Метод Лансера

      — Вы — преподаватель, и сможете меня понять. Я беспокоюсь за дочь. Вдруг к ней пристанет какой-нибудь наркоман, одурманит её, а она такая беззащитная. Вот и хочу узнать, встречается ли она с кем-нибудь тайком от меня?       — Если честно, то я не преподаю уроки у неё. Она учится у профессора Тобиассен.       — Тогда ещё подозрительней. Мэри настояла на том, чтобы именно вы были её репетитором. Хотя никогда у вас не училась. Вам так не кажется?       Сердце Максима камнем упало в пятки. Он не замечал этого, но его ноги тряслись сильней осины в шторм. Парень понимал к чему она ведёт, но в его голове пронеслась одна интересная мысль — миссис Белфорд знает об их отношениях с Мэри, просто хочет вывести Кошечкина на чистую воду, чтобы он сам ей это сказал. Тогда, зачем ей это? Разве что девушка сама этого попросила.       Взгляд Максима и сидящей напротив женщины пересёкся. Она пыталась морально подорвать его, одержать верх, хотела, чтобы он всё ей сказал. Но неожиданно аспирант сам посмотрел на неё с невероятной уверенностью, будто ждал ответа. Он почувствовал себя смелее и даже готов был всё ей рассказать, чтобы просто позлить её.       — Прошу прощения, — сказала только что вошедшая Мэри.       Миссис Белфорд занервничала при виде своей дочери, она быстро встала и вышла из комнаты, напоследок успев кинуть в парня довольный взгляд. Эта ситуация была похожа на допрос следователя, который всеми силами пытается вывести обвиняемого на чистосердечное признание, но такая позиция не устраивала Максима, ведь родительница Мэри в таком положении дел могла диктовать свои правила, навязывать сценарий игры, что, естественно, не хотелось. Хоть Кошечкин и не совершал этого «преступления», он всё равно мог пойти на дно — миссис Белфорд крепко за него взялась.       Но была ситуация пострашнее этой. Белфорд младшая призналась Максиму, что давно за ним наблюдает, даже хотела перевестись к нему на учёбу, но миссис Тобиассен не простила бы ей этого предательства. У Мэри никогда не было проблем с историей, хотя она больше посвящала себя естественным наукам, чем гуманитарным, это было лишь прикрытием для её неоднократных встреч с подругами — говорила родителям, что ходит заниматься к Кошечкину на дом, а в действительности ходила по городу. Максим мог её понять, у него тоже были проблемы в семье, все ограничивали его в общении со сверстниками, контролировали каждое движение, как в тоталитарном режиме. А ему, как и девушке, просто хотелось свободы действий, чувств, но никто не знал, что это может нанести серьёзный удар по ним самим.       Вообще, Мэри много чего рассказывала Максиму не по теме, которую они просто выбрали и даже не приступили к работе. Она делилась своими проблемами, накопившимися в ней за столь долгий промежуток времени. Подругам девушка редко что рассказывает: обычно она спокойно сидит и слушает их рассказы о счастливой жизни. Белфорд рассказала о своём предпочтении в чтении и этим слегка напугала Максима — вряд ли современные женские романы могут научить её хоть чему-нибудь полезному, особенно в общении. Теперь он понял, чем руководствовалась Мэри.       Их занятие больше походило на беседу. Они рассказывали друг другу о своих интересах, своём детстве, в общем, обо всём, что могли вспомнить. На сей раз Мэри не задавала так много вопросов, как вчера, но ей всё равно хотелось больше узнать о жизни Максима.       Кошечкин рассказал ей историю, как когда-то в школе проиграл друзьям в карты свой портфель и неделю ходил со старым отцовским кейсом — весёлая история, но девушке она не понравилась, на лице даже появилась грусть. Что именно в этой истории огорчило её было не ясно. Белфорд не хотела ему рассказывать, но объяснила, что это очень личное и пока Максиму лучше этого не знать.       Наступил полдень и Кошечкин собрался покинуть дом Мэри. Они вместе спустились с лестницы, остановились возле входной двери. Мэри продолжала грустить, хотя отчаянно пыталась улыбнуться, показать радость. Она словно что-то скрывала от него.       — Мистер Кошечкин, не изволите ли вы остаться с нами на обед? — спросила подошедшая к ним миссис Белфорд.       Сколько бы Максим не пытался отговориться, ссылаться на срочные дела, у него не получилось убедить их. Настойчивость мамы Мэри удивляла его и запросто глушила все его отговорки. Даже девушка резко приободрилась, услышав, что он остаётся с ними на обед. А для парня эта новость носила скорее негативный характер: у него всегда были проблемы с правилами этикета за столом, особенно, когда перед тобой лежат три абсолютно одинаковые вилки, а взять надо какую-то определённую. Кошечкин однажды попал на похожий светский приём и по количеству замечаний понял, что это уж точно не для его простой русской натуры.       Теперь ситуация была ещё хуже — три ложки, четыре вилки и два ножа — перед ним стояла тарелка с овощным салатом и выбор. Ложкой есть салат вряд ли входит в правила этикета, да и ножом там резать нечего, но какого было его удивление, когда Мэри взяла нож и вилку. Максим делал вид, что заинтересован резьбой стола, а на самом деле пытался рассмотреть, какие по счёту предметы взяла девушка. Определившись с выбором он тоже принялся за обед.       Он пытался повторять все движения за Мэри с интервалом в пять секунд. Но стало немножко страшновато, когда она извинилась и покинула комнату. Теперь Максим пытался немного импровизировать, при этом стараясь держаться на высоте.       — Мистер Кошечкин, извините за нескромный вопрос, — сказала миссис Белфорд, отчего парень немного дёрнулся, — где вы проживаете?       Максим жестом попросил минутку подождать, делая вид, что прожёвывает пищу. Он пытался правильно, чётко сформулировать свою мысль и избежать новых вопросов. Хотя мама Мэри ему помогла — не надо теперь придумывать новый этикет, если можно просто отвечать на вопросы.       — Я снимаю небольшой коттедж в Саусвуде (Southwood) вместе со своей подругой, — ответил Максим. Он, конечно, понимал, что дополнительных вопросов ему не избежать, но вспомнив прошлый разговор с ней было необходимо отвести от себя подозрения. — Извините, у меня к вам встречный вопрос: а кем вы работаете?       — Директором компании по производству парфюмерии и косметики. Из-за этого у меня частые конфликты с моим мужем. Он никак не привыкнет, что я зарабатываю больше него. Он раньше был капитаном танкового корпуса, а потом перевёлся на работу в полицию. А вы уже были в армии?       — Да, я служил на границе с Финляндией.       — Я не сильна в географии, но, насколько мне известно, у Великобритании нет границ с Финляндией.       — А причём здесь Великобритания?       Миссис Белфорд посмотрела на Максима с взглядом, доверху наполненным удивлением. Ему казалось это забавным, так, оказывается, весело разрушать чужие мысли насчёт себя. Он еле сдерживался от улыбки и смеха, пытался задержать дыхание, успокоить себя.       Мэри долго не появлялась и Кошечкин запаниковал. Мало того, что ему приходится сидеть за одним столом с её родительницей, которая до мозга костей пропитана этикетом, так ещё со сто процентной уверенностью можно сказать — она думает о нём, ворошит свои мысли — сейчас придумает что-нибудь ещё, новенькое, а потом, узнав правду, опять будет сидеть с ошарашенными глазами. Максиму казалось, что миссис Белфорд хотела что-то сказать: она частенько оставляла свою трапезу и переключала своё внимание на него, но спустя пару секунд всё снова возвращалось на круги своя.       — Я уже начала думать, что Мэри встречается с вами, — наконец вымолвила она. — Но я точно уверена — она ходит на свидания. Недавно просила мой телефон, отправляла кому-то сообщения. Я сначала подумала, что своему «другу». Оказалось, наоборот. Писала какой-то девушке, чтобы та не мешала её счастью с неизвестным парнем.       На этот раз Максим титаническим трудом сдержал свои эмоции. В отличие от предыдущего случая, их было гораздо больше. Парень даже не знал, что ему лучше выразить, удивление или равнодушие, засмеяться в голос или загрустить. У него была догадка насчёт того, что это сделала Мэри, но на неё был поставлен наименьший коэффициент.       Максим определился со своими эмоциями, он предпочёл просто легко улыбнуться, иначе сможет явно подсказать маме Мэри о его отношениях с её дочерью. Парень из-за всех сил старался спокойно сидеть, а ему так хотелось закричать или хотя бы засмеяться.       Пришла девушка, у неё был наиспокойнейший вид, она даже чуть улыбалась. Посмотрев на Кошечкина, с каким выражением лица он смотрит на неё, Белфорд младшая немного испугалась. В его глазах бушевало сразу несколько несовместимых стихий и все они не несут каких-либо благоприятных последствий. Она мирно села на своё место, повторно извинилась.       Дальше обед проходил в тишине, никто даже не пытался начать разговор. Максиму не надо было как-то проявлять себя, чтобы произвести хорошее впечатление, потому что служба в пограничных войсках автоматически подняла его в глазах родительницы Мэри. Но он уже не мог здесь находиться, эмоции так сильно на него давили, что хотелось провалиться под землю. Особенно, когда смотришь на довольное лицо девушки и понимаешь — она ещё ни разу с тобой не спорила, это будет интересно, ведь у тебя не просто преимущество, а все козыри на руках.       — Ой, я совсем забыл, у меня через час встреча с руководителем археологической экспедиции, — сказал Максим, пытаясь говорить взволнованно. — Тысяча извинений, мне уже пора идти.       — Мэри, дорогая, проводи, пожалуйста, гостя.       Об этом моменте сейчас мечтал Кошечкин. Он мысленно представлял удивлённый вид девушки, когда она узнает о его информированности. Думал над тем, что она будет ему говорить, как оправдываться. Они дошли до входной двери — на безопасное расстояние от её мамы. Теперь можно идти в атаку и не бояться собственных потерь. Но в самый последний момент Максим передумал, решил сохранить на потом, да и неудобно начинать ссору в чужом доме.       Мэри взволнованно огляделась. Кошечкин начал предполагать, что она ему сейчас сама всё расскажет и это не входило в его задумку.       — Мне надо спешить, — напомнил Максим.       На улице погода напомнила о своей изменчивости. Утром на небе не было ни единого облачка, небо над головой было насыщенно голубым, но чем дальше оно уходило за горизонт, становилось бледнее и бледнее. А теперь этот яркий цвет был виден только из-за скопления ватных облаков. Солнце также было закрыто и на улице стало немного темнее.       Максим сел в машину и решил выплеснуть все свои эмоции. Все слова, которые он хотел сказать Мэри ещё за столом, он просто прокричал, активно жестикулируя руками. Собственным поведение парень пугал сам себя: если бы он это рассказывал кому-то, можно понять, есть люди, разговаривающие сами с собой, но чтобы кричать…       За своим возмущением Кошечкин услышал звонок своего телефона. На экране высветился контакт Уайта и это чуть испугало Максима. Обычно он звонит ему по выходным дням, чтобы пойти куда-нибудь погулять в мужской компании. В прошлый раз, например, они ходили в порт, где один из них поспорил с физиком, что доплывёт до крайнего буйка и обратно. Через две минуты за ним поплыл спасательный катер.       — Алло!.. Я так и знал, что это ты её подговорил!.. Не понял… Ты серьёзно?.. В покер?! А откуда ты узнал про это?.. Да, глупый вопрос… Нет, никуда я больше с вами не пойду, мне вполне хватило прошлого раза!.. Кстати, Мэтью, то, о чём я тебя просил в среду, забудь и никогда не вспоминай, хорошо?.. До завтра!       Теперь к удивлению Максима ещё и присоединилась злоба. Как так можно поступить с живым человеком, он не понимал. Агрессия накалила его, у него появилась ненависть ко всему — даже наорал на зелёный свет светофора за то, что он ярко светит. Безумно хотелось вылить на кого-нибудь свою злость, но парень решил остыть, так будет, конечно, тяжелей, зато гуманней.       Домой он уже приехал с улыбкой на лице. Было не понятно — истерика ли это или просто хорошее настроение. Вероятно, его позабавила та история, которую ему рассказал Уайт, хоть она была пропитана отрицательной новостью для него.       Максим зашёл домой и стал искать Келли, которая должна была стать его слушателем. Обыскав весь дом он не нашёл её. Машина стояла в гараже, сам коттедж открытый: странно. Но Кошечкин вспомнил про ещё одно своего друга, работающего психологом, и ему уже точно никуда не спрятаться.       — Алло, Лансер?.. Не опять, а снова. Теперь ситуация посложней — меня, оказывается, выиграли в покер… В прямом. Ты представляешь?! В покер! Это переходит все мыслимые границы!.. Нет, лучше я к тебе сегодня подъеду, иначе завтра у нас в университете станет на одного студента меньше… На связи! 13.07.2016 07:02