тоже ушел на покой. Остались только лев и львица, в темноте переставшие походить на самих себя. Они заворожено глядели на природные превращения, на таинство ухода солнца. Они чувствовали себя частью тайны, и от этого становилось так хорошо и приятно на душе, будто последние искорки солнца, отразившись от водной глади, отскочили им в сердца. Оба замерли, не смея пошевелиться или нарушить тишину. Наконец, когда тихое буйство природы стихло, Витани еле слышно прошептала, удивляясь, каким нежным и спокойным стал ее голос: — Нам пора. Кову будет меня искать. Лев кивнул не сразу. Волшебство саванны крепко держало его, шептало на ухо свои тайны, но Витани была права. Кичиа и родители наверняка уже ждут его в теплой пещере, а может, даже ищут, а он сидит на берегу водопоя и эгоистично предается мечтаниям. Чеза с трудом поднялся и пошел вместе с львицей, опустив голову. Если бы он хоть иногда смотрел по сторонам, то заметил бы, что Витани тоже погребена под шквалом свалившихся на них впечатлений. Обернувшись на потемневший водопой, лев улыбнулся наступившим сумеркам. Ласковый ветерок, которого так не хватало охотницам днем, потрепал его гриву. Ночь начинала свое правление.Глава 2: Старые и новые знакомые
15 июля 2016 г. в 20:13
— А у тебя смелая дочурка, Симба! Даже несмотря на то что беременная, все равно стояла и скалилась на меня. А преемник-то настоящий огонь! Когда он зарычал, я подумал, что весь твой прайд сбежится! — именно так тараторил Малка после всех слёз, объятий и прочих атрибутов встречи. Симба и Нала так обрадовались старым друзьям, которые жили по соседству с Прайдлендом, что радость их как будто бы нового знакомства невозможно описать. Еще бы — с тех пор, как Киара была подростком, они не виделись, а до этого… Никто не хотел вспоминать про те страшные события, случившееся под гнетом Скара.
— Давно мы не встречались, брат, — пробасил Малка, с улыбкой глядя на старого друга и его супругу. — Неплохую ты тут устроил оборону. Я думал, твои ребята нас с Тамой и отпрысками загрызут!
— А нечего было делать из своего прихода таинство, — улыбаясь, ответила Нала. Она будто на миг вернулась в беззаботное детство. — Мог бы разослать птиц и предупредить.
Малка наигранно обиделся и надул губы.
— Ну вы же знаете, как я люблю сюрпризы.
Тем временем, пока пожилые львы упивались сладостью встречи, молодняк неприкаянно слонялся по скале и ее окрестностям. С королевского камня друг за другом спускались молодой лев и львица-подросток. Улыбчивый и беспечный, лев походил на саму принцессу Прайдленда, и если не знать его истинное происхождение, то светлого юношу вполне можно было принять за брата или сына Киары. Его спутница своей темной шерстью и угрюмым взглядом напоминала принца Кову, но ворчание и скептичное недовольство отличало ее от ныне спокойного и добродушного наследника.
— Тоже мне, короли Прайдленда, — недовольно фыркнула львица, разглядывая булыжники под ногами. — Где их королевские манеры? Они чуть не убили нас, Чеза!
Заметив, что Мистер Добродушие с большей охотой слушает поющих птах, нежели её, подросток пихнула его локтем в бок.
— Остынь, Кичеа, — флегматично отозвался Чеза, стряхнув мешающую юношескую челку. — Они не знали, что мы придем. В конце концов, мы всё-таки живы, а это главное. Спорим, в аналогичной ситуации ты бы их в клочья порвала.
Кичеа еле слышно рыкнула, но не стала огрызаться вслух, пробурчав что-то про себя. Сын Малки же продолжил созерцать прекрасный мир вокруг себя, наслаждаясь пейзажами Прайдленда. А причудливое нагромождение скал, что львы приспособили под место обитания, казалось ему настоящим чудом, венцом творения природы. Сложно представить, какие процессы происходили в земной коре на протяжении тысячи лет, чтобы, проделав сложную работу, вылиться наружу памятником природному скульптору. Всё это было настолько сложно и вечно, что не укладывалось у льва в голове.
— А тут красиво, — тихо произнес он. Тут его взгляд по велению неизвестности опустился на поднимающуюся по тропинке Киару, и лев замер, заставив спутницу налететь на него. Та было собралась прочесть ему очередную нотацию, но, заметив взгляд Чезы, сориентировалась не сразу.
— Но эта львица красивее.
Не успела Кичеа заметить, что эта львица уже давно замужем, а сам Чек — слепой придурок, как его уже и след простыл. Вздохнув, Кичеа бросилась следом и заняла место рядом с другом, перегородив Киаре дорогу. Золотистая львица изумленно подняла бровь, ожидая ответа. Подросток глупо улыбнулся и хихикнул.
— Привет, — с натянутой улыбкой выдавил Чеза. Кичи толкнула его в бок.
— Привет, — улыбнулась в ответ Киара. Беспощадное полуденное солнце весело прыгало по ее красивой шерсти, то и дело отсвечивая Чезе в глаза. Он жмурился и комично мигал, заставляя Кичеа еле сдерживаться от смеха.
— Может, погуляем сегодня, а? — выпалил лев, пытаясь соответствовать роли дамского угодника. — Покажешь мне тут все.
— Эм…
Чеза не сразу понял, почему солнечные отсветы прекратили бить его в глаза, как и не сразу заметил нависшую над ним тень. Лишь когда тень обрела плоть и голос, Чек обернулся и невольно поёжился, как маленький львенок перед дылдой-хулиганом. А если вникать в суть ситуации, то так оно и было.
— Боюсь, малец, сегодня она гуляет не с тобой. Может быть, ты захочешь пройтись со мной наедине?
Фигура темногривого льва нависла над ним, подобно туче. Чеза сжался настолько, что начинал чувствовать себя камушком, но темногривый оказался благосклонным. Фыркнув, он важно поднялся на скалу, даже не обернувшись на сдавшегося соперника. Золотая львица, с улыбкой щелкнув Чезу по носу, поднялась следом. Он следил за ними до тех пор, пока их заливистый смех не утих и не сохранился в огромной памяти скалы. Только сейчас Чеза узнал во льве сегодняшнего защитника Прайдленда, и осознание произошедшего постепенно доходило до его скованного страхом сознания.
Кичеа покатывалась со смеху.
— Вот умора! Ну ты и вляпался, парень! Наступил, так сказать, в носорожий помет!
— Заткнись, — лениво фыркнул лев. Громкий смех подруги резал уши, солнце отвратительно слепило глаза, утратив свои предыдущие красоты. Лапы сами понесли его вниз, прочь от уродливой нелепой скалы, на которой он потерпел свое первое любовное поражение. А Кичи все хохотала и хохотала без остановки, не заметив, как товарищ бесследно скрылся за тенями акаций.