Вершины безумия

*** Мотель «EZ Rest» Дейтон, штат Огайо 05:02 Когда я выруливаю на парковку, мое нервное возбуждение мгновенно возрастает. Его машина находится на том же месте, как и когда я уезжала. Даже на расстоянии и при слабом освещении парковки мотеля я вижу покрывающий ее слой пыли – более чем явное доказательство ее неиспользования. Я останавливаю свою собственную взятую напрокат машину рядом с нашими номерами и на шатких ногах направляюсь к его входной двери. Зловещий знак «не беспокоить» свисает с ручки двери, но я все равно стучу где-то минут десять, умоляя его открыть. Я слышу, как он бормочет что-то невразумительное, и окончательно слетаю с катушек. Я колочу кулаками по двери, без сомнения устраивая сцену, но мне это совершенно безразлично. Сама того не осознавая, я угрожаю достать пистолет и отстрелить замок. Никакой реакции. После еще нескольких минут оглушительного стука в дверь появляется сонный и явно недовольный произведенным мною шумом управляющий мотелем. Я показываю ему значок на случай, если он забыл, с кем, черт побери, разговаривает, и затем велю ему немедленно открыть проклятую дверь в номер Малдера. Он подчиняется, бормоча себе под нос, как нам «легавым, и дела нет до тех, кто вынужден подчиняться любым дурацким правилам». Он отступает в сторону, ожидая, пока я открою дверь, и хмурится, когда я резко бросаю, что он свободен. Он уходит, а я стою на месте, не двигаясь. При всех моих угрозах и ругательствах поразительно, как быстро испарилась моя бравада. Я только хотела добраться до Малдера. Теперь, оказавшись перед необходимостью столкнуться с ним лицом к лицу, я понятия не имею, как себя вести. В некоторой степени мне кажется, что он ожидает моего отступления. Если не по какой-то другой причине, то из уважения к его личному пространству. В таком случае разумным с моей стороны было бы уйти, вернуться в свой номер и подождать его там. Он позовет меня в конце концов. Когда будет к этому готов. Ему нужно время, чтобы привыкнуть, вернуться ко мне и себе на его условиях. Но с другой стороны, я легко могу опровергнуть этот довод, сказав, что у него и так уже было достаточно времени, и последнее, что ему сейчас нужно – это еще более длительная изоляция. Я осознаю, что меня, вполне вероятно, подбивает на активные действия чувство вины, но принимаю решение без колебаний. Я поворачиваю чертову ручку и ступаю внутрь номера. Закрыв за собой дверь, я пытаюсь приспособиться к темноте в комнате и совладать со стремительным биением сердца. Я судорожно вздыхаю, когда наконец замечаю сооруженное им спутанное «гнездо», наполненное наглядными фотографиями с мест преступлений, закрепленными на стенах, зеркалах, дверях; яростно исписанными листами бумаги, покрывающими все доступные поверхности, включая большую часть пола; странными и мрачными зарисовками, разбросанными повсюду; огромной картой местности, занимающей половину стены и испещренной цветными кнопками и неразборчивыми каракулями. И, боже… запах… застарелая смесь непроветриваемого воздуха и пота, острая и насыщенная. Он закрепил одеяло на окне, так что в комнате царит гнетущая темнота. Свет исходит лишь от телевизора с выключенным звуком и статическими помехами на экране и дюжины с лишним свечей, расставленных на комоде. При мысли о том, что эта атмосфера благотворна для его часто необъяснимого процесса мышления, у меня кровь стынет в жилах. Я стою, замерев на месте и ощущая стремительную потерю самообладания, когда потрясение от увиденного грозит полностью поглотить меня. И все же я обвожу комнату глазами, выискивая напарника. И когда я наконец замечаю его, то не в силах сдержать судорожный вдох. - О, Малдер… Он сидит на полу с противоположной от меня стороны кровати, прислонившись к стене и сложив руки на согнутых коленях. Со своего места я вижу, что он одет только в боксеры и расстегнутую рубашку. Его волосы торчат в разные стороны, и темная щетина на челюсти отчетливо выделяется на фоне бледной кожи. Я не узнаю выражение его затуманенных смятением глаз с темными и отчетливыми кругами под ними. Не уверена, что он читает в выражении моего лица, но что бы оно ни было, он медленно качает головой и выгибает губы в некоем подобии улыбки. - Дана Скалли… - хриплым от долгого молчания голосом начинает он. – Ты только что ступила в Сумеречную зону. – Он вдруг начинает фальшиво напевать главную музыкальную тему из сериала, но потом резко замолкает, опустив голову на стену позади себя и закрыв глаза. Он пытается рассмеяться, но издает лишь тихие, лишенные всякого юмора хрипы. – Уходи отсюда, Скалли, - шепчет он, однако в тоне его голоса отчетливо слышится угроза. Вместо этого я делаю пару неуверенных шагов в его сторону. Он чувствует мое приближение и вскидывает голову, пригвоздив меня к месту взглядом. - Скалли, - с очевидным предупреждением в голосе говорит он. – Уходи. - Я никуда не уйду. Он прищуривается. - Зачем ты это делаешь? - Малдер, я просто хочу… Он резко вскидывает руку, чтобы остановить меня от продолжения. - Нет, на хрен это. Ты пришла сюда и ведешь себя так, словно я что-то тебе должен. - Малдер… - Убирайся! – практически орет он. - Нет, - стараясь, чтобы голос звучал максимально спокойно, заявляю я. - Послушай меня, Скалли. Ты не имеешь ни малейшего гребаного представления, как близок я… - Он проводит дрожащей рукой по взъерошенным волосам и отводит глаза, его взгляд отстраненный и несфокусированный. – Мне надо остаться одному, - тихо добавляет он. - Думаю, ты уже достаточно времени провел один, Малдер. Он разворачивается ко мне, и я вижу в его глазах обвинение. - Правда? - Тебе нужно дать себе небольшую передышку от всего этого, - мягким тоном произношу я. - Это ваше врачебное мнение, доктор Скалли? Удивительно, что ты можешь сделать столь быстрое заключение после трехдневного отсутствия. Что натолкнуло тебя на эту мысль? Мой декор? Примечательно, что сам того не осознавая, он нацеливается на грызущее меня чувство вины и использует его против меня. Я и вправду считала, что он не разглядит тех противоречивых чувств, что побудили меня прийти сюда? Присмотревшись ко мне, он понимающе улыбается, хотя это скорее похоже на оскал. - Это то, чем я занимаюсь, Скалли. - Прекрати, Малдер, я не впечатлена. - Черта с два. – Он медленно встает, опираясь на стену и свесив сжатые в кулаки ладони вдоль боков. Я пытаюсь не обращать внимания на недостаток одежды на нем и отнюдь не преуспеваю в этом. Рубашка соскальзывает с его плеч, и он облизывает губы, ни на мгновение не сводя с меня взгляда. В этот момент он похож на опасного хищника. - Уходи, - ровным голосом повторяет он. – Уходи, или я вышвырну тебя. Я широко распахиваю глаза – от вида его по большей части обнаженного тела и его слов одновременно. Он, похоже, не осознает, как ведет себя. Язык его тела настолько контрастирует со словами, что я чуть было не закатываю глаза в ответ. В нем борются две абсолютно противоположные потребности, и мне остается лишь гадать, где мое место на любом из этих полей сражений. Единственное, в чем я уверена на все сто – это то, что он напуган, и у него есть на то основания. Усталость оставила его беззащитным, лишила способности обдумывать слова и поступки. Он действует почти инстинктивно, и его непредсказуемый характер делает все это еще более опасным из-за очевидного недостатка контроля. Вопрос только в том, кого он пытается защитить от кого? Все же я зашла достаточно далеко и не намерена отступать. Осознает ли он, что делает, или нет, у него проблемы, и я не собираюсь оставлять его наедине с ними. Это ведь Малдер – мой напарник, мой друг… Я решительно выпрямляюсь. И делаю еще два шага к нему. Он реагирует мгновенно, оказываясь рядом со мной так быстро, что я не успеваю ни шевельнуться, ни вздохнуть. Он хватает меня за предплечье, сильно сжимает и разворачивает к двери. Он заставляет меня сделать три шага, прежде чем мне удается восстановить равновесие. Резко крутанувшись и дернувшись в противоположную сторону, я освобождаюсь из его захвата и быстро отступаю назад. Он не препятствует мне, но одним практически молниеносным движением обхватывает мое запястье. Я вскрикиваю от боли и отшатываюсь, а он пользуется этим, чтобы толкнуть меня к стене. Удар оглушает меня на пару секунд, и ему оказывается этого достаточно, чтобы поднять мои руки у меня над головой, а затем прижаться ко мне всем телом. Я в ловушке. Я пробую сопротивляться, но это бесполезно, и мы оба это знаем. Малдер заметно дрожит, но я не уверена, от гнева ли или от усилий, которые он приложил, чтобы справиться со мной. Мы замираем в этом безвыходном положении. Его взгляд обжигает, и жар его тела, столь близкого к моему собственному, обволакивает меня, словно влажное одеяло – тяжелое и сырое. После кажущегося бесконечным момента он наконец произносит: - И что теперь, Скалли? – Я заглядываю в его глаза и в это мгновение не узнаю мужчину, смотрящего на меня в ответ. – Вот так ты хотела это разыграть? - Малдер, отпусти меня. - О, теперь ты хочешь уйти? – Он качает головой и шепчет: - Нет, не думаю. Я пытаюсь высвободить руки, но он лишь сильнее стискивает их. - Это не смешно, Малдер. - Ты права, Скалли. Не смешно, - ровным тоном говорит он. – Ты пришла сюда без моего разрешения и отказалась уйти, когда я попросил об этом, так что мне остается лишь предполагать, что я выразился недостаточно ясно. А значит… - Он медленно наклоняется, так что его губы почти касаются моих, после чего перемещает их к моему уху. – Теперь я привлек твое внимание, Скалли? Твое полное, безраздельное внимание? Почему я не могу сдержать дрожь? Ладно, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что тут происходит, говорю я себе. Он просто меняет тактику, пытаясь заставить меня защищаться. И он использует свое физическое превосходство, чтобы запугать меня. Я не позволю ему этого! Я снова пробую высвободить руки, и его захват становится практически невыносимым – на запястьях потом наверняка останутся синяки. - Ой, Малдер! Черт побери, отпусти меня! - Нет. - Ты меня пугаешь! - Отлично! – практически выкрикивает он, и оттого, что он стоит так близко, это слово резонирует сквозь все мое тело. – Тебе надо бы бояться, Скалли! – У него на глазах выступают слезы. – Уже слишком поздно! – Он роняет голову мне на плечо. – Просто не… не настаивай больше, Скалли. Просто позволь мне… просто позволь… - Малдер, что ты делаешь? – тихо спрашиваю я, надеюсь, достаточно миролюбивым тоном. Он вновь поднимает голову, обдавая мое лицо горячим дыханием. - Я не знаю, что делаю, Скалли. – Его гнев, похоже, отступает, хотя его железная хватка не ослабевает ни на йоту. – Я уперся в стену и понимаю, что то, что мне нужно, по другую ее сторону, но просто… я просто не могу… У меня кружится голова. Не сразу я осознаю, что он говорит о деле – он так внезапно переключается с одной мысли на другую, что мне за ним не угнаться. Я оказываюсь пойманной в сети его противоречивых потребностей и вижу нерешительность в его глазах. Есть границы, которые мы не пересекаем – даже ради комфорта, даже ради сохранения рассудка. Я осторожно выбираю следующие слова, не будучи уверенной в том, чего он хочет от меня. - Малдер, пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Он не сводит с меня взгляда. Его зрачки расширены, и осознание того, почему, заставляет меня трепетать. - Ты мне не нужна. - Он громко сглатывает. – Мне не нужно, чтобы ты помогала мне. - Тогда что тебе нужно, Малдер? Скажи мне. Тон его голоса становится еще ниже – этот хрипловатый тембр, растягивающий слова в медлительной, ленивой манере, вызывает странное трепыхание у меня в животе. - Мне нужно увидеть, что реально, Скалли. Нужно ощутить это. Почувствовать запах. Мне нужно попробовать это на вкус, Скалли. – Он начинает неспешно водить по моим запястьям большими пальцами, поглаживая те места, с которыми так грубо обошелся какие-то мгновения назад. Вызванное этими прикосновениями ощущение перемещается по моим рукам вниз и разливается внизу живота. - Это реально, верно? – спрашивает он, почти касаясь губами моего виска. Я чувствую его дыхание на своей коже, чувствую его грубую щетину, когда он проводит своей щекой по моей. – Тебе не следовало приходить сюда, Скалли. – Он снова повторяет это движение, на этот раз медленнее, и его губы оказываются в опасной близости от моих. Мое сердце пускается вскачь, выбивая барабанную дробь о ребра. Легкие прикосновения я в силах игнорировать, но это… Что это вообще, черт побери? Я не знаю, как… реагировать, как отвечать. Что я действительно знаю, так это то, что мне невероятно трудно оставаться равнодушной к этим продуманным ласкам. Этот физический контакт с ним опьяняет меня. Это опасно. Знает ли он? Знает ли, как сильно я одновременно жажду и боюсь его? Нет. Откуда ему знать? Я даже самой себе не могу в этом признаться. - Тебе не следовало сюда приходить, - повторяет он. Выражение его лица изменяется, слегка смягчаясь, хотя я и не понимаю, почему. По крайней мере, пока он не смелеет и не прижимается ко мне еще плотнее. О боже, о боже. Я внезапно особенно остро осознаю, как мало на нем надето. Моя ответная реакция на него мгновенна и примитивна. Горячая волна желания проходит сквозь все мое тело, вызывая сильнейшую дрожь. Его глаза темнеют. Он опускает голову в изгиб моей шеи, и его неровное дыхание как будто бы задевает все мои нервные окончания. Его бедра постоянно двигаются, соприкасаясь с моими, и мне приходится закусить щеку изнутри, чтобы удержаться от стона. О боже, о боже. Это Малдер. Это Малдер. Кровь в моих венах словно внезапно густеет, а конечности наливаются свинцом. Я стремительно проигрываю битву за контроль и ничего не могу с этим поделать. Ощущать его вот так… это слишком. Это слишком! Очередной прилив жара зарождается у меня в груди и распространяется вниз, обосновавшись между ног. Я должна это остановить. Я должна это остановить! Я снова пытаюсь заговорить с ним, опасаясь, что если мне не удастся отвлечь его, то я пропала. - Малдер, чем это все вызвано? - Хм-м? – бормочет он, по-прежнему касаясь моей кожи губами. – Вопрос на миллион, Скалли. Чем это все вызвано? - Малдер… - Я устал. Я чертовски устал. – Произнося это, он начинает водить чуть раздвинутыми губами по моей коже от ключицы до шеи непосредственно под ухом и обратно, пока меня не охватывает слабость от откровенной интимности этих ласк. – Это здесь. Это прямо передо мной… - Его язык скользит вдоль бьющейся у меня на шее вены, и мои ноги окончательно перестают меня держать. - Малдер, боже… - всхлипываю я. Он отпускает мои запястья, и мои руки опускаются, отчаянно цепляясь за его плечи. Я чувствую, как его огромные ладони накрывают мою поясницу, когда он притягивает меня к себе – достаточно далеко от стены, чтобы обнять меня, причем по-прежнему не ослабляя хватку, не давая мне сдвинуться. Если он отпустит меня, я упаду. Я не хочу падать. Он начинает покусывать и облизывать мою плоть. Тяжело дыша, он хрипит, все еще касаясь моей кожи. - Черт. О черт, да… - Он издает низкий горловой стон и снова глубоко вздыхает. – Господи, Скалли, я чувствую твой запах. Нет, нет, нет. Я начинаю паниковать. Боже, нет. Я возобновляю попытки освободиться, но мои движения медленные и затрудненные, что только сильнее распаляет его. Он накрывает мое ухо губами и тянет за него, после чего хрипло шепчет: - Ты уже возбудилась, Скалли? Слышать, как он произносит эти слова, все равно что подливать масла в огонь, охвативший все мои органы чувств. Я потрясена, да, а также смущена и разозлена из-за своей столь очевидной слабости. Но он прав. Я возбуждена. Я такая влажная. Промокшая насквозь. Источающая влагу. И, боже, кажется, я не в силах контролировать реакцию своего тела, что здорово меня пугает. - Мне осточертел этот извращенный гребаный ублюдок – осточертело видеть то, что он видит, и пытаться понять, почему. Понять, почему. – Его зубы впиваются в нежную кожу под моим подбородком, и он прикусывает ее достаточно сильно, чтобы заставить меня судорожно втянуть воздух, после чего отстраняется. – Никто не должен пытаться понять этого сукиного сына… Маленькие девочки, Скалли. Маленькие девочки. Что он делает? Складывается такое впечатление, что его действия совершенно не связаны с его словами. Я не могу мыслить ясно, ощущая, как эти горячие влажные губы скользят по моей коже. Он поднимает руку и обхватывает мою грудь. На этот раз я не в силах сдержать стон, вырвавшийся из моего стесненного горла. Сосок мгновенно твердеет, и это совершенно очевидно сквозь тонкую ткань моей блузки. Почему я не останавливаю его? Почему я не могу остановить его? Как, черт побери, мы до этого дошли? - Ты хоть представляешь, насколько сильно должен быть порочен человек, чтобы видеть ребенка в подобном свете, Скалли? Чтобы тот представлял собой некую больную вариацию сексуальности, искаженную извращенной потребностью в контроле и власти? – Его захват усиливается, дыхание становится резким и затрудненным. Я снова стону, полностью лишившись способности сдерживаться. Он тоже стонет, впиваясь пальцами в мою чувствительную плоть. - Как может столь искаженный образ того, что на самом деле представляет собой женщина, возбуждать мужчину? – Он перекатывает мой сосок между пальцев и снова стонет. – О черт… Это все об этом, - произносит он, опуская покоившуюся на моей пояснице ладонь еще ниже и прижимая мои бедра к своему члену, причем делает это с такой силой, что мои ноги фактически отрываются от пола. Я отчаянно вскрикиваю, и от очередной нахлынувшей на меня волны желания у меня мутится в глазах, все мое тело дрожит как осиновый лист, а внутренние мышцы вагины судорожно пульсируют. - Вот как это должно быть. – Он толкает в меня бедрами. – Мужчина трахает женщину. – Он подкрепляет последнее слово очередным сильным стискиванием моего соска. Он снова двигает бедрами, вжимая свой твердый толстый член в мою вагину. Эта едва сдерживаемая сила нижней части его тела не знает пощады. Тверда как сталь. Весьма ощутима. Он отпускает мою грудь и теперь резко обхватывает мои бедра обеими руками. Он снова толкает в меня и практически рычит: - Боже, я хочу трахнуть тебя. – Я едва не кончаю от его слов. Он плотно зажмуривается и запрокидывает голову назад, обнажая длинную шею. Он снова двигает бедрами и издает рык – высокий и беспомощный звук, исполненный примитивной потребности. – Боже! О боже! Я хочу трахнуть тебя, Скалли! Я вижу изменение в то же миг, как звук моего имени слетает с его губ. Он резко вскидывает голову и смотрит на меня наполненными ужасом глазами. В следующее мгновение он уже отшатывается от меня, причем так быстро, что чуть не падает в процессе. Я безвольно сползаю вниз по стене на пол, чувствуя себе покинутой и пристыженной, мои ноги слишком слабы, чтобы удерживать мой вес. Он пятится к дальней стене, во всех его движениях отчетливо читается паника. Он похож на крысу в мышеловке, отчаянно метущуюся из стороны в сторону и не знающую, куда идти и что делать. - О боже. Нет, нет, нет, нет… - причитает он. Вдруг он падает на бок, словно марионетка с обрезанными нитями, сворачивается в клубок и начинает рыдать, издавая ужасающие громкие звуки, что разрывают мне сердце от интенсивности стоящих за ними боли и сожаления. Какое-то затянувшееся мгновение я слишком ошеломлена всем только что произошедшим, чтобы двигаться. Я могу только сидеть, облокотившись на стену, и чувствовать, как мое тело гудит от остаточного возбуждения, еще не вполне отступившего при этой резкой смене обстоятельств. Малдер начинает задыхаться, его легкие не в силах справиться с переполняющей его мукой. Этот звук в конце концов достигает моего слуха, позволяя слабости в конечностях отступить достаточно для того, чтобы действовать. Я подползаю к нему, чувствуя себя так, словно двигаюсь сквозь патоку, все еще потрясенная случившимся. Я тянусь к нему, но не имею ни малейшего понятия, что делать дальше. Почему он кажется мне другим сейчас? Почему я кажусь другой? Я сажусь позади него и осторожно кладу руку на его голую спину. - Малдер?.. Мое прикосновение побуждает его мгновенно отпрянуть от меня. Он бросается в сторону кровати и падает рядом с ней, после чего отползает назад, покуда не оказывается от меня настолько далеко, насколько только возможно в одной комнате. Я встаю и медленно приближаюсь к нему. Он всхлипывает, но не порывается сбежать, хотя слезы обильно текут по его щекам. Я останавливаюсь перед ним, не зная, как дальше поступить. Внезапно он встает на колени, обвивает меня руками за талию и зарывается лицом мне в живот. Я успокаивающе провожу пальцами по его волосам, бормоча слова утешения так тихо, что мне остается лишь гадать, слышит ли он меня. Это приносит нам обоим лишь мимолетное утешение. Вскоре он уже отодвигается и встает, вновь отстраняясь от меня. - Нет, нет, нет, нет. – Он разворачивается ко мне лицом и шепчет: - Нет, Скалли. Я киваю. - Хорошо, Малдер. Надо действовать быстро: я уже вижу, как он снова замыкается в себе, а мне нужно, чтобы он оставался со мной. Я делаю глубокий вдох. И начинаю давать ему инструкции уверенным нейтральным тоном. Он колеблется лишь мгновение, а затем покорно следует моим указаниям…